Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
ет.
-- Ты с ума сошел. Ты подозреваешь меня в предательстве?
-- Я просто констатирую факт... Ну что ты вскочил? Сядь, ради Бога!.. У
меня и в мыслях не было тебя в чем-то подозревать. Что ты, Борька! Мы
тридцать лет вместе. Ты -- один из очень немногих близких людей, которые у
меня остались. Я часто был к тебе несправедлив. Орал на тебя, обзывал
трусом...
-- Это была не трусость, а осторожность.
-- Да, конечно. Поверь, мне очень стыдно. Если бы люди заранее знали об
утратах, они жили бы совсем по-другому. И к Анне я был часто несправедлив. И
к Сашке...
-- Ты их любил. И они это знали.
-- Тебя я тоже люблю. И хочу, чтобы ты это знал.
-- Спасибо, Аркадий. Я это знаю... И очень ценю..."
"Боже милостивый! -- мелькнуло у меня в голове. -- Сейчас он его
поцелует! Неужели посмеет?!."
"-- Налей и мне... Давай выпьем за нашу дружбу. За тебя, Борька!
-- За тебя, Аркаша!..
-- Царица ночь!.. В странном мы месте, а? Там -- Эллада. Там -- Иудея.
И пустыня египетская, по которой Моисей сорок лет водил свой народ, чтобы
вытравить из него рабство... А для нас этот путь еще впереди.
-- Для нас? Кого ты имеешь в виду?
-- Да всех нас. Россию...
-- Извини, Аркадий, что опускаю тебя на грешную землю. Но нужно что-то
решать. И немедленно. Предлагаю продать патент. Они и тогда предлагали за
него хорошие деньги. А сейчас заплатят вдвое и даже втрое. Ситуация для них
крайне острая. Акции тюменских компаний упали до минимального уровня. Если
ты обнародуешь свой проект, Самотлор и вся Западная Сибирь уплывет из их
рук. Они заплатят столько, сколько ты скажешь. Они не будут торговаться.
-- Нет.
-- Но это же колоссальные деньги! Конечно, можно получить в десятки раз
больше, если самим внедрять установку. Но вспомни, сколько нужно вложить!
Сотни миллионов долларов! И потом ждать отдачи не год и не два! А так ты
получаешь все сразу и без всякой головной боли!
-- Нет.
-- Но почему?! Можешь ты об®яснить почему?!
-- Ты сам знаешь, что они сделают с патентом.
-- Да пусть делают что хотят! Нас это уже не будет касаться! И главное:
нас оставят в покое! Все равно ты не сможешь сам реализовать проект. Тебе
придется вложить в него все до последнего цента! И все равно не хватит! А
иностранные инвесторы не дадут ни копейки. Ты слишком опасный партнер. А
Россия сейчас не та страна, в которую умные люди вкладывают деньги. Неужели
и это тебя не убеждает?
-- Нет.
-- Послушай, Аркадий... Я понимаю, ты не можешь простить им Сашку... Но
вспомни, ты же сам всегда говорил, что в политике и в бизнесе нет места
эмоциям!
-- Я ошибался.
-- Ну, знаешь!.. Все. Сдаюсь. Выхожу из игры. Ты поставил на своей
жизни крест, а мне это ни к чему. Я еще хочу спокойно пожить. Хватит с меня.
Уеду на какие-нибудь Канары или Бермуды и даже телевизор не буду включать.
Извини, Аркадий, но я уезжаю.
-- Твое право. Распорядись, чтобы твои деньги перевели на счет в
Женеву. Свою долю ты знаешь. Допуск к счету у тебя есть.
-- И ты больше ничего мне не скажешь?
-- Скажу. Хорошо, что мы успели выпить за нашу дружбу. Спокойной ночи,
Борис.
-- Спокойной ночи, Аркадий..."
"Стоп".
Некоторое время в гостиной моего апартамента царило молчание.
-- Ну, Иуда! -- пробормотал Артист. Губерман вынул из кармана
радиопередатчик.
-- Я Первый, вызываю "Эр тридцать пять"! Прием!.. Первый вызывает "Эр
тридцать пять"!.. Я Первый, я Первый. "Эр тридцать пять", ответьте Первому!
Прием!..
-- Спят, наверно, -- заметил Боцман. -- Шесть утра, самый сон.
