раньше.  Просто она была в горах,  и мой сосед решил  ее забрать. Но мы
все были против. Мы не знаем, кто она такая. Может, эта женщина убила своего
мужа. А может, она  была раньше недостойной тварью, которые торгуют собой на
базарах Кабула, да накажет их Аллах за  их нечестивые деяния. Мы не знаем. А
раз не знаем, то и не верим. А раз не верим,  то не должны брать в свой дом.
Ибо есть она порождение Иблиса, и грех идет от женщины.
     - А когда он привел ее к себе? - спросил заинтересовавшийся Чон Дин.
     - Пять месяцев назад,  -  охотно ответил  старик,  -  но мы до сих  пор
ничего о ней не знаем.
     Чон Дин неслышно перевел дыхание. Это была явно не Падерина.
     - Благодарю тебя, добрый  человек.  Прощай, - встал он,  поправляя свой
халат.
     -  Да  пошлет Аллах тебе  хорошую  дорогу  и счастливый путь, - пожелал
старик.
     Чон  Дин  вышел из чайханы.  Он,  занятый  разговором  со стариком,  не
заметил,  как  на него смотрел из другого конца чайной один  из посетителей.
Едва Чон Дин вышел, как  посетитель быстро вскочил и что-то пробормотав двум
своим товарищам, поспешил к выходу. За ним потянулись и его друзья.
     В три часа  дня  на площади даже в горах никого не бывает. Закрыты  все
лавки, не слышно  человеческих  голосов. В жарких странах люди  предпочитают
отдыхать в это  время. А горцы^если не работают, то также отдыхают и поэтому
трудно встретить человека на улицах Ишкашима.
     Но за Чон Дином  увязалось сразу трое  незнакомцев. Он еще не  дошел до
площади,  когда  обнаружил  их  присутствие.  И   сразу  узнал   первого  из
преследователей. Это  был  тот самый  охранник  Кречетова,  которого  Асанов
свалил первым ударом.
     Узнавший  Чон  Дина бывший  охранник,  изгнанный с  позором  из  отряда
Нуруллы, теперь  горел желанием отомстить.  Он,  не скрывая своих намерений,
довольно  быстро шел за Чон Дином. Рядом с ним довольно уверенно шагали двое
молчаливых спутников,  решивших схватить пленника и заработать этим почетное
право быть членами отряда  только что  победившего Нуруллы, рейтинг которого
сильно возрос после вчерашнего появления в горах вертолета.
     Чон  Дин нащупал  рукоятку пистолета.  Было уже  три  часа  дня,  но на
площади по-прежнему  никого  не было.  И стрелять было нельзя. В городе было
полно вооруженных  людей Абу-Кадыра  и  Нуруллы. Достаточно одного  выстрелу
чтобы  на   площадь  сбежались  несколько  десятков  вооруженных  людей.  Но
избавиться  от своих  преследователей каким-то  более тихим способом  он  не
сможет, это Чон Дин понял по их решительным лицам.'
     У водонапорной башни никого не было. Он посмотрел на часы.  Пять  минут
четвертого.  Теперь  пора думать и о собственной  безопасности. Вместо  того
чтобы  убегать, он  пошел навстречу своим преследователям. Тех явно  смутила
его  решительность.  Они  даже  остановились.  Бывший  охранник  внимательно
смотрел  в  лицо подходившему, не  ошибся ли он, приняв  его  за  одного  из
нападавших.
     И только, когда понял, что не ошибся, попытался  что-либо сделать, даже
крикнуть, но было слишком поздно. Чон Дин в красивом эффектном прыжке просто
отбросил его на пять метров, нанеся оглушительный удар правой ногой по скуле
нападавшего.  Тот  рухнул   на  землю  без  сознания.  Двое   других,  менее
подготовленных, растерялись на миг,  и  этого  было достаточна Еще несколько
ударов, и они лежат на земле,  даже не успев  закричать.  Но  в это время на
площади   появился  кто-то  из  людей  Нуруллы.   Заметив,   как  незнакомец
расправляется е тремя горцами, бандит подошел поближе и  увидел, что один из
лежавших  на земле  людей  его  бывший  товарищ.  Взревев, бандит ринулся на
незнакомца и толкнул его в спину. Чон Дин упал, но, перекатившись, вскочил и
увидел, как напавший на него сзади бандит уже достал пистолет.
     Впервые капитан понял, что ни бежать,  ни спрятаться, ни даже  прыгнуть
он не успеет. А тем более достать оружие.
