да я в  жизни  не  любил,
хотя судьба...

   Газели скачут, пасутся на горных склонах. Неподалеку озера. По  берегам
их темные тени кедровых рощ. Веет душистый аромат,  пряный  смолистый  дух
восходит  ввысь  пахучими   прядями.   Восток   горит,   сапфировое   небо
прочерчивает полет бронзовых  орлов.  Под  ним  лежит  женоград,  белый  и
обнаженный,  в  прохладной  неге  и  роскоши.  Струи  фонтана  шепчутся  в
окружении дамасских  роз.  Огромные  розы  шепчут  о  пурпуре  виноградных
гроздьев. С таинственным  шепотом  источается  вино,  вино  стыда,  крови,
страсти.

   Зоя (шепча-мурлыча в такт музыке, улыбается, сладостные  губы  одалиски
увлажнены бальзамом из розовой воды и свиного жира). Шорах  ани  веноввах,
беноит Ершалоим [Дщери Иерусалимские! черна  я,  но  красива  (древнеевр.;
Песн. 1, 4)].
   Блум (очарован). По твоему выговору я так и думал,  что  ты  от  доброй
лозы.
   Зоя. А ты не слышал, что думать вредно?

   Игриво покусывает его ухо  маленькими  златопломбыми  зубками,  обдавая
густым застоялым чесночным духом. Розы, расступаясь, являют взору  золотую
усыпальницу царей и гниющие их останки.

   Блум (отшатывается, механически продолжая гладить ее правую грудь вялой
плоской ладонью). А ты из Дублина?
   Зоя   (поймав   выбившуюся   прядь,   ловко   вплетает   в    завиток).
Извини-подвинься. Я англичанка. А у тебя подымить не будет?
   Блум (в прежней позиции). Я редко курю, милочка.  Так,  иногда  сигару.
Детское баловство. (Игриво.) Можно губы занять и кой-чем получше  трубы  с
травой.
   Зоя. Ну-ну, валяй. Сочини речь про это.
   Блум (в шляпе апаш, в брюках из  грубого  вельвета  и  в  черной  блузе
рабочего  с  алым  развевающимся   галстуком-бантом).   Род   человеческий
неисправим. Сэр Уолтер Рэли привез нам из Нового Света эти  клубни  и  эту
траву, из коих первое при поглощении убивает инфекции, второе же отравляет
слух, зрение, сердце, память, волю, разум - словом, все. Таким образом, он
привез к нам яд на целый век раньше,  чем  тот,  другой,  забыл  его  имя,
привез нам пищу. Самоубийства. Лживость. Все наши нравы.  А  поглядеть  на
нашу общественную жизнь!

   С дальних колоколен доносится полночный звон.

   Звон. Возвратись, Леопольд! Лорд-мэр Дублина!
   Блум (в одеянии олдермена, с цепью). Избиратели Арран-куэй,  Иннс-куэй,
Ротонды, Маунтджоя и Северных Доков, я заверяю вас, что самое наилучшее  -
это провести линию трамвая от скотного рынка к реке. Вот музыка  будущего.
Вот  моя  программа.  Cui  bono?  [кому  выгодно   (лат.)]   Однако   наши
пиратствующие Летучие Голландцы на корабле-призраке своих капиталов...
   Из толпы избирателей.  Трижды  тройное  ура  нашему  будущему  главному
магистрату!

   Северным сиянием загорается факельное шествие.

   Факельщики. Урра!

   Именитые горожане, местные тузы и почетные граждане пожимают руку Блуму
и поздравляют его. Тимоти Хэррингтон, трижды  бывший  лорд-мэром  Дублина,
весьма внушительный в пурпурной мантии мэра, с золотой  цепью  и  в  белом
шелковом галстуке, переговаривается с советником Лорканом Шерлоком,  locum
tenens. Оба горячо кивают в общем согласии.

