чень востро.
     -- Обыщите их!  -- кивнул  я  ребятам на  трупы, а сам занялся Майором.
Бывшим. Одна  пуля вошла ему в лоб и на выходе разнесла весь затылок, другая
попала в сердце и по пути прошила бумажник.
     Крови на  костюме почти не было,  а во внутренний карман  пиджака,  где
лежал бумажник, немного натекло, так что дырка в углу паспорта была обведена
красным. Если  бы это  был не обычный  общегражданский паспорт еще  с гербом
СССР,  а  комсомольский или  партийный  билет, место ему было бы в  музее на
стенде  "Они  сражались  за Родину". Только вот  за какую, интересно, Родину
этот Майор сражался?
     Вологдин  Олег  Максимович.  Сорок лет.  Так  я  и  предполагая.  Место
рождения: город Москва. Отметки о браке нет. О детях -- тоже. Что  ж, меньше
горя будет в Москве. Выездной  визы нет. Значит, прямиком прилетел на  Кипр,
для в®езда  виза  не  требовалась.  Немного  денег  в бумажнике:  доллары  и
кипрские  фунты.  Никаких писем,  записок,  фотографий,  никакой  телефонной
книжки. Из наружного кармана  пиджака  я  извлек фотоаппарат и  взглянул  на
счетчик  кадров. В  окошечке стояла цифра "5". Значит, на пленке, кроме нас,
ничего не  было.  Я засветил пленку, вернул  "Никон"  на место и  на  всякий
случай  ощупал  труп  с  боков.  Могло  быть  еще  оружие.  В  районе  пояса
почувствовал какое-то утолщение. Расстегнул рубашку,  задрал майку. На голом
теле  был укреплен  широкий парусиновый  пояс. Я  вытащил его  и  расстегнул
"молнию".  В  кармашках лежали доллары. Десять пачек по пять тысяч в каждой.
Итого: пятьдесят. Я подозвал ребят и показал на пояс:
     -- Цена жизни Аркадия Назарова. Или правильней -- цена смерти?
     Они постояли, посмотрели,  но  ничего не сказали.  Да что  тут скажешь?
Цена жизни или смерти -- одна цена.
     Документы,  извлеченные   из  карманов  остальных,   не   дали  никакой
интересной информации. У лысого был вид на жительство на  Кипре. Фамилия его
была  Панков, отсюда и кличка --  Пан. У двоих  были долгосрочные германские
визы, у остальных -- обычные загранпаспорта с отметками о в®езде на Кипр.
     Тем временем из-за  стальной  двери, ведущей в дом, появились  Трубач и
Боцман. И не одни. Боцман подталкивал перед собой давешнего рыжего водилу, а
Трубач волочил за шиворот еще двух молодых мордоворотов. Руки у этой  троицы
были связаны,  а рты забиты кляпами. Их "узи" висели  у Боцмана и Трубача на
плечах.
     -- Внешняя охрана, -- об®яснил Трубач, сваливая своих пленников на пол.
-- А этот рыжий возле микроавтобуса был.
     -- Дом осмотрели? -- спросил я.
     -- Больше никого нет. Вот их документы и "тэтэшник" рыжего.
     То же самое: германские визы и транзитные через всю Европу.
     Я вытащил у них кляпы и спросил:
     -- Вы что, из Германии ворованные машины гоняли?
     Рыжий с готовностью закивал:
     -- Ну! Мы больше не будем, не убивайте нас! Гаражный пейзаж произвел на
него, судя по всему, очень сильное впечатление.
     -- Кому же нужны на Кипре машины с левым рулем?
     -- А наши брали, русские. Их здесь сейчас полно. Вы нас не убьете?
     -- Посмотрим на ваше поведение...
     Трубач отвел меня в сторону и негромко сказал:
     -- У нас цейтнот, Пастух.
     -- А что такое?
     -- Понимаешь, "додж"...
     -- Которым вы нам мигнули -- стоп-сигналами на шоссе?
