Один  неторопливый день на Треллване длился  30  стандартных  дней.  Он
вернулся в Замок,  пожалуй,  за десять часов до рассвета, что означало,  что
сейчас должно быть раннее утро. Клейдон кивнул.
     --  Третий  день,  четвертый утренний  период.  Ты  понимаешь  наш счет
времени?
     -- Довольно хорошо.
     Коммандос Карлайла  придерживались собственного шаблона, основанного на
24-часовом  дне, разбитом  на  три вахты. Суточные циклы на  Треллване  были
несколько  сложнее,  каждый  32-часовой день разделен  на ночные  и  дневные
сегменты  с тремя  днями и ночами и был равен двум планетарным годам. Каждый
сегмент делится на 12 периодов, по 15 с четвертью часов в каждом.
     Грейсон  все еще  с  трудом  переводил стандартные  часы в треллванское
время,  но  все  же делал  это  достаточно хорошо,  чтобы  согласовать  свое
расписание  с  расписанием Мары. Треллванцы  чередовали  рабочие  периоды  с
периодами для сна и  отдыха, но каждый выбирал сам, когда он будет спать или
работать. Город Саргад всегда бодрствовал, в любое время.
     Цифры зацепились за нужный рычажок. Три дня!
     -- Господи! Что случилось с Коммандос?  Ты говоришь, что видел, как они
двигались на космодром?
     --  Это верно.  Большинство из  них  сели  в  шаттл и  отчалили еще  до
рассвета.
     -- Они... они улетели? Ты уверен? Треллванец кивнул.
     -- Уверен.  Я  нес  вахту в порту.  Я  знаю, как  выглядел  ваш  шаттл-
громадный, тупоносый, короткие крылья, с мостиком,  вздернутым над  носом.--
Он вытянул  сжатый  кулак, имитируя  графический  символ Дома Штайнера.--  Я
видел, как люди лепились на выходных панелях боевого робота. Хорошо, что под
рукой не оказалось громил Хендрика.  Пираты постреляли с земли, но, я думаю,
ни  в кого  не  попали.  Они  пронеслись почти  прямо  над  нашими головами,
реактивная струя чуть не поджарила нас, а  звуковая волна, когда они врубили
ускоритель, чуть  не оставила меня без зубов. Стрельба в порту прекратилась,
хотя я видел, как бандиты бегали и тушили огни после этого.
     Грейсон опустился на подушку. Он  почувствовал трепет облегчения, когда
узнал, что шаттл  улетел.  Вероятно,  лейтенант Хаупман организовал довольно
хорошую защиту,  чтобы  не  пустить врага к  шаттлу,  или, может, Рама Хианг
сумел удержать периметр, пока к нему не подошло подкрепление.
     Облегчение быстро сменилось подступающим  отчаянием. Если Клейдон прав,
то Грейсона бросили, посчитав мертвым. Хотя и живой, он был  одинок и далеко
не в безопасности в этом враждебном, Богом забытом мире.
     Город  Саргад  располагался   на   краю  пустыни,   похожей  на   набор
концентрических   кругов  с   неравномерно  выложенными   спицами,   которые
вытягивались  за пределы города  и вонзались в  охранные  пески.  На  севере
зубчатые, покрытые- ледяной  шапкой вершины Крайсанденской гряды втыкались в
красноватое  небо.  Туман легкой кисеей висел  над Грохочущим Ущельем, в  то
время как на равнине к югу в дрожащем зное тускло мерцал космопорт. С каждым
часом набухшее  багровое солнце все выше вскарабкивалось  над  горизонтом, и
сухой ветер  с юга  становился  все  горячее.  Замок  притаился  на западной
стороне Гайельской горы, нависая над городом и портом.
     Становилось жарче,  хотя в  зените  солнце  окажется только  через  150
часов. Палящее прохождение периастерона случалось в середине третьего дня, и
время нарастающего зноя сопровождалось гулом недолговечных ледников, которые
обрушивались в  узкие  трещины и  расселины.  На севере  отдаленные  вулканы
обкуривали небо.
     Улицы Саргада  были частично  выложены  массивными  железобетонными или
каменными плитами и укреплены арками на случай землетрясений;
     изобилие  фонарей позволяло  людям  продолжать  свою деятельность  даже
долгой планетарной  ночью.  Солнцем  планеты  был красный  карлик, настолько
слабый в ультрафиолетовом диапазоне,  что треллванцы  могли смотреть на него
без всякого вреда или рези в глазах, даже несмотря на то что его  диск был в
три  раза больше, чем  у солнца Земли. Единственная опасность местной звезды
крылась  в редких,  но периодических  вспышках, когда  отдельные участки  на
испещренной  красной  поверхности раскалялись добела и  опаляли  поверхность
Треллвана светом, теплом и потоками высокоэнергетических атомных частиц.
