нтльмен ужасно холодный. А что до  вас,
молодой человек, вы можете принести багаж и  помочь  мне  раздеть  раненого,
чтобы его можно было удобно положить в постель. Аманда с сомнением взглянула
на сэра Гарета, но поскольку не могла придумать ничего, чтобы его оживить, и
хозяин казался надежным, она позволила  негодующей  хозяйке  увести  себя  в
комнату рядом с той, куда принесли  сэра  Гарета.  К  тому  времени,  как  в
гостиницу вернулся Хильдебранд, объявив, что врач  едет  следом,  как  может
быстро, в своей двуколке, Аманда не только сменила платье, но и  еще  больше
ожесточила миссис Чиклейд, потребовав молока  для  Джозефа.  Миссис  Чиклейд
сказала, что терпеть не может кошек и не  пустит  в  свою  кухню  надоедного
котенка, чтобы он лез ей под ноги, но так как именно в этот момент вошел  ее
муж, желая узнать, достаточно ли уже нагрелся кирпич, и  велел  ей  не  быть
нелюбезной, Джозеф получил свое  молоко.  Чиклейд  сообщил,  что  сэр  Гарет
ненадолго пришел в себя, когда с него снимали сапоги. Он пробормотал  что-то
неразборчивое и снова потерял сознание,  прежде  чем  смог  проглотить  хоть
каплю бренди, но Чиклейд считал обнадеживающим, что он хотя бы и  не  более,
чем на минуту, выказывал признаки жизни. Поспешно вошел Хильдебранд,  и  был
встречен этими радостными новостями, и он так боялся, что может вернуться  в
гостиницу, только чтобы узнать о смерти сэра Гарета, что разразился слезами.
Такая чрезмерная  чувствительность  нисколько  не  возвышала  его  в  глазах
Аманды, но существенно ослабила его невыносимое  нервное  напряжение.  Через
несколько минут он смог с приемлемым спокойствием выслушать новость, что  за
время своего отсутствия приобрел двух новых родственников.
   - Вы хорошо поняли? - с беспокойством спросила Аманда. - Сэр Гарет -  наш
дядя, и вы напали на него потому, что хотели над ним подшутить. Он далеко не
понял, но кивнул, добавив безнадежным тоном, что когда сэр  Гарет  придет  в
себя, он быстро разоблачит его.
   - Конечно, не разоблачит! - сказала Аманда. - Он и не подумает  совершить
такой некрасивый поступок! Это замечание было совершенно ему  непонятно,  но
прежде чем он смог потребовать объяснений, прибыл врач, и  юноша  остался  в
одиночестве размышлять над этой загадкой. Доктор удивился, что его принимает
столь молодая леди, и хотя он не думал сомневаться, что она  племянница  его
пациента,  все  же  был  весьма  склонен  считать   миссис   Чиклейд   более
компетентной помощницей при любой операции, которую ему  возможно  предстоит
делать. Но когда он увидел, что она уже сделала для сэра Гарета, то  изменил
свое мнение.
   Пока он распаковывал свою сумку,  а  Чиклейд  отправился  за  кувшином  с
горячей ".$.), он задал ей массу вопросов об этом  деле,  время  от  времени
бросая на нее любопытный взгляд из-под кустистых бровей. Наконец, он сказал,
что она примечательная юная леди и попросил прощения за то, что сомневался в
ее силе  духа.  Как  оказалось,  операция  извлечения  пули  была  зрелищем,
явившимся суровым испытанием ее силы духа, и только  сильнейшим  напряжением
воли она сумела заставить себя оставаться  около  кровати,  подавая  доктору
Чантри различные инструменты и  тампоны  из  корпии,  которые  он  время  от
времени просил. Сэр Гарет очнулся под рукой врача и издал стон,  заставивший
Аманду сочувственно вздрогнуть. Врач ободряюще говорил с ним,  и  он  открыл
глаза.
   После мгновенного недоумения он, похоже, осознал происшедшее, потому  что
сказал чуть слышно, но совершенно отчетливо:
   - Я вспомнил. Мальчик не виноват!  Врач  сквозь  зубы  приказал  Чиклейду
держать его, и потерпев несколько минут, он снова потерял сознание.
   - Да это и к лучшему, - проворчал доктор Чантри,  когда  Чиклейд,  весьма
обеспокоенный, обратил его внимание  на  это  обстоятельство.  -  Пуля  была
дьявольски глубоко, скажу  я  вам.  Нет  смысла  приводить  его  в  чувство,
беднягу, пока я не зачиню его как положено. Аманде  показалось,  что  прошло
очень много времени, пока не была совершена последняя стадия операции, и она
не могла поверить, будто сэр Гарет найдет это удобным. Но врач  сказал,  что
по Божьей милости пуля не задела  жизненно  важных  мест,  и  от  этого  она
почувствовала себя гораздо бодрее, пока он не  добавил,  что  еще  никто  не
может сказать, как это обернется, хотя надеется на лучшее при полном покое и
хорошем уходе.
