У воды залива был  цвет  мутной  зелени.  Густо  покрытая  листьями  и
усыпанная желтыми шариками кувшинок, она больше  походила  на  луг.  Водяные
курочки-камышницы, покрякивая  и  кивая  красными  клювами,  быстро  кружили
вокруг листьев.
     - Зеркало... - пробормотала Цири, вертя каблуком влажную гальку.  -  За
него прости. Обозлилась я. Вот и все,
     - Ах-ах...
     - Они меня третируют. Твои эльфки. Когда я обращаюсь к ним, делают вид,
будто не понимают. А когда обращаются ко мне,  то  говорят  специально  так,
чтобы их не понимала я. Они мною пренебрегают.
     - Ты прекрасно говоришь на нашем языке, - спокойно пояснил он. - Но все
же для тебя это язык чужой. Кроме того, ты  пользуешься  hen  Hinge,  а  они
ellilon'om. Различия невелики, но все же есть.
     - Тебя я понимаю. Каждое слово.
     - В разговорах с тобой я пользуюсь  hen  Hinge,  языком  эльфов  твоего
мира.
     - А ты? - Она отвернулась.  -  Из  которого  мира  ты?  Я  не  ребенок.
Достаточно ночью  поглядеть  на  небо.  Там  нет  ни  одного  знакомого  мне
созвездия. Этот мир - не мой. Не мое место. Я попала сюда случайно... И хочу
выйти отсюда. Уехать.
     Она наклонилась, подняла камень, сделала такое  движение,  будто  хочет
кинуть его в озеро, туда, где  плавали  курочки,  однако  под  его  взглядом
сдержалась,
     - Даже если уехать на целое стае. - сказала она, не скрывая  огорчения,
- я все равно оказываюсь у озера. И вижу эту башню. Независимо  от  того,  в
которую сторону поеду, как  повернусь,  всегда  рядом  озеро  и  эта  башня.
Всегда. От нее невозможно удалиться. А значит, это тюрьма... Хуже, чем  яма,
чем темница, хуже, чем комната с зарешеченными окнами. Знаешь почему? Потому
что сильнее унижает. Ellilon или не ellilon - меня  злит,  когда  надо  мной
насмехаются и демонстрируют превосходство. Да-да, нечего жмуриться. Ты  мною
тоже пренебрегаешь и тоже насмехаешься. И еще удивляешься, что я злюсь?
     - Я и верно удивляюсь. - Он широко раскрыл глаза. - Безмерно.
     Она вздохнула. Пожала плечами.
     - Я вошла в башню больше недели назад, - сказала она, пытаясь сохранять
спокойствие. - Попала в иной мир. Ты ждал меня, сидя на камне и наигрывая на
флейте. Ты даже удивился тому, что я так долго не приходила. Ты назвал  меня
моим именем, лишь потом взялся за свои глупости о Владычице  Озера...  Потом
исчез, ничего не об®яснив. Оставив меня в... тюрьме. Называй это как хочешь.
Я называю издевательством и злонамеренным унижением.
     - Но ведь прошло всего восемь дней, Zireael.
     - Угу, - скривилась она. - Стало быть, мне  повезло?  Потому  что  ведь
могли быть и восемь недель? Или восемь месяцев? Или восемь... - Она умолкла.
     - Дитя, - тихо сказал он, - ты далеко ушла от Лары Доррен. Ты  потеряла
ее наследие, потеряла вместе со своей кровью. Ничего странного  в  том,  что
женщины не понимают тебя, а ты - их. Ты не только разговариваешь  иначе,  ты
иначе мыслишь. Совершенно иными  категориями.  Что  такое  восемь  дней  или
восемь недель? Время не имеет значения.