-- Я им посплю! Вахтенный должен дежурить!.. Первый вызывает "Эр
тридцать пять", я Первый, я Первый, прием!..
-- Я "Эр тридцать пять", -- отозвались, наконец, с буксира. -- Слышу
вас, Первый. Прием.
-- Передать всем. Наблюдение с "Трех олив" снять. Двое -- на внешнюю
охрану виллы. Двое -- в наружку. Об®ект -- Розовский. Как поняли?
-- Понял вас, Первый. Об®ект Розовский.
-- Глаз не спускать. Иметь при себе документы, деньги. Следовать за
ним, куда бы ни уехал или ни улетел. Держать со мной связь. Обо всех
контактах докладывать.
-- Ясно, Первый, все ясно.
-- Конец связи! Губерман убрал рацию.
-- Где вы взяли буксир? -- поинтересовался я.
-- Специально арендовали. Очень удобно. И внимания не привлекает. И
всегда под рукой. -- Он кивнул на магнитофон: -- Что скажете?
-- "Они". "Им". Кто эти "они"?
-- Об этом нужно спросить у Назарова. Или у Розовского.
-- Я не стал бы спрашивать у Розовского.
-- Я и не собираюсь... -- Губерман ткнул сигарету в переполненную
пепельницу и долго протирал очки. Потом надел их и сокрушенно покачал
головой: -- Понятия не имею, как я обо всем этом буду рассказывать шефу. Это
будет для него сильный удар. Они дружили больше тридцати лет.
-- А вы и не рассказывайте, -- посоветовал я. -- Предоставьте это мне.
-- Он задаст вам вопрос "Кто вы?", -- предупредил Губерман. -- И вам
придется на него ответить.
-- Я постараюсь.
Когда Губерман ушел, я открыл настежь все балконные двери, чтобы
вытянуло дым, -- крепко накадили Губерман с Доком. В низких лучах солнца
серебрились узкие листья олив, окружавших пансионат. Пахло сосновой хвоей,
еще чем-то пряным, будто корицей. Может, эти кустики внизу и в самом деле
были корицей, откуда мне знать, корицу я видел только в жестяной баночке на
кухне у Ольги.
-- Все, расходимся, -- сказал я ребятам. -- Нужно хоть немного
вздремнуть. Неизвестно, каким будет день.
-- Минутку, -- остановил меня Боцман. -- Ты уверен, что мы занимаемся
тем, чем надо?
-- Что ты имеешь в виду?
-- Да все это. Вникаем в проблемы Назарова, в его отношения с
компаньоном.
-- А как же без этого?
-- Да очень просто. У нас есть задание. Мы должны были блокировать
контакты Назарова с этим долбаным полковником. Сделали. Устранить угрозу
жизни Назарова. Сделали. Осталось доставить Назарова в Россию -- и все дела.
-- Как?
-- Вот об этом и надо думать. А не о том, как сообщить Назарову, что
его друг-блондин вовсе ему не друг, а последняя сволочь. Это не наши
проблемы.
-- Ты рассуждаешь, как настоящий наемник.
-- А мы и есть наемники. Тут нечем гордиться. Так получилось. Ну так и
давайте заниматься своим делом. А Назаров пусть занимается своим. Я
допускаю, что он честный человек. И что свои миллионы или миллиарды
заработал честно. Хоть и не представляю, как это можно сделать. Он покупает
яхты, патенты, создает центры для сына, проворачивает какие-то крупные дела
с нефтью и имеет от этого сложности. Но это его сложности. А у нас и своих
хватает.
Последние фразы Боцман произнес с нескрываемым раздражением. Ни хрена
себе. Это была классовая ненависть. И ничуть не меньше. Голосом Боцмана
говорила нищая, осатаневшая от новых времен Калуга. Да и только ли Калуга? А
может быть, вся Россия? Интересно, а как в Штатах относятся к ихним Морганам
и Рокфеллерам?
Я оглядел ребят. Судя по выражению лиц, слова Боцмана их озадачили.
Лишь Док с явным неодобрением покачивал головой.
-- Возможно, я согласился бы с тобой, -- обратился я к Боцману. -- Если
бы не одно "но". Проблемы Назарова напрямую связаны с нашими. Они вытекают
одна из другой, как... Как даже не знаю что.