   - Но он не умрет, правда? - умоляюще спросила Аманда.
   - Надеюсь, нет, юная леди, но это скверная рана, и он потерял очень много
крови. Я могу вам сказать: если бы вы не проявили  такое  присутствие  духа,
сейчас его в живых бы не было.  Но  Аманда,  всегда  мечтавшая  играть  роль
героини, сейчас ощущала себя немногим лучше убийцы и нетерпеливо отмахнулась
от этих слов:
   - Скажите мне в точности, что я должна делать, чтобы ему стало лучше!
   Все, что я должна делать! Он потрепал ее по плечу.
   - Нет, нет, вы еще  слишком  молоды,  милая!  Ну,  не  волнуйтесь.  Я  не
предвижу здесь никаких осложнений, но что нам нужно -  это  опытная  женщина
для ухода за ним.
   - Я пошлю за миссис Бардфилд, сэр, - сказал Чиклейд.
   - О, акушерка! Да, блестящая идея! Сейчас  ему  мало  чего  нужно,  кроме
покоя, но я пришлю своего слугу с укрепляющим и  немного  настойки  опия  на
случай, если он станет беспокоиться. Я дал ему кое-что, чтобы он мог  спать,
но если рана воспалится, у него в скором времени может  подняться  небольшой
жар. Однако не стоит чрезмерно  беспокоиться.  Я  заеду  взглянуть  на  него
сегодня вечером, не бойтесь!

Глава 14

   После отъезда врача Аманда долго сидела у  постели  сэра  Гарета.  На  ее
взгляд, сравнение доктора Чантри  с  теми  представителями  этой  профессии,
которые ей прежде встречались, было не в его пользу, но  она  могла  видеть,
чем бы ни было то, что он заставил проглотить своего  пациента,  определенно
подействовало на него благотворно. Он все еще был ужасно бледен, но это  уже
не был обморок, напоминающий смерть. Казалось, он крепко спит, но  время  от
времени рука, лежавшая поверх одеяла,  дергалась,  и  он  беспокойно  двигал
головой по подушке. В полдень в комнату тихо вошел Чиклейд и  зашептал,  что
миссис Бардфилд находится внизу, прибыв из своего коттеджа  на  другом  краю
деревни взглянуть на пациента.
   - Она посидит с ним сегодня ночью, мисс. Доктор сказал, ему  пока  ничего
не понадобится, поэтому я не сомневаюсь, мы достаточно хорошо  управимся  до
обеда. Привести  ее  сюда,  чтобы  она  могла  видеть,  в  каком  джентльмен
состоянии? Аманда с готовностью  согласилась.  В  критической  ситуации  она
могла действовать не только с мужеством, но с врожденным чувством того,  что
следует делать; но лицом к лицу с  постелью  больного  она  осознавала  свое
невежество. С выражением  благодарности  она  встала,  чтобы  приветствовать
женщину, опытную в уходе за больными. Но  ее  чувствам  суждено  было  резко
измениться. Леди, которая вскоре, задыхаясь, поднялась по лестнице и вошла в
комнату тяжелой  поступью,  не  была  из  тех,  внешность  которых  вызывает
доверие.  Она  была  необычайно   полной   и   хотя   выглядела,   благодаря
располагающей  улыбке,  добродушной,  Аманде  лицо   ее   показалось   очень
неприятным. Ей не понравилось ни выражение странно подернутых  дымкой  глаз,
ни их неспособность задержаться на чем-либо более, чем на мгновение.  Чепец,
который она носила под большой шляпой, был отнюдь  не  чистым,  и  ее  особа
издавала  неприятный  запах,  главными  составляющими  которого  были   лук,
застарелый пот и крепкие напитки. Пол дрожал под ее тяжелыми шагами, а когда
она наклонилась над сэром Гаретомето произнесла:  "Ах,  бедняжка!"  масляным
голосом, наполнившим Аманду отвращением.
