осту вице-президента, когда на Конгресс нападали левые  либералы  и  иже  с
ними. Необычайная стойкость и консерватизм убеждений превратили его в одного
из главных  сторонников  введения  более  строгого  законодательства,  более
суровых судебных приговоров, смертной казни и мер  по  укреплению  положения
армии. Будучи вице-президентом, он оказывал всемерную поддержку  пограничной
службе адмирала Айэна  Хардкасла  Хаммерхед,  а  его  презрение  к  нынешней
администрации проявилось почти сразу же после инагурации нового  президента.
Мартиндейл был не  слишком  высокого  мнения  о  человеке,  которого  всегда
называл ?этой змеей с Юга с весьма сомнительной репутацией?, особенно в том,
что касалось частной жизни. Еще  более  низкого  мнения  был  он  о  супруге
президента, которую, как и вес остальные республиканцы, считал склочницей от
политики, а среди своих называл не иначе как Стальная Магнолия.
   Выступление    вице-президента    Мартиндейла    было    затем     кратко
прокомментировано  Уэсткотом,  сенатором  Хейердал   и   Лейландом.   Обычно
разговорчивый, Хардкасл отказался давать какие-либо комментарии  и  отвечать
на вопросы,  что,  по  всей  вероятности,  вызвало  еще  больше  вопросов  и
удивления, чем если бы он заговорил. Затем Мартиндейл и  все  сопровождавшие
его лица сошли с трибуны и окружили директора ФБР Уилкс с ее людьми.
   - Рад снова видеть вас, судья  Уилкс,  -  сказал  Мартиндейл,  протягивая
руку. Журналисты, не слышавшие их разговора, защелкали камерами, когда Уилкс
ответила на рукопожатие. - Надеюсь, вы извините нас  за  это  вторжение,  но
подкомитет при сенате хотел бы участвовать в расследовании с самого  начала,
так что у нас не было выбора.
   Уилкс лишь с большим трудом удавалось сохранить самообладание.
   -  Буду  рада  в  любое  время  просветить  подкомитет  и  любую   другую
организацию при Конгрессе по этому вопросу, господин вице-президент, -  сухо
заметила она, пропуская мимо ушей извинения Мартиндейла. Все  заметили,  что
она  весьма  недовольна  тем  оборотом,  который   приняла   устроенная   ею
пресс-конференция. - Не уверена, что сенату стоило создавать  эту  комиссию.
Я, со своей стороны, обещаю полную поддержку.  И,  разумеется,  я  счастлива
видеть всех вас и работать с  вами,  хотя,  господин  вице-президент,  столь
пристальное внимание Конгресса к такому  прискорбному,  но  случайному  акту
насилия кажется мне весьма странным.
   -  Помнится  мне,  несколько  лет  тому  назад,  кажется,  в  1991   году
законодательный комитет  при  сенате  проводил  такое  же  расследование,  -
заметил  Мартиндейл,  одарив  красавицу  Лэйни  Уилкс  лукавой  мальчишеской
улыбкой. - Итогом его стал судебный процесс над бывшей  пограничной  службой
безопасности. Их люди были замешаны в контрабанде  наркотиков.  Вам,  должно
быть, знакомо это дело, судья Уилкс, оно слушалось в вашем округе.
   Уилкс,  разумеется,  помнила  дело  Марии  Фуэнтес.  Молодая   беременная
мексиканка, работавшая ?челноком?, - сама  она  не  была  ни  торговцем,  ни
распространителем наркотиков, а просто переносила их через границу,  вполне,
впрочем,  осознанно,  -  проглотила  тридцать   презервативов,   наполненных
кокаином, весом почти в тридцать фунтов и  общей  стоимостью  около  двухсот
тысяч долларов и пыталась вывезти их в США на борту небольшой моторной лодки
вместе с двумя своими малыми детьми. Ее обнаружили с воздуха, но никому бы и
о голову не пришло искать у нее наркотики, если б она не запаниковала  и  не
пустилась наутек при виде  истребителя-перехватчика  береговой  охраны  V-22
?Морской лев?, направлявшегося к ней. Погоня длилась два  часа.  Истребитель
ревел моторами над головой, а Фуэнтес гнала лодку вперед, пока не  причалила
к  берегу  неподалеку  от  популярного  морского  курорта  Палмето-Бич,  что
неподалеку от Мобайла, Алабама. Женщина  схватила  двух  своих  ребятишек  и
бросилась наутек. На глазах сотен потрясенных этим  зрелищем  отдыхающих  ее
попытались задержать, но во время ареста  один  из  презервативов  лопнул  и
женщина отравилась, что привело к преждевременным родам на глазах у зевак  и
двух насмерть перепуганных детишек.
