ка
не разоблачили. Облегченно вздохнув, Флик поудобнее пристроил в
руках свою ароматную ношу, а его новый спутник продолжал
добродушно болтать о пустяках, лихо балансируя тяжелыми подносами
в своих коротеньких ручках. Юноша опасливо кивал из-под тени
широкого капюшона своего охотничьего плаща, делая вид, что понимает
его речь, и не отрывая взгляда от теней, движущихся в большой палатке
перед ними.
	В его мозг неизгладимо впечаталась одна мысль - он должен
пробраться в эту палатку; он должен узнать, что там происходит. И тут,
словно прочтя мысли Флика, низенький карлик размеренным шагом
двинулся прямо к ее пологу, выставив перед собой подносы и повернув
желтое личико к новообретенному помощнику, чтобы тому лучше был
слышен его нескончаемый монолог. Сомнений не оставалось. Они несли
ужин тем, кто собрался в этой палатке, командирам двух народов,
составляющих эту исполинскую армию, и страшному Носителю Черепа.
	ЭТО БЕЗУМИЕ, подумал вдруг Флик. МЕНЯ УЗНАЮТ, СТОИТ
МНЕ ТОЛЬКО ВОЙТИ. Но ему необходимо было хоть на секунду
заглянуть внутрь‡
	Затем они подошли ко входу, молча остановившись перед двумя
громадными часовыми-троллями, возвышающимися над ними, как
деревья над стебельками травы. Флик не мог заставить себя оторвать
взгляд от земли, хотя и ясно понимал, что даже если выпрямится в
полный рост, чтобы посмотреть врагу в лицо, то увидит перед собой
лишь его могучую, покрытую дубленой шкурой грудь.
	Несмотря на свой крошечный рост, новый друг Флика уверенно
пролаял команду впустить их, не без оснований полагая, что те, кто
находится внутри этой палатки, с нетерпением дожидаются его - или, по
крайней мере, ужина, который он нес. Один из часовых быстро отступил
в ярко освещенное пространство за пологом и коротко что-то произнес, а
секунду спустя вернулся, жестом приглашая их войти. Быстро кивнув
дрожащему Флику, крошечный карлик скользнул мимо часовых в
палатку, и юноша, едва дыша, покорно последовал за ним, моля небеса о
чуде.
	Изнутри просторную парусиновую палатку достаточно ярко
освещали медленно горящие факелы, укрепленные на железных
подставках вокруг большого и тяжелого деревянного стола, стоящего в
середине помещения и на данный момент пустующего. В огромной
палатке деловито суетились тролли всяческих размеров; кто-то
перекладывал скрученные карты и планы со стола в большой окованный
медью сундук, а остальные в это время уже готовились приступить к
долгожданной вечерней трапезе. Все они носили военные мундиры с
эмблемами матуренов - командиров армии троллей.
	Заднюю часть парусиновой палатки отгораживал тяжелый
гобелен, через который не просачивался даже яркий свет факелов. Воздух
в этом армейском штабе был спертым и задымленным, так что Флику в
этой тяжелой атмосфере было трудно дышать. Повсюду лежало
аккуратно сложенное оружие и доспехи, а на железных подставках
висели покрытые вмятинами щиты, словно варварские украшения. Флик
снова явственно ощутил присутствие ужасающего Носителя Черепа и
быстро пришел к выводу, что черное чудовище скрывается за темным
гобеленом в другой части палатки. Это существо не нуждалось в еде - его
смертная оболочка давно обратилась в прах, а дух нуждался лишь в
пламени Повелителя Колдунов, утолявшем его вечный голод.
	Затем внезапно юноша заметил кое-что еще. В глубине палатки, у
самого гобелена, полускрытая в факельном дыму и за движущимися
силуэтами троллей, на высоком деревянном стуле сидела смутно
видимая фигура. Флик невольно подался вперед - на миг ему показалось,
что это пропавший Шеа. Тролли торопливо окружили его, снимая с его
рук блюда с едой и расставляя их на просторном столе, и на миг
заслонили собой сидящую фигуру. Тихо переговариваясь, тролли стояли
вокруг них; их странный язык звучал для Флика совершенно
неразборчиво, и он старался как можно сильнее съежиться в темных
складках своего плаща, чтобы скрыться от света факелов. В эти минуты
его вполне могли заметить, но голодные и уставшие командиры троллей
были слишком поглощены планами наступления, чтобы обращать
внимание на необычные черты удивительно крупного карлика,
прислуживающего им этим вечером.
