шатник"! Боже! Я был готов побить его!
   - Я надеюсь, что ты этого не сделал? - встревоженно спросил Филипп.
   - Что вы, мсье, как можно! Разве я могу пасть так низко?  Я,  у  которого
такая кроткая и миролюбивая натура? Вот Жак - это совершенно другое дело!  У
него горячий темперамент. Я
   Очень волнуюсь за этого Моггата, если он выведет Жака из себя...
   Франсуа многозначительно покачал головой и взял серый камзол.
   - Мсье соизволит привстать? Чудесно!  -  Он  начал  осторожно  натягивать
камзол на Филиппа, дюйм за дюймом. - Должен вам сообщить, мсье, что я  очень
обеспокоен... Жак становится неукротим, если его разозлить. Совсем не как  я
- всегда нежен и робок, словно  малое  дитя.  Я  боюсь,  что  он  не  сможет
находиться в одном доме с этим Моггатом.
   Филипп поправил кружева на рукавах.
   - Но я никогда не замечал, чтобы  Жак  проявлял  признаки  столь  буйного
норова, - заметил он.
   - Еще бы! Разве он может демонстрировать мсье свою жуткую  ярость?  Разве
может Франсуа ему такое позволить?
   - Ладно, - Филипп надел перстень на палец, - я очень огорчен за Жака,  но
попроси его немного потерпеть. Я скоро перееду в собственный дом.
   Лицо Франсуа просияло, как по мановению волшебной палочки.
   - Мсье очень великодушен! Собственный дом! Я там все устрою! Может  быть,
мсье собирается жениться? Филипп бросил на стол табакерку.
   - О, дьявол! - начал он, но тут же остановился. -  Займись  лучше  своими
делами, Франсуа!
   - Пардон, мсье! - ответил неукротимый Франсуа. - Но  я  решил,  что  мсье
надумал жениться и поэтому так поспешно уехал в Англию!
   - Заткнись, наконец!  -  резко  остановил  его  Филипп.  -  И  хорошенько
запомни, что я не потерплю сплетен о себе как открыто, так  и  в  лакейской!
Понятно?
   - Слушаюсь, мсье, - сказал Франсуа с  некоторым  смущением.  -  Мой  язык
всегда бежит впереди меня.
   - Лучше попридержи его за зубами, - отрывисто произнес Филипп.
   - Да, мсье!  -  он  протянул  ему  трость  и  платок.  Видя,  что  хозяин
продолжает хмуриться, он осторожно поинтересовался:
   - Мсье все еще сердится?
   Филипп посмотрел на него. При виде его  озабоченного,  наивного  лица  он
рассмеялся.
   - Ты очень смешон, - сказал он.
   Франсуа широко улыбнулся в ответ.
   Не успел Филипп выйти из комнаты и присоединиться к своему дяде, как  его
маленький слуга, щелкнув языком, проницательно заметил:
   - На самом деле, тут замешана женщина. Так мне кажется.

Глава XII
ФИЛИПП ЗАТЕВАЕТ ОПАСНУЮ ИГРУ

   Франсуа терпел несносного Моггата еще целую неделю.  Его  страдания  были
вознаграждены известием, что Филипп в самое  ближайшее  время  переезжает  в
небольшой дом на  Курзон-стрит,  который  принадлежал  приятелю  Тома.  Этот
джентльмен согласился уступить свой дом на два месяца,  ибо  уезжал  на  это
время за границу. Филипп проверил будущее жилище и нашел его прекрасным.  Он
распрощался с хозяином и вернулся на Хаф-Мун-стрит, где сразу же выложил эту
новость Франсуа. Начиная с этого момента, его не  в  меру  возбудимый  слуга
пребывал в чудесном расположении  духа.  "Он  устроит  для  мсье  все  дела,
связанные с этим домом, он найдет ему прекрасного повара". Филипп же был рад
избавиться от всех хлопот. Франсуа с победоносным  видом  поспешил  сообщить
своему хозяину, что сын его тетки превосходный повар и  вообще  очень  милый
парень. Филипп и не  подозревал,  что  у  того  в  Лондоне  могут  оказаться
родственники. Когда он сказал об этом Франсуа,  тот  принял  лукавый  вид  и
сказал, что совершенно забыл о своей родне и вспомнил лишь тогда, когда мсье
заговорил о новом доме.