     - Ладно! - зло воскликнула она. -  Согласна,  я  не  мудрая  эльфка,  я
глупый человек. Для меня время имеет  значение,  я  считаю  дни,  даже  часы
считаю. И высчитала, что прошло много и дней, и часов. Я уже не хочу от  вас
ничего, обойдусь без об®яснений, мне безразлично, почему здесь весна, почему
на водопой к озеру  приходят  единороги,  а  ночью  на  небе  светят  другие
созвездия. Меня абсолютно не интересует, откуда ты знаешь мое  имя  и  каким
образом тебе стало  известно,  что  я  явлюсь  сюда.  Я  хочу  лишь  одного.
Вернуться к себе. В свой мир. К людям. Таким, которые мыслят, как я. Теми же
категориями.
     - Ты вернешься к ним. Спустя какое-то время.
     - Я хочу сейчас! - крикнула она. - А не спустя какое-то  время!  Потому
что ваше время - вечность! По какому праву вы удерживаете меня? Почему я  не
могу уйти? Я вошла сюда сама! По собственной воле! У вас нет на меня никаких
прав!
     - Ты вошла сюда сама, - спокойно подтвердил он. - Но не по своей  воле.
Тебя привело Предназначение, которому мы немного  помогли.  Ибо  тебя  здесь
давно и долго ждали. Очень долго. Даже и по нашему счету времени.
     - Ничего я не поняла!
     - Мы ждали долго, - он не обратил внимания  на  ее  слова,  -  опасаясь
только одного: сумеешь ли ты войти. Ты сумела.  Подтвердив  тем  самым  свою
кровь, свою родословную. А это значит, что здесь, а не среди  Dh'oine,  твое
место. Ты - дочь Лары Доррен аэп Шиадаль!
     - Я - дочь Паветты! Я даже не знаю, кто такая эта твоя Лара!
     Он поморщился, но всего чуть-чуть, почти незаметно.
     - В таком случае будет лучше, если я  об®ясню  тебе,  кто  такая  "моя"
Лара. Поскольку время торопит, охотнее всего я взялся  бы  за  об®яснение  в
пути. Но беда в том, что ради неумного спектакля ты чуть не загнала лошадь.
     - Загнала? Хо! Ты еще не знаешь, что эта кобыла может выдержать. А куда
мы поедем?
     - Если не возражаешь, я и это поясню тебе в пути.

     Цири придержала храпящую Кэльпи, видя, что сумасшедший галоп  не  имеет
смысла и ничего не даст. Аваллак'х не лгал. Здесь, на открытой  равнине,  на
лугах, средь зарослей вереска, из которых торчали менгиры, действовала та же
сила, что в окрестности Tor Zireael. Можно  было  мчаться  очертя  голову  в
любом направлении, но примерно после одного стае оказывалось, что  ты  едешь
по кругу.
     Цири пошлепала храпящую Кэльпи по шее, глядя на группку спокойно едущих
эльфов. Как только Аваллак'х сказал, чего от нее хотят, она рванула в галоп,
стараясь убежать от них по возможности дальше, оставить позади и  их,  и  их
бесстыдное, не умещающееся в голове предложение.
     Теперь они снова перед ней. На расстоянии примерно стае.
     Аваллак'х не лгал. Убежать отсюда невозможно.
     Единственное, что дал галоп, так это остудил голову, приморозил ярость.
Теперь она была гораздо спокойнее. Но до сих пор дрожала от злости.
     "Ну и влипла, - подумала она. - И  как  меня  угораздило  лезть  в  эту
Башню?"
     По телу пробежала дрожь. И она тут же успокоилась.
     "Жива, - подумала она, оглядываясь. -  Битва  еще  не  окончена.  Битву
закончит смерть, все остальное лишь перерыв в битве. Передышка.  Этому  меня
научили в Каэр Морхене".
     Она пустила лошадь шагом, потом, видя, что кобыла снова  гордо  подняла
голову, пошла рысью  вдоль  ряда  менгиров.  Травы  и  вересковый  кустарник
доходили до стремян.
     Довольно быстро она догнала Аваллак'ха и трех эльфов. Едва  улыбающийся
ведун вопросительно глянул на нее аквамариновыми глазами.
