торые профессионалы-гонщики называли "дровами" даже в 70-х годах  прошлого
века. Гнутые-клееные фанерные полозья с креплениями из брезентовых  ремешков
и клистирных трубок.
   В принципе тут вполне хватило места на то, чтоб  "Жигули"  поставить  или
"Ниву-Тайгу". Однако самой тачки на месте не было, а ворота гаража оказались
заперты снаружи. Это кое-что проясняло.
   Лена стала еще больше понимать ситуацию,  когда  вернулась  в  комнату  и
разглядела, что на вешалке висит только ее  кожаная  куртка,  а  на  полочке
лежит мотоциклетный шлем, который ей выдали перед поездкой на снегоходе.  Ни
полушубка, принадлежавшего водителю, ни его  ватных  штанов,  ни  какой-либо
хозяйской одежды в комнате не обнаружилось. И обуви, кроме "котов",  никакой
не нашлось - только ботинки Лены сушились у печки.
   Стало быть, здешние жители, убедившись в том, что Лена мирно почивает, не
жалуясь на здоровье, решили отвезти в город "сиплого". Может, у  него  и  не
растяжение было, а серьезный  вывих  или  даже  перелом.  Вот  и  повезли  в
больницу.  Мальчишку  небось  по  пути  в  школу  подбросили,  каникулы  уже
кончились. А сами - теперь Лена подозревала, что в этом семействе  и  папаша
имеется! - на работу покатили. Конечно, "сиплый" им объяснил, что  вез  Лену
на вокзал, и договорился, чтоб отец здешнего семейства,  когда  освободится,
довел это дело до конца. Конечно, логично было  бы  и  Лену  тем  же  рейсом
отвезти, но,  видно,  добудиться  не  смогли  и  решили  дать  ей  нормально
выспаться - гостья все-таки. В конце концов "сиплый" и  его  провожатые  уже
давно должны были доехать до города, а оттуда он  мог  позвонить  в  здешнее
лесное заведение и сообщить о том, что попал  в  аварию,  что  гостья  цела,
только дрыхнет без задних ног. Стало быть, если оттуда до сих пор  никто  не
приехал, то тамошнее начальство - может, даже сама великая и ужасная Валерия
Михайловна! - решило, что время терпит и гостья  может  задержаться  еще  на
сутки и подождать отправки до вечера. Возможно, что этот вопрос  уже  протер
сам господин Драч, созвонившись с хозяевами Лены.
   Конечно, помянув Валерию Михайловну - она все еще представлялась  Лене  в
образе ослепительной голубоглазой блондинки Лиисы Чернобуровой!  -  "госпожа
Павленко"  малость  поежилась.  А  что,  ежели  Валерия  соблаговолит   сама
поинтересоваться, как обстоят дела у гостьи? Или по каким другим делам  сюда
нагрянет? Но все-таки страх этот Лену  долго  не  терзал.  Навряд  ли  такой
персоне захочется снизойти до какой-то связной, которая даже не  знает,  что
именно привезла в эту область. Возможно - и даже скорее всего именно так!  -
Лене вообще не положено  было  ее  лицезреть,  а  Валерии  Михайловне  -  ей
показываться. Судя по тому, что  в  этом  лесном  заведении  профессионально
документы подделывают и крутую порнуху снимают, не говоря уже  о  взрыве  на
Коммунистической улице, жизнь у госпожи Леры весьма  стремная.  Так  что  ее
появления здесь можно не бояться.
   Напоследок Лена, сняв брус, на который была  заложена  внутренняя  дверь,
вышла в сени и обнаружила, что внешняя дверь тоже заложена брусом изнутри, а
снаружи не заперта. На дворе было заметно теплее, чем вчера, ветер стих,  но
снег все еще сыпался, и ступеньки, по которым можно было  подняться  наверх,
завалило слоем сантиметров в пятнадцать.
   Лена решила сделать доброе дело, раскидать снег со ступенек, а  заодно  и
осмотреться, как тут при свете. Надела куртку, шапочку, ботинки и  принялась
орудовать лопатой. Шикарная физ-зарядка, между прочим!
   После избы насыщенный  кислородом  лесной,  смолисто-морозный  воздух  аж
пьянил.  Вчера,  хотя  Лена,  можно  сказать,  вдоволь  по  свежему  воздуху
нагулялась, она ничего такого не испытывала. Ночь,  вьюга,  холод,  глубокий
снег - это еще то удовольствие. А сейчас хоть и пасмурно, но  светло,  ветра
почти нет, снежок не стегает по лицу, а плавненько так  порхает  в  воздухе,
мороз не больше десяти градусов - кайф!