   Бывший лорд-мэр Хэррингтон (на нем белого шелка широкий шейный  платок,
золотая цепь мэра и пурпурная мантия, в руке жезл). Чтобы  речь  олдермена
сэра Лео Блума была напечатана  за  счет  налоговых  сумм.  Чтобы  дом,  в
котором он был рожден, был  украшен,  памятною  доской.  И  чтобы  проезд,
прежде называвшийся Коровий Выгул, вблизи  Корк-стрит,  именовался  отныне
Бульваром Блума.
   Советник Лоркан Шерлок. Принято единогласно.
   Блум (пламенно). Эти Летучие Голландцы или, верней, Липучие  Голландцы,
когда они валяются на коврах у себя в  кают-компании,  со  скуки  играя  в
кости, до чего им дело? Машины  -  вот  одна  их  забота,  их  химера,  их
талисман.   Приспособления   и    автоматы,    механические    страшилища,
наштампованные  упыри  для  взаимного  истребления,  мерзостные   ублюдки,
которых плодит алчность капиталистов, похотливо прилипших, присосавшихся к
нашему опроституированному труду. Бедняки отдыхают с голоду,  а  они  себе
откармливают  своих  королевских  оленей,  они  себе  стреляют  базанов  и
фекасов, купаются в золоте, плавают в платине. Их барство таит  коварство,
а наше государство это их царство,  и  до  каких  же  пор,  товарищи,  это
кошмарство...

   Бурные,   долго   не   смолкающие   аплодисменты.   Повсюду   вырастают
триумфальные арки,  торжественные  обелиски,  праздничные  флагштоки.  Над
улицей протянулись полотнища с лозунгами: "Cead Mile  Failte"  [Сто  Тысяч
Приветствий (ирл.)] и "Мах Тов Мелек Израиль" [Как  Прекрасен  Царь  Твой,
Израиль  (древнеевр.).  Ср.  Числ  24,  5].   Во   всех   окнах   теснятся
взволнованные зрители, по  преимуществу  дамы.  Выстроенные  вдоль  дороги
полки  Королевских  дублинских  стрелков.   Собственных   Его   Величества
шотландских  пограничных  гвардейцев,  Камеронских  горцев  и   Валлийских
стрелков,  стоя  по  стойке  смирно,  сдерживают  натиск  толп.  Школьники
облепили все телеграфные и  фонарные  столбы,  все  водосточные  и  печные
трубы, подоконники и карнизы, ограды,  парапеты  и  желоба,  приветственно
свистя и вопя. Вдали  возникает  облачный  столп.  Слышится  мелодия  "Кол
Нидре"   [Все   обеты   (древнеевр.),   одна    из    главных    иудейских
молитв-песнопений],  исполняемая  на   флейтах   и   барабанах.   Подходят
передовые, над ними вздымаются в небо и императорские орлы, реют  знамена,
колышутся пальмовые ветви. Посреди гражданских  флагов  высоко  возносится
хоругвь папы римского на древке из золота и слоновой  кости.  Приближается
ядро   шествия,   его   возглавляют   Джон   Хауард   Парнелл,   городской
церемониймейстер, в шахматном плаще, атлонский  младший  герольдмейстер  и
герольдмейстер ольстерский. Далее следуют достопочтенный Джозеф Хатчинсон,
лорд-мэр Дублина, его светлость лорд-мэр Корка, их милости мэры  Лимерика,
Голуэя,    Слайго    и    Уотерфорда,    двадцать    восемь     ирландских
пэров-представителей,  сердары,  гранды  и  махараджи,   несущие   тронный
балдахин. Дублинская столичная пожарная команда, капитул финансовых святых
в порядке своей плутократической иерархии, епископ Даунский и  Коннорский,
Его высокопреосвященство Майкл кардинал Лог, архиепископ Армаский,  примас
всея  Ирландии,  Его  преосвященство,  высокопреподобный   доктор   Вильям
Александер, архиепископ Армаский, примас всея  Ирландии,  главный  раввин,
президент пресвитерианцев, главы общин баптистов, анабаптистов, методистов
и моравских братьев, а также почетный секретарь Общества друзей.  За  ними
движутся цеха, гильдии и городское  ополчение  с  развернутыми  знаменами:
бондари, птицеводы, жерновщики, рекламные агенты,  нотариусы,  массажисты,
виноторговцы, бандажисты, трубочисты, салотопы, ткачи бархатов и поплинов,
ветеринары, итальянцы-зеленщики, отделочники церквей, изготовители обувных
рожков,  хозяева  похоронных  заведений,  торговцы   шелками,   камнерезы,
аукционеры,   пробкоделы,   страхователи   от   пожаров,   красильщики   и
пятновыводильщики, экспортеры спиртных  напитков,  разлитых  по  бутылкам,
скорняки, рисовальщики ярлыков, гравировальщики гербовых печатей,  конюхи,
менялы  поставщики  принадлежностей  для  крикета  и  стрельбы  из   лука,
изготовители сит, скупщики яиц  и  картофеля,  чулочники  и  перчаточники,
подрядчики по водопроводным и канализационным работам.  За  ними  движутся
камер-юнкеры. Черный Жезл, герольдмейстер Ордена Подвязки, Золотая Трость,
шталмейстер, лорд обергофмаршал, президент геральдической палаты,  великий
коннетабль, несущий меч королевства, железную корону св.Стефана,  потир  и
библию. Четыре пеших горниста трубят в  трубы.  Лейб-гвардейцы  отзываются
приветственными звуками рогов. Под триумфальной аркой  появляется  Блум  с
обнаженной головой, в алой бархатной  мантии,  отороченной  горностаем;  в
руках у него жезл святого  Эдуарда,  держава  и  скипетр  с  голубем,  меч
милосердия.  Он  восседает  на  белоснежном  коне,  у  которого   длинный,
развевающийся алый хвост, роскошный чепрак и  золотая  уздечка.  Неистовый
восторг. Дамы с балконов осыпают его  лепестками  роз.  Воздух  напоен  их
благоуханием. Приветственные клики мужчин. Пажи Блума бегут среди толпы  с
ветками боярышника и стеблями крапивы.

