два мотора,
уже после заседания, когда журналист  облТВ  подошел  к  ней  с  микрофоном,
заявила,  что  подаст  на  пересуд  и  добьется  приговора  с   конфискацией
имущества. Лена аж захихикала, поскольку догадывалась,  что  конфисковать  у
господ Дуракова и  Смышляева  удастся  только  пустые  бутылки.  А  какой-то
дед-пенсионер, потрясая клюшкой, ругал  депутатов  Госдумы  за  то,  что  те
убрали из нового УК статью  за  вредительство,  и  требовал  для  вредителей
колхозного имущества высшей меры социальной защиты.
   Следующим сюжетом на тему  криминала  было  групповое,  точнее,  семейное
отравление водкой, изготовленной не то из древесного, не то аж из  нефтяного
спирта. Дед, бабка, отец и мать перебрали смертельную дозу, и откачать их не
удалось, в живых остался только пятилетний  ребенок,  который  выпил  только
рюмочку, и его кое-как вытащили.
   Потом еще поведали про бытовуху. Мужик, нажравшись до усрачки и перепутав
комнаты в  коммуналке,  завалился  вместо  жены  к  одинокой  соседке,  тоже
капитально пьяной. Возможно, они мирно и целомудренно проспали бы  до  утра,
если б законная - она еще раньше в отруб выпала! - не очухалась среди  ночи.
Не обнаружив супруга на положеном месте, баба  сразу  заподозрила  измену  и
нашла гнусного изменщика у соседки в постели.  Пошла  накухню,  взяла  ножик
поострее... Соседке горло перерезала, а мужику яйца откромсала.  Тот  только
после этого проснулся, обнаружил, что все пропало, свернул своей жене шею  и
сиганул с шестого этажа, чтоб никому обидно не было.
   В окрестностях  Лавровки  обнаружили  труп  семнадцатилетней  девушки  со
следами изнасилования и двадцатью ножевыми ранами. Как оказалось, в  течение
последних трех месяцев это уже пятый труп с  похожими  повреждениями.  Кроме
того, в розыске числятся  еще  две  девушки  16-18  лет  и  тринадцатилетний
мальчик. Показали фотографии и попросили позвонить по  телефону,  ежели  кто
когда-то их видел. Лена, конечно, никого  из  этих  несчастных  отродясь  не
встречала, а потому даже фамилии запоминать  не  стала.  Конечно,  вовсе  не
обязательно, что их всех маньяк перерезал, дети нынче  такие,  что  запросто
могут сбежать  из  дому  от  самых  благополучных  родителей...  Но  все  же
родителям не позавидуешь. Завидовать надо Лене, у которой нет ни  детей,  ни
родителей. Кажется...
   И только в самом конце Лена услышала то, чего дожидалась.
   - Сегодня днем в подвале дома 47 по Федотовской улице были обнаружены два
трупа неизвестных мужчин  с  огнестрельными  ранениями.  По  предварительным
данным, убийство было совершено с целью ограбления.
   На экране появились искаженные  смертью  и  холодом  физиономии  Гриба  и
Гундоса.
   - Всех, кто может помочь в опознании,  мы  просим  позвонить  в  Заречный
райотдел милиции по телефону 23-56-78.
   Дальше пошла культура. В областной картинной  галерее  какая-то  выставка
детского творчества проходила, в драмтеатре "Три сестры" ставили, и показали
отрывок, где какая-то баба истошно орала: "В Москву, в Москву! Работать!"  -
или что-то типа того. Лена почему-то подумала, что этой актрисе небось жутко
хочется попасть в столицу и играть там в приличном  театре.  Поэтому  у  нее
этот монолог так искренне и получается.  Н-да,  многим  эта  сраная  столица
грезится, как рай земной! А бабе этой, актрисе то есть, под сорок  уже.  Как
говорится, "зъисть-то вона зъисть, тильки кто ж ей дасть?".
   Сама Лена в Москве бывала неоднократно и каждый  раз  испытывала  великое
облегчение оттого, что ей удавалось живой и невредимой выбраться оттуда.
   Последней темой выпуска была погода на территории региона.  То  есть,  по
сути дела, выпуск  заканчивался  тем  же,  чем  и  начинался  -  снегопадом.
