о предложил Трубач. В это время Ленчик зашевелился
и сделал попытку встать. Трубач еще  раз "сыграл  в ладушки" и гостеприимным
жестом раскрыл перед Графом дверь.
     Не  было их минут  шесть-семь.  Когда Граф  вернулся и опустился в свое
кресло, он  уже был  не  похож на  маленького Наполеона.  Ну,  разве  что на
Наполеона после битвы при Ватерлоо. И вопрос у него остался только один:
     -- Кто вы такие?
     Ну, прямо проклятый вопрос. Из  разряда вечных: "Кто  виноват?"  и "Что
делать?" Я даже и попытки не сделал ответить на него.
     --  Давайте,  Граф, перейдем к делу. Вы знаете, что  произошло на вилле
"Креон"? Ваше знание  состоит из того, что  рассказали вам  трое  "шестерок"
Пана,  и ваших  догадок. Я  расскажу вам то, что было  на  самом  деле.  Для
определенных целей нам понадобилась небольшая партия товара и через надежных
людей мы вышли на Пана...
     -- Для каких целей? -- перебил Граф.
     -- Как говорил один мой знакомый: "Меньше знаешь -- лучше спишь".
     -- Значит, вы были знакомы с Паном?
     -- Не  слишком долго,  -- об®яснил я, и это была чистая правда. --  Так
вот.  Мы отнеслись к Пану со  всем уважением и приняли  все его  условия. Мы
проплатили миллион долларов, а  потом  еще шестьсот тысяч. Пан  заверил нас,
что у него есть  надежный канал доставки товара в Москву. Мы условились, что
окончательный  расчет произведем  при получении товара. Нормальная схема, не
так ли?
     Граф молча кивнул.
     --  Но Пан повел себя некорректно, -- продолжал я. -- Он трижды  срывал
сроки, а потом  сообщил, что его канал  связи сгорел и он передаст нам товар
на  своей  вилле. Нам это  показалось подозрительным, и  мы  послали к  нему
нашего человека для  проверки. В задачу мою и моих людей  входило страховать
этого  человека.  Эта  предосторожность  оказалась  нелишней. Пан  застрелил
нашего связника и попытался застрелить нас. Это ему, к счастью, не удалось.
     -- После чего вы забрали товар,  а трех "шестерок" отправили в Варшаву,
чтобы сбить всех со следа, -- закончил Граф. -- Это было остроумное решение.
     -- Не слишком, раз вы о нем  догадались, -- возразил я. --  Хорошо хоть
не догадалась полиция.
     -- Вы же  не приравниваете, надеюсь, меня к  полиции? --  На  его  лице
вновь появилась самодовольная усмешка. -- Так в чем же ваша проблема?
     -- В том, что  в  это дело оказались втянуты вы. Ваши  люди  сработали,
конечно, грубовато, когда попытались перехватить нас в Болгарии...
     -- Это были люди Хруста. Мои так не работают.
     -- И в этом тоже часть проблемы.  -- Я понял,  что пора дать ему в руки
козырь,, чтобы он чувствовал себя  поуверенней. -- Сейчас  у нас только один
способ решить  проблему.  Убрать  всех  ваших людей... вместе с вами,  Граф,
извините за откровенность. И уйти с  товаром. "Окно" на границе готово, и мы
им воспользуемся сегодня ночью.
     Судя по выражению его лица, этот способ ему не очень понравился.
     --  Но этот  вариант нас  не устраивает,  --  продолжал  я. -- По  двум
причинам. Владас любезно рассказал нам, что вы  вызвали из Афин десять своих
боевиков и они появятся здесь в ближайшее время.
     -- Что он еще рассказал?
     -- Все.
     --  Ему нужно  было  язык выдрать, а не голову откручивать!  --  заявил
Граф, довольно правдоподобно изобразив гнев.