	Когда последний поднос был забран и поставлен на стол,
матурены устало расселись и приступили к ужину. Маленький карлик, с
помощью которого Флик попал сюда, повернулся, чтобы уйти, но
любопытство заставило юношу задержаться еще на секунду, чтобы
быстрым взглядом изучить человека в глубине палатки.
	Это был не Шеа. Пленник был эльфом, лет тридцати пяти, с
волевым умным лицом. Больше с этого расстояния он ничего не сумел
рассмотреть. Но Флик внезапно уверился, что это Эвентин, молодой
король эльфов, который, по словам Алланона, мог определить будущее
для всего Юга. Именно Запад, великое уединенное от мира эльфийское
королевство, обладал величайшей армией в свободных землях. Если Меч
Шаннары и в самом деле потерян, то только этот король обладает силой,
способной противостоять нечеловеческой мощи Повелителя Колдунов -
этот пленник, чья жизнь в любой миг может оборваться по одному
простому приказу.
	Флик ощутил, что на его плечо легла рука, и резко подскочил от
неожиданного прикосновения.
	- Пойдем, пойдем, нам пора,- искренне попросил его заботливый
голос маленького повара.- Еще посмотришь на него в другой раз.
Никуда он не денется.
	Флик все еще медлил, и в его голове быстро оформлялся дерзкий
рискованный план. Если бы у него было время как следует обдумать
свою идею, она привела бы его в ужас, но времени не было, и он уже
давно пересек все границы разумной осмотрительности. Бежать из
лагеря, чтобы до рассвета успеть вернуться к Алланону, было уже
поздно; тем более, он отправился в это страшное место с важной целью -
целью, которая пока оставалась недостигнутой. Нет, уходить еще рано.
	- Пойдем, говорю, нам еще надо‡ Эй, что ты делаешь? - невольно
вскричал желтолицый повар, когда Флик грубо схватил его за руку и
потянул вперед, к матуренам троллей, на мгновение оторвавшимся от
еды при его резком крике и с любопытством глядящим на две маленькие
фигурки. Флик быстро поднял руку и вопросительно указал на
связанного пленника. Тролли машинально проследили за его рукой.
Флик затаил дыхание, и тут один из них что-то сухо приказал, и
остальные закивали, пожимая плечами.
	- Ты обезумел, ты совсем из ума выжил! - ошеломленно произнес
низенький карлик, тщетно стараясь понизить голос до шепота.- Какая
тебе разница, дадут эльфу еды или нет? Тебе не все равно, если он умрет
от голода, а не‡
	Его восклицания оборвались. Им что-то крикнул тролль,
протягивая в кривой руке тарелку с едой. Флик секунду помедлил,
бросив быстрый взгляд на своего изумленного компаньона, трясущего
головой и неразборчиво ворчащего, что именно он думает про эту его
идею.
	- Нечего на меня смотреть! - коротко выкрикнул он.- Это твоя
мысль, сам его и корми!
	Флик разобрал не все сказанное карликом, но все же уловил суть
его слов и быстро шагнул вперед, протягивая руку к тарелке. Он старался
не смотреть никому в лицо дольше секунды, и даже тогда его лицо
скрывали тени от широкого капюшона. Плотно закутанный в плащ, он с
осторожностью двинулся к пленнику, сидящему в другом конце палатки,
в мыслях безумно торжествуя, ибо его сумасшедший риск оправдался.
Если он подберется поближе к связанному Эвентину, то даст ему понять,
что вскоре Алланон предпримет попытку помочь ему. Он настороженно
оглянулся на троллей, но матурены вернулись к своему ужину, и только
низенький карлик-повар все еще наблюдал за ним. Флик прекрасно
сознавал, что его неумелый маскарад был бы моментально разоблачен
где угодно, кроме как в самом сердце вражеской армии. Но здесь, в
личном штабе командиров, где находился ужасный Носитель Черепа и
который окружали тысячи солдат Севера, мысль, что кто-то сумеет
проникнуть в лагерь, а тем более в эту тщательно охраняемую палатку,
казалась троллям просто смехотворной.