   - Именно тогда я понял, что мсье понадобится повар, не так ли?
   - Непременно, - ответил Филипп. - Но твой кузен может не захотеть у  меня
служить, и тогда мне придется искать повара-англичанина.
   - Английский повар? Ха-ха-ха! Разве я могу позволить,  чтобы  моего  мсье
так убого обслуживали? Никогда! У мсье обязательно будет повар-француз.  Что
вообще может понимать англичанин в кухне? Неужели мсье будет угодно питаться
безвкусными и водянистыми овощами, вроде тех, что стряпает жена Моггата?  Ни
за что! Немедленно побегу искать моего кузена!
   - Что ж, прекрасно, - согласился Филипп.
   - Далее, - Франсуа  остановился,  -  очень  важно,  чтобы  в  нашем  доме
соблюдался хороший тон. А наш бедный  Жак  не  в  силах  терпеть  ни  одного
англичанина в доме.
   - Включая меня? - улыбнулся Филипп.
   - Мсье, не надо смеяться над вашим наипреданнейшим слугой! Разве наш мсье
англичанин? Мсье даже больше, чем француз! -  И  Франсуа  поспешил  прочь  с
видом необычайной важности.
   Кузен оказался тучным и добродушным простаком, величавшимся Мари-Гийомом.
Франсуа представил его с неподдельной гордостью, и тот тотчас был принят. На
этом все  заботы  Филиппа  завершились.  Франсуа  взял  в  руки  все  бразды
правления, и через неделю они обосновались на Курзон-стрит. Участие  Филиппа
свелось к тому, что он высказал пожелание переехать во вторник.  Во  вторник
же он уехал к Рейнлафам, а когда вернулся на  Хаф-Мун-стрит,  то  обнаружил,
что его вещей там нет. Он счел, что Том позаботился о  переезде,  и  зашагал
вверх по улице, свернул за угол и попал на Курзон-стрит. Его дом был  словно
с иголочки, вещи были уже распакованы, Франсуа светился от счастья.  Он  был
готов поселиться здесь навечно; он будет вдали от суеты, беспорядка, склок и
пререканий. Франсуа, Жак и Мари-Гийом в течение часа были расселены. Филиппу
ничего  не  оставалось  делать,  как  объявить,  что  Франсуа  -   настоящее
сокровище.
   Вечером он отправился на бал, который  устраивала  герцогиня  Квинсберри.
Там он и повстречался с Клеоной, впервые после своего возвращения в  Англию.
Герцогиня встретила Филиппа более горячо, чем  других  гостей,  ибо  он  уже
успел завоевать репутацию желанной персоны в лондонском  обществе,  особенно
среди его женской половины. Том не  терял  времени  даром,  представляя  его
светской элите. Леди были очарованы его  французским  колоритом  и  смущенно
строили ему глазки. Джентльмены находили его весьма приличным и скромным и с
радостью протягивали ему руку дружбы. Все стремились попасть с ним в один  и
тот же дом и разочаровывались, если его там не оказывалось.
   Однако до сих пор их пути с Клеоной не пересекались, хотя Филипп  не  раз
слышал о ней. Он прознал, что ее именовали новой лондонской красавицей.

***

   В тот момент, когда Филипп ее наконец увидел, она танцевала и  улыбалась,
глядя на своего партнера. Ее глаза сияли еще больше. Ее золотистые волосы не
были напудрены и уложены наподобие короны. Филипп подумал, что она стала еще
прекрасней, чем раньше.