     -- Не горячитесь, --  посоветовал я.  -- Возможно, это и к лучшему. Нам
не очень улыбается  перспектива начинать здесь войну  с вашими людьми.  Хотя
сомнений в исходе ее у меня нет.
     -- Вы плохо знаете моих людей.
     --  Зато я хорошо  знаю  своих.  Но  дело  даже не  в  этом.  Нам нужен
регулярный и надежный канал получения товара. Эта партия -- первая, пробная.
Нам понадобится по  десять килограммов  примерно раз в  полтора-два  месяца.
Хруст и Пан выбыли из этого бизнеса. Почему бы вам не заняться этим?
     -- Почем?
     --  С вашей доставкой  в Москву -- по пятьсот баксов.  За  грамм,  само
собой.  С  нашей  --  по  четыреста шестьдесят. Это те же  условия,  которые
предложил  нам  Пан. А  он не  любил оставаться  внакладе. Мы навели  о  вас
справки  в Москве  и  получили хорошие отзывы. Правда, и о Пане отзывы  тоже
были неплохие.  Но я  уверен, что вы человек другого калибра,  чем этот, как
говорят на зоне, гнилой бажбан.
     -- Вы не топтали зону, -- заметил Граф.
     -- Нет. И не собираюсь.
     -- Кто в Москве может мне вас порекомендовать?
     -- Надеюсь, что никто.
     -- Так не бывает. Мир тесен. Вам же кто-то рекомендовал Пана и меня.
     -- Когда это нужно, мы сами находим таких людей.
     -- Я должен знать, с кем имею дело.
     -- Партнера узнают  не  по рекомендациям. Лучшая  гарантия в бизнесе --
предоплата. Мы на нее согласны. Таким образом, ситуацией будете  владеть вы.
А  мы  будем ее  всего  лишь  контролировать. Не напоминаю,  чем может  быть
чревато нарушение обязательств.
     -- Но все-таки напомнили, -- заметил Граф.
     -- Чтобы между нами не осталось недоговоренностей.
     -- Вы не похожи на людей, которые занимаются наркотой.
     -- Мы ею и не занимаемся. У нас совсем другой бизнес.
     -- Зачем же вам товар?
     -- Это последний вопрос, на который я отвечу. Есть регионы, где наркота
котируется выше доллара.
     -- Чечня, -- предположил он.
     -- Логично, -- согласился я. -- Если бы нам понадобилось похищать людей
или время от времени взрывать нефтепровод. Но это нас не интересует.
     Он прищелкнул пальцами.
     -- Я понял! Колыма -- золото. И Мирный с Якутией -- алмазы. Я прав?
     --  Все, Граф. Я больше  не отвечу ни на один ваш вопрос. Ни на прямой,
ни на косвенный. Вы слишком опасный собеседник. Похоже, я слишком молод  для
переговоров с вами.
     Он прямо-таки расплылся от моих слов.
     --  Я обдумаю ваше предложение, -- пообещал он.  -- Как  я сообщу вам о
своем решении?
     -- Сколько времени вам нужно на обдумывание?
     -- Недели две-три.
     -- Ровно  через три недели наши люди позвонят вам на виллу в Афины. Тут
он слегка побледнел.
     -- Вы знаете, где моя вилла?
     -- И где ваш офис -- тоже знаем.
     -- Откуда? Этого вам не мог сказать Владас!
     -- Граф, я вас предупредил: больше ни одного вопроса.
     Похоже, мой блеф проскочил.
     --  А как  быть с этой партией товара?  -- задал  он, наконец,  вопрос,
которого я больше всего ждал. Я пожал плечами.
     -- Никак. Проехали.
     -- Серж! Я  понял вашу игру! Вы вешаете мне лапшу на уши только с одной
целью: чтобы я не помешал вам сегодня ночью уйти с товаром! Вы не дурак,  но
со мной вам тягаться рано! Все, что вы мне в уши надули, -- блеф!
     Пора было его слегка остудить.