     - Пожалуйста, Аваллак'х,  -  кашлянула  она.  -  Скажи,  что  это  была
грустная шутка.
     По его лицу пробежало подобие тени.
     - Я не привык так шутить, - сказал он. -  А  если  ты  сочла  сказанное
шуткой, то позволю себе повторить еще раз со  всей  серьезностью:  мы  хотим
иметь от тебя ребенка, Ласточка, дщерь Лары  Доррен.  Лишь  после  этого  мы
позволим тебе уйти, вернуться в свой  мир.  Выбор,  естественно,  за  тобой.
Ручаюсь, сумасшедшая гонка помогла тебе принять решение.  Каков  будет  твой
ответ?
     - Нет, - жестко ответила она. - Категорически и однозначно - нет. Я  не
согласна. И все тут.
     - Что делать? - Он пожал плечами. - Признаться, я разочарован.  Ну  что
ж, это твой выбор.
     - Как можно вообще требовать подобное? - дерзко выкрикнула она.  -  Как
ты вообще посмел? По какому праву?
     Он спокойно смотрел на  нее.  Цири  почувствовала  на  себе  взгляды  и
остальных эльфов.
     - Мне кажется, - сказал Аваллак'х, - историю твоего рода я  изложил  во
всех  подробностях.  Мне  казалось,  ты  понимаешь.  Поэтому  твои   вопросы
удивляют. Мы имеем право и можем требовать, Ласточка. Твой отец,  Крегеннан,
забрал у  нас  ребенка.  Ты  его  нам  вернешь.  Возвратишь  долг.  Мне  это
представляется логичным и справедливым.
     - Мой отец... Я не помню своего отца, но его звали Дани. Не  Крегеннан.
Я тебе уже сказала!
     - А я уже ответил, что несколько смешных поколений людей не  имеют  для
нас значения.
     - Но я не хочу! - заорала Цири так, что кобыла заплясала под нею. -  Не
хочу, понятно тебе? Не хочуууу!!! Мне отвратительна сама мысль  о  том,  что
мне присадят какого-то дерьмового паразита, меня тошнит при одной мысли, что
этот паразит будет во мне расти, что...
     Она  осеклась,  видя  лица  эльфок.  На  двух   рисовалось   безбрежное
изумление. На третьем -  безбрежная  ненависть.  Аваллак'х  многозначительно
кашлянул.
     - Проедем немного вперед, - холодно сказал он, - и поговорим с глазу на
глаз. Твои взгляды. Ласточка, пожалуй, излишне радикальны, чтобы высказывать
их при свидетелях.
     Они долго ехали молча.
     - Я сбегу от вас, - первой заговорила  Цири.  -  Вы  не  удержите  меня
против  моей  воли.  Я  сбежала  с  острова  Танедд,  сбежала  от  жрецов  и
нильфгаардцев, убежала от Бонарта и Филина. Убегу и от вас. Я найду способ и
против ваших чар.
     - Я думал, - ответил он, помолчав,  -  тебе  важнее  друзья,  Йеннифэр,
Геральт.
     - Ты об этом знаешь? - удивленно вздохнула она. - Ну Да.  Правда.  Ведь
ты - ведун! Поэтому обязан знать, что именно о них я и думаю.  Там,  в  моем
мире, они сейчас, в этот момент, в опасности. А  вы  намерены  держать  меня
здесь... в тюрьме. По крайней мере девять месяцев. Сам же видишь, у меня нет
выбора. Я понимаю, что вам важен ребенок,  Старшая  Кровь,  но  я  не  могу.
Попросту не могу.
     - Выбор, как я сказал, за тобой. Однако  тебе  следует  знать  кое-что.
Было бы несправедливо это  от  тебя  скрывать.  Отсюда  сбежать  невозможно.
Ласточка.  Поэтому,  если  ты  откажешься  действовать  с  нами  заодно,  то
останешься здесь навсегда. Своих друзей и свой мир ты никогда не увидишь.
     - Наглый и отвратительный шантаж!
