ая и девятнадцать-правая, он немного отвернул на  север.  На
рулежных дорожках Х-образного бетонного  поля  стояло  множество  готовых  к
вылету  самолетов,  круглое  здание   главного   терминала   было   окружено
широкофюзеляжными аэробусами и машинами обслуживания. Когда купол  терминала
скрылся под носом транспортника, Аист дважды нажал  кнопку  бортовой  связи,
давая знать хозяину, что пора сбрасывать груз, а затем резко потянул штурвал
на себя и круто пошел вверх...
   Первый взрыв был  не  слишком  громким.  Корхонен,  сосредоточившийся  на
наборе высоты, просто не обратил на него внимания.
   Следующий взрыв оказался в сотни раз мощнее. Он и сейчас не успел  ничего
понять, лишь почувствовал жгучую боль в  затылке,  прежде  чем  его  тело  и
остальное содержимое транспортного самолета L-600 было  разорвано  на  части
ударной волной от взрыва двух с лишним тонн сдетонировавшей взрывчатки.

***

   Винсенти выругался. Проклятье, он ведь знал, что Казье выкинет что-нибудь
подобное. Дерьмо! Та же самая уловка, на которую поддалась Маккензи: сделать
вид, что сдается, а затем нанести удар и скрыться. Ну нет, он этого  так  не
оставит. Винсенти решил во  что  бы  то  ни  стало  покончить  с  Казье.  Он
блефовал, когда сказал, что готов сбить транспортник ракетой, но  ничуть  не
кривил душой, говоря о своем желании увидеть  Казье  мертвым.  Это  не  было
блефом.
   К несчастью, ему не удалось вовремя начать атаку.
   Когда Казье отвернул от международного аэропорта Сан-Франциско,  Винсенти
расслабился - был уверен в победе, - и вот, всего несколько  секунд  спустя,
со всем своим огромным преимуществом в  высоте,  скорости,  маневренности  и
вооружении, уже не мог угнаться за тихоходным гражданским транспортником, не
рискуя при этом свалиться в  штопор  или  на  выходе  из  пике  врезаться  в
постройки на берегу залива. У него не было выбора - только уменьшить тягу до
минимальной и как можно больше  увеличить  радиус  виража,  вследствие  чего
L-600 ненадолго выпал из сектора радарного наблюдения.  Тем  временем  Казье
сообщил о том, что  сбросил  груз  в  залив,  -  Винсенти  не  поверил,  что
террорист  такого  пошиба  может  добровольно  избавиться  от   всей   своей
взрывчатки, - а еще позже  погасил  бортовые  огни  и  вновь  взял  курс  на
Сан-Франциско. Винсенти оказался в положении, не позволявшем  ни  атаковать,
ни даже уследить  за  целью.  Через  несколько  секунд  он?  правда,  догнал
транспортник, но Казье уже на полной скорости летел над  аэропортом.  В  тот
самый миг, когда Винсенти положил палец на гашетку и увидел  на  электронном
табло шлема надпись ?В ЗОНЕ ПРИЦЕЛЬНОЙ СТРЕЛЬБЫ?,  нос  транспортника  начал
подниматься, и...
   И  затем  L-600  исчез  в  клубах  ослепительно  яркого  пламени.   Взрыв
последовал сразу за вспышкой, сверкнувшей  в  открытом  отверстии  грузового
люка. Винсенти машинально  включил  дожигатель  топлива,  до  предела  выжал
педаль газа, дернул на себя рычаг управления и взмыл в черное небо, подальше
от этой смертоносной кометы.
   Когда его глаза вновь обрели способность видеть, он  снизился  и  облетел
вокруг аэропорта. Тот представлял собой ужасающее зрелище. Объятые  пламенем
останки  .  L-600  рухнули  на  центральный  терминал,  превратив  в   руины
диспетчерскую вышку и все западное крыло здания, а  оставшуюся  часть  залив
морем огня. Всего через несколько секунд после  их  падения  терминал  горел
так, будто пожар бушевал не меньше часа. Искореженные обломки  транспортника
разлетелись гигантским веером, искромсав и сметя в сторону южного  терминала
сотни машин и  автобусов,  стоявших  у  выходов  на  летное  поле.  Пламя  с
невероятной скоростью перекидывалось с одного уцелевшего самолета на другой.
Винсенти насчитал  двенадцать  горящих  авиалайнеров.  Из  дыма  то  и  дело
поднимались столбы огня - взрывались топливные  баки,  -  почти  достигавшие
высоты, на которой Винсенти кружил над аэропортом...