   Происшествие наделало немало шума, особенно досталось Хаммерхед, потом  -
тогдашнему  вице-президенту  Мартиндейлу,  стороннику  жесточайшего   режима
охраны границы,  а  также  командующему  береговой  охраны,  адмиралу  Айэну
Хардкаслу. Вынужденный прислушиваться к  общественному  мнению,  комитет  по
законодательству при сенате начал расследование, произошла намеренная утечка
тенденциозно подобранных сведений, которые немедленно просочились в средства
массовой информации, и, как  следствие,  семья  погибшей  подала  в  суд  на
Хаммерхед за необоснованные преследование, обыск и задержание. По сути дела,
Хаммерхед обвиняли в незаконном применении насилия к женщине, что  заставило
ее  проглотить  порошки  и   привело   к   гибели.   Федеральный   суд   под
председательством Лэйни  Уилкс  во  всем  винил  правительство  и  сравнивал
Хаммерхед  с  восточногерманскими  пограничниками,  расстреливавшими  мирных
немецких граждан при попытках перебраться через берлинскую стену.
   Правительству пришлось выплатить семье погибшей огромную сумму  в  десять
миллионов  долларов,  а  также  возместить  моральный  ущерб  целой   группе
случайных свидетелей происшествия, заявивших, что эта ужасная сцена  вызвала
у них ?глубочайшую психическую травму?. Кевин  Мартиндейл  и  Айэн  Хардкасл
подверглись публичному осмеянию. И хотя позднее, после  апелляции,  приговор
был признан Верховным судом США недействительным, происшествие стало началом
конца  Хаммерхед  и  службы  охраны  границ.  Их  распустили  вскоре   после
вступления в должность нового президента в 1993 году.
   - Я очень хорошо помню дело Фуэнтес, господин вице-президент, - с  легким
раздражением ответила
   Уилкс.  -  Но  комитет  по  законодательству  имел  тогда  полное   право
расследовать  тот  случай.  Кроме  того,  расследование  касалось  серьезных
нарушений  в  работе  пограничных  служб,  его  никак  нельзя   сравнить   с
расследованием,  проводимым  сейчас  ФБР.  В  данном  случае  ФБР   обладает
определенной неприкосновенностью и не потерпит вмешательства сената.  Думаю,
вы это понимаете.
   - Я не вправе говорить от лица сената, судья Уилкс, но, полагаю,  правила
игры  несколько  изменились.  Мы  получили  полномочия  свыше,   -   ответил
Мартиндейл и взял из рук помощника конверт, скрепленный печатью сената  США.
- Уверяю вас, мы вообще не собираемся вмешиваться в ваше  расследование.  Мы
просто требуем, чтобы вы отчитывались, не чаще трех раз в день, по  пунктам,
перечисленным в этом  документе.  Кроме  того,  к  некоторым  ведущим  вашим
сотрудникам будут приставлены наблюдатели. Будьте любезны ознакомить нас  со
списком людей, возглавляющих это расследование, и мы тут же дадим каждому из
них по наблюдателю.
   - Извините,  господин  вице-президент,  но  это,  должно  быть,  какое-то
недоразумение, -  перебила  его  Лэйни  Уилкс.  -  Я  не  могу  допустить  к
расследованию людей, совершенно для нас посторонних. К тому же я  просто  не
располагаю временем, чтобы отчитываться перед вами по три раза на дню.  Бюро
проводит ежедневные брифинги для прессы в Вашингтоне,  думаю,  этого  вполне
достаточно.
   - Наши наблюдатели - люди вполне сведущие. Это бывшие сотрудники ФБР, РАО

и ЦРУ, - заметил Мартиндейл. - Они знакомы с методами вашей  работы,  а  наш
главный консультант по ФБР - Джеффри Пек.  -  Зрачки  Уилкс  расширились  от
удивления. Пек когда-то был  заместителем  директора  ФБР,  ветераном  бюро,
уволенным со своего поста по подозрению в неблаговидных  поступках.  Никаких
определенных обвинений против него выдвинуто не было.  Пек  с  пеной  у  рта
утвердил о своей невиновности и отказался сам подать  в  отставку,  хотя  на
него  оказывалось  нешуточное  давление,  но  с  приходом  к  власти   новой
администрации в бюро произошла неизбежная в  таких  случаях  чистка,  и  его
вышвырнули. Президенту пришлось употребить свое влияние, чтобы уволить Пека.