     -- Ну да. Поникаешь, его бы надо поскорей вернуть.
     -- Кому? -- не понял я.
     -- На стоянку. Пока не хватились. Может, и не хватятся скоро, а вдруг?
     -- Так вы его угнали?
     -- А что было делать? Не на такси же за вами ехать!
     -- Черт! Кипрской полиции нам только и не хватает! Ладно, потороплюсь.
     Проще  всего, конечно, было немедленно позвонить в полицию и об®яснить,
все как  есть: как  нас захватили в  аэропорту  и  привезли сюда под угрозой
оружия, как наши товарищи проследили  за  похитителями,  разоружили охрану и
вынуждены были  открыть огонь для защиты  наших жизней.  Убийство в пределах
необходимой обороны.  Такая  статья  была  в  российском Уголовном  кодексе,
наверняка была и  в кипрском. Но у полиции возникла бы куча вопросов: почему
захватили именно нас, чего от нас требовали, о чем мы говорили с Паном и его
клиентом. И еще немало других. А  на них ответить мы не могли.  К тему же --
до выяснения всех обстоятельств  дела  -- нас поместили бы  в  кутузку, а во
всех газетах  наверняка появились бы наши  снимки. В общем, в любом варианте
на нашем задании мы могли ставить жирный крест.
     Не годилось. Нужно было придумывать другой план. И я его придумал.
     --  Развяжите  их,  --  кивнул я  ребятам  на пленников, а  сам обшарил
карманы Пана. И нашел то, что искал: связку ключей. Один из них был сложный,
с множеством выступов и бородок -- явно от сейфа.
     --  Где  сейф? --  спросил  я у  рыжего, понимая,  что он сейчас  самый
разговорчивый.
     -- На кухне, за холодильником, -- поспешно ответил он.
     -- Как отодвигается холодильник?
     -- Просто руками -- сильно влево. Хотите, покажу?
     --  Обойдемся. --  Я бросил ключи Боцману:  --  Открой. Сигнализацию не
забудь отключить.  Если есть деньги -- неси сюда. Бумаги вывали на пол. Сейф
не закрывай, пусть так и стоит.
     Боцман вышел.  Я достал из своей разворошенной сумки майку и  тщательно
вытер автоматы, из которых стреляли Трубач, Боцман и Муха, предварительно их
разрядив. После этого, обмотав  руку  майкой, чтобы не оставить  на  металле
своих  пальцев, сунул  автоматы  охранникам  и  напарнику рыжего. Ничего  не
понимая, они взяли оружие в руки.
     --  А  теперь  положите стволы на  пол и отойдите в  сторону!  Об®ясняю
ситуацию, -- продолжал я, когда они выполнили приказ. --  Сейчас мы вызываем
полицию  и  рассказываем: мы заблудились, под®ехали  к  этому  дому спросить
дорогу и неожиданно услышали стрельбу. Поскольку мы  опытные спортсмены, нам
удалось  проникнуть  в  дом и  обезоружить  вас.  Картина  для полиции будет
совершенно  ясной.  Каким-то  образом вы заманили  или  похитили российского
бизнесмена.  Его,  --  показал я на труп  Майора. --  При нем было пятьдесят
тысяч  долларов.  Вы  убили   его,  но  при  дележе  добычи  поссорились   и
перестреляли  друг  друга.   Ваши  пальцы  на   "узи"  есть,  баллистическая
экспертиза  покажет, из какого автомата в кого стреляли. Так что высшая мера
вам обеспечена.
     -- На Кипре нет вышки, -- буркнул напарник рыжего.
     -- Для общеуголовных преступлений, -- согласился я. -- Ко не для таких,
где шесть трупов.
     -- Не  докажешь, --  хмуро возразил напарник. -- Мы  все на вас скажем.
Как было.
     -- А что вы нас похитили под угрозой оружия -- тоже скажете?