   И вдруг  он  увидел  освещенного  снизу  отблесками  пожара  парашютиста,
вынырнувшего из темноты приблизительно в полумиле от него.
   Невообразимо!  Кому-то  удалось  выпрыгнуть  из  транспортника  всего  за
несколько секунд до взрыва!
   Казье! Не раздумывая, Винсенти повернул истребитель к быстро  снижающейся
белой точке. Сейчас он смотрел только на нее. Вероятно,  Казье  услышал  рев
приближающегося реактивного самолета или разглядел его бортовые огни, потому
что парашют заскользил по наклонной траектории - человек, паривший  под  его
куполом, натянул две правые стропы - и стал опускаться еще быстрее.
   Дальнейшие события произошли с молниеносной быстротой. С середины летного
поля всего в нескольких сотнях футов перед носом F-16 внезапно взмыл в  небо
вертолет - то ли пожарный, то ли спасательный. Чтобы избежать  столкновения,
Винсенти резко отвернул влево и тотчас потерял парашютиста из виду. Когда он
смог вернуться на прежний  курс,  Казье  уже  бежал  по  земле.  У  Винсенти
мелькнула мысль расстрелять его из пушки, но в район аварии как  раз  начали
прибывать пожарные вертолеты. Стрельба  на  бреющем  полете  сейчас  грозила
новыми катастрофами. Ему оставалось  лишь  снова  набрать  высоту,  покинуть
аэронавигационную зону класса Б  международного  аэропорта  Сан-Франциско  и
взять курс на базу ВВС Бил, стараясь не думать  о  предстоящем  разговоре  с
начальством.

***

   Двое служащих со  станции  воздушной  береговой  охраны,  находившейся  к
северу, за международным аэропортом Сан-Франциско, не могли  поверить  своим
глазам, когда увидели взрыв над центральным терминалом.  Это  зрелище  можно
было сравнить разве что с кадрами  видеосъемки,  запечатлевшей  какой-нибудь
удачный бомбовый удар во время войны в Персидском заливе.  Они  слышали  рев
достаточно большого двухмоторного транспортного самолета,  пронесшегося  над
их ангаром, вышли посмотреть, а затем увидели взрыв, от которого  земля  под
ногами заходила ходуном.
   Но даже последовавшие разрушения  поразили  их  меньше,  чем  парашютист,
камнем свалившийся с неба и едва не угодивший на ограду аэропорта.
   - Боже... неужели он выпрыгнул из  этого  транспортника?  -  вырвалось  у
одного.
   - Везучий парень, - заметил другой. - Вовремя выпрыгнуть из самолета,  да
еще пролететь в нескольких дюймах от ограды! По-моему, он повредил ногу.
   Они подбежали к человеку, лежавшему на земле. Один служащий склонился над
ним, другой бросился к парашюту, чтобы сложить его и не дать ветру  потянуть
парашютиста в сторону залива.
   - Эй, Тод! - стараясь перекричать рев пламени и грохот взрывов,  окликнул
его первый моряк. - Сходи за рацией и...
   Второй моряк, занятый парашютом, не расслышал его слов. В этот  миг  мимо
пронеслись пожарные машины, спешившие к месту катастрофы.
   - Что ты сказал, Уилл?
   Ответа не последовало.
   Он расстелил парашют на земле и обернулся.
   - Что ты сказал?
   Уилл лежал на траве в нескольких футах от ограды. Вся верхняя  часть  его
головы была снесена пулей  крупного  калибра.  Парашютист  стоял  на  ногах,
нацелив пистолет прямо в лицо второму служащему.  Он  увидел  вспышку  огня,
услышал хлопок выстрела, а затем наступила темнота.
   Казье отстегнул парашют, скатал его и отнес в  ангар.  Там  стоял  пикап,
принадлежавший двум  убитым  служащим.  Бросив  парашют  за  заднее  сиденье
пикапа, он вернулся к их телам, вынул из  нагрудных  карманов  удостоверения
личности и переоделся в спецовку, снятую с одного из них. Затем сел за  руль
машины и включил зажигание.
   Рассвет застал его уже на мексиканской границе. Еще через некоторое время
он укрылся в одном из своих убежищ в  Мексике.  Вспоминая  о  транспортнике,
врезавшемся в центральный терминал международного  аэропорта  Сан-Франциско,
Казье криво усмехался. Он знал, что в скором будущем ему  предстоит  увидеть
немало таких зрелищ. Только таким способом он мог свести личные счеты с АТО,
с американскими ВВС и со всем правительством Соединенных Штатов.  Американцы
должны были за многое заплатить: за его незаслуженное  тюремное  заключение,
за пытки, надругательства, годы скитаний, безденежья,  за  всю  искалеченную
юность. Казье понимал, что никогда не сможет формально обвинить  и  привлечь
Соединенные Штаты к суду за эти преступления. На всем свете только  он  один
мог вершить правосудие.
