Ромасик.  -  Будете  почти
настоящим денди...
   - Может быть, может быть... - нервно усмехнулась Лена. -  Только  у  меня
для денди кое-что в избытке, а самого главного - не хватает.
   - Ну, насчет того, что в избытке, - хмыкнул Ромасик, - это не страшно. Вы
же  не  мужчину  будете  изображать,  а  женщину  с  некими  странностями  в
характере. Что же  касается  отсутствия  "самого  главного",  то  и  это  не
проблема. Вы что, никогда о фаллоимитаторах не слыхали?
   - Вообще-то слышала... - смущенно пробормотала Лена. - Только никогда  не
пользовалась.
   - Ничего, это дело наживное! - знойно хохотнул Ромасик, расчесывая Ленину
прическу на прямой пробор. - Как вам?  По-моему,  очень  романтично!  Теперь
аккуратно наденем масочку...
   - Нас там еще не заждались? - побеспокоилась Лена,  хотя  ей,  вообще-то,
это было до  фени.  Просто  она  побаивалась,  что  весь  съемочный  процесс
затянется и Федюсик с Ромасиком не успеют сделать ей загранпаспорт до десяти
вечера. Правда, с трудом верилось, что Лену все-таки сумеют отсюда на чем-то
вывезти. Бульдозер, что ли, подгонят? Или танк где-нибудь одолжат?  Снегопад
не унимался, и не похоже было, что он скоро стихнет.
   - Ну вот и все! - удовлетворенно произнес Ромасик, аккуратно  пристраивая
на Лену цилиндр. - Чайльд Гарольд, да и только.
   Лена вновь перешла в гардеробную, не без волнения размышляя над тем,  что
ей, собственно, предстоит. Пакость, конечно,  извращенство  в  квадрате,  но
все-таки загранпаспорт - вещь полезная. Можно и потерпеть.
   Тут Лена поймала себя на мысли, что где-то в глубине души у нее нарастает
какое-то тайное, очень стыдное, но приятное возбуждение. Правда,  нарастание
это шло медленно, а главное - неустойчиво. Лена то  и  дело  начинала  вновь
ощущать жуткий стыд и желание отсюда смыться.
   Ромасик потушил свет у зеркала, вошел в гардеробную, запер за собой дверь
и подцепил Лену под локоть:
   - Идемте, сэр... - не иначе он  уже  стал  вживаться  в  образ  любовницы
молодого денди.
   Лена хотела спросить: "Куда, тут же нет дверей?", но Ромасик  уже  подвел
ее к шкафу, открыл створки, а затем, сдвинув плечики  с  платьями  к  правой
стенке,  снял  широкую  доску  в  нижней  части  шкафа.  Под  ней   оказался
продолговатый  прямоугольный  люк  и  деревянная  лестница  со  ступеньками,
уводящими куда-то вниз.
   - Классно! - порадовалась Лена. - Прямо как в старинном замке.
   - Конечно, - ухмыльнулся Ромасик. - У нас тут. и привидения погуливают...
Прошу!
   Наверно, эту лестницу можно было бы назвать "винтовой", если б кто-нибудь
когда-нибудь видел винты квадратного сечения. Лестница была устроена  внутри
бревенчатого сруба. Прямо от шкафа пять ступенек с перильцами  уходили  вниз
под углом, дальше располагалась площадочка полметра на полметра,  потом  еще
пять ступенек перпендикулярно к первым, опять  площадочка,  еще  поворот  на
девяносто градусов, и  так  далее.  Конечно,  в  цилиндре  топать  тут  было
неудобно, и, чтоб не цепляться им за нависающие  друг  над  другом  лесенки,
Лена сняла его и понесла под мышкой.
   Когда Лена в сопровождении Ромасика прошла всю лестницу, то  поняла,  что
спустилась со второго этажа прямо в подвал, минуя первый этаж.
   Здесь находилась еще одна, подвальная студия, предназначенная, как видно,
специально для порнографических видеосъемок.  Она  была  побольше,  так  как
занимала площадь, равную фотостудии и гардеробной  вместе  взятым.  Впрочем,
весь  этот  простор  был  разгорожен  тонкими  фанерными  перегородками   на
отдельные отсеки.
   Непосредственно у двери, ведущей на лестницу, располагалось  что-то  типа
монтажной или аппаратной, а рядом, за перегородкой - не  то  реквизиторская,
не то осветительская.  Дальше  начинались  "съемочные  павильоны",  то  есть
четыре небольшие клетушки, в каждой из которых был сооружен  соответствующий
интерьер. В одной была устроена "комната горничной", в  другой  нечто  вроде
гостиной с камином, паркетом и диванчиком, в третьей - "господская спальня",
в четвертой - "кабинет хозяина", со старинным  письменным  столом,  креслом,
книжным шкафом и так далее. Еще была душевая кабинка, но уже небось  не  для
съемок, а чтоб "артисты" могли слегка подмыться.