   От лесенки начиналась запорошенная снегом тропка, и  разохотившаяся  Лена
решила и ее расчистить. Тропа эта, вообще-то, шла по  траншейке  глубиной  в
полметра, но под ее твердым дном небось  еще  метра  полтора,  а  то  и  два
слежавшегося снега находилось. Так что  особо  глубоко  Лена  зарываться  не
стала, выбрасывала наверх рыхлоту, остальное  притаптывала.  К  тому  месту,
куда они вчера выползли, тропинка не вела. Она заворачивала куда-то  вправо,
и Лена, увлекшись своим общественно  полезным  трудом,  незаметно  для  себя
обогнула избу  и  очутилась  около  ворот  гаража.  Здесь  она  остановилась
передохнуть и заодно как следует осмотрелась.
   Она,  конечно,  ничего  не  знала  о   старообряческом   ските,   который
располагался на бугре, окруженном со всех сторон болотами. Насчет болота она
еще вчера догадалась,  но  вот  покосившуюся  "луковку"  со  сбитым  крестом
увидела только сегодня. Часовня это была или церковь, она не поняла,  потому
что бывшее культовое сооружение было заметено по самую крышу, так что только
"луковица" и торчала - на  ней  снег  накопиться  не  мог.  Кроме  здания  с
"луковицей" и избы, где Лена  ночевала,  среди  кустов  и  деревьев  -  они,
похоже, тут выросли уже после того, как скит забросили - просматривалось еще
несколько нагромождений снега, под которыми вполне  могли  находиться  избы,
сараи или их развалины.
   Но в принципе Лене было по фигу,  что  тут  за  поселение  располагалось.
Главное, она поняла, что, кроме нее, в данный Момент тут никого  нет.  Кроме
того, она, добравшись до гаража, здорово удивилась.
   Удивилась она тому, что никакой расчищенной дорожки или накатанной  колеи
от гаража не начиналось. И лыжни с бороздой типа как от снегохода тоже. Были
только две широкие, но не очень глубокие полоски, продавленные в снегу. Явно
не от обычных шин с  протекторами.  Эти  самые  полоски-бороздки  уже  почти
доверху запорошило снегом, и вскоре  они  вообще  должны  были  заровняться.
Кроме того, полоски отстояли  друг  от  друга  заметно  дальше,  чем  колеса
обычной легковушки. Если по ширине колеи судить, то тут нечто среднее  между
"КамАЗом" и "БелАЗом" проехало.  Ворота  гаража,  конечно,  были  достаточно
широки, но вот по высоте из них даже "Нива" с трудом выбралась бы. В  гараже
Лена побывала, там по длине "Волге" поместиться негде. Что ж  это  за  зверь
такой?
   Странная колея, змеясь, уходила куда-то за деревья в сторону болота. Явно
не в ту сторону, откуда вчера приползли Лена и "сиплый".
   Когда Лена поставила ногу на одну из полос, то провалилась аж по  колено.
А это означало, что она со своими примерно семьюдесятью килограммами  давила
на снег много  сильнее,  чем  машина,  на  которой  уехали  три  или  четыре
человека! Лена прикидывала так: ехать должны были  ее  спаситель-"сиплый"  и
все семейство, раз в доме никого не осталось. То есть мальчишка  с  мамой  и
папой или только с одной мамой, если папы у них все-таки нет,  а  мама  сама
водит машину. То есть одни пассажиры этой тачки должны  были,  как  минимум,
весить больше полутораста, а по максимуму - далеко за двести кило.  Да  плюс
сама тачка никак не меньше чем полторы тонны. И все это, оказывается,  почти
не уплотнило снег? Ни фига себе!
   Потом Лена вспомнила, что видела в каком-то журнале "Ниву"  -  болотоход.
То есть кузов и все прочее,  как  у  обычной  "Нивы",  а  колеса  высокие  и
широченные, разнесенные далеко от корпуса. Но на тех колесах, как помнилось,
хорошо протекторы просматривались,  которые  наверняка  отпечатались  бы  на
снегу. А тут - ничего похожего.
   Лена на машине ездить умела, хотя на права никогда не сдавала, но все  же
шибко грамотной в автомобильных делах себя не чувствовала. Поэтому решила не
ломать над этим голову, тем более что непонятный механизм сюда все равно, по
, идее, приедет и тогда она на него полюбуется.