     - Если же, - не отреагировал он на ее крик, - ты согласишься пойти  нам
навстречу, мы докажем тебе, что время не имеет значения.
     - Не понимаю.
     - Время здесь течет иначе, чем там. Если  ты  окажешь  нам  услугу,  мы
отблагодарим тебя. Сделаем так, что ты восполнишь  время,  которое  потеряла
здесь, среди нас. Среди Народа Ольх.
     Она молчала, уставившись  на  черную  гриву  Кэльпи.  "Надо  тянуть,  -
подумала она. - Как говорил Весемир в Каэр Морхене: "Когда  тебя  собираются
вешать, попроси стакан воды. Никогда не известно, что может произойти,  пока
его принесут".
     Одна из эльфок неожиданно вскрикнула и свистнула.
     Конь Аваллак'ха заржал,  забил  копытами.  Эльф  успокоил  его,  что-то
крикнул эльфкам. Цири увидела, как одна из них выхватила лук из висящей  при
седле кожаной петли, приподнялась в стременах, прикрыла рукой глаза.
     - Сохраняй спокойствие, - сказал Аваллак'х.
     Цири вздохнула.
     В каких-нибудь двухстах шагах от  них  через  заросли  вереска  галопом
мчались единороги. Целый табун, голов тридцать, не меньше.
     Цири уже видела единорогов, в основном на рассвете, они подходили порой
к озеру у Башни Ласточки.  Однако  никогда  не  позволяли  ей  приблизиться.
Исчезали, словно духи.
     Табун  вел  огромный  жеребец  странной  красноватой  масти.  Он  вдруг
остановился, пронзительно заржал, встал на дыбы. Совершенно невыполнимым для
любого коня образом  он  танцевал  на  задних  ногах,  перебирая  в  воздухе
передними.
     Цири с изумлением отметила, что Аваллак'х  и  три  эльфки  тянут  хором
какую-то странную монотонную мелодию.
     Кто ты?
     Она тряхнула головой.
     Кто ты? - снова прозвучал вопрос у  нее  в  мозгу,  забился  в  висках.
Распев эльфов неожиданно повысился на  тон.  Рыжий  единорог  заржал,  табун
ответил тем же. Земля задрожала, когда они уносились.
     Песнь Аваллак'ха и эльфок оборвалась. Цири увидела, как ведун  украдкой
отирает пот со лба. Эльф уголком глаза  взглянул  на  нее,  понял,  что  она
заметила.
     - Не все тут так ладно, как кажется, - сухо сказал он. - Не все.
     - Вы боитесь единорогов? Но ведь они умные и мирные. Он не ответил.
     - Я слышала, - продолжала Цири, - что  эльфы  и  единороги  любят  друг
друга. Он отвернулся.
     - Считай, - холодно сказал он,  -  что  ты  была  свидетельницей  ссоры
любовников.
     Больше она вопросов не задавала.
     Ей хватало собственных неприятностей.

     Вершины холмов были украшены кромлехами и  дольменами.  Они  напоминали
Цири тот камень из-под Элландера, у которого Йеннифэр учила ее  магии.  "Как
давно это было, - подумала она. - Много веков тому назад".
     Одна из эльфок крикнула снова. Цири посмотрела в ту сторону,  куда  она
указала. Прежде чем успела сообразить,  что  ведомый  рыжим  жеребцом  табун
возвращается, крикнула вторая эльфка. Цири поднялась на стременах.
     С противоположной стороны, из-за холма, вылетел другой  табун.  Ведущий
его единорог был синеватый в яблоках.
     Аваллак'х  быстро  проговорил   несколько   слов.   Это   и   был   тот
труднопонимаемый Цири язык ellilon, но она поняла, тем более что эльфки  как
по команде схватились за луки. Аваллак'х повернулся  лицом  к  Цири,  и  она
почувствовала, как в голове у нее начинает  шуметь.  Это  был  шум  подобный
тому, какой издает приложенная к уху морская раковина.