   Федюсик  и  Шурочка  обнаружились  в  "господской  спальне".   Они   тоже
нарядились в костюмы. Шурочка переоделась  в  одежду  горничной,  а  Федюсик
нарядился в  военный  виц-мундир,  которые  российским  офицерам  полагалось
носить на балах и иных светских мероприятиях вместо полковой формы. Фиг  его
знает, где он эту древность раздобыл (возможно, и не  древность,  а  новодел
какой-то), но, конечно, сам Федюсик на доблестного офицера никак не походил.
Тем более что даже Лена, которая высшего  и  даже  среднего  образования  не
имела, но художественных фильмов  посмотрела  достаточно,  как-то  исподволь
помнила, что военные в ту  эпоху,  к  которой  относился  мундир,  стриглись
коротко и не носили бород, а  только  усы  и  бакенбарды.  Да  и  вообще  на
Федюсике этот мундир висел как на вешалке, а белые штаны со штрипками  -  по
идее, довольно узкие - выглядели чуть ли не запорожскими шароварами.
   Впрочем, покамест сам Федюсик лезть в кадр не  собирался.  Он  расставлял
свет вокруг кровати горничной, на которой возлежала Шура, а потом подбегал к
солидной видеокамере, установленной на штативе, и заглядывал в видоискатель.
   - Нормально! - сказал он наконец.  -  Шура  и  Рома  -  готовьте  свет  в
спальне. А вы, миледи, поставьте цилиндр на стул, снимите фрак и повесьте на
спинку стула. Перчатки бросьте на край цилиндра.  Так.  Вот  еще  тросточка,
положите поперек стула. Хорошо, натюрморт смотрится! Теперь снимайте ботинки
и положите на пол. Нет, не так! Бросьте их! Правый еще отодвиньте от  левого
и положите набок. Норма. Теперь снимайте брюки и положите их поверх ботинок.
Нет, не ровно, а штанинами  в  разные  стороны  и  середину  скомкайте.  Еще
чуточку! Достаточно.
   Оставшись в рубашке, под которой ничего не было, в  носках  и  кальсонах,
Лена ощущала себя совершенной дурой. Да и общая атмосфера всего  мероприятия
выглядела какой-то придурочной. Федюсик в своем мешком висящем мундире,  при
бороде и патлах, тоже смотрелся полуидиотом. Указания, которые он  раздавал,
были ей совершенно непонятны.
   - Так, - сказал Федюсик, - теперь откиньте покрывало на спинку кровати  в
ногах и залезайте под одеяло...  Отлично!  Закройте  глазки,  отвернитесь  к
стене и делайте вид, будто спите. Нормально! Ставлю свет!
   Федюсик, должно быть, имел с собой какой-то пульт,  при  помощи  которого
мог изменять освещение в кадре, потому что  сразу  после  его  слов  большая
часть ламп погасла и осталось лишь  несколько  не  очень  ярких,  освещающих
только кровать.
   - Теперь внимание! - объявил "режиссер".  -  После  того,  как  я  скажу:
"Мотор!", будет включена камера и начнет  вас  писать  на  кассету.  Что  вы
должны делать? Первое: секунд десять "спать", то есть только дышать и  никак
не двигаться. Для контроля посчитайте про себя до десяти. После этого плавно
повернитесь с правого бока на спину, не открывая глаз. Полежите пять  секунд
- и повернитесь на левый бок. Еще пять секунд - и опять на спину. Пока  все!
Мотор!

ЗВОНОК ОТ ДРАЧА

   Валерия действительно посылала Шурочку сообщить Лене,  что  после  десяти
часов "гостью" постараются отсюда отправить. Непосредственно причиной  этого
стал звонок от Драча.
   Он пропищал из, сотового телефона  примерно  в  тот  момент,  когда  Лену
осенила идея обзавестись загранпаспортом. А Валерия тогда все еще  сидела  у
себя в кабинете и вертела в руках таинственную упаковку, похищенную Гундосом
с фабрики, вспоминая о покойном Шипове. Так она  и  не  решилась  развернуть
ее...
   - У меня времени мало, - заторопился  Драч,  едва  услышав  ее  "але".  -
Андрюха с Чернобуркой не появлялись?
   - Нет, - уверенным голосом ответила Валерия, - а что, должны были?