   Пажи Блума.

   Птичий царь крапивник,
   Мы тебя искали,
   В день святого Стефана
   В кустиках поймали.

   Кузнец (бормочет). Как Бог свят! Неужто ж  это  Блум?  Ведь  с  виду  и
тридцати одного не дашь.
   Мостильщик и Каменотес.  Вот  знаменитый  Блум,  величайший  реформатор
мира. Шапки долой!

   Все обнажают головы. Женщины жадно перешептываются.

   Миллионерша (златоуста). Он просто измумителен!
   Аристократка (аристократично). Сколько этот человек повидал!
   Феминистка (мужественно). А сделал!
   Колокололитейщик. Классическая внешность! У него лоб мыслителя.

   Погода к Блуму. Яркие лучи воссияли на северо-западе.

   Епископ Даунский и Коннорский. Мне принадлежит  честь  представить  вам
вашего    несравненного    императора-президента    и     короля-премьера,
сиятельнейшего, милостивого  и  могущественного  правителя  сего  царства.
Боже, храни Леопольда Первого!
   Все. Боже, храни Леопольда Первого!
   Блум (в далматике и пурпурной мантии, епископу Даунскому и Коннорскому,
с достоинством). Благодарю вас, высококакойтотам сэр.
   Вильям, архиепископ  Армаский  (в  пурпурном  облачении  и  широкополой
шляпе). Обязуешься ли  во  царствовании  твоем  соблюдать,  дабы  закон  и
милость исполняемы были во всех твоих решениях и приговорах в  Ирландии  и
землях, принадлежащих ей?
   Блум (клянется, положив правую руку себе на яйца). Да поможет мне в том
Всевышний. Все сие обещаюсь соблюдать.
   Майкл,  архиепископ  Армаский   (выливает   Блуму   на   голову   банку
бриллиантина). Gaudium magnum annuntio vobis. Habemus carneficem  [Радость
великую возвещаю вам. У нас есть палач (лат.)]. Леопольд,  Патрик,  Эндрю,
Дэвид, Джордж, да приими помазание!

   Блум облачается в златотканую мантию и надевает  рубиновое  кольцо.  Он
восходит  и  утверждается  на  Камне  Предназначения.   Пэры-представители
надевают свои двадцать восемь корон. Несется ликующий  звон  колоколов  от
церквей Христа, святого Патрика, святого Георгия и с веселой Малахайд.  Со
всех сторон взлетают огни  фейерверка  благотворительного  базара  Майрас,
образуя в небе фаллопиротехнические символы. Пэры присягают  на  верность,
один за другим приближаясь и преклоняя колена.

   Пэры. И становлюсь вассалом вашим всецело и безраздельно, дабы  служить
вам верой и правдой.

   Блум поднимает правую руку, на которой сверкает бриллиант Кохинор. Конь
его ржет. Тотчас  воцаряется  тишина.  Межконтинентальные  и  межпланетные
телеграфные передатчики приготовились передать сообщение.