     -- А четверо теплых в "фиате" и один холодный -- тоже блеф? -- Я поднял
сумку и встряхнул звякнувшими пушками. -- И это блеф? Может, и мой друг Коля
блеф? Очень жаль, Граф, что мы  не достигли с вами взаимопонимания. Я обещал
вам рассказать, как мне удается не иметь врагов. Вот как: я превращаю врагов
в друзей. Или уничтожаю. Нам с вами до дружбы  далеко, но я надеялся сделать
из вас партнера. А хороший партнер -- это почти друг. Не вышло. --  Я кивнул
Трубачу. -- Приступай. Ни к чему нам ждать, когда появятся его афиняне.
     Граф  даже  втянул голову в плечи. Тут,  к  собственному его несчастью,
снова ожил и приподнялся с дивана Ленчик. Трубач мимоходом грохнул его своим
кулачищем по темечку. Это уже не "ладушки". Это -- пара  недель  в больнице.
После чего  Трубач взялся сзади за подбородок  Графа и  повернул  его голову
примерно на девяносто градусов по часовой стрелке. Следующие градусов десять
переправляли бы этого  несостоявшегося наполеончика  прямиком на  его остров
Святой Елены.
     Он захрипел:
     -- Нет!
     И посмотрел на меня, как курица: сбоку и круглым глазом.
     Я кивнул Трубачу:
     -- Секунду!
     Голова Графа встала на место.
     -- Вы хотите сказать последнее слово? -- спросил я.
     Он откашлялся, помассировал шею и ответил:
     -- Серж! Так не делаются дела!
     -- Именно так они и делаются, -- возразил я.
     -- Я согласен на ваши условия. Я верю, что вы не блефовали. Поверьте, я
полностью вам доверяю.
     -- Доверие  предполагает откровенность.  Полную.  Докажите се. Это  ваш
последний шанс.
     -- Как?
     -- Ваши проблемы. У вас всего три попытки, Граф.
     От напряженного раздумывания он даже вспотел. Наконец, сказал:
     -- Это я сдал Хруста. Я с самого начала хотел забрать его бизнес.
     -- Это я и сам знал, -- ответил я, и наполовину это было правдой.
     -- Я...
     -- Только не признавайтесь, что предпочитаете мальчиков, -- предупредил
я. -- Ваша сексуальная ориентация меня не волнует.
     -- Я и не собирался этого говорить. Тем более что это не так.
     -- Тогда скажите то, что собирались.
     -- Я... В общем, это я приказал убрать ваших двух -- тех, что сидели на
"губе".
     -- Это я тоже знал. Последняя попытка.
     Возможно, я даже пожалел бы его, если бы не знал, сколько крови на этих
холеных, с маникюром, руках.
     --  Я  не вызывал людей из Афин! -- наконец выпалил он.  -- Все, больше
нечего мне сказать. Это соврал Влад... Ну? Доказал?
     -- Теперь -- да. Только это соврал не Влад, а я.
     -- Зачем?!
     --  Как  раз  для  этого. Чтобы проверить,  могу  ли  я  вам  доверять.
Расслабьтесь, Граф. Вы выдержали испытание. Может, хотите выпить?
     Он закивал:
     -- Да, очень хочу.
     Трубач подошел  к  бару,  разглядывал бутылки и  налил в высокий стакан
сразу из нескольких.
     -- Коктейль "Авто-Хилтон", -- сообщил он,  передавая стакан Графу. -- Я
его только что изобрел.
     Граф сделал глоток и отставил стакан в сторону.
     -- Неужели не понравилось? -- огорчился Трубач.
     -- Откручивать головы у вас получается лучше. Я засмеялся.
     --  Прекрасно, Граф.  Я  уже говорил,  что вы  остроумный  и находчивый
человек. И смелый. Теперь я понимаю, как вам удалось создать  свой бизнес  и
встать во главе.