   Вообще-то, тропка, которую Лена добровольно взялась расчищать, пересекала
колею, оставленную неизвестным аппаратом, и метров через  пять  упиралась  в
некое приземистое, по крышу  заметенное  снегом  строение,  куда  надо  было
спускаться примерно по такой же лесенке, как и в избу. Когда Лена расчистила
остаток тропки и лесенку, то не преминула заглянуть  в  дверь,  закрытую  на
щеколду.
   За дверью оказался  дровяной  сарайчик,  заполненный  несколькими  рядами
поленниц, уложенных до самого потолка. Причем три ряда  тянулись  от  двери,
вдоль стены, а еще два коротких были выложены перпендикулярно к ним, поперек
сарая. Ближний к двери поперечный ряд  был  неполный  -  дрова,  как  видно,
последний раз брали здесь. На полу лежал тонкий слой снега -  видно,  намело
вчера через щели.
   В избе около печи имелась своя  небольшая  поленница,  которой,  наверно,
вполне хватило бы, чтоб поддерживать тепло до  вечера  и  протопить  дом  на
ночь. Но Лена подумала, будто этого мало.  Кроме  того,  ее  вдруг  посетило
желание натопить баню. Должно быть, потому, что ей припомнилось, как  она  в
порнушном фильме снималась и трахала Ромасика, а также местных прошмандовок.
Во время ночных  скитаний  по  лесу,  находясь,  как  говорится,  "на  точке
замерзания", она об этом, естественно, и не  вспоминала,  но  сейчас,  когда
выяснилось, что жизнь  продолжается,  испытала  весьма  неприятное  чувство,
будто в дерьме извалялась. Даже притом, что внутри у  нее  только  резиновая
фигулина побывала...
   Так или иначе, Лена решила, что особой беды не будет, если она принесет в
дом несколько охапок дров из ближнего  поперечного  ряда.  В  конце  концов,
лучше запас в доме иметь, чем среди ночи в метель сюда бегать.
   Первые  три  охапки  Лена  перетащила  без  особых  приключений.  Правда,
выяснилось, что снег, который намело не только на пол, но  и  на  поленницу,
"склеил" дрова между собой. Поэтому Лене пришлось не только по одному полену
из ряда выдергивать,  но  и  выламывать  сразу  по  два  или  три.  Так  она
благополучно сняла несколько верхних слоев поленьев.
   Однако когда она стала четвертую  охапку  набирать,  то  выяснилось,  что
поленья, лежавшие в нижних слоях, смерзлись гораздо  крепче.  И  когда  Лена
попыталась отодрать одно из них от поленницы  и  сильно  дернула  полено  на
себя, то покачнулся аж весь  ряд,  и  полутораметровая  деревянная  глыба  с
грохотом рухнула на пол. Лена едва успела отскочить назад, а то бы ее крепко
придавило.
   Конечно, нет худа  без  добра.  От  удара  об  пол  смерзшаяся  поленница
раскололась, и Лена смогла уже более-менее спокойно набрать еще семь охапок.
После этого, конечно, осталось еще много дров, рассыпанных по полу, а потому
Лена решила исправить последствия своей оплошности и заново уложить поленья.
   Для начала ей пришлось расчистить небольшой пятачок  пола,  чтоб  удобнее
было работать, и отбросить десятка полтора поленьев к  середине  сарая.  При
этом ее немного  удивило,  что  весь  нижний  слой  поленьев,  уложенный  на
земляной пол поверх двух толстых жердин,  после  падения  поленницы  остался
лежать ровненько - ни одно полешко не сдвинулось. Хотя вроде бы  нижний  ряд
должен был крепче всех примерзнуть...
   И тут Лене случайно  попалось  на  глаза  сосновое  полено,  от  которого
отслоилась и оторвалась кора. При свете, проникавшем через дверь  со  двора,
на коричневой древесине отчетливо блеснули  ребристые  шляпки  двух  больших
гвоздей, которые были вбиты в полено заподлицо. Судя по всему, кто-то прибил
полено к жердям, на которых оно лежало. На фига, интересно?
   Еще более странно было то, что с полена  перед  этим  аккуратно  отслоили
кору, а потом, когда гвозди были забиты, пристроили или даже приклеили  кору
на место. Очевидно, для того, чтоб спрятать под нее гвозди. Совсем здорово!
   Лена тут  же  углядела,  что  все  остальные  поленья  уложены  на  жерди
плоскими, колотыми сторонами. Да еще, судя по всему, и специально  подогнаны
друг к другу - между ними почти не было зазоров. Содрала кору еще с одного -
и в этом гвозди оказались.