   Он стоял поодаль и наблюдал за Клеоной. Она его не  видела  и,  казалось,
совершенно его забыла; слишком ясен  и  весел  был  ее  взгляд,  С  кем  она
танцевала? У ее партнера был вид абсолютно безмозглого идиота. Так вот  кого
она выбрала! Рука Филиппа медленно сжала табакерку.
   - А-а, Жеттан! Шпионите за хорошенькой Клеоной? Филипп обернулся. К  нему
подошел лорд Чарлз Фейрфакс.
   - Угу, - протянул Филипп.
   - Но зачем же так сурово и осуждающе?  -  воскликнул  Фейрфакс.  -  Разве
ничто не радует ваш взор?
   Губы Филиппа искривились.
   - Я лишился дара речи, - с иронией ответил он.
   - Как и все мы. Она восхитительна, не правда ли?
   - Чертовски! - согласился Филипп. Он увидел, что  кавалер  уже  провожает
Клеону к стулу. - Вы согласитесь меня представить?
   - Что? Тем самым безнадежно разрушить все мои шансы? Мы наслышаны о вашей
убийственной популярности среди женщин!
   - Протестую, меня гнусно оболгали! - не унимался Филипп.  -  Я  вам  буду
бесконечно признателен! Представьте же!
   - Но это  будет  против  моего  желания!  -  ответил  его  благодетель  с
плутовским видом и направился к Клеоне.
   - Госпожа Клеона, вы позволите наинижайшему  из  ваших  почитателей  быть
осчастливленным тенью вашей улыбки? Клеона повернула голову.
   - О, кого я вижу, лорд Чарлз! Желаю  вам  приятного  времяпрепровождения,
сэр! Вас не видно почти целый вечер. Я ужасно на вас обижена, утеряю вас!
   - Дорогая леди, разве можно было пробиться к вам? - взмолился Фейрфакс. -
Ведь вы окружены поклонниками. Клеона негромко и счастливо рассмеялась.
   - Я уверена, что вы лукавите, сэр!  Вам  нравится  дразнить  меня!  -  Ее
взгляд перекочевал на стоящего за лордом Филиппа.
   Фейрфакс подтолкнул того.
   -  Госпожа  Клеона,  разрешите  представить  вам  человека,  только   что
прибывшего из Парижа и совершенно онемевшего от вашей красоты.  Я  правильно
передаю ваши слова? - Он мельком взглянул на Филиппа.  -  Мистер  Жеттан,  о
котором мы все премного наслышаны!
   Клеона смертельно побледнела. Она почувствовала головокружение  и  сильно
стиснула пальцами свой веер. На какое-то мгновение ей  почудилось,  что  она
обозналась. Это не мог быть Филипп. Этот изысканнейший франт, что  низко  ей
кланялся! Когда он заговорил,  все  сомнения  отпали:  это  был  именно  он,
Филипп! Как она могла не узнать его?
   -  Мадемуазель,  не  смею  надеяться  быть  удостоенным  чести  считаться
допущенным в круг ваших почитателей, - учтиво произнес он, - но я смотрел на
вас и, когда вконец обезумел, лорд Чарлз сжалился надо мной, за  что  я  ему
бесконечно благодарен.
   Клеона силилась что-то  сказать  в  ответ,  но  как  будто  онемела.  Она
ошеломленно смотрела на него, медленно переводя взгляд с напудренных локонов
его парика на усыпанные бриллиантами пряжки туфель. Филипп! Перед ней  стоял
Филипп!
   Филипп - весь в шелках и кружевах!  Филипп,  напудренный  и  накрашенный!
Усеянный драгоценными камнями и с отполированными ногтями! Ей казалось,  что
ей это снится. Это было немыслимо, невозможно!
   - ...В самых смелых  своих  мечтах  я  не  надеялся  увидеть  вас  здесь,
мадемуазель! Вы тут с мадам Шартери? Я угадал?
   Клеона пыталась собраться, но ее охватила непреодолимая немота.
   - Н-нет, я... я тут с моей тетей, леди Малмерсток, - ответила она.