     -- А  я  начинаю понимать,  почему  при вашей молодости главный в вашем
бизнесе вы. У вас все задатки большого босса.
     -- Я?  Что вы! По сравнению с моим боссом  я  просто щенок. Поверьте, я
говорю искренне.
     -- Да?.. Хотел бы я знать, кто он.
     -- А вы его знаете. Его все знают. Только очень мало кто знает,  что он
-- это он. Оставим эту тему. Вы вправе спросить меня, зачем я разыгрывал всю
эту комедию.
     -- Зачем? -- спросил он.
     -- Именно затем, что нам нужен надежный партнер для того самого дела, о
котором мы говорили. Очень надежный.  По-моему, вы подходите на эту роль.  Я
докажу  вам  серьезность своих  намерений. Разумеется, эту партию  товара мы
могли бы вывезти без всяких  проблем и без вашего  участия. Два "но".  Мы не
хотим, чтобы поползли слухи о якобы нашем беспределе по отношению к Пану...
     -- Вы же сказали, что вас никто не знает.
     -- Правильно. Но у слухов есть пакостная  особенность проникать  во все
щели, как керосин. А мы дорожим своей репутацией. Второе "но": нам все равно
пришлось бы искать  партнера. Это -- время. И никаких гарантий, что снова не
нарвешься  на  такого  же   Пана.  Поэтому  мы  готовы  видеть  вас  в  роли
правопреемника Хруста и Пана и готовы выполнить все наши обязательства.
     -- То есть заплатить за товар?
     -- Вам это кажется странным?
     -- Немного.
     --  Это  говорит лишь  о  том,  как мы  еще  далеки  от цивилизованного
бизнеса.  Вспомните,  Граф: русские  купцы заключали  миллионные  сделки под
простое слово.  Даже без всяких расписок.  "Честность --  лучшая  политика".
"Слово дороже золота"... -- Я взглянул на часы. -- Черт! Время  звонить!.. В
мотеле должен быть международный автомат. Он в офисе, наверное?
     -- Куда вам нужно звонить? -- спросил Граф.
     -- В Москву.
     -- Можете воспользоваться моим сотовым телефоном.
     Он подал мне трубку. Я заметил, что рычажок поставлен на громкую связь,
но переключать не стал.
     Прикрыв пульт от Графа, я набрал номер Москвы.
     -- Диспетчер, -- прозвучало достаточно громко.
     -- Говорит Серж. Посылка готова. Сегодня от часу до двух ночи.
     -- Вас понял. Пароль "Москва", отзыв "Киев". Удачи!..
     Я набрал еще  один  номер  -- тот, что  дал мне для связи  Губерман. Он
ответил после первого же гудка:
     -- Слушаю.
     -- Ефим, это Серж. Нужен самолет в Гродно. Небольшой. Вылет из Гродно в
три или  четыре  утра.  С  посадкой в  Жуковском или Чкаловском без таможни.
Подробности при встрече.
     -- Сделаем. Назовешь ночному диспетчеру свою фамилию. Встречу сам.
     -- До встречи,  -- сказал я  и вернул Графу трубку. --  Спасибо, теперь
все в  порядке. На чем  мы остановились? Да, деньги.  За товар мы проплатили
"лимон" шестьсот. Осталось семьсот тысяч.
     -- Девятьсот, -- поправил Граф.
     -- С какой стати? --  удивился я.  -- Девятьсот  -- это если по пятьсот
баксов за грамм. А мы берем по четыреста шестьдесят. Доставка-то наша.
     -- Хорошо, семьсот.
     Я позволил себе усмехнуться.
     -- Еще бы не хорошо. Не вложили ни цента, а получаете семьсот штук.
     -- Я вложил сто в джип и оружие, -- напомнил Граф.
     -- Бросьте! Ваш "паджеро" со всеми стволами тянет от силы на полтинник.
И потом, Граф, вы что, хотите слупить с нас бабки за стволы, которыми нас же
хотели прикончить?