     В такой период нужно было поскорее спрятаться под ближайшим навесом. По
первоначальному проекту замышлялось укрыть  Саргад массивным  железобетонным
куполом,  который защищал бы  жителей от радиации  и ограждал от вездесущего
песка  и гримас климата. Но эти планы создавались в мирное  столетие,  когда
технология  обещала чудеса. Около Саргада имелись места, где под песками все
еще возвышались прозрачные обломки частично начатого купола, в других местах
секции купола обвалились на здания, сейчас уже заброшенные и рассыпающиеся в
прах.  В  большинстве  случаев  люди полагались  на  солнцезащитные  экраны,
натянутые над узкими городскими проспектами и тротуарами.
     Обыватели Саргада  толпились  у рыночных  ларьков,  выстроившихся вдоль
улицы  Коммерсантов, начиная  от  потрескавшихся руин  Аджьянского  шоссе  и
вплоть до  забора, который  огораживал земли Дворца в самом  центре  города.
Грейсону  показалось,  что эти  люди  были спокойнее, чем  обычно, и  не так
шумны. Атмосфера страха разлилась по улицам, отразилась в голосах и на лицах
треллванцев. Торговцы и пешеходы спешили под уличные  навесы, чтобы скрыться
от красного зноя.
     С  тех  пор  как Грейсон очнулся  и  узнал о массовом  бегстве остатков
Коммандос  Карлайла,  прошло еще два пятнадцатичасовых периода. Хотя  голова
Грейсона была все еще в бинтах, пульсирующая  боль и головокружение исчезли;
к нему вернулись силы, и он решил покинуть дом Беренира.
     -- Куда  ты пойдешь? -- спросил Клейдон, когда  Грейсон  об®явил  ему о
своем намерении.
     --  Я не вполне уверен.  В  городе у  меня есть друг...  дочь  главного
министра. Может, она сможет мне помочь.
     Коммерсант Беренир нахмурился, поглаживая курчавую бородку.
     -- В последнее  время как раз  министры и подогревают  ненависть к вам,
иноземцам. Будет ли разумным навещать домочадцев одного из ведущих политиков
планеты?
     Грейсон пожал плечами.
     -- У  меня  нет  большого  выбора. Мне нельзя оставаться здесь. Беренир
кивнул.
     -- Я не скажу, что буду жалеть, если ты уйдешь. Тебе опасно оставаться.
     -- Вам не нужно было приводить меня сюда.
     --  Ты неправильно  меня  понял, юный  господин.-- Он  все еще  величал
Грейсона  почтительным  титулом,  которым большинство аборигенов  награждало
представителей  отдаленного  Таркада  и  обитателей  легендарной  Внутренней
Сферы.-- Я не обвиняю тебя лично, но...
     -- Но нужно учитывать соседей.
     -- Э, да. Как угодно.
     -- Я благодарен вам за помощь.
     --  А  я  благодарен за то, что  ваши люди сделали для Треллвана.--  Он
улыбнулся, когда лицо  Грейсона  приняло испуганное выражение.--  Нет, я  не
имею  в   виду  Хендрика.  Но   технология...   наука,  чтобы  сражаться   с
предрассудками...  образование.  Мой  сын Клейдон  научился  многому за годы
работы в Замке.
     -- На  кой  черт  все  это мне  сейчас, отец? Федеративное  Содружество
никогда не вернется.
     --  Тебя  научили думать,  сынок.  На любую  проблему можно  смотреть с
разных  сторон,  некоторые  из  них  хорошие,  другие  плохие.  Ты  научился
применять научный метод мышления, думать критически, рационально. Это и есть
сокровище, которое  эти...  эти звездные люди принесли  с собой.  Они уже не
смогут отнять его у тебя.-- Он снова повернулся  к Грейсону.-- Это мы должны
благодарить тебя, юный господин.