   Блум. Подданные мои! Сим назначаем мы  верного  нашего  скакуна  Копулу
Феликс [Счастливые Узы (лат.)] нашим  наследственным  Великим  Визирем,  а
также объявляем, что с  сего  дня  отвергли  мы  прежнюю  супругу  нашу  и
даровали августейшую нашу руку принцессе Селене, красе ночи.

   Бывшую морганатическую супругу Блума поспешно увозят на черном  вороне.
Принцесса Селена, в синелунных одеждах, увенчанная серебряным полумесяцем,
выходит из паланкина, принесенного двумя великанами. Взрыв приветствий.

   Джон Хауард Парнелл  (поднимает  королевский  штандарт).  Прославленный
Блум! Преемник моего великого брата!
   Блум (обнимая Джона Хауарда Парнелла). Благодарим тебя от  души,  Джон,
за эту поистине королевскую встречу в  зеленом  Эрине,  земле  обетованной
наших общих предков.

   Ему подносят хартию, где записаны городские вольности, и вручают  ключи
от Дублина, лежащие скрещенными на алой подушке. Он показывает всем, что у
него зеленые носки.

   Том Кернан. Вы заслужили это, ваша честь.
   Блум. Ровно двадцать лет назад в этот день мы победили извечного нашего
врага при Ледисмите. Наши гаубицы  и  фальконеты  в  верблюжьих  запряжках
отменно обработали его порядки. На поллиги вперед! Они  наседают!  Все  уж
потеряно! Неужели отходим? Нет и нет! Мы их  погнали  как  стадо!  Вперед!
Наступаем! Развернувшись с левого фланга, наша легкая кавалерия пронеслась
через  высоты  Плевны  и  с  боевым  кличем  "Честной   Саваоф"   изрубила
сарацинских пушкарей всех до единого.
   Бригада наборщиков "Фримена". Слушайте! Слушайте!
   Джон Уайз Нолан. Вот человек, вырвавший из тюрьмы Джеймса Стивенса.
   Ученик Синемундирной школы. Браво!
   Старожил. Вы гордость своего  отечества,  сэр,  должен  вам  это  прямо
сказать.
   Торговка яблоками. Вот такой человек и нужен Ирландии.
   Блум. Возлюбленные мои подданные, над вами занимается заря  новой  эры.
Я, Блум, истинно говорю вам, она уже при  дверях.  Даю  вам  в  том  слово
Блума, скоро виидете все во град грядущий златой,  в  новый  Блумусалим  в
Новой Гибернии будущего.

   Тридцать два рабочих с кокардами всех  графств  Ирландии,  под  началом
подрядчика  Дервана,  возводят  новый  Блумусалим.   Это   -   исполинское
сорокатысячекомнатное сооружение с хрустальной крышей, выстроенное в форме
гигантской свиной почки. В ходе строительства сносится целый ряд зданий  и
памятников. Правительственные учреждения временно переводятся в  пакгаузы.
Множество жилых домов сравнивают  с  землей.  Их  обитателей  размещают  в
бочках и ящиках,  помеченных  красными  буквами  Л.Б.  Несколько  бедняков
сваливаются с  лестницы.  Обрушивается  часть  городской  стены,  усеянная
сотнями верноподданных зрителей.

   Зрители (умирая). Morituri te  salutant  [умирающие  тебя  приветствуют
(лат.)]. (Умирают.)

   Из потайной дверцы выскакивает человек в коричневом макинтоше.  Длинным
вытянутым пальцем указывает на Блума.

   Человек в макинтоше. Не верьте ни одному  его  слову.  Это  -  Леопольд
Макинтош, известный поджигатель. Его настоящее имя Хиггинс.
   Блум. Пристрелить его! Христианская собака! И кончим о Макинтоше!