Солидная тетя в очках очень долго и нудно объясняла, какие теплые  воздушные
массы столкнулись с холодными, откуда образовался циклон, отчего  упало  или
поднялось атмосферное давление - в последнее обстоятельство Лена  так  и  не
врубилась. Самое конкретное и нужное лично для нее  прозвучало  опять  же  в
конце. Тетка объявила, что снегопад, вернее всего, продлится до утра,  после
чего будет небольшой перерыв, а к полудню на территорию области подойдет еще
один атмосферный фронт и снег повалит по новой.
   Ясное дело, что такая перспектива показалась Лене более чем хреновой.  Из
прогнозов метеобабы получалось, что  она  вынуждена  будет  торчать  тут  не
только до завтрашнего вечера, а дай бог, чтоб до послезавтрашнего. Не говоря
уж о том, что она тут попросту со скуки сдохнет - Лена  не  привыкла  сидеть
подолгу на одном месте! - так и другие, куда  более  серьезные  неприятности
могут настичь... Те, "более серьезные неприятности", Лена уже давно мусолила
в голове. Правда, после того, что ТВ показало, страх  несколько  притупился.
По такому фотороботу менты наверняка перехватают с десяток чеченок, ярмянок,
азербайджанок и даже, может быть, цыганок, но даже если Лена сама  придет  и
скажет: "Вяжите меня, это я бедняжку Шипова по  нечаянности  взорвала!",  ни
хрена не поверят.
   Правда, идти и признаваться  Лена,  конечно,  не  собиралась.  Во-первых,
потому, что жить хотела - и не на зоне, а на воле. Во-вторых,  потому,  что,
для того чтоб ментам сдаться, надо еще умудриться отсюда уехать.
   О том, чтоб рискнуть и покинуть это милое пристанище  своим  ходом,  Лена
даже не мечтала.
   Во-первых, граждане, которые тут хозяева, отвечают за ее  безопасность  и
наличие в натуре перед своим  лавровским  шефом,  а  лавровский  шеф  небось
обязан вернуть связную тем, на кого работает Лена. По крайней мере доставить
до вокзала и, может быть, проследить, чтоб она уехала  на  поезде.  Так  что
Лену  просто  не  выпустят  за  ворота  бдительные  здешние  стражи   и   их
внушительные собачары. С этими зверюгами  так  легко,  как  с  придурковатым
Рексом, не договоришься.
   Во-вторых, Лена хоть и родилась далеко от  здешних  краев,  но  прекрасно
понимала, что в такой снегопад, как сейчас, пешочком по сугробам - тут и  по
пояс, и по грудь провалиться можно -  никуда,  окромя  того  света,  она  не
дойдет. Тем более что курточка, джинсы и ботиночки у нее  не  рассчитаны  на
ночные прогулки в метель по зимнему лесу. Она в них закоченеет на первом  же
километре.
   Все это уже давно устаканилось у нее в голове. То есть в таком  положении
ничего не попишешь  -  придется  покориться  судьбе  и  ждать,  куда  кривая
выведет...
   В это время в дверь постучали.
   - Заходите! - бодро отозвалась Лена. -  Не  заперто...  Появилась  пухлая
Шурочка, которая, приятно улыбнувшись, вкатила в номер столик с чем-то  типа
позднего обеда или раннего ужина.
   - Вы извините, пожалуйста, - сообщила  обслуга,  -  в  самый  обед-то  вы
спали, а будить вас не велели.  Приказали  оставить  порцию,  а  потом,  как
проснетесь,  накормить.  Я  иду,  слышу,  телевизор  играет  -  стало  быть,
проснулась... Белено вас на ужин, завтрак и обед  завтрашний  тоже  считать.
Дороги-то замело, небось слышали по телику? Так что никак вам отсюда  раньше
чем через сутки не уехать...
   - Понятно, - Лена вздохнула так, будто Шурочка ей  не  обед  принесла,  а
собралась клизму ставить. Но все же есть стала с аппетитом.
   В это самое время из коридора  через  неплотно  прикрытую  дверь  долетел
начальственный зов:
   - Александра Петровна! Шура! Вы где?
   - Здесь  я,  Валерия  Михайловна!  Иду-иду!  -  заторопилась  обслуга  и,
выскочив в коридор, быстро куда-то потопала.
   Лена, услышав голос из коридора, насторожилась. А уже через пару  секунд,
когда прозвучало печально знакомое имя-отчество, у нее задрожали коленки...

"КЛУБ ЛЮБИТЕЛЕЙ ПРИРОДЫ"

   Валерия Михайловна позвала Шурочку всего лишь для того, чтоб та  принесла
ей в кабинет чего-нибудь перекусить.