     Грейсон промолчал.  Что они будут делать  с этим научным методом, когда
придется   отражать   налеты   бандитских   боевых  роботов?  Технология   и
рациональное  мышление погребены  под  предрассудками.  Для  тех  воинов  из
Коммандос  Карлайла, которые следили за  событиями в Саргаде, Беренир  давно
был  загадкой.  Он являлся  одним  из тех  Богатых  городских  коммерсантов,
которые  якшались  с  несчастными  торговцами, заглядывавшими на  космодром,
торговали их товарами  и договаривались об  отгрузке треллванских минералов,
древесины  и специй.  Во  время  бунтов  и пропаганды,  направленных  против
Федеративного  Содружества, он продавал Коммандос  Карлайла  пищу,  машинное
масло и разные товары -- от мыла до соли. Никто не мог сказать, чем это было
вызвано,  жадностью или меркантильностью, а  может, просто космополитическим
приятием иноземцев за таких же людей, как и все.
     Если  бы  население узнало  о  местопребывании  сына  человека, который
состряпал Треллванский  пакт с Хендриком, то Грейсон вполне  мог очутиться в
положении козла отпущения. Треллванцы не отличались особенной мстительностью
и кровожадностью,  во  они были людьми. Грейсон  содрогнулся, вспомнив  одну
историю:  о насильнике,  заброшенном  в  пустыню как раз  во время очередной
вспышки на солнце.
     Первой его  мыслью  было  проникнуть  с помощью Беренира на  первое  же
иноземное грузовое  судно,  зашедшее на Треллваи.  Коммерсант  об®яснил, что
иноземные  торговцы  лишь  изредка  забирались  так далеко  на Периферию,  и
страшно подумать  о том, что случится, если такое  судно появится. Когда  он
потирал руки, огни лампы играли в перстнях на его пальцах.
     -- Я подозреваю, что торговле сейчас придется туго.
     -- Но какой-нибудь корабль придет?
     -- О да, в конце концов придет.  Но он пробудет недолго.  Торговые суда
уже не кишат в небе, как когда-то...
     -- Но они придут?
     -- О, разумеется, они придут!
     -- А ваше правительство позволит им прийти? С этой политикой иноземного
ненавистничества... Беренир сделал нетерпеливый жест.
     --  Если  я  что-то  смыслю, пробыв три  сотни  тройных  дней на  улице
Коммерсантов, то бизнес непременно расцветет  снова. Как ты думаешь, сколько
времени Треллван сможет обходиться без торговцев с других звезд, а?
     -- Я не знаю. У вас здесь есть вода... вы выращиваете зерно... вы могли
бы перебиться без них.-- Грейсон не добавил, что, по его стандартам, уровень
треллванской цивилизации  немногим  отличался от  варварства.  Они  не могли
похвастаться  наличием электронной технологии.  Энергию  давали  генераторы,
приводимые в  действие сжиганием нефтепродуктов. А  самодвижущийся транспорт
на улицах города могла с успехом заменять тягловая сила.
     Беренир нетерпеливо замахал руками.
     -- Правительству начхать на пищу и воду. Оно заинтересовано  в тарифах,
пошлинах и налогах. Дай политикам... десять... ну,  двадцать тройных дней, и
корабли будут приходить снова.
     Беренир огорченно почесал подбородок.
     -- Но  между  тем нам  нужно решить, что  делать с тобой. Задача не  из
легких.
     Выслушав все это, Грейсон  подавил стон.  Десять  треллванских  тройных
дней  равнялись примерно  двум  с половиной  стандартным годам. За последние
шесть месяцев единственное коммерческое судно, бросившее якорь на Треллване,
принадлежало торговцу  Дома  Малайя, который посредничал  между  Обероном  и
Треллваном.  Насколько дольше  придется  дожидаться  следующего?  И  как  он
проберется на него, с бандитами Хендрика  в порту и людьми Саргада, готовыми
убить его при первой же встрече?
     Беренир задумался.
     -- У  меня  есть контакты в правительстве,-- сказал  он.--  В наши  дни
коммерсанту в моем положении положено их иметь. Главный министр -- мой друг.
     -- Станник? Главный министр Станник?
     -- Да. Ты его знаешь?
     --  Я...  знаю его дочь. Довольно  хорошо. Я встречал министра  раз или
два...
     -- Станник -- один из  самых доверенных помощников короля Джеверида. Он
также является человеком, отвечающим за торговлю, что-то вроде этого.
     -- Он поможет?
     Беренир закусил нижнюю губу.