Теперь же им вновь предстояло столкнуться с ним. Вкрадчивая улыбка на  устах
Мартиндейла слегка поблекла, когда он добавил:
   - И еще я совершенно уверен, что три коротеньких брифинга в день не очень
вас обременят, тем более что наш устав категорически этого требует.  Надеюсь
на ваше понимание.
   Уилкс заметила, как улыбка окончательно сползла с губ вице-президента,  и
поняла, что он не намерен разводить препирательства. Но, с  другой  стороны,
она просто не могла позволить этим чужакам запугать себя.
   - Разумеется, я все понимаю, господин вице-президент. И постараюсь  пойти
навстречу вам и вашим людям во всем. Однако совершенно  необходимо  получить
от президента pro tem  сената. -  Уилкс  прекрасно
понимала, что нынешний вице-президент встанет на дыбы, едва услышав всю  эту
чушь. - И мы начнем сразу же, как...
   - Прошу прощения, судья Уилкс, мне следовало бы передать вам это  раньше,
- сказала сенатор Жоржетт Хейердал и протянула  ордер,  подписанный  лидером
партийных меньшинств в сенате. - Как вы  знаете,  вице-президент  сейчас  за
границей и на время передал часть  своих  полномочий  лидеру  меньшинств.  К
нашему прискорбию, у сенатора Коллингсуорта погибла в Сан-Франциско тетка, и
он был вынужден срочно уехать. И поскольку парламентский организатор  партий
большинства сейчас тоже отсутствует, он поручил нам передать этот  документ.
Вот здесь, в уставе его организации, сказано, что мы имеем  право  проводить
такого рода расследования.
   Уилкс приняла бумагу, даже не взглянув на нее. Ей  было  довольно  хорошо
знакомо такое положение, именовавшееся ?паровозное депо?.  Официально  сенат
США никогда не объявлял перерыва на каникулы - молоток (а с ним и полномочия
председателя) всегда, денно и нощно, был у  кого-нибудь  в  руке,  пока  все
остальные  пребывали   ?на   запасных   путях?.   Председательствующий   или
вице-президент США обычно предоставляли право  решать,  кто  будет  замещать
его, лидеру  своей  партии  в  сенате,  но  на  случай  всяких  чрезвычайных
обстоятельств или действий был установлен определенный  порядок.  В  обычных
условиях председатель сената - чисто декоративная  фигура,  но  он  способен
наделить немалой властью того, кто разбирается в законах  и  имеет  мужество
применить их. В частности, передача полномочий  на  проведение  определенной
работы одному из подкомитетов сената как раз и  служит  примером  применения
этой власти, быстрого приведения в действие ?паровозного депо?.
   - Срок действия этих полномочий ограничен пятью сутками. А для отмены  их
требуется  единогласное  решение  сената,  -  поучительным  тоном   добавила
Хейердал. - Однако пока это положение в силе.
   - Благодарю вас, сенатор, законы я знаю, - прервала ее Уилкс.
   Разумеется,  вице-президент,  находящийся  сейчас  в  Токио,   немедленно
отменит это решение, для этого ему надо  всего  лишь  зайти  в  американское
посольство или ступить на борт самолета ВВС США  -  и  то,  и  другое  место
считаются территорией Америки. Он бы в минуту разогнал эту шайку к  чертовой
матери. Но на этом этапе игры, особенно после  завершения  пресс-конференции
для журналистов, такое решение, пожалуй, будет неразумным.  Любые  колебания
вице-президента или Уилкс в отношении такой  широко  известной  группы,  как
?Проект-2000?, могут быть восприняты как стремление спрятать концы в воду.
   - Я уже  говорила,  что  счастлива  сотрудничать  с  вашим  подкомитетом,
господин вице-президент, - Уилкс вздохнула. Сопротивляться им в  открытую  и
дальше  бесполезно,  подумала  она.  Необходимо   немедленно   связаться   с
министерством юстиции и президентом, пусть сами разбираются с Мартиндейлом и
Хардкаслом. - В одном из  ангаров  SR-71  оборудовано  помещение  для  нашей
группы. Мне необходимо узнать о последних  новостях  в  ходе  расследования.
Можете присоединиться.
   - Благодарю, судья Уилкс, -  сказал  Мартиндейл,  и  на  лице  его  вновь
засияла знаменитая мальчишеская улыбка. Он  подал  ей  руку,  предварительно
убедившись, что они с Уилкс попадают в кадр.