-- Как музыкальные темы, -- подсказал Трубач. -- Это называется двойной
концерт. У каждого исполнителя своя тема.
-- Наш культурный уровень стремительно повышается, -- констатировал я.
-- Мы уже усвоили, что такое застольный период. А теперь вот узнали, что
такое двойной концерт. Но если мы будем рассуждать, как ты, вряд ли эти
знания пригодятся нам для воспитания наших детей. А теперь спроси: почему?
-- Почему? -- спросил Боцман.
-- Потому что мы их не увидим. Я понимаю: на буксире ты лежал
связанный, не до того было, чтобы вслушиваться в посторонние тексты. И тем
более вдумываться. -- Я обернулся к Доку: -- Где пленка резидента?
Но он уже сам все понял. Вставил кассету в диктофон и нашел нужное
место. В динамике зазвучали голоса Розовского и полковника Вологдина:
"...как будут развиваться события дальше?.."
Док чуть дальше перемотал пленку.
"...Вы арендуете самолет на чужое имя, мы перелетаем в Варшаву, оттуда
добираемся до местечка Нови Двор возле польско-белорусской границы. В
условленный час и в условленном месте вы, я и господин Назаров перейдем
границу..."
-- Достаточно, -- кивнул я.
Док выключил диктофон.
-- Откуда он знал про Нови Двор? -- встревоженно спросил Боцман. -- Это
же наше задание!
Ему уже было не до классовой ненависти.
-- Ты задал правильный вопрос. Если у тебя есть ответ, мы немедленно
займемся детальной разработкой третьего этапа нашей операции.
Боцман покачал головой:
-- Я не знаю ответа. А ты знаешь?
-- Его подсказал Док. Я было назвал это научной фантастикой...
-- Положим, ты его назвал совсем не так, -- заметил Док.
-- Но в этом смысле. Но чем больше я об этом думаю... Есть еще один
способ это проверить. -- Я обернулся к Трубачу: -- У тебя осталась хоть
сотня из своих бабок? После того, как купил пианино?
-- Какое пианино? -- удивился Артист.
-- Такое. Сорок четвертого калибра. Трубач заглянул в бумажник.
-- Есть. Три стольника. Тебе все?
-- Нет, только один.
Я расправил купюру и положил перед собой на стол. Бумажка была
новенькая, с крупным портретом Франклина в овале.
Как во всяком респектабельном заведении (а Шнеерзон из кожи вон лез,
чтобы сделать свой пансионат респектабельным), в "Трех оливах" был сейф со
стальными ячейками, где постояльцы могли хранить свои бриллианты и жемчуга.
Не знаю, много ли драгоценностей лежало в ячейках, но наша была занята: в
ней мы держали баксы Вологдина и двадцать тысяч, которые я получил в
"Парадиз-банке" в Ларнаке. Ключ от ячейки был у Дока, я попросил его
спуститься вниз и принести стольник из вологдинских денег и еще стольник --
из ларнакских. Когда он вернулся, я положил купюры в ряд и начал изучать
серии и номера. Все баксы были выпуска девяносто шестого года, уже новые.
Картина получалась такая:
стольник из "Парадиз-банка" -- Д6 ЕА12836122Д,
вологдинский -- Б2 АБ47604462Е,
трубачевский -- Б2 АБ47588212Е.
Разница между вологдинской и трубачевской купюрами была 72 тысячи 250
баксов.
-- Что это значит? -- спросил Муха, когда я поделился результатами
своих арифметических действий.
-- Я знаю, -- сказал Боцман. -- Когда из банка привозят новые баксы,
номера идут все подряд. -- Он ткнул пальцем в вологдинскую и трубачевскую
купюры. -- Эти баксы -- из одного банка.
-- И даже наверняка из одного сейфа, -- добавил я. -- Нетрудно
догадаться, где этот сейф стоит. В кабинете начальника Управления по
планированию специальных мероприятий. Или в бухгалтерии Управления.
-- Погодите! -- Боцман даже головой потряс. -- Выходит, Вологдин
работал на Управление? Как и мы?
-- Извини, Док, за научную фантастику, -- сказал я.
Он отмахнулся:
-- Да я сначала и сам себе не поверил. До Боцмана доходило не слишком
быстро, но основательно.
-- Да это же... Да... Суки! Они же нас специально подставили! Они и
послали нас, чтобы подставить! -- Он растерянно огляделся. -- Ведь так
получается!