	Флик молча приблизился к неподвижному пленнику, протягивая
ему тарелку с едой; его лицо все еще скрывалось в темной глубине
капюшона. Будь Эвентин человеком, он обладал бы средним ростом и
телосложением, но для эльфа он был настоящим гигантом. На нем был
дорожный костюм, поверх которого висели остатки изрубленной
кольчуги; в тусклом свете факелов на его куртке еще виднелся
полустертый герб дома Элесседилов. Его волевое лицо покрывали
ссадины и шрамы, очевидно, полученные им в той битве, что окончилась
его пленением. На первый взгляд в нем не было ничего незаурядного; он
был не из тех, кто сразу же выделялся из толпы. Выражение его лица
было уверенным и спокойным, и когда Флик остановился прямо перед
ним, мысли эльфа, судя по всему, странствовали где-то далеко. Затем его
голова чуть шевельнулась, он почувствовал на себе чужой взгляд, и его
темно-зеленые глаза повернулись к маленькой фигуре, стоящей перед
ним.
	Увидев его глаза, Флик замер, невыразимо изумленный. В них
отражалась свирепая решимость, огромная сила духа и глубокая
убежденность, довольно неожиданно напомнившие юноше Алланона.
Их взгляд проник в его разум, безмолвным приказом подчинив его себе и
требуя его внимания. Такого взгляда он не видел ни у одного другого
мужчины, даже у Балинора, которого все они считали прирожденным
лидером. Глаза эльфийского короля, как и глаза Алланона, пугали его.
Быстро взглянув на тарелку с едой в своих руках, Флик помедлил,
обдумывая, что ему теперь делать. Он механически нанизал на вилку
кусок еще теплого мяса. Этот угол просторной палатки был плохо
освещен, и завеса дыма скрывала его действия от врагов. За ним
пристально наблюдал только упитанный повар, но он был уверен, что
малейшая ошибка тут же привлечет к нему внимание всех троллей.
	Он медленно поднимал голову, пока свет факелов не упал на его
лицо, открыв его внимательно следящему за ним пленнику. Глаза их
встретились; по равнодушному лицу эльфа скользнула тень удивления, и
одна его бровь слегка приподнялась. Флик быстро поджал губы,
напоминая ему о молчании, и снова опустил лицо к тарелке. Связанный,
Эвентин не мог есть самостоятельно, поэтому юноша начал медленно
кормить его с вилки, тщательно продумывая свой следующий шаг.
Теперь пленный эльфийский король знал, что Флик не карлик, но юношу
преследовало опасение, что стоит ему даже слабым шепотом сказать
эльфу хоть слово, как его услышат. Внезапно он вспомнил, что прямо за
этим тяжелым гобеленом, возможно, всего в нескольких футах от них,
находится Носитель Черепа, обладающий необыкновенно развитым
слухом‡ Но выбора не было; он должен как-то связаться с пленным,
прежде чем будет вынужден уйти. Другого случая могло уже не
представиться. Собравшись с остатками своей храбрости, юноша
подался вперед на несколько лишних дюймов и поднял вилку,
осторожно встав между Эвентином и троллями.
	- Алланон.
	Он произнес это слово еле слышным шепотом. Эвентин взял
протянутый кусок мяса и ответил чуть заметным кивком, придав лицу
выражение каменного равнодушия. Флик решил, что с него хватит.
Настало время выбираться отсюда, пока не иссякло его безумное везение.
Взяв наполовину опустевшую тарелку, он медленно повернулся и
прошел через палатку обратно к ожидающему его повару, чье лицо
выражало смесь раздражения и отвращения. Когда он проходил мимо
матуренов, они еще ели, увлеченно переговариваясь вполголоса. Они
даже не подняли глаз. Проходя мимо карлика, Флик протянул ему
тарелку, пробормотав нечто нечленораздельное, а затем быстро
выскользнул из палатки, миновав двух громадных часовых-троллей
прежде, чем его ошеломленный спутник сдвинулся с места. С
беззаботным видом он зашагал прочь от палатки, и только тогда из
открытого полога появился карлик, выкрикивая недовольным тоном
запутанные фразы, из которых юноша не разобрал ни слова.