   В "Клуб любителей природы" она прикатила около полудня, что само по  себе
никого из персонала особо не удивило. По утрам тут, в общем и целом,  делать
было нечего, а настоящая жизнь начиналась только после восьми вечера.
   До 1991 года нынешний "элитарный клуб" числился, как это ни  удивительно,
всего лишь учебно-экологической станцией здешнего университета, а еще за два
года до этого - филиалом кафедры биологии. Территория тут была заповедная, и
будущие специалисты могли наблюдать в естественной обстановке, как  живет  и
плодится промысловое поголовье биоресурсов, а потом -  как  воздействует  на
экологическое равновесие в  заповеднике  близость  его  к  промзоне  поселка
Лавровка.
   Но из экологии, как известно, шубу не сошьешь. Университетское начальство
в ужасе увидело, как областная научная элита, торопливо  подписав  контракты
на какие-то мизерные суммы, со свистом вылетает  в  "цивилизованные  страны"
или, оставшись на  родине,  прямо  на  глазах  превращается  в  голодранцев,
неспособных купить себе хотя бы новые ботинки и вынужденных читать лекции  в
пиджаках с заплатами на локтях. А госбюджетных вливаний  иной  раз  даже  на
оплату отопления и освещения не хватало, не то что на  повышение  окладов  в
связи с галопом инфляции. Поэтому, дабы высшее  университетское  образование
не отбросило копыт, ректорат взялся избавляться от  всего  лишнего,  что  не
приносило дохода, и сдавать в аренду  то,  что,  по  идее,  могло  приносить
доход. Конечно, немалый процент университетских помещений в городе был  сдан
в аренду коммерческим фирмам, а экологическую станцию со всеми  прибамбасами
загнали за 100 тысяч долларов фирме "Русский вепрь", которую  возглавлявляла
Ольга Михайловна Иванцова. Госпожа Иванцова доводилась  супругой  тогдашнему
облпрокурору Виктору Семеновичу Иванцову, что  само  по  себе  гарантировало
легальность и надежность сделки.
   "Русский  вепрь"  поначалу  строил  свою  коммерческую  деятельность   на
попытках организовать всякие там "рашен сафари"  для  отчаянных  интуземцев,
жаждавших подстрелить настоящего русского медведя, лося или хотя бы  кабана.
Для  начала  Ольга  Михайловна  приватизировала  охотничий   домик   бывшего
Сйдоровского РК КПСС, куда в прежние времена любило  приезжать  и  областное
начальство. Там и впрямь можно было поохотиться, даже на настоящего  дикого,
а не прирученного медведя. Ольга  Михайловна  даже  утверждала  в  рекламных
проспектах, что область  находится  на  одном  из  первых  мест  в  мире  по
численности  медведей  на  квадратный  километр  территории.  Однако   число
иностранцев, желающих привезти в Европу или Америку медвежью шкуру,  все  же
было не столь велико.
   Казалось бы, "Русский вепрь" неизбежно  должен  был  попасть  в  скорбный
список фирм-банкротов,  но  тем  не  менее,  каким-то  образом  держался  на
поверхности.  Какие  финансовые  операции  этому  способствовали  -  сказать
трудно, хотя злые языки (как правило, шепотом  и  в  тряпочку!)  утверждали,
будто "Вепрь" что-то как-то от чего-то отмывает, в том числе и очень большие
взяточные суммы, полученные прокурором Иванцовым в период до  его  ухода  на
пенсию. Многие даже считали, что после того, как Виктор Семенович  уйдет  на
пенсию, его непременно посадят. Но... Иванцов уже  больше  года  наслаждался
заслуженным отдыхом, а его никто не трогал.
   Вот такой-то фирме и досталась бывшая экологическая станция. Должно быть,
поначалу и здесь хотели  организовать  охотничий  домик  с  сауной  и  иными
сервисными услугами для уважаемых  иностранных  или  российских  гостей.  Но
имелась   загвоздка:   станция   находилась   на   территории   федерального
заповедника. То есть для  того,  чтоб  организовывать  тут  всякие  "царские
охоты", пришлось бы пойти на большие затраты не только в  области,  но  и  в
столице.  Поэтому  "Русский  вепрь"  решил,  что  раз  станция  прежде  была
экологической, то следует создать на ее базе  элитарный  клуб,  куда  смогут
приезжать в строго ограниченном числе высококультурные господа,  граждане  и
даже товарищи, пожертвовавшие на дело улучшения областной экологии от  5  до
10 тысяч долларов, а также сдавшие экзамен по экологическому минимуму  -  во
всяком случае, так было записано в уставе. Этим избранным лицам  дозволялось
приезжать в заповедник  на  личном  транспорте,  парковаться  на  территории
бывшей станции, совершать пешие и конные прогулки, фотографировать  флору  и
фауну, рисовать пейзажи и  анималистику,  делать  скульптуры,  композиции  и
инсталляции из сухих веток и листьев, а также  собирать  грибы  и  ягоды  "в
нетоварных объемах".