-- Фигня какая-то, -- проговорил Артист. -- Они заплатили двести тысяч
баксов за Тимоху, триста штук нам плюс двадцать на расходы, не говоря о
карманных бабках. Больше чем "пол-лимона" зеленых! И все это для того, чтобы
нас сразу угрохали?
-- Диковато выглядит, -- согласился Док. -- Но этому есть еще одно
подтверждение. -- Он повернулся ко мне: -- Когда ты получил в
"Парадиз-банке" эти двадцать тысяч?
-- Вчера утром.
-- А в тот день, когда вы ездили в Никосию, их еще не было. Мы решили,
что бухгалтерия не сработала. А если дело вовсе не в бухгалтерии? Сами
судите: зачем переводить деньги, если их некому будет получать?
-- Но вчера же перевели, -- напомнил я.
-- Потому что, как выяснилось, получать их есть кому.
Это и была та самая реакция Москвы на сообщение об инциденте на вилле
"Креон". Все сходилось.
-- Но зачем?! -- заорал Боцман. -- Зачем?!
-- Вот как раз этого мы и не знаем, -- сказал я. -- Поэтому и ищем
ответ. Везде, где только можно. В том числе и в проблемах Назарова. И пока
не найдем, и шага не сделаем. Потому что он может стать нашим последним
шагом. Теперь тебе все ясно?
-- Все, -- буркнул Боцман.
-- И еще, -- продолжал я. -- Мы наемники, правильно. Можем говорить:
солдаты удачи. Суть от этого не меняется. Да, наемники. Но не знаю, кто как,
а я все еще считаю себя офицером армии свободной России. Не той армии, какая
сейчас. А той, какая должна быть. И может быть, будет. Вот теперь все.
-- Аминь, -- подвел итог Трубач.
Когда ребята разошлись по своим номерам, я навел в гостиной порядок,
постоял под душем и улегся на кровати, которая была рассчитана человек эдак
на шесть. Двоим на ней было бы, наверное, скучновато. А одному и вовсе
пустынно.
Сна не было ни в одном глазу. Голова только что не гудела, как
трансформаторная будка. И лишь один вопрос метался в ней, как шайба по
хоккейной площадке: зачем?
На полях старинных лоций писали: "Там, где неизвестность, предполагай
ужасы".
То, что нас подставили, было совершенно ясно. Не случайно. Задуманно.
Случайность была лишь в том, что мы выскользнули из ловушки.
Но.
Это сколько же всего нужно было сделать, чтобы создать для нас ловушку
на вилле "Креон"! Выкупить у чеченцев Тимоху, собрать всех нас и в жуткой
спешке, в один день, переправить на Кипр. А бабки какие? "Пол-лимона" за
Тимоху и нам. Двадцать с лишним штук на наши расходы. Да еще пятьдесят тысяч
зеленых Пану и его своре. За то, чтобы Вологдин мог пощелкать своим
"Никоном", а потом показать эти снимки Назарову? Чтобы тот обомлел от ужаса
и согласился на все условия?
Нет. Слишком сложно. Слишком громоздкая схема. Такие комбинации никогда
не срабатывают. Любой профессионал это знает. По ходу дела -- да, может
такого навертеться, что черт ногу сломит. Но планировать такую хитроумную
схему загодя -- это может только сумасшедший или полнейший дилетант. А те,
кто стоял за всем этим, не были ни сумасшедшими, ни дилетантами. У них был
свой точный расчет. Какой?
Господи, вразуми!
Еще раз. С нуля. С центра поля. Цель операции? Назаров, конечно. Не мы
же. Кому мы нужны? Были, конечно, люди, которые не упустили бы возможности
посчитаться с нами. Недаром за мою голову назначили миллион баксов после
того, как мы увели из-под носа Басаева корреспондента Си-Эн-Эн Арнольда
Блейка и его телеоператора Гарри Гринблата. Но этим делам в обед сто лет.
Чеченам сейчас не до нас. Верхи победу празднуют и выторговывают из
обосранной России полтораста миллиардов долларов контрибуции, а низы
барышничают нашими пленными. Да и не через Управление они бы до нас
добирались. К Волкову у них свой счет. И надо думать, немалый.