Обернувшись, Флик быстро помахал маленькой фигурке и исчез во тьме;
на его широком лице расплывалась слабая удовлетворенная улыбка.


	На заре армия Севера начала маршировать на юг, к Каллахорну.
Флику до этого времени так и не удалось выбраться из вражеского
лагеря; и теперь, в то время, как погруженный в мрачные и горькие
мысли Алланон ожидал его у подножия Зубов Дракона, предмет его
опасений был вынужден продлить свой маскарад еще на один день.
Утренний ливень чуть было не вынудил юношу опрометью бежать прочь
из лагеря, так как он был убежден, что потоки воды смоют краску,
которой покрыл его лицо Алланон для придания ему желтоватого
оттенка. Но при свете дня бегство было невозможно, так что он только
плотнее закутался в охотничий плащ и постарался не попадаться никому
на глаза. Вскоре он промок насквозь. Однако, к его изумлению и
радости, оказалось, что краска, придающая его коже желтый оттенок,
совершенно не смывается дождем. Правда, после ливня он несколько
побледнел, но в суматохе сворачивающегося лагеря до него никому не
было дела. Собственно, именно эта ужасная непогода спасла Флика от
разоблачения. Если бы стоял сухой и теплый летний день, полный
солнечного света и хорошего настроения, солдаты более внимательно
глядели бы по сторонам. Если бы в небе сияло солнце, то никто не носил
бы тяжелых охотничьих плащей и Флик, который не посмел бы снять
свой плащ ни при каких обстоятельствах, привлек бы всеобщее
внимание. А стоило ему снять плащ, как вся малоубедительная
маскировка тут же рухнула бы. При ярком солнечном свете
единственный мимолетный взгляд в его направлении открыл бы любому,
что черты лица юноши даже отдаленно не напоминают карликовские.
Но проливной дождь и холодный ветер спасли Флика от всего этого и
позволили ему держаться поодаль от вражеских солдат, пока огромное
войско размеренно маршировало по равнинам, направляясь к южному
королевству Каллахорн.
	Плохая погода продержалась до самого конца этого дня и, как
выяснилось впоследствии, еще несколько дней. Мрачные грозовые тучи
висели над землей громадными серо-черными массами, клубясь с
яростной силой и застилая солнце. Шел бесконечный дождь, иногда
превращаясь в сплошную стену воды, которую подхватывал
неослабевающий западный ветер, иногда слабея до монотонной унылой
измороси, порождающей бесплодные надежды на приближение конца
бури. Воздух был холодным, моментами вызывая дрожь, а продрогшая
до костей армия мерзла и грустила.
	Весь утомительный и трудный марш этого дня Флик бродил
между полками, поливаемый хлещущим дождем, но испытывая
облегчение оттого, что не привлекает к себе ничьего внимания. Он взял
за правило избегать долгое время шагать рядом с одной и той же
группой, старался держаться поодаль, постоянно избегать ситуаций, в
которых ему могло бы прийтись вступать с кем-либо в разговор.
Северная армия вторжения была столь громадна, что ему было почти
невозможно дважды случайно встретиться с одним солдатом, а кроме
того, его маскировке способствовало и то, что командиры даже не
пытались придать марширующей армии подобие порядка. Дисциплина
здесь либо полностью отсутствовала, либо была развита в каждом
солдате до такой степени, что офицерам даже не требовалось
поддерживать порядок. В последнее Флику не верилось, и он заключил,
что троллей и карликов удерживает от своевольных поступков только
страх перед вездесущими Носителями Черепа и их таинственным
Хозяином. Как бы то ни было, юноша пока оставался всего лишь одним
из солдат армии Севера, терпеливо дожидаясь наступления ночи, когда
ему наконец удастся выбраться из лагеря и бежать к Алланону.
	Во второй половине дня они подошли к берегам верховья
разлившейся реки Мермидон, точно напротив островного города Керн.