     Не сопротивляйся, - услышала она голос. - Я должен прыгнуть и перенести
тебя в другое место. Тебе угрожает смертельная опасность.
     Издалека до них донесся свист, протяжный крик. А мгновение спустя земля
задрожала от подков.
     Из-за холма появились всадники. Целый отряд.
     На конях были попоны,  на  наездниках  гребенчатые  шлемы,  за  спинами
развевались плащи, киноварно-малиновые, подобные  отсвету  пожара  на  небе,
подсвеченном лучами заходящего солнца.
     Свист, крик.
     Наездники лавиной мчались на них.
     Прежде чем они приблизились на полстае, единорогов  уже  не  было.  Они
исчезли в степи, оставив за собой облако пыли.

     Командир всадников, черноволосый эльф, сидел на гигантском  как  дракон
караковом жеребце, покрытом, как и все лошади отряда, попоной,  вышитой  под
драконью чешую, и вдобавок несущим на голове прямо-таки демонический рогатый
букараньон(3).  Как  и  у  остальных  эльфов  отряда,  у  черноволосого  под
киноварно-малиново-кармазинным  плащом  была  кольчуга,   изготовленная   из
колечек невероятно малого диаметра, благодаря чему она облегала тело  мягко,
словно шелковая ткань.
     - Аваллак'х, - сказал он, приветствуя.
     - Эредин.
     - Ты мой должник за оказанную услугу. Расплатишься, когда я потребую.
     - Расплачусь, когда потребуешь.
     Черноволосый слез  с  коня.  Аваллак'х  слез  тоже  и  жестом  приказал
спешиться Цири. Они  поднялись  на  холм  к  странной  формы  белым  камням,
обросшим бересклетом и карликовыми кустиками цветущего мирта.
     Цири смотрела на эльфов. Они были одного роста, то есть оба чрезвычайно
высоки. Но лицо Аваллак'ха  было  мягким,  а  черноволосый  лицом  напоминал
хищную птицу. "Светлый и черный, - подумала Цири. - Добрый и  злой.  Свет  и
тьма..."
     - Позволь, Зиреаэль, представить тебе Эредина Бреакк Гласа.
     - Очень приятно, - поклонился эльф. Цири ответила наклоном  головы.  Не
слишком изящно.
     - Откуда ты узнал, - спросил Аваллак'х, - что нам грозит опасность?
     - Я и не знал. - Эльф внимательно разглядывал Цири.  -  Мы  патрулируем
равнину. Разошлась весть, что единороги стали беспокойными. Неведомо почему.
То есть теперь уже ведомо. Из-за нее, ясное дело.
     Аваллак'х не подтвердил, но и не  опроверг.  Цири  же  гордым  взглядом
ответила на взгляд черноволосого эльфа. Несколько мгновений они глядели друг
на друга, но ни он, ни она не хотели первыми опустить глаза.
     - Значит, это и есть Старшая Кровь, - отметил эльф. - Aen  Hen  Ichaer,
наследница Шиадаль и Лары Доррен? Что-то не  очень  хочется  в  это  верить.
Самая обыкновенная девчонка. Dh'oine. Человечья самочка.
     Аваллак'х смолчал. Лицо у него было неподвижным и безразличным.
     - Предположим, - продолжал черноволосый, -  что  ты  не  ошибся.  Более
того, примем за факт - ведь ты, говорят, никогда не ошибаешься, - что в этом
существе сидит глубоко укрытый ген Лары.  И  верно,  если  приглядеться  как
следует,  можно  заметить   определенные   признаки,   свидетельствующие   о
родословной этой малютки. И верно, есть у нее в глазах  что-то  напоминающее
Лару Доррен. Не правда  ли,  Аваллак'х?  Кто,  если  не  ты,  больше  других
способен это оценить?
     Аваллак'х и на этот раз не отозвался. Цири заметила на его бледном лице
признаки румянца. И удивилась. И задумалась.