Значит, цель -- Назаров. Цель, судя по всему, очень важная. В таких
случаях операция может дублироваться. Одно и то же задание поручается разным
группам. Друг о друге они не знают, их действия координируются со стороны.
Если вычеркнуть из схемы виллу "Креон", все логично. Вологдин действует по
своему плану, мы -- по своему. Исходная точка одна и та же -- сейф, из
которого были вынуты бабки для него и для нас. Конечная -- тоже: Нови Двор и
пятый километр на польско-белорусской границе. Сходится.
Но ведь "Креон" -- факт. Его не вычеркнешь. Могло это быть
самодеятельностью полковника Вологдина?
Вот сучара. Прямо как Ленин. Сам умер, но дело его живет.
Могло или не могло? По идее, нет. Сделать такое без приказа --
самоубийство. Даже если у него был какой-то свой интерес в этом деле и мы
могли ему помешать. Впрочем, это смотря какой интерес. А он мог быть очень
серьезным. Более чем серьезным. Розовский прекрасно понимает, что сейчас не
те времена, чтобы человек рвал себе пуп за одну зарплату и тем более шел бы
на смертельный риск. И он наверняка создал для Вологдина стимул с
достаточным количеством нулей. Поэтому Вологдин и сказал: "Потом будет
другая жизнь".
Что ж, это было об®яснение. Но оно мне не нравилось. Оно было притянуто
за уши. Я знал ответ и подогнал под него решение. Как последний двоечник. А
я не имел права быть двоечником. Это могло слишком дорого обойтись. Не
только мне.
Я еще немного погонял в мозгах эту шайбу и понял: нет. Была деталь,
которая торпедировала все мои построения: эти двадцать штук, поступившие на
мое имя в "Парадиз-банк" только после того, как в Москве узнали, что
Вологдин -- труп. А до этого там были уверены, что трупами станем мы.
Значит, приказ Вологдин все-таки получил. И приказ совершенно однозначный:
свести нас на конус. Выгоды от этого для всей операции были несоизмеримы с
затратами и со сложностью организационной схемы. Значит: у этого приказа
была самоцель? Убрать нас. Именно нас. И тут я едва не завопил, как Боцман:
"Зачем?!"
Ладно, попробуем по методу Артиста. Застольный период. С Назаровым все
более-менее ясно. Покупка патента, отказ пойти на сделку с какими-то
могущественными "ими", а дальше сюжет покатился, как вагон с сортировочной
горки: вербовка Розовского, взрыв яхты, попытка Вологдина выйти на контакт с
Назаровым, Нови Двор, Москва. Частных вопросов было, конечно, выше крыши, но
основная линия просматривалась четко.
Теперь мы. С сюжетом Назарова мы пересеклись на вилле "Креон". Какое же
основное событие нашей пьесы? Без чего не было бы ни "Креона", ни Кипра, ни
Управления по планированию специальных мероприятий в нашей жизни?
Если бы в Затопине не появился полковник Голубков.
Он бы не появился, если бы ему не позвонил полковник Дьяков и не
попросил найти мой адрес и сообщить мне, что Тимоха жив.
С Тимохой не случилось бы ничего, если бы нам не пришлось прорываться
через мост над Ак-Су.
Нам не пришлось бы прорываться через мост, если бы этот сучий
Жеребцов...
Стоп. Не тот масштаб.
Голубков не появился бы в Затопине, если бы нас не вышибли из армии.
Да, это точней.
Нас не вышибли бы из армии, если бы армия не превратилась в помойку,
где...
Суки.
Спокойней.
Нас не вышибли бы из армии, если бы мы не повязали боевиков Исы
Мадуева, которые, в свою очередь, повязали этих долбаных медиков этого
долбаного капитана Труханова.
Джигиты Исы не стали бы валандаться с медиками Труханова, а просто
перестреляли бы их к чертовой матери, если бы не следили за ними восемь дней
и не вели скрытую фото- и видеос®емку.
А вели они эту с®емку потому, что команда капитана Труханова была
задействована в реализации программы "Помоги другу".
Ух ты. Куда это меня занесло?
А ведь, похоже, туда.
Да, нас не вышибли бы из армии, если бы мы не принесли снимки и
видеозапись командарму, а он не сообщил бы об этом в Москву. Ему не о чем
было бы сообщать, если бы не существовало программы "Помоги другу".
Программы, разработанной Управлением по планированию специальных