   Потом она положила руку ему на лоб и сказала:
   - Ну, жара нет, это хорошо, но выглядит он ужасно плохо. После этого  она
с добродушным видом поправила его подушки и безжалостно  расправила  одеяла,
его покрывавшие. Он был слишком крепко усыплен, чтобы проснуться, но  Аманда
не смогла больше переносить вида грубых  и  не  слишком  чистых  рук  миссис
Бардфилд, трогающих его, и сказала:
   - Не надо! Оставьте его в  покое!  Миссис  Бардфилд  привыкла  к  нервной
растерянности родственников больных и снисходительно улыбнулась:
   - Благослови вас Господь, милочка,  вы  не  должны  беспокоиться  теперь,
когда я здесь! Я выходила немало джентльменов, да и похоронила тоже! Ну вот,
я останусь  около  него  на  некоторое  время,  потому  что  миссис  Чиклейд
приготовила вам и молодому джентльмену хорошенький кусочек мяса  с  пикулями
и, кроме того, чай. Эго пойдет вам на пользу, и вы  будете  знать,  что  ваш
бедный дядя в  надежных  руках.  Аманда  сумела  поблагодарить  ее,  хотя  и
сдавленным голосом, и помчалась вниз по лестнице в поисках Хильдебранда.  Он
ждал ее в маленькой гостиной и, увидев ее лицо,  бросился  вперед,  в  ужасе
восклицая:
   - Боже праведный, что случилось? Неужели ему стало хуже?
   - Нет, нет, я бы не оставила его, если бы ему не было  лучше.  Это  из-за
отвратительной старухи!  Хильдебранд,  она  не  должна  его  трогать!  Я  не
позволю!
   Она грязная и грубая и говорит, что хоронит людей!
   - Да, я знаю - я видел ее и, должен признаться... Но что нам делать, если
вы прогоните ее? Вы не можете ухаживать за сэром Гаретом, а  миссис  Чиклейд
кажется очень нелюбезной женщиной, так что я бы не подумал...
   - О нет! Я точно знаю, что должна сделать, только я не смогу! Я  даже  не
знаю ее фамилии. Я имею в виду его сестру.  Поэтому  я  решила,  что  должна
приехать леди Эстер, и я  думаю,  она  захочет,  ведь  она  очень  добрая  и
сказала, что с удовольствием поможет мне, если сможет. И кроме того,  мистер
Тиль сказал мне, что сэр Гарет собирается сделать ей предложение, и  хотя  я
не знаю, правда ли это, возможно, и правда, и она сама захотела бы, чтобы  я
послала за ней! Поэтому...
   - Собирается делать ей  предложение?  -  прервал  Хильдебранд.  -  Но  вы
говорили, что он решил жениться на вас!
   - Да, я знаю, говорила, но это неправда! Понять не  могу,  как  вы  могли
вообразить, что это правда, ведь из всех нелепых  вещей!..  Я  полагаю,  мне
следует объяснить вам это, но сначала я должна узнать,  здесь  ли  еще  этот
глупый форейтор?
   - Я думаю, он в баре, но я расплатился с ним. Я...  Я  думал,  что  будет
правильным это сделать.
   - О да, но я обнаружила, он нам понадобится,  и  карета!  Хильдебранд,  я
надеюсь, он больше не хочет сообщить о вас?
   - Нет, - ответил он, вспыхивая. - Я... Я сказал доктору Чантри, и он  все
уладил. И я должен вам сказать, Аманда, что даже если сэр Гарет не вел  себя
хорошо с вами, ко мне он отнесся с великодушием, за которое мне  никогда  не
расплатиться. Врач рассказал мне о его словах, когда он приходил  в  себя...
Он остановился, губы его дрожали.
   - Да, он добрейшее существо! - согласилась она. - И хотя  он  очень  меня
рассердил... и я все еще не могу почувствовать, что он имел какое-либо право
вмешиваться и разрушать мой план -  он  ничего  не  делал  из  того,  что  я
наговорила. Теперь это неважно! Вы должны пойти и сказать  этому  форейтору,
что он потребуется вам для поездки в Бранкастер Парк, чтобы привезти с собой
леди Эстер. Я не очень знаю, сколько миль до Чаттериса, но я не  думаю,  что
мы можем быть далеко от него.
   - Чаттерис? - прервал он. - До него должно быть  миль  двадцать  пять,  а
может, и больше!
   - Ну, если и так, уверена, вы не хотите сказать, что не поедете? спросила
она. - Из всех презренных вещей!..
   - Конечно, не хочу! - ответил он,  свирепо  на  нее  глядя.  -  Но  я  не
собираюсь нанимать почтовую карету для поездки за пятьдесят или более миль.
   Кроме того, форейтор, нанятый сэром  Гаретом,  не  согласится,  ведь  его
нанимали для  поездки  в  Бедфорд  и  никуда  больше.  И  даже  если  бы  он
согласился, мне он не нужен!