     И  в  этот момент раздался выстрел.  Бандит  зашатался и  упал. Чон Дин
оглянулся. Рядом, совсем недалеко  от них стояла  женская фигура в парандже,
зажав в правой руке пистолет. Он узнал бы эту фигуру из тысячи других.
     - Вы? - бросился он к женщине.
     - Все в порядке? - спросила она, еще не веря в такую удачу.
     -  Да. Уходим,  в такие минуты все решают мгновения, - и  уже  вслед за
этими словами он увлекал Падерину по  узким улочкам Ишкашима наверх, в горы,
где их ждал Акбар Асанов.
     Когда Чон Дин появился вместе с Падериной, Асанов, уже  не мечтавший ее
увидеть,  даже  не  поверил  сразу,  что  этой  измученной  женщине  удалось
вырваться  одной  после   изнурительного  горного   перехода.  Она,  заметно
волнуясь, рассказала, как они шли, пытаясь оторваться от бандитов, как погиб
Альберт  Елагин,  как  она вернулась в кишлак у  Зебака,  как  ушла  оттуда,
понимая, что контрольная встреча в Ишкашиые ее последний шанс. Как встретила
в  горах  двух  охотников, оказавшихся удивительно  порядочными  и  честными
людьми,  которые привели  ее  в Ишкашим  и даже предложили переночевать в их
домах. Как она вчера ночью, отчаявшаяся и уставшая, мучилась, не зная, как и
где  решиться  на  переход  границы.  Как  сегодня  днем  она  по  какому-то
непонятному наитию вышла  на площадь и увидела  Чон Дина. Как она, забыв обо
всем на свете, бежала за ним, впервые счастливая  и уверенная в себе оттого,
что рядом был мужчина.
     Асанов  слушал и переживал,  слушал и молчал, понимая, как трудно  было
Падериной решиться одной выйти из кишлака и идти на Ишкашим. Как сложно было
возвращаться в  горах после смерти Альберта Елагина. Как  ей  повезло, когда
она  встретила двух старых  охотников, поверивших в ее рассказ  о потерянном
муже.
     И  хотя задание  его отряд выполнил более чем хорошо, он был недоволен.
Вернее,  он был  расстроен.  Ибо,  потеряв  треть  своего  состава даже  при
идеально проделанной операции,  не значит действительно блестяще осуществить
задуманное. Никогда не простит  себе Асанов этих потерь, никогда не  забудет
Машкова и Елагина. И всегда будет надеяться на возвращение Ташмухаммедова. И
это будет его верой на все оставшиеся годы.
     Теперь следовало уходить. Потрясенная Падерина не могла понять, как они
могли не уберечь Кречетова, как могли снова его потерять. Никакие доводы  на
нее не действовали,  ей казалось, что  операция бессмысленно провалена. Лишь
Чон Дин сохранял внешнее спокойствие,  кажется, о чем-то догадывающийся,  но
как всегда молчаливый и сдержанный.
     А потом они долго  шли  к северной  границе.  И люди  Нуруллы, сумевшие
все-таки  взять  их  след, шли за ними, пытаясь остановить или взять в  плен
хотя бы одного  из  офицеров. Им  приходилось часто  останавливаться,  ибо у
людей  просто кончался запас  человеческих сил, а у  Падериной и Чон Дина он
был не беспредельным.
     И, наконец, у  самой границы они попали  под  минометный  огонь,  когда
разъяренные бандиты, увидев, что они уходят, установили сразу два миномета и
обстреляли весь склон горы, по которому они  спускались в небольшую  долину,
за пять километров до границы.
     И здесь наступил предел их везению. Одной из мин их все-таки накрыло. И
когда встревоженный Асанов поднял голову, он услышал сдавленный крик и, едва
взглянув  на Падерину,  отвернулся,  ее левая нога  была  в  крови и  сквозь
разорванную кожу  отчетливо  виднелась сломанная  кость. Она  не кричала, не
плакала, только  сильно побледнела и почему-то быстро достала свой пистолет,
поднося его  к виску.  Асанов, успевший выбить его из  рук, дал  ей  сильную
пощечину. И только тогда она заплакала.
     А потом Чон Дин, тоже увидевший это ранение и заметивший, как наступают
сверху  бандиты,  чтобы  в  последней  отчаянной  попытке  взять хоть одного
офицера  живым,  сам  предложил  остаться.  Спорить было нельзя,  и  Асанову
оставалось только  кивнуть  головой,  обняв на прощание своего  капитана.  А
потом пять  километров через горы он  тащил  Катю  Падерину  на себе. Тащил,
выбиваясь из сил, зная, что ни при каких обстоятельствах не бросит ее.