     Вошел Боцман. В одной  руке  у него был средних  размеров атташе-кейс с
цифровыми  замками, в другой -- пачка кипрских  фунтов. Очень даже приличная
пачка.
     --  Ключи  оставил  в сейфе,  -- об®яснил он, передавая  мне деньги. --
Пальцы стер. Я бросил фунты на пол.
     -- Вот вам еще одно: вы  не только  застрелили хозяина, но и  его  тоже
попытались ограбить... А что в кейсе?
     -- Не знаю, -- сказал Боцман. -- Сейчас посмотрим.
     Прикладом  "узи" он сбил  замки и  открыл крышку. В  кейсе  были плотно
уложенные небольшие полиэтиленовые пакеты с каким-то белым  порошком. И хотя
я  видел  кокаин  и  опиум только по  телевизору, сразу догадался,  что это.
Наркота.
     Док  вынул один из  пакетов,  повертел его в  руках,  пощупал,  а потом
разорвал плотный полиэтилен так, что часть порошка высыпалась на пол.
     -- Эй! Ты что?! -- предостерегающе потянулся к нему напарник рыжего. --
Это же!..
     Док понюхал  порошок, растер между пальцами, потом осторожно попробовал
на язык.
     -- По-моему, героин, -- сказал он. -- Опыт у меня  небольшой, но... Да,
героин.
     --  Так-так,  --  заметил я. -- Значит,  вы  не просто  хотели ограбить
хозяина, но и забрать у него партию наркотиков. Сколько здесь?
     -- Килограммов пять, не меньше, -- предположил Боцман.
     -- Пять килограммов героина и шесть трупов. Неужели и это не потянет на
вышку?  Как,  по-твоему?  -- обратился  я  к  знатоку  кипрского  уголовного
законодательства.
     Он промолчал.
     Я заключил:
     -- Вижу, вам не  нравится  этот вариант.  Нам  тоже. Не потому,  что мы
хотим сберечь ваши  шкуры. Просто у нас еще  слишком много дел и нет времени
на  об®яснения  с  кипрской  полицией.  Предлагаю  другое.  Сейчас  мы   вас
отпускаем. Вы  садитесь в микроавтобус и с максимальной  скоростью гоните  в
ближайший аэропорт. В Никосию...
     --  Ближе в  Ларнаку, --  подсказал  рыжий.  --  Там тоже международный
аэропорт.
     -- Тем лучше, в Ларнаку, -- согласился я.  -- Там вы покупаете билеты и
улетаете ближайшим рейсом в Европу.  Через сутки вы  должны быть в  Варшаве.
Там сядете на поезд  до Белостока.  А  оттуда доберетесь до городка, который
называется  Нови  Двор. Запомнили?  Остановитесь  в мотеле при в®езде в Нови
Двор со стороны Белостока. Документы не  показывайте. За  бабки  поселят без
них. Назовете любые чужие фамилии...
     -- Почему? -- перебил рыжий.
     -- Потому что  настоящие ваши фамилии будут в Интерполе. А значит --  и
на  всех пограничных  пунктах. Вас  будут  разыскивать за  убийство русского
предпринимателя и пятерых своих сообщников.
     -- Как Интерпол узнает наши фамилии?
     --  Очень просто. Анонимный звонок. В Нови  Дворе вы будете  очень тихо
сидеть  и ждать  нас. Неделю или  две. Мы поможем вам перейти границу. Через
Белоруссию доберетесь до России и заляжете там на дно.  Потому что вас будет
искать не только милиция,  но и кореша  Пана. А  они вас вычислят без всяких
анонимных звонков. Есть вопросы?
     -- Зачем вам это нужно? -- спросил один из охранников.
     -- Во-первых,  мы не хотим быть  замешанными  в  это дело. Ни  сном, ни
духом. А во-вторых, в Нови Дворе нам, возможно, понадобится ваша помощь.
     -- А вы нас не сдадите? -- спросил тот же охранник.
     -- Вам придется поверить мне на слово. А что, у вас есть другой выход?