     -- Он всегда одобрял политику Джеверида относительно  укрепления связей
с  Федеративным Содружеством. Позднее именно  Станник и  Джеверид отстаивали
иноземцев, когда все  остальное  правительство ополчилось на  них,  а  когда
гарнизон Замка дезертировал -- не в обиду будь сказано,  юный господин,-- он
и тут остался на высоте. Я... доверяю ему так же, как и любому из этой  стаи
волков.
     Грейсон кивнул.
     Вскоре было решено,  что встреча произойдет  в апартаментах Мары, чтобы
не  привлекать внимания к торговцу. Сын Беренира дал  Грейсону одежду, чтобы
сменить   серую   униформу  Федеративного  Содружества,--   простую   легкую
коричневую рубаху, широкие брюки и полуботинки, которые оказались по крайней
мере  на размер меньше. Хотя с  наступлением периастерона погода становилась
хорошей и жара быстро усиливалась, на Грейсоне были также  плащ с капюшоном,
закрывавшим его  светлые  волосы.  Немного  подискутировав по  поводу  того,
красить или  нет его  волосы, чтобы они  походили на черные лоснящиеся кудри
большинства  уроженцев  Треллвана,   Грейсон  решил,  что   это  лишнее.  Он
встретится с Марой в качестве себя самого.
     Люди на улице Коммерсантов, казалось, полностью  были  поглощены своими
делами и  не замечали Грейсона. Ларьки  предпринимателей  представляли собой
легкие разборные палатки  из дерева и  брезента. Все  они, словно соперничая
друг  с другом, старались протиснуться на середину  улицы, и прогулка  здесь
превращалась  в  зигзагообразное движение  толп  покупателей, груд товара  и
самих купцов, которые блеющими, просящими голосами пытались перекричать друг
друга. Но Грейсон заметил, что даже уличные  торговцы поутратили  свой былой
энтузиазм.
     Город терзался страхом  в ожидании, что бандиты  Хендрика удостоят  его
своим вниманием.
     Было  мало  что  известно  о  бандитских силах,  оккупировавших  сейчас
космодром,  и еще  меньше  --  об  их  намерениях. Беренир  сказал,  что  от
интервентов   еще  не  поступало  никаких   требований  или   угроз   и  что
представители  городского  совета, посланные в  порт,  были  завернуты назад
часовыми с кольца обороны, возведенного там. Люди Хендрика выгнали гарнизон,
выстроили кольцо и теперь просто выжидали. Чего?
     В центре Саргада располагался многокупольный Дворец, наполовину скрытый
от постороннего взгляда буйной,  цветущей  растительностью орошаемых  садов.
Семья министра Станника находилась в нескольких выстроенных в ряд  роскошных
трехэтажных домах, выходивших фасадами прямо на дворцовые ворота.
     Грейсону сказали, что Мара будет дома. Он знал, что она работала у отца
в качестве секретаря  со дня  смерти своей  матери. Беренир обещал, что Мара
будет ждать, что она и Станник приготовят  ему место, где он сможет укрыться
от  любопытных глаз. Грейсон предвкушал встречу с Марой, несмотря  на то что
уже  несколько  раз успел попрощаться с ней.  Она  принадлежала  к миру, где
ограждать женщин, отказывая им в полной свободе, вошло в практику. В течение
ряда лет  Станник и его  семья жили за "рубежом", на других мирах, и поэтому
немного отличались от своих  соседей. Грейсон только ступил на ступени перед
апартаментами Мары, как из-за его спины раздался голос:
     -- Эй, ты, стой.
     Грейсон  остановился  и  медленно  обернулся. Он стоял лицом  к  лицу с
молодым человеком в униформе королевской службы охраны Джеверида --  зеленом
жакете, брюках, богато вышитых  золотом,  и  белом шлеме, отполированном  до
тусклого блеска, с прозрачным забралом. В  обтянутых белыми перчатками руках
он держал винтовку, которая, по всей видимости, была настоящей.
     --  Кто  ты?  --  спросил  солдат.  За  его  плечами  маячили  еще  две
зелено-золотистые униформы.
     -- Я  Грейсон, мое имя  -- Грейсон. Я  пришел понидать Мару. Она  знает
меня... она ждет меня...
     Дуло  винтовки  остановилось  в  нескольких  сантиметрах от  его груди.
Охранник пялился в лицо Грейсона, закрытое тяжелым капюшоном.
     -- Сними эту штуку.
     Он с  неохотой выполнил  приказ.  Глаза  стража  расширились  при  виде
белокурых волос Грейсона.
     --  Так,--  протянул  он,  напрягая  палец  на  курке.--  По-моему,  мы
прищучили одного из тех бандюг.