   Уцепившись за крайнее  полено,  Лена  поднапряглась,  приподняла  тяжелые
поленья вместе с жердями... и прибитым снизу к жердям узким и длинным  щитом
из доски-двадцатки. Из черного  проема  прямоугольного  продолговатого  люка
пахнуло холодом подземелья. Поставив всю конструкцию на попа и  прислонив  к
продольным поленницам, Лена обнаружила, что в земляной пол вделана  рама  из
стальных уголков, на которую с небольшим зазором  укладывался  дощатый  щит,
покрашенный под цвет земли коричневой краской. Сам  щит  ложился  на  уголки
заподлицо, ничуть не выступая на поверхность, и сверху казалось, будто жерди
просто лежат на земле, а на них - поленья. Ниже рамы  шел  деревянный  сруб,
похожий на колодезный, только не квадратного, а  вытянутого,  прямоугольного
сечения. Первые два венца сруба еще можно  было  разглядеть,  а  дальше  все
скрывала темень.
   Лена как-то сразу поняла, что  это  не  ледник  и  не  яма  для  хранения
картошки. Кто-то тут явно прятал что-то серьезное, и вряд ли  от  приблудных
бомжей, которые зимой  по  лесам  не  шастают.  Причем  этот  "кто-то"  свое
"что-то" не просто в погреб упрятал, хотя в здешней глуши, возможно, и  того
хватило бы, а еще и замаскировал вход поленницей.

ТАЙНИК

   Вообще-то Лена не хотела знать  лишнего.  Она  и  так  за  время  здешней
"командировки"  волей-неволей  узнала  много  такого,  чего  ей   знать   не
следовало. Конечно, она вовсе не собиралась тут же бежать в милицию или ФСБ,
тем более что и у самой было достаточно много пуха на  рыльце.  Но  она  уже
приобрела потенциально смертельного врага в лице Драча, когда по собственной
глупости застрелила двух его парней, а потом пополнила  список  врагов  этой
жуткой Валерией Михайловной (Лена ведь и не подозревала, что проспала с  ней
всю ночь на одной печке!),  случайно  выжив  тогда,  когда  не  должна  была
выжить. Кто знает, сколько у нее еще врагов появится,  если  кто-то  узнает,
что она случайно нашла этот тайник? Даже если она сейчас  не  полезет  туда,
вниз, а просто закроет люк, уложит дрова, как лежали, и  как  ни  в  чем  не
бывало вернется в избушку, чтоб попариться в бане.
   В этот момент Лена поняла, что ежели хозяева вернутся еще  засветло  или,
прибыв, когда стемнеет, разглядят при свете  фар  своей  таинственной  тачки
расчищенную дорожку к дровянику, то наверняка поинтересуются, не  лазила  ли
туда гостья. Возможно, они и спрашивать ничего не станут, а просто проверят,
на месте  ли  "контролька",  то  есть  какая-нибудь  незаметная  посторонним
вещичка, которая позволит им как дважды два вычислить,  что  Лена  открывала
люк. Такой "контролькой" может быть ниточка, сухой  листок,  клочок  бумаги,
волос - да что угодно! - а может,  целый  набор  разных  предметов.  И  если
что-то порвется, пропадет, будет лежать не там, где положили,  или  не  так,
как положили, то хозяева будут знать: кто-то совал нос в их секреты.
   Вообще-то,  никто  не  любит,  когда  посторонний  лезет  туда,  куда  не
приглашают. Даже если сие происходит не из злого умысла и  не  из  праздного
любопытства, а по чистой случайности. Само собой, реакция на  это  случайное
вторжение будет зависеть от степени секретности.
   И поэтому Лена решила все-таки слазить вниз и поглядеть, что там  в  этом
тайнике. Хотя, конечно, проще было никуда не  лазить,  а  просто  сбегать  в
гараж, реквизировать ту пару лыж, что там стояла - семь бед, один ответ! - и
попробовать куда-нибудь сбежать, пока хозяева не вернулись.
   Однако  Лене  подумалось,  что  она  опять  начала  придумывать  какую-то
страшную тайну. Так, как в детдоме, когда она по ночам рассказывала соседкам
по спальне всякие жуткие страшилки про упырей, привидений, чертей  и  прочих
тому подобных персонажей.
   Во-первых, этот самый  "тайник"  мог  все-таки  оказаться  самым  обычным
ледником или даже просто погребом, а замаскировали его от бомжей,  поскольку
существует не только зима, но и лето, а от города - от Лавровки, по  крайней
мере! - досюда не так уж и далеко.