     -- Есть, -- вмешался напарник рыжего. -- Мы скажем, что встречали вас в
Никосии.  Нас  двое  свидетелей. И  кто-нибудь в аэропорту  наверняка видел.
Лучше сесть за  похищение, чем за  такую  мокруху. И похищение  еще доказать
нужно. А наркота вообще не наша. Ничего не видели, ничего не знаем. Так что,
фраера,  не  выйдет  у вас ничего. И  кореша  Пана  вас  достанут,  я им дам
наколку.
     Артист поднял  с  пола ТТ рыжего и всадил  пулю  напарнику  точно между
глаз.
     -- Нет, -- сказал я ему. -- Никогда тебе Гамлета не сыграть.
     Артист даже обиделся:
     -- Это еще почему?
     -- Больно уж быстро ты решаешь вопрос "быть иль не быть".
     -- А  чего тянуть? Злобная тварь. Ни к чему нам  иметь такого у себя за
спиной. Не так, что ли?
     --  Все  правильно,  -- сказал я. Артист  стер с металла свои  пальцы и
сунул пистолет рыжему:
     -- Держи!
     Тот послушно взял ТТ в руки.
     --  А  теперь  положи  на пол. Вот так. Это  чтобы  у  тебя не возникло
желания отмазаться от  этого  дела. Вот и  нет  у вас двоих  свидетелей,  --
констатировал Артист.
     Да,  ничто  в  мире  не возникает  ниоткуда и  не  исчезает  бесследно.
Свидетелем меньше --  трупом больше. А что  делать? Против законов физики не
попрешь.
     -- Время, -- напомнил мне Трубач. Я спросил пленников:
     -- Вам все ясно?
     Они поспешно закивали:
     -- Все, все!
     -- Берите свои ксивы, эти фунты и валите. И помните: у вас всего сутки.
     Через пять  минут  взревел  движок мерсовского  микроавтобуса, и машина
скрылась в ночной темноте. Еще через полчаса,  тщательно уничтожив все следы
нашего пребывания  в доме, выключив везде свет и заперев все двери и ворота,
от®ехали от  усадьбы  и мы. За  рулем "доджа" был Боцман. Он уже  освоился с
левосторонним  движением  и гнал по  пустой  дороге  под сотню. Не доезжая с
полкилометра до трассы Никосия -- Ларнака,  я заметил  бегущий  вдоль дороги
небольшой ручей и велел  Боцману  остановиться.  Артист  спустился к  ручью,
распатронил полиэтиленовые пакеты, высыпал содержимое в воду, а кейс, широко
размахнувшись, закинул в какие-то кусты. И мы поехали дальше.
     При повороте на шоссе в свете фар мелькнула табличка-указатель -- белым
по синему, на греческом и английском.
     -- "Прайвит" -- частные владения, -- перевел Док. -- Вилла "Креон".
     Стрелка указывала в ту сторону, откуда мы приехали.
     Вот,  значит, где мы  побывали -- на вилле  "Креон". Первая экскурсия в
программе нашего тура. Правда, незапланированная.
     Почти всю дорогу до Никосии мы  молчали. Не слишком  приятным оказалось
начало нашего путешествия. Понятно, что мы не развлекаться сюда приехали, но
семь трупов за первые  два часа -- это был явный перебор. Даже в Чечне такое
не  часто случалось. А если так и дальше  пойдет? Эдак  остров любви  быстро
превратится в небольшое кладбище. Даже думать о таком не хотелось.
     Лишь одно утешало: как бы там ни  было,  но часть нашего задания мы уже
выполнили. Предотвратили контакт  этого майора с  Назаровым. И ликвидировали
угрозу его жизни.
     Если она была.
     А она была. Конечно, была.
     Но  если так, откуда во  мне  это пакостное ощущение плохо исполненного
дела  -- какой-то  неряшливости, небрежности,  грязи? Почти  прокола. Что мы
сделали  не так? Нет,  не мы.  Я.  Ребята тут  ни  при  чем,  они  нормально
сработали. А вот я прокололся. В чем дело?