   Обдумав новые  планы  возмездия  и  собрав  достаточно  денег,  он  решил
вернуться в американское убежище, устроенное в Нью-Джерси, - ?Гнездо  Совы?,
так он назвал  его,  -  чтобы  обсудить  предстоящие  операции  с  командным
составом своей организации. Кроме того, ему  важно  было  узнать,  насколько
осуществимы его мечты о наказании этой проклятой страны - Америки.
   А ответ на этот вопрос следовало искать  на  востоке,  в  Ньюбурге,  штат
Нью-Йорк. Только один человек мог посоветовать ему, как быть, и Казье должен
был побыстрее встретиться со своей советчицей.
   Казье провел в своей ногалесской крепости ровно столько времени,  сколько
ушло на изменение наружности. Он без труда состарил себя лет на тридцать при
помощи обыкновенной косметики и упражнений по изменению походки и  движений,
потом пустил в ход свой поддельный американский паспорт и  сел  на  самолет,
отправлявшийся из Ногалеса в  Альбукерке.  Охрана  работала  спустя  рукава,
никаких признаков погони не было, а заказать билет из Альбукерке в Чикаго  и
дальше оказалось совсем просто. Никто не стал  приглядываться  к  согбенному
старому доходяге с испитой физиономией, поднимавшемуся на борт самолета.

Часть 2

НЬЮ-ЙОРК, АВГУСТ 1995 ГОДА

   Когда помощник  увидел  Гарольда  Дж.  Лейка,  первой  его  мыслью  было:
?Господи, сейчас он выпрыгнете.
   Наглухо  закрытые  окна,  специально  сконструированные  так,  чтобы   не
впускать  в  помещение  жару,  вонь  и  шум  Манхэттена,  были  сделаны   из
трехслойного дымчатого стекла и, разумеется, Лейк просто не мог  бы  из  них
выпрыгнуть, разве что в шкафу у него хранился ледоруб.  Тем  не  менее,  вид
Лейка изрядно перепугал Теда Фелла, его адвоката, помощника  и,  если  такое
определение вообще к кому-нибудь подходит, друга и доверенное лицо.  Даже  в
лучшие свои дни Лейк был задумчив  и  мрачен,  а  по  большей  части  просто
пребывал  в  хандре.  Сегодня  же  этот   высокий,   стройный   темноволосый
предприниматель,  вкладчик  и  делец  с  Уолл-стрит,  выглядел  как  собака,
выброшенная дождливой ночью на улицу.
   - Принес  тебе  на  подпись  письма  о  намерениях,  -  доложил  Фелл.  -
Сложностей с реконструированием долга я не предвижу. Через несколько  недель
все будет в порядке. Можно считать, мы выскочили. -  Фелл  выложил  на  стол
перед Лейком небольшую папку с бумагами - единственный предмет,  выглядевший
неуместно на огромной и пустой  полированной  поверхности  этого  роскошного
стола из красного дерева, отделанного мрамором. Лейк  продолжал  смотреть  в
огромное окно своего кабинета на Парк-авеню и дымную мглу,  окутавшую  небо.
Уже сейчас температура воздуха на улице достигала 80 градусов, а обещали все
90 да еще при девяностопроцентной влажности. Чего ему не  хватает  здесь,  в
кабинете на сорок первом  этаже  небоскреба?  Тут  так  уютно  и  прохладно,
сердито подумал Фелл. - Сверху мои замечания  и  предложения,  но  сперва  я
хотел бы отнять у тебя несколько минут и поговорить о сделке...
   - Кто заключал сделку?  -  осведомился  Лейк.  Фелл  немного  помедлил  с
ответом, и Лейк сказал за него:
   - ?Юнивесл?. Черт! И чего вы добились? - Голос  его  звучал  нервно,  что
обычно было ему не свойственно, и в нем отчетливо  слышался  нью-джерсийский
выговор, на избавление от которого было потрачено столько лет.
   - ?Юнивесл эквити? предлагает нам  десять  и  одну  десятую  процента,  -
быстро вставил Фелл.
   Лейк раздраженно потер глаза, сунул нос в  бумаги,  дабы  убедиться,  что
Фелл говорит правду, затем снова откинулся на спинку черного кожаного кресла
с высокой спинкой и уставился в окно.