   - Леди Малмерсток?.. - Филипп поднял изящным жестом свой  лорнет  и  стал
сквозь него осматривать зал. - Ах да, леди в яблочно-зеленом платье! Как же,
я ее прекрасно помню.
   - О.. так вы ее... знаете? - спросила Клеона, не в  силах  оторваться  от
его лица.
   - Я имел счастье встретить ее  несколько  дней  тому  назад.  Не  вспомню
только, где?..
   - П-п-правда? - Клеоне все это чудилось кошмарным сном.
   Филипп присел рядом.
   - Вы давно уже в городе, мадемуазель? Тут все так безнадежно  скучно,  вы
согласны со мной? - для  большей  убедительности  он  подкрепил  свои  слова
выразительным жестом.
   Возмущение начало понемногу пересиливать немоту. Как смел Филипп говорить
с ней так занудно и безразлично? Словно они были абсолютно не знакомы?
   - Я в Лондоне почти целый месяц, и мне здесь нисколько не скучно. Мне тут
очень нравится.
   Его брови очень медленно изогнулись вопросительной дугой.
   - Вы меня возвращаете к жизни! - сказал Филипп,  перемежая  английский  и
французский языки. - Когда все вокруг  помирают  со  скуки,  сколь  радостно
встретить того, кто так непосредственно веселится! - Он посмотрел на  нее  с
нескрываемым восхищением. - Вам, несомненно,  больше  к  лицу  веселье,  чем
печать уныния, что застыла на лицах других женщин.
   - Клеона  чувствовала,  как  ее  все  глубже  и  глубже  затягивает  ЭТОТ
водоворот.
   - Я рада увидеть одобрение в ваших глазах, сэр. Вы недавно из Парижа?
   - Около двух недель. Успел насквозь пропитаться этим проклятым туманом. Я
уже было собрался обратно во  Францию.  Но  теперь,  -  он  отвесил  учтивый
поклон, - я должен благодарить судьбу, что не позволил себе  этот  поспешный
шаг...
   - Неужели? - кисло сказала Клеона. - А как вы нашли сэра Морриса?
   - Я никак не могу его разыскать, - недоуменно ответил Филипп;  в  глубине
его глаз вспыхнул озорной огонек. - Я просил  его,  чтобы  он  оказал  честь
посетить мой дом...
   - А вам не лучше было бы лично известить его о своем приезде? - ее  голос
задрожал.
   Филипп от неожиданности встрепенулся.
   - Мадемуазель, верно, изволит шутить? В деревню? В такую  погоду?  -  его
всего передернуло.
   - Понятно, - пролепетала Клеона и подумала, что он  говорит  правду.  Она
начала раздраженно ковырять каблуком пол. Филипп не отводил глаз.
   - Какая изящная маленькая ножка, - мягко  сказал  он.  Ножка  молниеносно
спряталась.
   - Как это жестоко! Сие зрелище определенно вдохновило меня на мадригал.
   - Вам нравится потешаться надо мной, сэр? - Что вы! - возмутился  Филипп.
- Разве вы можете служить пищей для  забавы  или  намеком  на  насмешку?  Вы
вызываете только кристально чистый восторг и  восхищение.  Мой  глаз,  милая
мадемуазель, удивительно тонко чувствует красоту, и не имеет  значения,  где
эта красота - в лице или ножках: глаз  начинает  нашептывать  мозгу,  а  там
расцветает мадригал. Я полагаю, что  вам  их  посвящают  целыми  сотнями?  Я
наслышан о ваших ослепительных победах, я чуть не умер  от  ревности,  увидя
вас наяву.
   - Я вам не верю, - хихикнула Клеона.
   - Не верите? Ах, если бы я только смел надеяться!
   - Я вас решительно не понимаю, сэр! На что надеяться?
   - Я только прошу, как милости, воздать должное вашим маленьким ножкам.
   - Мистер Жеттан, я тоже прошу, чтобы вы,  наконец,  перестали  делать  из
себя посмешище.