     И позади слышались выстрелы. И шел неравный бой одного человека с целой
группой наседавших на него бандитов. И только когда Асанов подошел к границе
он услышал как прекратился  последний бой  капитана  Чон Дина. Единственное,
что мог сделать  перед своим уходом генерал, единственное, чем они наградили
своего офицера, был молчаливый кивок на вопрос Чон Дина.
     - Мы все сделали правильно?
     Конечно, Асанов не  имел права даже отвечать на этот  вопрос, но бывают
случаи,  когда можно  нарушать  самые большие  секреты в мире.  И  он просто
кивнул  головой.  И  впервые за  все время  их  экспедиции  Чон  Дин  широко
улыбнулся.  Словно понял за пять минут до своей смерти весь замысел операции
и героическую роль каждого из офицеров, участвовавших в этой экспедиции.
     Труп его не был найден, но в горах еще  долго  рассказывали о маленьком
киргизе,  перебившем  в  горах  большой  отряд  контрабандистов.   Некоторые
считали, что он был человеком Алимурата, некоторые даже говорили, что он был
послан из Пакистана.
     А Асанов вышел на границу, унося почти бесчувственную от боли Падерину,
и только  спустя  три дня  узнал, что  левую ногу молодой женщины спасти  не
удалось и она стала инвалидом. В разгромленном длительной гражданской войной
Душанбе не было ни хороших  врачей, ни нужных лекарств.  Началась гангрена и
врачам пришлось пойти на ампутацию, чтобы спасти жизнь молодой женщины.
     А  первая  группа  -  Рахимов,  Семенов,   Борзунов  вышла   почти  без
приключений, если  не считать  легкое ранение Семенова, прикрывавшего  собой
командира группы.
     Еще  через  два  месяца появился  секретный Указ  Президента, нигде  не
публикуемый, никем не читаемый. В нем орденами награждались все члены группы
Асанова,  из  которых  трое  получили их посмертно.  А через  несколько дней
пришло сообщение из Душанбе, что границу перешел Абдулло Ташмухаммедов.



XV
     Захваченного  Кречетова привезли  в лагерь Нуруллы.  Врач,  осмотревший
его,  заявил,  что  он будет жить,  хотя  получил  новое  ранение  в голову.
Обрадованный Корнер приказал, не дожидаясь утра, грузить полковника в машину
и  вылетел  почти сразу, даже  не  попрощавшись с Нуруллой, которого  он так
ненавидел.
     На базе Кречетову перевязали  рану,  сделали укол. Но база Нуруллы была
всего лишь походным лагерем. А  вот на  станции, уже в Пакистане, к нему был
вызван  специальный  врач  из   Исламабада,  который,   осмотрев   больного,
категорически  заявил,  что  тому нужен просто  покой н хороший сон.  И пока
полковник Кречетов отсыпался в своей  комнате, находясь под строгим надзором
двоих  охранников, Беннет и Корнер играли  в шахматы, а Мосс, счастливый  от
благополучного разрешения операции, ходил между ними.
     - Это здорово, - повторял он все время, - это действительио здорово. Вы
сумели вырвать его из рук команды смертников, лучших "коммандос" КГБ.
     - КГБ уже  давно нет, - возразил Корнер, глядя на  доску,  - там сейчас
СВР и ФСК.
     -  Какая  разница,  - отмахнулся  Мосс, -  все равно КГБ.  Видимо, этот
полковник был дня них очень важен, раз они пошли на такой шаг.
     - С этим я, пожалуй, соглашусь, - произнес Корнер, передвигая фигуру, -
он  действительно для них представляет какую-то исключительную ценность. Они
пошли просто на беспрецедентные меры, чтобы его освободить.
     - Да, - согласился Беннет, - а потом как-то глупо его оставили.
     -  Что вы  хотите сказать? - насторожился Мосс. - Думаете,  он два раза
сам сдавался в плен?
     -  Конечно,  нет, -  сразу ответил Беннет, - в первом случае он  вообще
спасся  чудом. Взорвался вертолет, а его выбросило взрывной волной на камни.