   - Вообще-то, нет, - проворчал Драч, - но  больше  мне  их  негде  искать.
Сотка у Лиисы тоже не отвечает. Если появятся - пусть Лииса позвонит  Сенину
и сама с ним объясняется. Ладно, это дело десятое. Слушай  и  не  перебивай!
Короче, у меня проблемы. Большие и сложные. Поэтому по  всем  делам  общайся
только  с  Ольгой.  Особо  не  суетись,  но  все  должно   быть   в   ажуре.
Догадываешься?
   - Примерно, - отозвалась Валерия, чувствуя нескрываемую радость.
   - Пока снег валит, я думаю,  никаких  массовых  посещений  не  будет,  но
береженого бог бережет. Теперь вот что: там у  тебя  одна  приезжая  девушка
должна быть. Мне по поводу нее уже звонили, беспокоятся. Короче, сделай все,
чтоб она смогла уехать еще ночью, в самом крайнем  случае  -  завтра  утром.
Головой отвечаешь!
   - Поняла, - с трудом сдерживая восторг, произнесла Валерия.
   - Ну все, - буркнул Драч и отключился.
   Все складывалось как нельзя лучше. Хотя Драч ничего конкретного  о  своих
проблемах сообщать не стал - небось  опасался,  что  его  уже  на  прослушку
взяли! - Лера, которая эти "проблемы" организовала,  прекрасно  все  поняла.
Взрыв на Коммунистической приписали Лавровке. Фирменный знак - шесть красных
роз, который в свое время от большой борзоты и понта  придумал  Филя  Рыжий,
свою роль сыграл. Более того, не иначе. Драч ждет неприятностей не только от
ментов или ФСБ, но и от Сенсея. Тем более что ежемесячная отстежка в размере
полумиллиона баксов в "Моби-Дик" не пришла, а  Лииса,  которая  отвечала  за
доставку, куда-то испарилась. Так что Тема Драч решил  своевременно  сделать
ноги, возможно, далеко и надолго. А это значит, что ему, по крайней  мере  в
ближайшее время, будет не до выяснения причин всех этих обломов  и  подстав,
которые обрушились на его голову в течение последних суток. Сенсей,  который
в общем и целом выглядит  довольно  интеллигентно,  на  самом  деле  человек
крутой и безжалостный. И Драч знает, что именно сейчас, когда господин Сенин
в ярости, попадаться ему под горячую руку не стоит. Так протрясет - мало  не
покажется. Может быть, и признает  в  итоге  невиновным,  но  сначала  через
костоломов пропустит. Так что Драч до  конца  жизни  на  лекарства  работать
будет. Но уж ежели Сенсей найдет к чему прицепиться,  то  вылетит  гражданин
Драчев через трубу котельной "оптовой базы", а  все,  что  останется,  -  на
шлакоблоки пойдет. "И никто не узнает, где могилка твоя..."
   Конечно, этот самый "своевременный смыв" Драча будет говорить отнюдь не в
его пользу. Раз сбежал, значит, "чует кошка, чье мясо съела". И уж если Теме
так не повезет, что Сенсей его за три-четыре дня  разыщет,  то  тут  решение
будет однозначное.
   Вместе с тем если Драчу удастся пару недель, а то и месяцев  благополучно
вылежаться, не угодив в лапы ни к ментам, ни к  своему  "компаньону",  то  у
него появятся кое-какие шансы на благополучный исход.
   Дело в том, что Сенсей - Лера это от Драча не раз слышала -  имеет  очень
толковых информаторов и настоящих аналитиков. Поскольку он  их  подключит  к
расследованию,  то  они  скорее   всего   придут   к   выводу,   что   Драча
просто-напросто подставили, а ему самому не было  никакого  интереса  кидать
Сенсея. После этого господин  Сенин  остынет,  начнет  рассуждать  трезво  и
постарается наладить контакт с Драчом - если тот сдуру не слиняет в  дальние
страны! - но  уже  не  для  того,  чтоб  спровадить  Тему  в  кочегарку  или
переломать ему кости, а для того, чтоб совместно и в дружеской обстановке во
всем разобраться.
   Если б наверняка знать,  что  Сенсей  быстро  отловит  Драча  и  тут  же,
сгоряча, разберется с ним, Валерия вполне могла бы остаться.  Правда,  опять
же, при условии, что чернявая "Анжела", которая почему-то не погибла, так  и
не  попадется  ментам  или  чекистам.  Но  ни  на  первое,  ни   на   второе
безоговорочно  надеяться  не  стоило.  Поэтому  свое  заранее  обдуманное  и
просчитанное решение  она  решила  не  менять.  Тем  более  что  оно  сильно
облегчилось после звонка Драча.