   Само собой, что число жителей областного центра и всей области, способных
и желающих ради подобных уставных привилегий и любви к природе выложить хотя
бы пять "тонн" баксов за карточку члена-корреспондента  клуба  (за  карточку
действительного члена надо было платить вдвое больше), исчислялось цифрой  с
одним нулем, возможно, даже без палочки. Тем более что все  то  же  самое  в
принципе можно было за-бесплатно делать в других, не заповедных  лесах,  где
даже грибы и ягоды можно было собирать в товарных  объемах.  Со  всех  точек
зрения, казалось бы, затея мадам Иванцовой - многие, впрочем, полагали,  что
идея принадлежала ее супругу! - была явно альтруистической и  обреченной  на
банкротство. ан нет, "Клуб любителей природы" жил и процветал,  в  областной
картинной  галерее,  в  уцелевших  Дворцах   культуры   и   даже   в   самой
обладминистрации    регулярно     проходили     выставки     фотохудожников,
живописцев-пейзажистов, скульпторов-анималистов, экологических  плакатистов,
флористов-инсталляторов, а также всяких там икебанщиков, творивших  на  базе
клуба. Особых доходов, правда, эти  выставки  не  приносили,  хотя  довольно
многие творения членов клуба время от времени кто-нибудь покупал.  Некоторые
произведения даже в Москву добирались, а оттуда - за кордон.
   Вокруг  "Клуба  любителей  природы"  создалась   небольшая,   но   весьма
энергичная   группа   журналистов   областной   прессы,   которые    усердно
пропагандировали деятельность клуба в печати и на телевидении - вроде бы  от
чистого сердца, от любви к  природе  и  художественному  творчеству.  Однако
некоторые уже  на  "Тойотах"  и  "Хондах"  ездили,  а  заместитель  главного
редактора "Губернских вестей" господин Слуев - аж на "Мерседесе-300". Именно
он был, так сказать, основным в этой команде писак  и  раздавал  инструкции,
как и что освещать. Само  собой,  "чужих"  журналюг  к  клубу  и  близко  не
подпускали.  Правда,  несколько  раз  слухи  о  возбухшем  в  лесной   глуши
культурном центре долетали до столицы и даже до иностранных корреспондентов.
Таких "залетных" сведущие люди отправляли в пресс-службу клуба,  которая  на
общественных началах располагалась в  замдиректорском  кабинете  "Губернских
вестей". Там их  встречал  Николай  Михайлович  Слуев,  обаятельный  пожилой
джентльмен, внешне вполне соответствовавший имиджу этакого "доктора Дулитла"
(он же Айболит), то есть человека, которого ничто на свете не заботит, кроме
здоровья бедных зверюшек и чистоты водички, которую они пьют.  На  импортных
журналюг такой тип действовал безотказно. Слуев мог закатить им такую лекцию
о  состоянии  экологии  области,  о  героической  борьбе  администрации   за
преодоление  экологических  последствий  хищнического  правления   проклятых
большевиков и об усилиях общественности, где на первом  месте,  конечно  же,
стоит работа "Клуба  любителей  природы",  что  даже  какой-нибудь  зубастый
пройдоха начинал думать, что имеет дело с фанатом окружающей среды,  готовым
сдохнуть, но не дать спилить даже одно деревце. Ну и, конечно,  какой-нибудь
лох импортный был на сто процентов  убежден,  что  имеет  дело  с  искренним
демократом, так сказать, "диссидентом с  доавгустовским  стажем".  Возможно,
даже сидевшим по  пресловутой  70-й  статье  или  незаконно  заточавшимся  в
психушку.