Хорошо еще не  разбился, а лишь  повредил себе ноту. А во втором у него было
столько крови, что некоторые люди Нуруллы даже решили, что он мертв.  С этим
все ясно.  Непонятно  другое -  зачем понадобилось выбрасывать целую  группу
смертников,  чтобы  освободить полковника  и без того возвращающегося домой.
Может, они боялись, что мы узнаем нечто такое, что заставит Нуруллу отложить
обмен.
     - Об  этом я все время  думаю, - согласился Корнер,  - и вы правы. Этот
Кречетов не тот, за кого он себя выдает. А наша главная задача - узнать, что
за игру затеяли русские и кто такой этот полковник Кречетов.
     - А с нападением на станцию все ясно? - уточнил Мосс.
     -  Практически,  да.  Это  были конкурирующие с Нуруллой  бандиты.  Они
решили убрать покровителей Нуруллы, чтобы  затем расправиться и с ним самим.
Вообще нужно издать положение, запрещающее нашим офицерам контакты  с любыми
уголовными элементами.  От них одни неприятности. Достаточно было полковнику
Оливеру Норту продать иранцам оружие через  контрас, которые  никак не могли
сохранить  такую сделку в тайне, как скандал  получился грандиозным.  Теперь
будет похожий скандал из-за этого нападения.
     - Но мы  ни  в чем  не виноваты,  - возразил  Мосс,  - нам  приказывали
налаживать контакты с представителями оппозиции, что мы и делали. Разве наша
вина,  что среди  них  так  много  контрабандистов,  уголовников,  подонков,
проходимцев. Это, скорее, вина руководителей отдела, одобряющих наши  тесные
связи с людьми Нуруллы.
     - Мне это известно, - кивнул Корнер,  - именно поэтому по возвращении я
поставлю  этот  вопрос прежде всего. Куда  идут наши деньги? На помощь каким
группам и каким силам? 3десь много неясного и еще больше неизвестного. Нужно
кончать с такой практикой. Пора отказываться от стереотипов мышления.
     - Думаю, про  нападение никто  не  узнает, - негромко  произнес Беннет,
продвигая вперед своего  ферзя,  - это слишком невыгодно  нашему начальству.
Получается, что  мы поддерживаем одних контрабандистов в  пику другим. А это
очень  некрасиво.  И  поэтому  трупы  офицеров торжественно  похоронят,  а о
нападении никто и не захочет вспоминать.
     -  Вы  сегодня  какой-то  мрачный, - не  выдержал Корнер, -  словно  мы
провалили всю операцию.
     - Этого мы еще пока не знаем, - пророчески произнес Беннет. .
     - Нам нужно  будет поговорить  с нашим пленным, - решил Корнер, - он не
должен  догадываться,  что  находится  в  Пакистане.  Пусть думает,  что  он
по-прежнему в Афганистане. Вы,  Беннет, должны будете сыграть роль  афганца,
допросив его.
     - Мне кажется, это не совсем верно, - не выдержал Беннет.
     - Почему?
     - Он должен понимать, что находится у нас. Только при таком раскладе он
будет  что-то  говорить.  Иначе  мы ничего  от  него не добьемся.  Афганским
бандитам, которыми он  был захвачен,  ничего не стоит,  узнав о его истинной
стоимости, просто поднять на него цену. Здесь нужно действовать деликатнее.
     В  этот  момент  в комнату вошел Гарри  Блант с текстом  телеграммы для
Беннета.
     - Вам срочное сообщение, - доложил он.
     - Что там? - недовольно спросил Беннет.
     - Прочтите.
     - Установлено, - начал читать  Блант, - что полковник Кречетов является
одним   из   ведущих  специалистов  Службы  внешней  разведки  России.   Все
утверждения о его принадлежности к пограничной охране фальсифицированы.
     - Спасибо, идите, - Беннет взглянул на Корнера.
     Тот от неожиданности даже укусил ладонь, зажатую в руке.
     -  Теперь  все ясно,  -  выдохнул  он. - Значит, вы захватили  старшего
офицера русской разведки,  -  обрадовался Мосс, сразу  понявший, как выгодно
можно использовать эту неожиданную победу, обещавшую ему  новое повышение по
службе.
     - Получается так, - кивнул Беннет.
     -  Тогда  ясно, почему  русские так хотели вытащить  этого Кречетова, -
Корнер  поставил фигуру  обратно на доску.  -  Хорошо еще, что  они  его  не
пристрелили. А может, и не успели, наш вертолет появился так неожиданно. Или
решили, что не  стоит тратить лишних зарядов, полковник был  весь в крови  и
без сознания.  Но в  любом случае мы поступили  правильно, что доставили его
сюда. Господа, вы понимаете, какого успеха мы добились?