   Очень кстати подвернулась эта "гостья", которую Валерия покамест в  глаза
не видела. Неизвестно, почему Тема так сильно волнуется  из-за  нее,  когда,
казалось бы, надо в первую голову о своей шкуре беспокоиться,  но,  так  или
иначе, Лере это на руку.
   Здесь, на бывшей экологической  станции,  несут  службу  охранники  и  из
"Куропатки", и из "Лавровки".  В  том  числе  и  небольшая  группа,  которая
прослушивает все телефонные разговоры. Пока они еще не в курсе, какие там  у
Драча проблемы, но уже слышали, что Тема приказал Валерии  вывезти  "гостью"
любым способом, невзирая на снегопад. Стало быть, если Лера в  десять  часов
или чуть позже усадит приезжую даму на свой снегоход  и  маханет  куда-то  в
ночь, эти слухачи не найдут в этом ничего предосудительного. И  ежели  вдруг
после десяти вечера сюда позвонит Сенсей, то они доложат  ему,  что  Валерия
поехала отвозить "гостью" на вокзал. Возможно, даже запись  разговора  дадут
прослушать, чтоб господин Сенин был в курсе всего происшедшего...
   Кстати, не потому ли Драч так беспокоится  по  поводу  "гостьи",  что  ее
хозяева обещали ему приют и убежище? Так это или нет, Валерия,  конечно,  не
знает, но, во всяком случае, у Сенсея такая мысль наверняка появится.
   Конечно, отвозить девку в город Валерия не станет. Один укол  снотворного
- того же, каким были усыплены Лииса и Андрей,  -  и  пассажирка  капитально
вырубится. Меньше чем через  пару  часов  ее  сон  станет  вечным,  а  снег,
выражаясь языком Высоцкого, "так  заровняет,  что  не  надо  хоронить".  Еще
понадобится заехать на старую дачу, взять с  собой  бомжа  Иваныча,  "жертву
амнистии". Нужен он только для того, чтоб отогнать "Буран"  от  аэродрома  и
поставить в гараж. А после этого он непременно  выпьет  подаренную  хозяйкой
бутылочку. "Столичная" - "вкус, знакомый с детства"! Правда, в ней  метанол.
Хватит 150 граммов, чтоб коньки отбросить. Но Иваныч поллитру высасывает  от
и до. Так что даже если к утру доберутся до старой дачи, то у  Иваныча  хрен
что-нибудь выспросят...
   В  общем,  Валерия,  когда  утром  заполаскивала  мозги  Андрею,  кое-что
рассказала вполне откровенно, уже зная, впрочем, что протрепаться водила  об
этом не успеет.  Да,  летали  с  этого  военного  аэродрома  некие  странные
"борты", которыми кто-то куда-то  что-то  отвозил.  И  сегодня  Валерию  там
ждали. Конечно, без Андрея и Лиисы - все россказни об этом были чистой  воды
враньем. "Борт", который должен был унести ее, для  начала,  за  пять  тысяч
километров отсюда, уходил ровно в полночь. Если б  ей  почему-либо  пришлось
задержаться или не прибыть к отлету вовремя - человек  предполагает,  а  бог
располагает! - тот же товарищ сумел бы отправить  ее  через  двое  суток  на
третьи. Такой вариант Лера тоже  прикидывала,  хотя,  конечно,  он  ее  мало
устраивал. В том случае, если б она опоздала  на  самолет,  ей  пришлось  бы
возвращаться на свою старую дачку и сидеть там до  утра,  дожидаясь  попутки
или автобуса в город. Попутку от дачного поселка зимой словить очень трудно,
автобус от военного городка идет только в семь утра. А до семи  утра  многое
может случиться... Например, Сенсей может что-то узнать, "Анжела" эта  самая
может угодить к ментам и расколоться, Драч может  до  чего-то  додуматься  -
словом, возникнут лишние сложности.
   Но даже если никакие гости до семи утра на старую дачу не пожалуют и Лера
благополучно доберется до города, ей придется почти двое  суток  прожить  на
одной не очень надежной квартирке.
   То, что ее туда впишут только под обязательство переспать  с  хозяином  -
это еще полбеды. Хоть и противный тип и никаких чувств, окромя брезгливости,
не вызывает, но в конце концов Валерия не девочка, с нее не убудет.  Правда,
может, к сожалению,  "прибыть"  -  этот  тип  презервативами  не  пользуется
принципиально. Забеременеть от него Лера  не  могла,  но  заразиться  -  как
нечего делать. И все же это не самое неприятное. Гораздо хуже другое.