   Уже после завершения этой импровизированной  пресс  конференции  Хардкасл
заметил стоявших у синего седана офицеров ВВС. Подойдя к  ним,  он  протянул
руку и спросил:
   - Подполковник Винсенти,  полковник  Гаспар?  Я  -  адмирал  Хардкасл  из
береговой  охраны  США.  -  Они  обменялись   рукопожатиями,   и   Хардкасла
представили  офицеру  по  внешним  связям  и  советнику   по   обороне   при
подразделении Винсенти. - Хочу выразить свои соболезнования по поводу гибели
майора Маккензи. Знаю, вы потеряли прекрасного товарища. - Летчики  кивнули,
но не сказали  ни  слова,  в  глазах  их  читалось  недоверие.  -  Полковник
Винсенти, не могли бы вы рассказать мне об Анри Казье?
   - Подполковнику Винсенти не рекомендуется говорить на эту тему с  кем  бы
то ни было, адмирал, - заметила советник по обороне.
   Хардкасл метнул в ее сторону сердитый взгляд,  затем  снова  обратился  к
Винсенти.
   - Но мне необходимо знать,  подполковник,  -  сказал  он.  -  Я  принимаю
участие в этом расследовании как представитель сената.
   - Еще одно правительственное  расследование,  -  Винсенти  усмехнулся.  -
Замечательно! Только этого нам не хватало.
   - Мы не собираемся обвинять вас  в  чем  бы  то  ни  было,  подполковник.
Обвинять следует других. И в первую очередь Белый дом и Пентагон, -  заметил
Хардкасл. - Моя задача - убедить Конгресс и президента всерьез задуматься  о
национальной безопасности.
   - Ценю это намерение, адмирал, - вставила советник по обороне. - И все же
мы не собираемся обсуждать...
   - Всего лишь один вопрос, если позволите, - сказал Хардкасл. Винсенти  не
ответил, но и не возразил. - Вы же охотник, подполковник. И  должны  держать
свою добычу в поле зрения. Расскажите мне об Анри Казье.
   Сперва Винсенти не знал, как ему отнестись к этому высокому,  худощавому,
похожему на привидение человеку. Он, разумеется, видел Хардкасла  на  экране
телевизора, но, когда тот произнес это слово, ?охотник?,  в  голове  у  него
словно что-то щелкнуло. Да, да, подумал Винсенти, я знаю, о чем это  он.  Эл
Винсенти владел тайнами, ведомыми только охотникам.
   Прежде  чем  сделать  смертельный  бросок  и  настичь   жертву,   охотник
устанавливает с ней некое подобие внутренней телепатической  связи.  Охотник
на оленя чувствует себя оленем, представляет  себя  на  его  месте.  Летчик,
сбрасывающий бомбы, порой со всей ясностью представляет себя  на  земле,  со
всей отчетливостью видит, как  снаряды  падают  ему  на  голову.  Неопытному
охотнику такое не по плечу, он целиком сосредоточивается на  мишени,  и  вот
колдовская связь разрушена, и добыча, как правило, ускользает.  Молодой  или
слишком горячий летчик обычно  после  этого  спивается,  сходит  с  ума  или
достает свой револьвер сорок пятого калибра и разносит себе череп.  Винсенти
помнил, что однажды на учениях Хардкасл выставил  перед  своими  чудовищными
истребителями-бомбардировщиками целый ряд мишеней. Ему, должно быть,  хорошо
известно, что такое выследить, найти, догнать, атаковать и уничтожить  цель.
Господи,  да  что  там  учения,  он  делал  это   по-настоящему!   Хардкаслу
приходилось стрелять по живым мишеням.  Винсенти  не  ведал,  сколько  людей
уничтожил адмирал лично, но знал, что убивать ему  доводилось.  Он  понимал,
что это такое. И Винсенти тоже...
   -  Этот  человек  презирает  опасность,  -  сказал  Винсенти.  -  У  него
отсутствует чувство страха. Я ни секунды не  ощущал,  что  этот  Анри  Казье
испугался. Даже когда выбросился с парашютом. Он был...  счастлив.  Доволен.
Готов начать...
   - Начать что, подполковник?
   - Не знаю, адмирал, - Винсенти пожал плечами. - Вообще толком не понимаю,
о чем это я. Вы спросили, что я чувствую, думая о  Казье.  Ну,  и  это  было
первое, что пришло в голову. Жаль, что упустил мерзавца. В следующий раз  не
промахнусь.