     Он победно  посмотрел по  сторонам.  Теперь, когда ему  удалось наконец
поставить  все  точки  над  "и",  горы  не  казались  ему  такими  чужими  и
непонятными.  Наоборот,  он  даже  полюбил  эти живописные места. Отныне его
операция  войдет в историю их  ведомства. Благодаря успешному планированию и
руководству со стороны приехавшего из Центра полковника Корнера был разгадан
план  русской  разведки,  стремившейся  вытащить  своего  старшего  офицера,
случайно  попавшего  в  плен.  В  течение   нескольких  суток  были  найдены
нападавшие на  их  станцию, виновные в убийстве офицеров  ЦРУ бандиты.  И не
только найдены, но и наказаны. Корнер уже забыл о своих колебаниях по поводу
использования вертолета. Теперь  он считал, что  так  планировалось с самого
начала.  Он  даже  забыл отрубленную  голову  предателя  Хосрова,  вся  вина
которого состояла  в  хорошем  знании  английского языка  и  слишком большом
пристрастии к деньгам, впрочем, очень характерно и для других людей Нуруллы.
     Он готов был простить и самого Нуруллу,  столь несимпатичного ему всего
лишь два часа назад. Теперь все вставало на свои места. Полковник российской
разведки, случайно  попавший в плен во время объезда границы, выдает себя за
офицера пограничной  стражи, и глупые бандиты ему, конечно,  сразу поверили,
назначив  за  его голову  цену. Но  руководство Кречетова  в Москве не может
ждать,  когда  его  обменяют.  И  поэтому  они  посылают  специальный  отряд
смертников,  чтобы вытащить  полковника из лап  бандитов Нуруллы. Конечно, у
русских есть свои осведомители и свои связные, оставшиеся в стране после  их
ухода.   И  они   исправно  сообщают   в  Москву,  что  Нурулла   связан   с
представителями  ЦРУ,  которые  довольно  часто  летают  к  нему.   И  тогда
принимается решение о подготовке специального отряда для спасения Кречетова.
А  на станцию ЦРУ конкурентами Нуруллы послан еще один отряд, чтобы оставить
своего главного соперника без союзников. Хотя здесь еще нужно проверить. Эту
игру вполне могли подстроить и русские. И все должно было  пройти хорошо, но
приезд  Корнера,  блестящего разведчика  и  тонкого аналитика, разрушил игру
русской  разведки.  Ему  удалось  вычислить  и  решить  все  сложные задачи,
поставленные перед ним в ходе этой операции.
     Тут  он  вспомнил,  наконец,  о  Кречетове  и  впервые  пожалел  своего
"коллегу" - соперника,  так  неудачно пытавшегося сбежать из  плена. Правда,
все  лавры победителя  придется  делить  с  этими ничтожествами  - Моссом  и
Беннетом,  но это  уже  издержки  работы, на  которые он  просто  не  должен
обращать  внимания.  В конце  концов,  главную задачу  он выполнил.  Раскрыл
преступление на станции и поймал старшего офицера российской разведки.



     XVI. Спустя восемь месяцев. Вашингтон
     Впервые он появился на улице без сопровождающих. Кажется,  ему начинают
верить, хотя  до окончательного закрепления еще очень далеко. Пока он делает
только первые шаги.
     За  эти  месяцы  его  проверяли  раз сорок.  Гоняли  на  всякие  тесты,
испытывали  на  детекторе лжи, делали  разные уколы. Только  подготовленная,
закаленная  психика могла выдержать  подобные  испытания. Он  осмотрелся  по
сторонам. Все было  спокойно. Ему  просто  разрешили прогулку. Провожатых не
было. Да они, наверное, и не нужны. Если он хочет сбежать - пожалуйста, хоть
сегодня.  Правда, он  выдал  столько  бывших  агентов спецслужб в  Восточной
Европе, что в России его просто расстреляют у первого  дерева.  И американцы
это хорошо понимали. И поэтому даже  не следили. Хочет бежать - пусть бежит,
себе хуже сделает.
     Он поднял руку. Остановилось такси.
     - Куда? - спросил таксист.
     Он назвал адрес.  За последние три  месяца он  пять раз заходил в  этот
магазин со  своими сопровождающими  и все  знали, что он любит покупать  там
новые  книги. Такси плавно остановилось прямо  у две