   - Но...
   -  Я  скажу  вам,  Аманда,  вот  что!  -  произнес  мистер   Росс   самым
неодобрительным тоном. - Вы считаете, что никто ни о чем не способен думать,
кроме вас!
   - Да, никто! - сказала она, взрываясь.  -  И  конечно,  не  вы,  ведь  вы
только...
   - Кто подумал поехать вперед и предупредить Чиклейдов?
   - О, это! - произнесла Аманда, пожимая плечами.
   - Да, это! - в ярости сказал он. - И более того, это я придумал захватить
карету, а не вы!
   - Ну, если вы собираетесь этим хвастать, полагаю, дальше вы скажете,  что
вы придумали стрелять в сэра Гарета! - закричала Аманда. Теперь  битва  была
на равных, и несколько следующих минут две возбужденные юные личности  нашли
облегчение для своих потрясенных  нервов  в  истинно  королевской  ссоре.  И
больной сэр Гарет в постели, и ланч на столе - оба были одинаково  забыты  в
обмене упреками по большому  счету.  Чиклейд,  войдя  в  гостиную  с  блюдом
фруктов, остановился на пороге и  несколько  минут  слушал,  не  замеченный,
ссору, быстро спускающуюся до уровня детской. Действительно, когда он вскоре
присоединился к жене, то сказал ей со смешком, что не может  быть  сомнений,
молодая леди и джентльмен  -  родственники:  если  их  послушать,  то  можно
подумать, это брат и сестра. Как только они  заметили  его  присутствие,  их
ссора резко прекратилась. В холодном и высокомерном молчании они заняли свои
места за столом. Ни у одного не было аппетита, но каждый выпил чашку  чая  и
почувствовал  себя  лучше.  Аманда  исподтишка  взглянула  на  Хильдебранда,
обнаружила, что  он  также  взглянул  на  нее,  и  захихикала;  после  этого
Хильдебранд попросил прощения за невежливость, а  Аманда  сказала,  что  она
вовсе не хотела сказать, будто уверена, что он не сможет написать пьесу.
   Таким  образом,  были   восстановлены   дружеские   отношения,   но   для
Хильдебранда краткий период очарования закончился. В сущности, он не пережил
то нетерпение, которое она проявила после того, как он очнулся от  обморока.
Она все еще была очень хорошенькой, хотя и (если изучить ее бесстрастно)  не
так красива, как ему вначале показалось; и у нее, конечно, сильный характер,
но он предпочитает девушек с более мягкими манерами. Он был склонен  думать,
что кроме излишней уверенности в себе, она еще и неприлично дерзка.  К  тому
времени,  как  она  поведала  ему,  с   условием   хранить   тайну,   точные
обстоятельства, приведшие к ее столкновению с сэром Гаретом, он был  в  этом
убежден. Его потрясенное лицо  и  безоговорочное  осуждение  плана  кампании
почти  привели  к  возобновлению  враждебных  действий.  К  неодобрению   ее
возмутительного плана добавилось негодование, что она посмела заручиться его
поддержкой, представив сэра Гарета в ложном свете. Он  воскликнул,  что  это
было самое низкое, а так как она втайне была с ним согласна,  ее  защите  не
хватало убежденности.
   - Но то, что он похитил меня, - правда, - протестовала она.
   - Я считаю, его поведение  было  абсолютно  рыцарским  и  джентльменским,
ответил Хильдебранд.
   - С самого начала, как только я вас  увидела,  я  сочла  вас  напыщенным,
сказала Аманда. - Вот почему я не рассказала вам, как было на самом деле.  И
я была совершенно права.
   - Это вопрос не напыщенности, -  высокомерно  ответил  Хильдебранд,  -  а
наличия жизненного опыта и правильных представлений о приличном поведении. И
теперь, зная правду, я не могу предположить, что леди Эстер придет в  голову
ехать сюда. Как она, должно быть, была потрясена!