   Все уже направились к машинам, когда Лэйни Уилкс  обернулась  и  увидела,
что адмирал Хардкасл говорит с пилотом F-16, участником вчерашних событий  ?
и с командиром его  группы.  Извинившись  перед  бывшим  вице-президентом  и
сенатором, она направилась к ним.
   Хардкасл не обратил на нее никакого внимания.
   - Надеюсь, вам представится такой шанс, подполковник, - говорил  он.  Тут
Уилкс подошла уже совсем близко, на лице ее  застыло  мрачное  выражение.  -
Хотя... как знать. Что ж, до  встречи!  И  не  принимайте  близко  к  сердцу
болтовню газетчиков. Помните, у вас есть сторонники.
   -  Прошу  прощения,  адмирал  Хардкасл,  -  раздраженно   начала   Уилкс,
остановившись в нескольких шагах от них. - Могу я поговорить с вами?
   Хардкасл закрыл блокнот, пожал руки Винсенти и Гаспару, дружески  хлопнул
Винсенти по плечу и отошел с Уилкс в сторону. Толпа уже  почти  рассосалась,
остались лишь несколько помощников Уилкс. Журналисты уехали, чиновники  были
одни. Ветеран береговой охраны протянул Уилкс руку и сказал:
   - Страшно рад видеть вас снова, судья Уилкс. Уилкс стояла, уперев руки  в
узкие бедра; жакет распахнулся, открывая взору маленький револьвер в кожаной
кобуре, тонкую талию, высокую грудь. Глаза защищали от  ярких  лучей  солнца
темные очки, на губах блестела красная помада, и трудно  было  не  заметить,
как красива эта резкая и уверенная в себе женщина, строгий блюститель закона
и ревностный борец за гражданские  права.  Но  на  примере  Сандры  Джеффар,
бывшей своей сослуживицы, тоже  очень  красивой,  знаменитой  и  незаурядной
женщины, Хардкасл знал, что порой эта красота бывает  обманчива  и  под  ней
может таиться жестокость, обычно мало свойственная прекрасному полу.
   -  Послушайте,  адмирал,  -  сердито  начала  Уилкс,  -  давайте  кое-что
проясним. Я согласилась на это представление только потому, что мы  с  вами,
Мартиндейл и  Уэсткот  оказались  на  глазах  у  газетчиков.  Все  эти  ваши
сенатские полномочия - полная чушь. Вице-президент отменит их еще до  захода
солнца. Они могут даже принять  закон,  запрещающий  выдачу  подобного  рода
полномочий. Вы, очевидно, этого не понимаете, даже Мартиндейл  не  понимает,
но уверяю вас, все эти бумажки яйца выеденного  не  стоят.  Я  знаю  это,  и
Уэсткот тоже. И после того, как они будут отозваны, вы вылетите с этой  базы
и навсегда уберетесь восвояси, больше вас и видно-то не будет.
   - Что ж, посмотрим, судья, - Хардкасл улыбнулся.
   - Чего вы добиваетесь, Хардкасл? - спросила Уилкс.  -  Паясничаете  перед
камерой, зарабатываете себе популярность!
   - А чем вы лучше, судья? Выволакиваете подполковника Винсенти  к  камере,
обвиняя его в провале операции, бросая на растерзание газетчикам! -  рявкнул
Хардкасл. - Я внимательно слушал вашу пресс-конференцию, судья,  и  полагаю,
что вы заблуждаетесь. Анри Казье вовсе не ?ангел смерти?, а самый  заурядный
маньяк. Он готов уничтожить любого, в том числе и себя.
   У него напрочь отсутствует понятие священности жизни...
   -  Избавьте  меня  от  этих   изречений!   У   нас   есть   исчерпывающая
психологическая характеристика этого человека, адмирал.
   - Тогда вы, судья, должно быть, не слишком внимательно ее читали,  потому
что там наверняка сказано, что любая попытка остановить Казье  будет  стоить
человеческих жизней, - продолжал Хардкасл. - Он убьет всякого, кто попробует
схватить его, а потом покончит с собой.
   - Бюро сталкивалось с подобными психопатами и прежде,  адмирал,  и  Казье
ничем от них не отличается. - Она вздохнула и театрально закатила глаза.
   - О, нет, он совсем другой, судья! Он имеет доступ к самолетам, новейшему
оружию, самой мудреной военной технике,  -  ответил  Хардкасл.  -  Он  может
устроить такой террор, какой этой стране и не снился!
   - Послушайте, адмирал, вы извините, но у меня нет времени выслушивать все
эти  ваши  воинственные  речи.  Мн