Вновь армия вторжения разбила лагерь. Командиры сразу же поняли,
что ливень делает преодоление Мермидона исключительно опасным; и в
любом случае, им понадобятся большие плоты, способные переправить
на дальний берег это неимоверное количество солдат. Плотов не было;
их необходимо было строить. Это должно было отнять несколько дней, а
к этому времени буря наверняка пройдет и воды Мермидона схлынут,
позволяя легко пересечь реку. В эти часы, когда Менион Лих уже спал в
доме Ширль Рэвенлок, жители Керна впервые заметили за рекой
северное войско и осознали размер грозящей им опасности, и по городу
начала распространяться паника. Вражеские силы вторжения не могли
позволить себе обойти Керн и двинуться прямо на Тирсис, свою главную
цель. Им необходимо взять Керн; учитывая ничтожную величину города
и слабость защищающей его армии, это будет нетрудной задачей.
Падение города оттягивало лишь полноводье, вызванное случайным
ливнем.
	Флик ничего не знал обо всем этом и размышлял только о своем
побеге. Буря могла иссякнуть в ближайшие часы, оставив его
беззащитным в самом сердце вражеского лагеря. Хуже того, близилось
настоящее вторжение на Юг, и в любой момент легко могло начаться
сражение с Граничным Легионом Каллахорна. Что, если ему придется
вступить в битву на стороне карликов, сражаясь против своих же
товарищей?
	За последние недели, прошедшие со дня его первой встречи с
Алланоном в Тенистом Доле, Флик значительно изменился, повзрослел,
обрел внутреннюю силу и уверенность в себе, каких никогда раньше от
себя не ожидал. Но последние сутки обернулись для него жестоким
испытанием храбрости и упорства, которое испугало бы даже такого
закаленного бойца, как Гендель. Юноша же, непривычный к такому
напряжению, чувствовал, что уже готов сломаться под этим
невыносимым давлением, полностью отдаться ужасному страху и
сомнениям, с каждым часом все сильнее терзающим его.
	Только ради Шеа согласился он отправиться в тот опасный поход
к Паранору, и более того, только он все эти дни поддерживал своим
присутствием угрюмого замкнутого Флика. Но Шеа уже много дней нет
с ними, и невозможно сказать, жив он или же мертв, а его верный брат,
упорно цепляясь за надежду, что в конце концов они найдут его,
чувствовал себя смертельно одиноким. Теперь он находился не просто в
незнакомой земле, вовлеченный в безумную авантюру против
таинственного создания, не принадлежащего миру смертных, но
оказался пойманным в толпе тысяч северян, каждый из которых без
всяких колебаний готов был прикончить его на месте. Он попал в
невыносимое положение и начинал теперь сомневаться в том, что в его
действиях есть хоть какой-либо смысл.
	Пока громадная армия разбивала новый лагерь на берегу
Мермидона, в вечерней тени и серых сумерках, несчастный
перепуганный юноша нервно бродил по лагерю, отчаянно пытаясь
укрепить свою тающую решимость. Дождь шел с прежней силой,
скрывая лица и тела, превращая солдат в движущиеся тени, окутывая
людей и землю унылой холодной пеленой. В такую непогоду о кострах
нечего было и думать, так что вечер оставался темным, мрак -
непроницаемым, а окружающие фигуры - безликими. Молча бродя по
лагерю, Флик мысленно отмечал расположение командирских палаток,
размещение полков карликов и троллей и систему расстановки часовых,
думая, что эти сведения, возможно, хоть немного помогут Алланону в
спасении эльфийского короля.
	Он без труда снова нашел большую палатку, где располагались
матурены троллей и их важный пленник, но в ней, как и во всем лагере,
было темно и холодно, ее окутывал туман и дождь. Флик не знал даже,
там ли до сих пор находится Эвентин; его могли днем перевести в другую
палатку или вообще отправить за пределы лагеря. У входа по-прежнему
стояли два громадных часовых-тролля, но внутри ничего не было видно.
Несколько долгих минут Флик изучал темную палатку, а затем
бесшумно скользнул прочь.
	На лагерь опустилась ночь, и тролли с карликами постепенно
погрузились в холодный, пропитанный дождем, сон, скорее сродни
беспокойной дремоте, и тогда юноша решил готовиться к бегству. Он не
представлял, где ему теперь искать Алланона; он мог только
предполагать, что друид отправился вслед за войском вторжения,
движущимся на юг к Каллахорну. Такой дождливой ночью его почти
невозможно будет отыскать, и Флик надеялся лишь провести ночь в
каком-нибудь укрытии и попытаться найти мистика при свете нового
дня. Он молча двинулся к восточной границе лагеря, осторожно
пробираясь меж