     -- Мне придется разбираться с корешами Хруста.
     -- Ваши трудности. Еще вопрос:  как передать вам эти  бабки? Банковский
трансферт исключен.
     -- Почему?
     -- Нам не нужны следы. Да и вам  тоже. У  вас есть человек, которому вы
полностью доверяете?
     -- Ну, Ленчик, -- не очень уверенно проговорил Граф.
     --  Ленчик  отпадает,   --  вмешался  Боцман.  --  Примерно  на  месяц.
Сотрясение мозга средней паршивости.
     -- А ваш телохранитель Гриша? -- спросил я.
     -- Вы его отпустите?
     -- Ясно, отпустим. Сейчас же. На черта он нам нужен?
     -- Он парень туповатый, но вполне надежный.
     -- Значит, так и решим, -- заключил я. -- Он идет с нами через границу,
на той стороне получает бабки и возвращается. "Окно" будет открыто не меньше
двух часов.
     -- А разве бабки не с вами? -- насторожился Граф.
     -- Да что же мы, спятили? Мы ехали контролировать  ситуацию, а не брать
товар. Бабки подвезут те, кто нас встретит.
     Граф надолго задумался, а потом покачал головой:
     -- Нет, Гриша не подходит.
     -- Значит, свою жизнь вы ему доверяете, а семьсот штук зеленых -- нет?
     -- Вот именно нет, -- подтвердил Граф.
     --  Тогда  я  вижу  только  один выход.  Колюня,  сколько  у нас  бабок
осталось? Штук пятьдесят?
     --   Около  того,   --  отозвался  Трубач.   --  Ну,   и  за  "ситроен"
чирик--полтора можно взять.
     --  С "ситроеном" нам уже возиться некогда. Значит,  полтинник. Сейчас,
Граф, мы отдаем вам пятьдесят тысяч баксов,  а  остальные --  когда привезем
предоплату за  следующую партию товара... Опять несогласно? Тогда я не знаю.
Предлагайте сами. В конце  концов, это вам нужно, а не  мне, -- добавил я, а
сам подумал: "Черт! Неужели не клюнул?"
     Граф немного помолчал и спросил:
     -- Когда я могу получить эти пятьдесят штук?
     -- Как только приедем в Нови Двор.
     -- Я смогу увидеть товар?
     -- Не доверяете?
     -- Вы осторожный человек, Серж. Я тоже.
     -- Сможете,  -- сказал  я. Клюнуть, может,  и не клюнул,  но  интерес к
наживке  проявил.  Теперь  главное  --  не  спугнуть.  --  Могу  я  еще  раз
воспользоваться вашим телефоном? Какой здесь код?
     -- Четыреста восемьдесят пять, -- ответил Граф, передавая мне трубку.
     Я набрал номер нашей комнаты в отеле-теремке. Ответил Док.
     -- Это Серж, -- сказал я. -- Звоню от Графа. Товар подготовлен?
     -- Да.
     -- Возьми  с собой  Митю и  через час  будьте  в "ситроене". С товаром.
Соберите все бабки, что  у нас остались, и тоже принесите. Сидите в кабине и
ждите  меня. Остальные пусть страхуют  со  стороны. И  если  что  -- никаких
нежностей. Все ясно?
     -- Все, Серж, -- ответил Док и положил трубку.
     -- Почему в "ситроене", а не в вашем отеле? -- спросил Граф.
     -- Вас интересует, где мы живем?
     -- Не очень.
     --  Я так и  подумал. Ну что, переодевайтесь, Граф, и поехали. Да, чуть
не  забыл!  -- Я  вытряхнул из сумки  пистолеты на полированную  поверхность
журнального столика. -- Забирайте ваш арсенал.
     --  Успели разрядить, -- предположил Граф, не притрагиваясь к стволам и
сверля меня своими пронзительными глазами-буравчиками.