     -- Чушь!  -- Грейсон  подобрался и распрямил плечи.-- Я Грейсон Карлайл
из гарнизона Карлайла и пришел повидать министра Станника... немедленно!
     Переход  в  наступление  не  принес  ничего  хорошего.  Ствол  винтовки
уткнулся ему в грудь, заставив отшатнуться.
     -- Ты  никого не увидишь,  иноземец, кроме командира  службы охраны.  Я
думаю, на допросе с тобой обсудят некоторые веши.
     Грейсон  слышал  о  допросах  Джеверида.  В казармах  гарнизона  методы
саргадской  полиции  были  частой  темой  для  размышлений.  Страх,  который
нарастал  в Грейсоне с тех  пор,  как он очнулся в доме Беренира, разорвался
бомбой. Он  развернулся  и побежал, паника гнала его обратно на улицу.  Даже
столкнувшись с несколькими треллваицами, гуляющими под толстыми навесами, он
продолжал бежать.  Позади Грейсон  услышал крик "Стоять!" и холодящий  кровь
треск  одиночного винтовочного выстрела. Пуля, должно  быть, была выпущена в
воздух,  поскольку  улица кишела людьми, как муравейник.  Он  не думал,  что
стражи рискнут палить в граждан лишь для того, чтобы зацепить его. Но тем не
менее  он припустил  еще сильнее,  мускулы спины  напряглись,  будто  ожидая
винтовочную пулю.
     Озираясь вокруг,  он отметил  ограду  дворцового сада справа  от него и
здания, стоящие стена к стене слева. Сейчас, когда он бежал, люди шарахались
от  него в  стороны, и преследователи могли всадить ему пулю в спину в любой
момент.
     Сможет  он  добраться  до  Дворца?  Ворота  были поблизости,  и  поверх
деревьев,  за  садами, он  различал  алебастровую кривую главного дворцового
купола.  А если бы  он и добрался  туда, чего  еще он  может  ожидать, кроме
ареста  или пули?  К  тому  же  за  воротами,  на  фоне  черной  поверхности
под®ездной  аллеи, он  заметил зеленые и золотистые униформы. Там  тоже были
охранники, по крайней мере компания угрюмых и тупых рядовых.
     За спиной загремели беспорядочные выстрелы, и совсем рядом  разлетелась
кирпичная кладка;  каменная пыль в®елась в глаза, а осколки щебня  впились в
лицо. Завизжала женщина,  и люди на тротуаре бросились  врассыпную.  Грейсон
столкнулся  с молодым человеком  в  рваной уличной одежде, и оба они едва не
покатились по земле, затем он оправился и бешено помчался дальше по улице.
     -- Стоять! Стоять или мы стреляем!
     Они  приближались! По какой же дороге  бежать?  Грейсон продрался между
двумя  торговцами в  богато  разукрашенных  официальных  одеждах  и туниках,
перескочил  через  ноги старика,  сидящего  на ящике возле входа  в аллею, и
нырнул в тенистую узкую улицу  между двумя зданиями  слева.  Позади  Грейсон
слышал свистки, топот и крики бегущих людей.
     Он увидел прямо перед собой на пути двухметровую ограду.  Припустив еще
сильнее, Грейсон  взвился в воздух,  оттолкнувшись от перевернутого ящика, и
перебросил  руки  и  одно  колено  через верхний  край.  Ограда заскрипела и
закачалась,  но  Грейсон,  перекинув  другую  ногу, приземлился покошачьи на
четвереньки, вскочил и помчался в направлении следующей улицы.
     По этой улице... поворот... по другой... снова поворот. Удастся ли ему,
слепо тыкаясь туда-сюда, оторваться от преследователей? Он выбрался на узкую
улочку, которая  связала  два  проспекта,  ведущие  из  центра.  Этот  район
считался нездоровым. Солнечные навесы  местами  разрушились,  наводнив улицу
плоскими глыбами зазубренного  железобетона. Остальную часть  улицы покрывал
слой нанесенных ветром холмиков песка, пустых бутылок и отбросов.
     Здесь тоже были люди, они стояли в тени от окружающих зданий или просто
валялись на земле. Они  были  одеты  в лохмотья, покрытые засохшей  грязью и
пылью. Некоторые,  по-видимому,  спали  или находились без сознания.  Кругом
валялись пустые бутылки. Многие из них осторожно следили за Грейсоном.
     Принудив  себя  замедлить  бег до шага,