   Президентом и основателем ?Юнивесл эквити  сервисез  лимитед?  в  Глазго,
Шотландия, был Бреннан Максорли - один из богатейших людей в мире,  владелец
крупнейших инвестиционных компаний закрытого типа. Максорли успел  запустить
лапу в сотни разных жирных  пирогов,  разбросанных  по  всему  свету,  -  от
нефте-и газодобычи до банковского дела, морских перевозок и  компьютеров.  В
прошлом Максорли и Лейк, его преданный ученик, не раз  проворачивали  сделки
на пару, однако сегодня их совместные дела можно было сравнить с гражданской
войной в США, которую кто-нибудь назвал бы не  войной,  а  ?расхождением  во
взглядах?. Рядом с Максорли  Лейк  выглядел  всего  лишь  слепнем  на  спине
огромного жеребца. Он чертовски раздражал Максорли  и  его  вкладчиков,  мог
даже заставить их споткнуться и потерять самообладание, и все равно Лейк был
всего лишь жалкой мошкой по сравнению с Бреннаном Максорли.
   - Стоит мне сказать ему ?нет?, и я погиб, - Лейк укоризненно взглянул  на
Фелла. - И он знает это. Ты согласился на его условия?
   - Последнее слово за тобой, босс, ты можешь и не соглашаться на сделку, -
ответил Фелл. - Но мы же сами ее  добивались!  Верно?  Дело  сделано,  время
рассчитаться и получить свою долю.
   - Какого дьявола ты согласился на эти десять  и  одну  десятую  процента,
Тед?
   - Никто сейчас не дал бы тебе больше,  Гарольд.  Нам  нужно  восемнадцать
миллионов долларов, сегодня же. Будь у меня в запасе хоть три дня, я смог бы
выбить для тебя восемь с половиной процентов. А Максорли сразу сказал  ?да?,
вот я и согласился.
   - Слишком уж быстро согласился.
   - Может, тебе и не нравится Максорли, босс, но на этот раз он нас в  беде
не оставил, - заметил Фелл.  -  Деньги  на  депоненте  и  готовы  двигаться.
Максорли лично гарантировал ссуду, босс, он сам  ездил  в  банк  специально,
чтобы подписать бумаги.
   - Да на деле он хочет только одного: видеть меня  банкротом,  ублюдок!  -
мрачно сказал Лейк. - Он был бы просто счастлив видеть меня  разоренным  или
распродающим свое имущество. Он с удовольствием подвел бы меня под суд. Да и
в банк он наверняка отправился лишь для того, чтобы провести  там  очередное
совещание и на весь мир объявить о моем банкротстве.
   Фелл предпочел промолчать, однако про себя заметил, что Гарольд Дж.  Лейк
и сам не промах, когда речь заходит о том, чтоб подвести кого-нибудь под суд
или вообще уничтожить конкурента на рынке, в делах или любой другой области.
Помимо прочих  дарований,  Лейк  прославился  на  весь  мир  как  зачинатель
торговли опционами. Бизнес его сводился к тому,  чтобы  уговорить  вкладчика
подписать  опционную  сделку  на  покупку  или  продажу   акций.   У   Лейка
существовало немало способов разнюхать,  у  каких  акций  есть  будущее:  по
отсутствию рекламы, оставшимся без ответа  телефонным  звонкам,  необычайной
деятельности чиновников компании, занимающейся торговлей  ценными  бумагами,
даже по тому, где, как  и  когда  они  проводят  отпуск.  Подобно  генералу,
планирующему вторжение, Лейк был настоящим мастером выбора цели,  а  выбрав,
предпринимал целый ряд запутаннейших, сложнейших и порой совершенно окольных
шагов, чтобы этой цели достигнуть.  Сам  он  называл  эту  систему  действий
?вечным двигателем?. Он заключал целый ряд  сделок  и  контрактов?  создавал
компании, чьи доходы и активы  всегда  превышали  расходы  и  задолженности.
Создавал сеть, империю, целиком замкнутую на себя же,  с  собой  заключавшую
договоры, на себе  зарабатывавшую  деньги,  возмещавшую  себе  все  расходы,
платившую только самой себе. Настоящее дерево  с  золотыми  монетами  вместо
листьев, современный вариант мидасовского золотого дождя.