     А  вот в  чем: майор  Вологдин. Я, конечно, большой умник. Очень тонкий
психолог. Вскрыл  его не раз. Как банку с сардинами.  Но больно уж легко эта
банка  вскрылась.  А может, не я его вскрыл,  а он меня? И в банке  были  не
сардины,  а  что-то совсем  другое?  Бесплатный сыр, например. Который,  как
известно, бывает только в мышеловке.
     Что  я,  если  разобраться,  узнал  от  него?  Да   ничего.  Он  только
подтверждал то,  что  я ему о нем говорил. Или делал вид, что  подтверждает.
Зато  от меня  он  узнал все, что  ему  было нужно. И  главное: на  кого  мы
работаем. С®ел сардинку. Правда, и для него  она оказалась тем же бесплатным
сыром. Но он сам сдал карты в этой игре. И не успел выложить козырного туза.
Трех секунд не хватило. Но такова спортивная жизнь.
     Черт! Много  бы я дал,  чтобы  узнать, кто он такой и о чем он на самом
деле говорил с другом и компаньоном Назарова Борисом Розовским!..
     Когда впереди засветилось зарево огней над Никосией, Муха спросил:
     -- Мы в самом деле будем звонить в полицию?
     -- Нет, конечно,  -- ответил  я.  --  Просто так сказал. Чтобы  они  не
рыпались.
     -- А зачем они нам в Нови Дворе?
     -- Понятия не  имею. Ни за  чем. Но  где-то же  они должны  сидеть? Вот
пусть там и сидят.
     -- И мы будем переводить их через границу? -- не унимался Муха.
     -- Иди ты на хрен! -- разозлился я. -- Что ты ко мне привязался? Я знаю
столько же,  сколько и  ты. Будем -- значит будем.  Не  будем --  значит  не
будем. До Нови Двора еще нужно дожить!
     -- Сережа! -- укоризненно проговорил Док.
     -- Извини, Олежка, -- сказал я Мухе. Он кивнул:
     -- Все в порядке, Пастух. Я понимаю. Трубач вспомнил:
     -- Кстати -- о сером, который нас пас...
     -- Я назвал его про себя -- Юрист.
     -- Похож, -- согласился Трубач. -- Так вот: загранпаспорт у него синий,
служебный. И разных виз полно.
     -- Откуда ты знаешь? -- спросил я.
     -- Пристроился за ним на пограничном контроле, заглянул краем глаза.
     -- Фамилию не разглядел?
     -- Нет. А насчет виз грек  восхищенно языком цокал: "Нью-Йорк,  Женева,
Париж!.." И еще, --  продолжал  Трубач. -- В  аэропорту его ждала  машина  с
шофером.  Красная "хонда".  Она шла за нашим  "доджем"  от Никосии не меньше
часа. Потом мы от нее отвязались.
     -- Как?
     -- Ну,  как. Как и эти на мерсовском микроавтобусе. Только  мы  сначала
пропустили "хонду" вперед, а потом уж с®ехали с дороги и выключили габариты.
     -- Понятно, -- сказал я. Хотя уместней было бы сказать: непонятно. Ясно
было одно: мы всунулись в плотную паутину и на наше трепыхание в ней набегут
не безобидные домовые мухоловы, а тарантулы и каракурты.
     Перед  аэровокзалом Боцман высадил нас в тени  какой-то аллейки, в®ехал
на площадь  и поставил  "додж"  на  место. После чего одобрительно  похлопал
машину по крылу и неторопливо  направился к вокзалу, на  ходу обивая  брюки,
как обычно делают водители, просидевшие за рулем не один час.
     Аэровокзал был ярко  освещен и  почти безлюден. На стоянке  не было  ни
одного  такси.  Вообще машин не  было, лишь  у выхода из  зала прилета стоял
длинный  белый лимузин -- то ли "крайслер", то ли "кадиллак". Водитель спал,
откинув спинку сиденья.