   - Ну вот и не была! - сказала Аманда.  -  Она  была  совершенно  искренне
полна сочувствия, так что вы ничего не понимаете! И еще она сказала мне, что
ведет очень скучную жизнь да еще вынуждена жить в обществе самых  неприятных
людей, каких я когда-либо видела, поэтому смею надеяться,  она  будет  очень
рада приехать сюда. Она замолчала,  глядя  на  него.  Он  все  еще  выглядел
сомневающимся, поэтому она добавила еще более серьезно:
   - Умоляю, Хильдебранд, поезжайте и привезите  ее!  Эта  страшная  старуха
наверху, очень возможно, убьет  бедного  сэра  Гарета,  ведь  она  грубая  и
грязная, и я вижу, она собирается его похоронить. Я не позволю ей  ухаживать
за ним! Я буду ухаживать за ним сама, только... только доктор сказал, что  у
него может начаться жар, и если, возможно, я не сделаю того, что следует,  и
ему станет не лучше,  а  хуже,  а  здесь  будем  только  мы  с  вами,  чтобы
позаботиться  о  нем...  Хильдебранд,  я  не  могу!  Она   закончила   нотой
сдерживаемой паники, но Хильдебранд уже был убежден. Картина,  созданная  ее
словами, заставила его содрогнуться. От чувства облегчения, что он  не  убил
сэра Гарета, в его груди зародился оптимизм, который теперь, как  он  понял,
оказался неоправданным. Мысль, что сэр Гарет все же может умереть  здесь,  в
этой крошечной гостинице, вдали от родных и друзей,  на  руках  лишь  девицы
школьного возраста и своего убийцы, заставила его передернуться.  Перед  его
мысленным взором мелькнуло ужасающее видение: он  сам,  отыскивающий  сестру
сэра Гарета и сообщающий ей новость, что брат ее умер и от его руки.  Он  со
стуком поставил свою чашку, воскликнув:
   - Боже милосердный! Нет! Я не подумал... Конечно, я поеду в  Чаттерис!  Я
вовсе не имел в виду не ехать - и даже если эта леди Эстер откажется поехать
со мной, она, по крайней мере, сможет сообщить мне, где  найти  сестру  сэра
Гарета!
   - Она приедет!  -  утверждала  Аманда.  -  Итак,  вы  тотчас  же  скажете
форейтору, что он должен отвезти вас в Бранкастер Парк?
   - Нет, - ответил Хильдебранд упрямо, - я  не  стану  связываться  с  этим
парнем! Кроме того, какой потрясающей тратой денег будет нанимать карету для
моей поездки в Бранкастер Парк, когда я доберусь туда гораздо скорее  верхом
или, во всяком случае, до Хантингдона, где смогу нанять почтовую карету  для
доставки леди Эстер - это в том случае, если вы считаете, она не  предпочтет
путешествовать в собственном экипаже? Аманда, счастливая,  что  внезапно  он
оказался таким покладистым, с одобрением сказала:
   - Это блестящая идея, и гораздо лучше моей! Я  вижу,  у  вас  есть  навык
экономии, чему мне тоже следует научиться, ведь, осмелюсь  сказать,  дорогая
жена совсем  не  подойдет  Нейлу.  Но  у  меня  сильное  ощущение,  что  эта
отвратительная леди Видмор постарается помешать леди  Эстер  прийти  мне  на
помощь, если сможет, а ей придется узнать о намерении леди Эстер,  если  она
закажет свой экипаж. В сущности, чем больше я  об  этом  думаю,  тем  больше
убеждаюсь, что леди  Эстер  должна  ускользнуть  тайно.  Поэтому,  когда  вы
прибудете в Бранкастер Парк, вы должны настоять на встрече с ней  наедине  и
ни в  коем  случае  не  открывать  вашей  цели  кому-либо  другому.  В  этом
Хильдебранд был  полностью  с  ней  согласен,  ощущая  величайшее  нежелание
распространять далее, чем был строго необходимо, историю об ужасных событиях
этого  дня,  но  у  него  возникло  нежелательное  соображение,   и   он   с
беспокойством сказал:
   - Не станет ли миссис Чиклейд еще более неприветливой, если  мы  привезем
сюда леди Эстер? Знаете, мне не хотелось об этом упоминать, но она  говорила
такое! Не думаю, что Чиклейд ее поддержит, ведь он выглядит хорошим  парнем,
но она хочет, чтобы он сказал доктору Чантри, будто  возражает  против  сэра
Гарета  здесь  и  нас  всех,  потому  что  ничто  не  убедит  ее,   что   мы
респектабельные личности - конечно, если подумать, так и есть, - добавил  он
мрачно. - Можете не сомневаться, она не  поверила  всей  этой  чепухе,  вами
рассказанной, что сэр Гарет - наш дядя.
   - Мы не должны никогда  забывать  говорить  "мой  дядя",  когда  случится
что-то, - кивнула Аманда. - В сущности, лучше  называть  его  дядей  Гаретом
даже между собой, так, чтобы привыкнуть.
   - Да, но она настолько ужасно подозрительна, что боюсь, это не поможет.
   И во всяком случае, это не объяснит приезд леди Эстер. Я  не  думаю,  что
следует говорить, будто она невеста сэра Гарета, есл