   Если этот гад хотя бы случайно узнает, что Валерия при  больших  деньгах,
то потребует отстегнуть - это как пить дать. И не тысчонку-другую, а гораздо
больше. Может быть, половину - с этой алчной скотины станется! Но и это  еще
не все. Узнав, что Лера привезла с собой  пятьсот  тысяч  баксов,  сволочуга
может и вовсе озвереть. То есть попросту попытается прикончить Валерию и все
хапнуть себе. Конечно, не так-то легко  это  сделать,  все  же  она  еще  не
"бабушка - божий одуванчик", но осложнения могут быть большие. Замочив этого
стервеца - если до того дойдет, конечно! - Лере придется  срочно  убегать  с
его  квартирки.  Потому  что  мужик  этот  толкает  наркоту  в  мелкий  опт,
сбытчикам. Соответственно, эти ребята по десять раз на дню,  а  то  и  ночью
приползают. Пока пушер этот  жив-здоров,  он  сам  будет  с  ними  общаться,
открывать двери, торговаться и так далее. Во всяком случае, деру постарается
им не показывать. А если его угробить, то всех этих ублюдков придется  самой
принимать. Даже если соврать, что, мол, Цигель - так этого барана  кличут  -
пошел в магазин или вообще загулял где-то,  хрен  поверят.  Опять  же,  даже
несколько часов в квартире с трупом просидеть - туго.
   Конечно, Лера не была бы Лерой, если б и на  такой  случай  не  продумала
вариантик, хотя, опять же, очень надеялась, что до него дело не дойдет.
   "Вариантик" предусматривал  возможность  отсидеться  в  бывшем  городском
парке  культуры  и  отдыха,  ныне  превратившемся  в  рынок,  контролируемый
"Куропаткой". Никакой культуры и отдыха, кроме дискотек, пьянок  и  драк,  в
парке уже давно не водилось, но каким-то чудом  сохранилась  фанерно-дощатая
эстрада,  на  которой  в  советские  времена  выступали  артисты,   лекторы,
массовики-затейники и так далее. Она отстояла довольно  далеко  от  входа  и
находилась в стороне от основных торговых аллей, так  что  никому  особо  не
мешала, да и вообще не попадалась на глаза. С тыльной стороны к эстраде была
пристроена небольшая  хибарка,  в  которой  некогда  артисты  переодевались,
готовясь к выступлениям.
   В хибарке этой, как ни странно,  жил  человек,  бывший  школьный  товарищ
Валерии. Он одно время был предпринимателем, даже числился  одним  из  самых
богатых людей города - где-то в 1993-1994 годах.  Но  потом  бес  попутал  -
захотел больше,  чем  имел,  сунулся  в  финансовую  авантюру,  которую  ему
предложил ныне покойный Штангист, и в результате оказался по уши  в  долгах.
Мужику пришлось все продать: и дачу, и  квартиру,  и  две  иномарки,  но  со
Штангистом он так и не расплатился.
   В  общем,  бедолага  вынужден  был  прятаться  здесь,  в  хибарке,  около
заброшенной эстрады. Видимо, от всех этих дел  У  него  произошел  сдвиг  по
фазе: даже после того, как Штангист отдал концы и сама  его  контора  медным
тазом  накрылась,  этот  несчастный  Вячеслав  -  так   звали   прогоревшего
бизнесмена - все еще  ждал  чего-то  ужасного,  особенно  по  ночам.  Совсем
сумасшедшим он, правда, еще не стал, но дожидаться этого оставалось недолго.
Чем Вячеслав питался и как  ему  вообще  выживать  удается,  Лера,  случайно
встретившая его в парке - ей бы его нипочем не узнать! - толком не  уяснила.
Но поняла, что раз ее бывший одноклассник сумел несколько зим в этой  хибаре
перезимовать, то при необходимости и ей пару суток перекантоваться  удастся.
Позже она выяснила,  что  эстраду  по  чьей-то  халатности  до  сих  пор  не
отключили от электросети, а Вячеслав, раздобыв где-то электропечку не то  от
троллейбуса, не то даже от электрички, самовольно  подключил  нагреватель  к
розетке. То, что при этом никакого пожара не  произошло,  свидетельствовало,
что Вячеслав если и свихнулся, то еще не полностью. Как ни странно  несмотря
на бомжовый образ жизни, он не выглядел совсем уж опустившимся, не матерился
и пытался рассуждать на всякие философско-религиозные темы. Похоже,  что  он
глубоко уверовал в бога и во