     Я  взял  "глок", направил в  пол длинный  от глушителя ствол и два раза
подряд нажал  курок.  Раздались два хлопка,  в  ковре появились  две дырки с
оплавленным по краям ворсом.
     Я положил пистолет на стол.
     -- Убедились? Хотите сами попробовать?
     Граф взял  "глок"  и повертел его в своих  маленьких  пухлых  руках.  Я
заметил,  как  Трубач  подсобрался.  Но  на  этот раз  ему  не представилось
возможности продемонстрировать свою рысью хватку.
     -- Вы сказали, что вам нравится эта машинка, -- проговорил Граф.
     -- Да, очень,  --  вполне искренне признался я.  Он взял пистолет двумя
руками, как чашу, и протянул мне через стол.
     -- Дарю!
     -- Вы шутите, Граф?
     -- Дарю! --  повторил  он  с таким самодовольством  на физиономии,  что
прямо хоть руками разводи.
     Странные вещи вытворяет  с нами наше самомнение.  Очень странные.  Если
человек считает, что он красив, он  и ведет  себя, как красавец. И что самое
поразительное -- и женщины-то к нему чаще всего относятся, как к красавцу. А
вот если человек считает, что он умен, то ведет себя, как последний дурак. И
дураком же выглядит в глазах окружающих.
     А уж когда человек самовлюблен...
     Я принял  "глок".  Не  потому,  что  он  мне действительно  нравился. А
потому, что понял: я должен его принять. Но "спасибо" не сказал -- это слово
в его глубинном, изначальном смысле никак не годилось  для  этого случая. Не
сказал я и "благодарю". А сказал то, что он и хотел услышать:
     -- Графский подарок!
     И он сразу стал Наполеоном после Аустерлица.
     Небрежно-благосклонным к свидетелям своего триумфа.
     И  мысли не допускающим, что кто-то  может не восхищаться  им и  его не
любить.
     Доверчивым дураком.
     Что для меня в этой ситуации было самым главным.
     Я попросил Трубача:
     --  Пойди  развяжи этих. Гришу сюда приведи,  а остальные пусть сидят в
"фиате".
     -- Гриша -- это  который с перебитым носом?  -- уточнил Трубач. --  Или
без зубов?
     --  Который  самый  целый  из  них,  --  подсказал  Граф  и  удалился в
гардеробную, даже и не подумав убрать пистолеты с журнального столика.
     Тут  я  их  слегка  и  перезарядил. Патронами  от  "Макарова"  заклинил
магазины "байарда"  и браунинга, а "маслятами" калибра 6,35  от этих дамских
игрушек зарядил  ПМ. Так  что из браунинга  и  "байарда"  теперь не смог  бы
выстрелить даже КИО, а стрелять из "Макарова"  патронами калибра 6,35 вместо
штатного  7,62  я не пожелал  бы и моему первому взводному,  который  считал
строевую подготовку важнейшей дисциплиной для будущих офицеров-десантников.
     Эту  нехитрую  работу я  закончил как  раз  к  тому моменту,  когда  из
гардеробной  появился  Граф  в  белых  брюках  и  синем блейзере с  золотыми
пуговицами, а Трубач с улицы  ввел  его  телохранителя Гришу  -- крепенького
мужичка,  который  выглядел   так,  словно  побывал  в  руках  у  людей,  не
подписывавших Женевскую конвенцию  о гуманном отношении к  военнопленным.  А
если  подписывавших,  то  не  читавших.  А  если  и  читавших,  то не  очень
внимательно.  С  виду-то он был  вполне  в  норме, но двигался как  робот  с
несмазанными  шарнирами.  Он  тупо  посмотрел на  полусвалившегося  с дивана
Ленчика, потом на стволы передо мной, потом на меня, а уж только потом -- со
слабо обозначенным во взгляде вопросом -- на Графа.
     -- Все в порядке, -- сказал Граф, -- сейчас поедем в Нови Двор.
     Он взял  со  стола ПМ