     Мы рассудили, что лучше всего будет вызвать  такси по телефону, и вошли
в  зал. И  тут  в  одном  из кресел возле таксофонов  обнаружили симпатичную
блондинку  в мини-юбке,  сидевшую с понурым видом.  Рядом с ней, на соседнем
кресле,  лежал картонный плакатик на тонкой  деревянной ручке.  На плакатике
было написано: "Турагентство "Эр-вояж". Пансионат "Три оливы"". Надпись была
на русском.
     Артист изумился:
     -- Девушка, а вы не нас ждете? Она подняла голову:
     -- А у вас путевки "Эр-вояжа"?
     -- Точно! Как вы угадали?
     -- Ну конечно же! Шесть человек. Спортсмены. Вы же спортсмены?
     -- Еще какие! -- подтвердил Артист. -- Почти олимпийцы.
     Она просияла:
     -- Господи,  а  я  уж  думала:  все,  погонит  меня  хозяин  с  работы.
Понимаете, какие-то подонки прокололи все четыре колеса у нашего "кадиллака"
-- того, что перед входом стоит, видели? Пока возили колеса в монтажку, пока
чинили, опоздали на полтора часа. Просто ужас! Я  вроде  и  ни  при  чем, но
хозяин  у нас:  должны  были встретить  --  и точка.  Он  из  Винницы, хохол
упэртый. И  шофера вышиб  бы, и меня. Заодно. Я  просто боялась  в пансионат
возвращаться, ждала здесь не знаю чего. Где же вы были все это время?
     --  В   город  ездили,  --  об®яснил  Артист.  --  Хотели  в  "Хилтоне"
переночевать,  а потом  передумали:  а вдруг эта милая девушка сидит здесь и
ждет  нас,  как  сестрица  Аленушка  братца Иванушку с  одноименной  картины
художника Васнецова? Нет, решили, нужно вернуться. И вот -- вернулись.
     -- Да ну вас! Врете вы все!
     --  Не все,  -- возразил Артист.  --  Только чуть-чуть.  Самую малость.
Трошки не по карману нам "Хилтон". Погуляли по городу и приехали.
     -- И слава Богу! Господи, я так рада! -- Она встала, одернула юбчонку и
произнесла заученным тоном гида:  --  Господа!  Добро пожаловать  на  остров
любви!..
     III
     "-- Добрый день. Вы ждете господина Назарова?
     -- Совершенно верно.
     -- Я готов вас выслушать.
     -- Вы не Назаров.
     -- Правильно. Моя фамилия Розовский.
     -- Но вчера я договаривался о встрече с самим господином Назаровым.
     -- Вы разговаривали со мной.  Господин Назаров не подходит к  телефону,
никого не принимает и  ни с кем  не  встречается.  Он нездоров. Полагаю,  вы
знаете почему. Я подробно проинформирую Аркадия Назаровича обо  всем, что вы
хотели бы ему сообщить.
     -- Вы уверены, что я не смогу поговорить лично с господином Назаровым?
     -- Скажем так:  это будет зависеть от результатов вашего  разговора  со
мной.
     -- Не присесть ли нам? Что для вас заказать? Виски?
     -- Слишком жарко для виски. Пепси со льдом.
     -- Мальчик, два пепси со льдом!.. Итак, господин Розовский...
     -- Вы не представились.
     -- Моя фамилия Вологдин. Показать документы?
     -- Охотно взгляну.
     -- Пожалуйста. Вот мой паспорт.
     -- Это все?
     -- Вам недостаточно?
     -- Может быть, у вас есть какое-нибудь удостоверение?
     -- Нет, только паспорт.
     --  В  таком  случае  кто  вы?  Вчера  по  телефону  вы  сказали,   что
представляете группу  влиятельных политических деятелей России.  Что это  за
деятели?
     -- Вам важно знать их фамилии? Или политическую ориентацию?