   - Если обожание выглядит в ваших глазах смешно, то  я  должен  немедленно
подчиниться. Ради вашей единственной улыбки я готов на все,  за  исключением
того, что не в моей власти.
   Глаза Клеоны заблестели.
   - Вы изрядно преуспели в искусстве лести, сэр.
   - Что вы! В чем  угодно,  но  только  не  в  этом,  даже  когда  это  так
необходимо, как сейчас, - Филипп широко улыбнулся.
   - Вы меня удивляете, сэр! Я всегда считала Париж родиной лести.
   - Поверьте, это просто клевета. Париж учит умению восхищаться.
   - О-ля-ля! - Клеона тоже умела притворяться. -  Вы  так  глубокомысленны,
мистер Жеттан! Боюсь, что я не в состоянии уследить за вашей мыслью. Ведь  я
всего лишь недавно приехала из деревни. -  Она  произнесла  последнюю  фразу
достаточно колко.
   - Не может быть,  -  ответил  он,  разглядывая  ее  с  видом  искушенного
человека.
   - Это так же точно, как и то, что еще шесть месяцев  назад  вы  презирали
все это! - Клеона обвела веером его модное одеяние.
   - Как, разве прошло всего шесть месяцев? Мне кажется,  что  все  это  как
будто вообще из другой жизни... У вас такая хорошая память, мадемуазель.
   - У меня? - Клеона поняла, что сделала ошибку, и поспешила ее  исправить.
- Не думаю, сэр. Это наш дорогой сэр Моррис напомнил мне.
   Ее глаза впились в его лицо в надежде увидеть смущение. Но мистер  Жеттан
казался непроницаемым и продолжал невозмутимо улыбаться.
   - Теперь я  совершенно  пропал!  -  вздохнул  он.  -  Мадемуазель  Клеона
определенно забыла, как произошел мой отъезд? Увы, но я вижу, что это именно
так.
   Сердце Клеоны  забилось.  Ей  почудились  нотки  обиды  в  его  ровном  и
спокойном голосе.
   - Моя память, навряд ли длиннее вашей, мадемуазель, но я, по-моему, ничем
вам не обязан.
   - В самом деле? Я думаю, вы ошибаетесь, сэр.
   - Возможно, вы правы, - почтительно поклонился Филипп.  -  Я  припоминаю,
что именно вы уговорили меня уехать учиться.
   Клеона беззаботно рассмеялась.
   - Разве? Это было так давно, я, наверное, забыла.  И...  кажется,  мистер
Винтон хочет пригласить меня.
   Филипп быстро посмотрел вокруг. Молодой Джеймс  Винтон  пробивался  в  их
направлении. Филипп вскочил со стула.
   - Джеймс! - Он протянул озадаченному юноше обе руки. - Неужели вы забыли,
Джеймс? Как говорит мадемуазель, еще всего шесть месяцев назад  мы  виделись
почти каждый день.
   Винтон был в некотором замешательстве. Затем внезапно схватил  сверкающую
перстнями руку Филиппа.
   - Жеттан... Филипп! Господи, приятель, это в самом деле ты?
   - Он сильно изменился, не так ли? - присоединилась к разговору Клеона. Ей
не давала покоя мысль,  что  Филипп  выказал  столь  явную  радость,  увидев
Джеймса, а беседуя с ней, буквально умирал от скуки.
   Радостный смех Филиппа вывел ее из состояния минутного замешательства.
   - Я непременно сочиню сонет о меланхолии, - пообещал  он,  -  посвященный
моим друзьям, которые меня совсем не знали. Я  вам  пришлю  его  с  миртовой
веточкой.
   Винтон сделал шаг назад, чтобы лучше рассмотреть Филиппа.
   - Тысяча чертей! О чем можно сказать в таком сонете?  Не  могу  поверить,
неужели ты стал поэтом?
   - В Париже не очень любили мои стихи,  -  промурлыкал  Филипп.  -  Друзья
говорили:  "Хватит,  маленький  Филипп,  достаточно".  Но   вам   непременно
понравится! Где вы остановились?