   Во-вторых,  тайник  мог  принадлежать  не  этим  хозяевам,  а  прежним  -
неизвестно ведь, когда эта семейка сюда перебралась, может, всего неделю или
месяц назад! Соответственно, если "тех", прежних, за что-то уже посадили или
они сами предусмотрительно смылись, продав дом, то  нынешние  хозяева  могли
даже не знать, что у них в дровянике какой-то люк  имеется.  А  внутри  там,
возможно, уже и нет ничего криминального.
   Так что прежде, чем паниковать,  стоило  все-таки  поглядеть,  лежит  там
что-нибудь или нет ни шиша.
   Конечно, лезть просто так во тьму египетскую Лена не  стала.  Пробежалась
до дома по расчищенной тропке, сняла фонарик, висевший около двери,  ведущей
в коридор, и вернулась обратно. Посветила в люк и сразу увидела внизу,  чуть
ниже первых венцов сруба, приставную, крашенную  масляной  краской  лесенку,
сваренную, похоже, из тех же стальных уголков, что и рама люка.
   Хотя вероятность встретить в погребе кого-то живого  и  враждебного  была
равна абсолютному нулю, Лена, перед тем  как  начать  спускаться,  проверила
свой "марго-байкал" - не разрядил ли его кто, пока она дрыхла? Но  все  пять
патрончиков оказались на месте, и Лене сразу стало поспокойнее.
   Спускаться  пришлось  неглубоко  -  метра  на  три,  не  больше.  Однако,
оказавшись внизу, Лена сильно удивилась.
   Она-то ожидала увидеть  тут  самый  обычный  сельский  подпол,  то  есть,
попросту говоря,  большую  яму  с  земляным  полом  и  стенками,  перекрытую
досками, прибитыми  на  лаги,  ну  может  быть,  с  парой-тройкой  кирпичных
столбов, подпирающих эти лаги.
   На самом деле  она  очутилась  в  сводчатом  помещении,  со  всех  сторон
обложенном тесаным камнем - пол, и тот  был  выложен  каменными  плитами  не
правильной формы. Прямо как в  средневековом  замке!  Их,  замки  эти,  Лена
только в кино видела, но все же догадалась, что подвалу этому намного больше
лет, чем избе и даже старой деревянной церквушке с покосившимся куполом.  Во
всяком случае, над каменной кладкой было почти полметра почвы. Кто  и  зачем
его строил тут, в глухомани, Лена даже приблизительно прикинуть не могла. Но
это ей в принципе было до лампочки. Гораздо важнее, что сейчас, в начале XXI
века, а может, и еще в конце XX этот подвал кому-то крепко пригодился.
   Большая часть площади подвала была занята стальными стеллажами, опять  же
сваренными из уголков, а  на  стеллажах  громоздились  десятки  крашенных  в
защитный цвет ящиков. Лена  как-никак  была  дочкой  военного  и  без  труда
догадалась, что в ящиках лежат оружие и боеприпасы.
   Уже после этого открытия,  если  по  уму,  следовало  поскорее  убираться
отсюда. Такой склад могли собрать только очень богатые  и  серьезные,  чисто
конкретные люди. Оружие - это оружие, товар дорогой и очень стремный, это не
самопальная водка, которую  любой  "химик"  с  тремя  классами  и  коридором
изготовить может. Это даже не наркотик, его не вырастишь,  как  коноплю,  на
заброшенной колхозной делянке или в парнике.
   Чтобы торговать оружием всерьез, нужны большие деньги,  большие  связи  и
очень  большая  отчаянность,  ибо  это  -  торговля  смертью.   Конечно,   и
самопальная водка, и наркотики - это потенциальная смерть, но оружие  -  это
смерть в чистом виде. Слабенькие спортивно-охотничьи патрончики 5, 6  отняли
жизни у Гриба и Гундоса, Лена это не забывала. А тут лежали боевые 5, 45, 7,
62 "ТТ", 7, 62 образца 1943-го, 7, 62 образца 1908-го, 9х18 "ПМ", 9х18 "ПММ"
- как значилось на ящиках.  Все  они  предназначались  не  для  стрельбы  по
мишеням в тире или охоты на несчастных белочек - попробуй еще, попади  им  в
глаз из мелкашки! - а конкретно для убийства людей. А в других ящиках лежали
автоматы, пистолеты и даже пулеметы -  то,  из  чего  все  эти  пули  разных
образцов и калибров должны были вылетать, неся смерть живым целям.
   Лена знала, что вообще-то в России могут за что угодно у