     - Короче говоря, - скривил губы черноволосый, - есть в  этой  маленькой
Dh'oine что-то стоящее,  что-то  прекрасное.  Я  замечаю.  И  у  меня  такое
ощущение, будто я увидел золотой самородок в куче... перегноя.
     Глаза Цири вспыхнули. Аваллак'х медленно повернул голову.
     - Ты говоришь, - сказал он,  четко  выговаривая  слова,  -  совсем  как
человек, Эредин.
     Эредин Бреакк Глас улыбнулся, показав зубы. Цири уже видела такие зубы,
очень белые, очень мелкие и очень нечеловеческие, ровные, как из-под оселка.
Ни резцов, ни клыков. Она видела  такие  зубы  у  мертвых  эльфов,  лежавших
рядами во дворе пограничной заставы в Каэдвене. Насмотрелась  она  на  такие
зубы У Искры. Но когда улыбалась Искра, зубы выглядели красиво, у Эредина же
- как у упыря.
     - А что, эта девочка, - сказал Эредин, - которая  пытается  убить  меня
взглядом, уже знает причину своего появления здесь?
     - Конечно.
     - И готова сотрудничать?
     - Еще не вполне.
     - Не вполне, - повторил  Эредин.  -  Ха,  скверно.  Поскольку  характер
сотрудничества требует, чтобы оно было полным. Иначе как полным  -  попросту
невозможно. А поскольку от Tir na Lia нас отделяет всего полдня езды, хорошо
бы знать, к чему мы пришли.
     - Зачем торопиться? - Аваллак'х слегка выпятил губы. - Что мы  выгадаем
на спешке?
     - Вечность. - Эредин Бреакк Глас  посерьезнел,  в  его  зеленых  глазах
что-то вспыхнуло и тут же погасло. - Однако это твое дело,  Аваллак'х.  Твоя
забота. И твоя ответственность.
     - Это сказал ты.
     - Это сказал я. А теперь простите, но обязанности взывают. Оставляю вам
эскорт для безопасности. Переночевать советую здесь,  на  этом  холме.  Если
отправитесь в путь на заре, в Тир на Лиа прибудете своевременно.  Va  faill.
Да, еще одно.
     Он наклонился, обломал и сорвал покрытую цветками ветку  мирта.  Поднес
ее к лицу, потом с поклоном вручил Цири.
     - Это мои извинения, - сказал он кратко. - За  необдуманные  слова.  Va
faill. Luned.
     Он быстро отошел, через минуту земля дрогнула под  копытами,  когда  он
уезжал с частью отряда.
     - Только не говори, - пробурчала Цири, - что мне пришлось бы  с  ним...
Что это он... Если это он, то никогда в жизни...
     - Нет, - медленно сказал Аваллак'х. - Не он. Будь спокойна.
     Цири поднесла ветку к лицу. Чтобы Аваллак'х не  заметил  возбуждения  и
интереса, охвативших ее.
     - Я спокойна.

     Сухой чертополох и вереск уступили место буйной зеленой траве,  влажным
папоротникам, сырая почва зажелтела лютиками,  залиловела  люпинами.  Вскоре
показалась   река,   лениво   текущая   в   обрамлении   плакучих   ив.    У
хрустально-прозрачной воды был слегка коричневатый оттенок. Пахло торфом.
     Аваллак'х  наигрывал  на  своей   флейте   синкопированную   мелодийку.
Погрустневшая Цири усиленно размышляла.
     - Кто, - заговорила она наконец, - должен стать отцом ребенка,  который
вам так необходим? А может, отцовство не имеет значения?
     - Отцовство имеет значение. Надо понимать, ты приняла решение?
     - Нет, не надо понимать. Просто выясняю для себя некоторые вопросы.
     - Готов помочь. Что ты хочешь знать?
     - Ты прекрасно знаешь что.
     Несколько минут ехали молча. Цири смотрела на лебедей,  гордо  плывущих
по реке.
     - Отцом ребенка, - спокойно и по-деловому  сказал  Аваллак'х,  -  будет