   - У Дарши, на Жермин-стрит. Я приехал в Лондон в экипаже моей дамы. -  Он
кивнул в сторону Клеоны. Глаза Филиппа немного сузились.
   - А! Джеймс, вы непременно должны оказать  мне  честь  и  прийти  ко  мне
завтра на карточную вечеринку. Я живу на Курзон-стрит, 14.
   - Премного благодарен, обязательно буду. Ты живешь в собственном доме?
   - Я снял его у сэра Хамфри Грандкурта на месяц  или  два.  Мое  хозяйство
непременно развеселит вас. Мною командует мой камердинер, грозный француз.
   - Французский камердинер?
   - Именно! Он не допускает никого из  английской  прислуги,  чтобы  те  не
вгоняли меня в тоску, поэтому у меня в поварах его кузен. - Он бросил  косой
взгляд на Клеону, не переставая смеяться. - Вы  были  бы  приятно  удивлены,
мадемуазель, если  бы  только  послушали  про  его  ревностную  неприязнь  к
англичанам.
   Клеона сделала усилие, чтобы рассмеяться.
   - Я надеюсь, что он не воспринимает вас как англичанина, мистер Жеттан?
   - Стоит мне только намекнуть по  этому  поводу,  как  он  сразу  начинает
обвинять меня в насмешках над ним! Ох, прошу меня простить, меня зовет  мисс
Флоренс! - Он раскланялся. - Я также был бы счастлив увидеть  вашу  тетушку.
Джеймс, не забудьте! Завтра, Курзон-стрит, 14!
   Он лихо развернулся на каблуках и отправился к  госпоже  Флоренс  Фармер.
Клеона видела, как он поцеловал ее пухлую ручку, от  нее  не  ускользнули  и
влюбленные взгляды, которыми та его одаривала. Она облизнула пересохшие губы
и принялась флиртовать с Джеймсом. Филипп краешком глаза следил за ней.
   Всю  ночь  Клеона  рыдала  в  подушку.  Филипп   вернулся   безразличный,
язвительный и даже презрительный! Филипп, который  когда-то  так  ее  любил,
Филипп, некогда такой сильный и властный, стал светским франтом! Почему,  ну
почему же она тогда прогнала его?  И  как  только  он  посмел  так  фальшиво
выражать ей свое лицемерное восхищение? Неожиданно она села на кровати.
   - Я его ненавижу! - сказала она спинке кровати. - Я его ненавижу,  и  еще
раз ненавижу, и еще раз ненавижу!
   Филипп улыбался, пока Франсуа раздевал его,  его  улыбка  была  исполнена
нежности и любви.
   - Дело сдвинулось, - решил Франсуа, - скоро у меня появится госпожа.

Глава XIII
СЭР МОРРИС ПРИЕЗЖАЕТ В ГОРОД

   Высокий джентльмен энергично позвонил в колокольчик на  парадном  крыльце
дома Томаса Жеттана. Дверь отворил Моггат. Вид у него  был,  как  и  обычно,
угнетенный и подавленный.
   - Где твой хозяин, Моггат? - озадачил его посетитель прямым вопросом.
   Моггат распахнул дверь пошире.
   - Сэр, он должен быть в библиотеке. Прошу вас, проходите.
   Сэр Моррис проскользнул внутрь, отдал шляпу  Моггату  и  уверенным  шагом
направился к  дверям  библиотеки.  Моггат  посмотрел  на  него  с  некоторым
опасением. Ему не часто приходилось видеть сэра Морриса в таком смятении.
   - Между прочим, - сэр Моррис  на  мгновение  остановился  и  обернулся  к
Моггату, - сейчас прибудет мой багаж.
   - Очень хорошо, сэр.
   Сэр Моррис открыл дверь и исчез.
   Томас сидел за столом и повернулся на скрип открывающейся двери.
   - Морри! - он быстро поднялся. - Вот так сюрприз! Как дела, приятель?
   Он принялся радостно пожи