   Лейк был гением по части такого рода сделок. Получив диплом в  Руггерс  и
степень магистра экономики управления в Гарвардском университете,  он  начал
карьеру со среднего звена в управлении целым  рядом  компаний  и  брокерских
фирм,  специализирующихся  на  финансировании   производства,   долгосрочных
кредитах и спекуляциях разного рода бумагами. В 1980 году поступил на службу
в ?Юнивесл эквити сервисез?, где руководил  скупкой  недвижимости.  Затем  в
1985  году  разработал  систему  торгов,  по  которой  цены   на   аукционах
искусственно  взвинчивались,  а  главными  конкурентами  выступали  ?Юнивесл
эквити? и компания, тайно финансируемая самим Лейком.  Его  уволили,  однако
?Юнивесл? так и не удалось отыскать доказательств незаконности  его  сделок.
Расставшись с ?Юнивесл?, Лейк работал в самых разных финансовых  и  торговых
компаниях, пока наконец не основал свою собственную.
   - Мы все еще на плаву и имеем достаточно,  чтобы  продержаться  несколько
месяцев, - сказал Фелл после паузы и, заметив взгляд  патрона,  поднялся.  -
Так что давай попробуем держаться той же линии. Откуда нам было  знать,  что
какой-то псих из Сан-Франциско в  клочья  разнесет  международный  аэропорт,
убив при этом пятьсот человек? Не одни мы  на  этом  деле  потеряли,  другие
вкладчики тоже, в том числе и Максорли. Это вызвало заминку на рынке, вот  и
все. И те, кто сегодня утром налетал на  тебя,  обязательно  вернутся  через
несколько недель, выискивая, чем бы поживиться. Они  поймут,  что  поступали
скверно, когда давили на тебя, но все равно вернутся,  потому  как  куда  им
деваться? А уж мы постараемся выкачать из них как можно больше  за  то,  что
они хотели припереть нас к стенке и тем самым потеряли лицо.
   Тед Фелл был одним из немногих, вернее, пожалуй,  единственным  человеком
на свете, кто мог позволить себе так разговаривать с  Лейком,  прямо  и  без
обиняков,  да  и  то  лишь  потому,  что  Фелл  как  нельзя  лучше  дополнял
организацию, созданную Лейком. Он дополнял Лейка там, где тот был  силен,  и
был незаменим в тех областях, где  тот  был  слаб.  Выпускник  Дартсмутского
колледжа и юридического факультета Гарварда, Фелл успел поработать в крупных
юридических   компаниях    Олбани,    Уилминггона    и    Нью-Иорк-Сити    и
специализировался  в  основном  на  финансировании,  страховых  операциях  и
организации корпораций. Имея юридические полномочия Б шестнадцати штатах, он
считался ведущим специалистом в этой последней области, то есть  в  создании
фиктивных корпораций и офшорных предприятий. С Лейком он начал работать  еще
в ?Юнивесл ЭКВИТИ?, помогал ему заключать сделки по  недвижимости  и,  когда
сознательно, а когда и нет, участвовал в манипуляциях с акциями, за  которые
их обоих и уволили.
   Лейк не  слишком  внимательно  слушал  своего  помощника,  однако  в  том
немногом, что все же успел расслышать, здравый смысл был. Взрыв,  устроенный
террористами в международном  аэропорту  Сан-Франциско  вчера  вечером,  был
чистой случайностью, нелепостью, черт возьми, иначе просто  быть  не  могло,
иначе он, Лейк, разорен.  Семьсот  погибших,  тысячи  раненых,  материальный
ущерб, оценивающийся в сотни миллионов долларов, к тому же  еще  миллиардные
убытки, вызванные закрытием аэропорта минимум на год...
   Шанс, что такое могло случиться, был один на миллион...
   Впрочем, ущерб, нанесенный финансам Лейка, был катастрофичен, и  то,  что
он вызван злосчастным  стечением  обстоятельств,  не  уменьшало  катастрофы.
Редко используя  в  сделках  собственные  деньги,  Лейк  предпочитал  играть
втемную, лишь на  короткое  время  оставаясь  без  прикрытия.  Одна  из  его
излюбленных  опционных  тактик  сводилась  к  подписанию  контракта  по   не
покрытому ничем вкладу, за чем,  собственно,  и  следовал  сам  опцион,  или
?голый опцион?, во  время  которого  он  соглашался  за  определенную  мзду,
разумеется, скупить акции по условленной цене, на что у него не было  денег,
или же продать акции, которыми он не  владел.  При  обычных  обстоятельствах
навар, полученный в результате  подписания  такого  контракта,  стоил  этого
риска. Но если деятельность на рынке замедляется, контракт уже подписан, как
это  случилось  накануне  при  участии  одног