   На самом деле -  ни  хрена  такого.  Слуев  никаким  диссидентом  не  был
отродясь и прекрасно  работал  в  областной  газете  еще  тогда,  когда  она
называлась  "Ленинский  путь".  Правда,   долгое   время   он   был   просто
корреспондентом, а до заведующего отделом дорос  только  через  десять  лет.
Начал он с сельскохозяйственного отдела, а затем успел поруководить и  почти
всеми остальными, даже отделом партийной жизни, когда  таковой  еще  имелся,
ибо газета была органом обкома КПСС.  Оттуда  открывалась  дорожка  на  пост
ответственного секретаря, но в эпоху перестройки  учуяв,  куда  ветер  дует,
Слуев сам попросился на отдел криминальной хроники. В  общем,  он  правильно
поступил, потому что и главного, и замов, и  ответсека  после  августа  1991
года со своих постов сняли, а вместо них, как ни странно, главным  назначили
бывшего инструктора отдела печати горкома КПСС,  замами  -  двух  парней  из
бывшего обкома ВЛКСМ, а еще одного -  ответсека,  как  раз!  -  прислали  из
КГБ...
   Имя себе на криминальной хронике Слуев не составил, но знакомства  нужные
приобрел, и хотя возраст у него приближался к шестидесяти, замом он все-таки
стал, благо один из бывших комсомольцев начал  было  (хотя  и  в  кулуарах!)
гнать волну на предержащего власти  губернатора.  Кто  настучал  об  этом  в
администрацию, трудно сказать, но после того, как зама поперли, на его место
неожиданно для многих утвердили Слуева. Старый конь борозды не испортит.  За
без  малого  30  лет  газетной  работы  заслуженный  работник  культуры  так
приловчился нос по ветру держать и обличья менять - куда там молодым!  Опять
же многие знали, что  и  "экологическая"  деятельность  Слуева  тому  немало
способствовала. В частности, Валерия Михайловна Корнеева, заведующая "Клубом
любителей природы", где-то и кому-то словечко замолвила...
   Вообще-то, госпожа Корнеева формально не являлась главным лицом в  клубе.
Был президент - все та же госпожа Иванцова,  имелось  правление,  в  которое
входило несколько уважаемых деятелей областной культуры  -  и  Слуев  в  том
числе. Проводились годичные собрания членов - все чин-чинарем. А  заведующая
-  это  так,  техническая  должность,  "умывальников  начальник  и  сортиров
командир".  Ни  на  презентациях,  ни  на  выставках,  ни  на   каких   иных
широкомасштабных  мероприятиях   она   не   появлялась,   и   ни   в   одной
газетно-журналь-ной публикации или  телевизионном  репортаже  ее  личико  не
возникало.
   Но  именно  она  -  и  только  она!  -  знала  все  о  незримой,   тайной
деятельности, которая проводилась тут, в лесной тиши.  Эта  деятельность  не
исчерпывалась только изготовлением фальшивых документов. Здесь,  в  подвале,
усердно  работала  типография,  которая  днем  печатала  плакаты  в   защиту
окружающей среды, всякие там листовки "Гринписа" и  еженедельный  журнальчик
"Природа области", а ночью выпускала отличного качества доллары,  евро  -  и
дойчмарки - хрен отличишь от настоящих! Акцизные марки тоже  печатали  -  на
миллионы бутылок. Акции, облигации, сертификаты - кому что  требовалось  для
разных афер. Здесь стояла нелегальная - станция спутниковой связи, с помощью
которой можно было вести разные конфиденциальные переговоры. Во  флигелях  и
сарайчиках - последние  только  с  внешней  стороны  таковыми  выглядели!  -
прятались студии по производству контрафактных  аудиовидеодисков  и  кассет.
Там же, во дворе, под старой  конюшней  имелась  лаборатория,  где  химичили
ребятки, изготовлявшие новые  модификации  наркотиков,  снотворных,  ядов  и
заряжавшие ими шприц-тюбики или шприц-иголки. Под той  же  конюшней  имелась
мастерская, где два мастера-умельца, уволившиеся с одного оборонного завода,
кустарным способом изготавливали всякие хитрые штуковины,  типа  той  ручки,
стреляющей усыпляющими  или  убивающими  иголками,  которую  Лера  применила
против Андрея. Телефон, взорвавшийся в руках у  Шипова,  тоже  был  сработан
ими... Наконец, тут же орудовала группа хакеров, обделывавших разные поганые
делишки в информационной сфере. Отсюда  иной  раз  на  весьма  удаленные  от
города и области серверы отправлялись  хитро  замаскированные