   Пушечный залп. Человек в макинтоше  исчезает.  Блум  скипетром  сбивает
маковые  головки.  Поступают  известия  о  скоропостижной  смерти   многих
могущественных врагов, скотоводов, членов  парламента,  членов  постоянных
комиссий.  Телохранители  Блума  раздают  милостыню   Великого   Четверга,
памятные медали, хлебы и рыбы, значки общества трезвости, дорогие  сигары,
бесплатные суповые кости, резиновые  презервативы  в  закрытых  пакетиках,
перевязанных золотой нитью, сливочные тянучки, ананасные леденцы, любовные
записочки, сложенные  треугольником,  готовое  платье,  котлеты  в  тесте,
бутылки дезинфицирующей жидкости Джейса,  товарные  купоны,  сорокадневные
индульгенции, фальшивые монеты, колбасы из молочных  поросят,  театральные
контрамарки, единые сезонные билеты для всех трамвайных маршрутов,  билеты
Венгерской  королевской  лотереи  с  привилегией  от  властей,  талоны  на
бесплатный обед, дешевые издания Двенадцати Худших Книг в Мире:  "Фрицы  и
лягушатники" (политическое), "Уход за ребенком" (инфантильное),  "50  блюд
за 7 с  половиной  шиллингов"  (кулиническое),  "Был  ли  Иисус  солнечным
мифом?"  (истерическое),  "Изгони  эту  боль"  (медициническое),  "Все   о
Вселенной   для   младенцев"   (позывательное),   "Фыркнем   все    разом"
(юморительное), "Путеводитель рекламного агента" (жирнолистика), "Любовные
письма  матушки-повитухи"  (эротическое),  "Кто  есть   кто   в   космосе"
(астрософическое), "Песни, запавшие в душу" (мелодическое), "Грошовый путь
к  миллионному  состоянию"  (сберегательное).   Несусветная   сутолока   и
суматоха. Женщины протискиваются к Блуму, чтобы коснуться края его одежды.
Леди Гвендолен Дюбеда, мощно растолкав толпы, прыгает к нему на  лошадь  и
под восторженные вопли зрителей целует в обе щеки. Вспышки магния. Мамы  и
папы поднимают грудничков и ползунков.

   Женщины. Батюшка наш! Батюшка!
   Груднички и ползунки.

   Я хороший тихий мальчик,
   Лео мне подарит мячик.

   Блум наклоняется над малюткой Бордменом, ласково щекочет ему животик.

   Малютка Бордмен (икает, из ротика течет свернувшееся молочко).  Аля  ля
ля.
   Блум (пожимает руку слепому юноше). Мой более чем  Брат!  (Обнимает  за
плечи престарелых супругов.) Дорогие мои старые друзья!  (Играет  в  пятый
угол с оборванными  уличными  детишками.)  И  -  раз!  Фьюйть!  (Укачивает
близнецов в  колясочке.)  Часики  тик-так,  тик-так,  вот,  сапожник,  мой
башмак. (Жонглирует, показывает фокусы, вынимает изо рта шелковые  платки,
красные, оранжевые, желтые,  зеленые,  голубые,  синие,  фиолетовые.)  Как
однажды Жак-звонарь головой свалил фонарь. 32  фута  в  секунду.  (Утешает
вдову.) Разлука молодит сердце. (Отплясывает разудалый шотландский  танец,
шутовски дергаясь и  вихляясь.)  Эй,  шевелись,  черти!  (Целует  пролежни
ветерана, прикованного к постели.) Почетные раны! (Шутливо ставит подножку
тучному полисмену.) К.к.: ку-ку. К.к.: ку-ку. (Шепчет на  ушко  краснеющей
официантке и добродушно смеется.) Плутовка, ну и плутовка! (Съедает  сырую
репу, поднесенную фермером  Морисом  Баттерли.)  Отличная  вещь!  Чудесно!
(Отказывается принять три  шиллинга,  которые  хочет  ему  вручить  Джозеф
Хайнс, журналист.) Нет и нет, дружище, даже не думайте!  (Снимает  с  себя
пальто и отдает нищему.) Прошу вас, возьмите это. (Затевает гонки  ползком
с увечными стариками и старухами.) Вперед, парни! Ползи веселей, девчата!
   Гражданин (в избытке чувств роняет слезу на свой изумрудный  шарф).  Да
благословит его Бог!

   Трубят бараньи рога, призывая к молчанию. Поднимают знамя Сиона.

   Блум   (величественно   сбрасывает   плащ,   являя   свою   дородность,
развертывает список и читает торжественно). Алеф Бет  Гимел  Далет  Хагада
Тефилим Кошер Иом-Кипур  Ханука  Рош-Гашана  Б'Най  Брит  Бар  Мицва  Маца
Ашкеназим Мешуге Талиф.

   Джимми Генри, младший  муниципальный  секретарь,  оглашает  официальный
перевод.

   Джимми  Генри.  Отныне  открывается  Суд  Совести.  Его  Христианнейшее
Величество изволит  вершить  правосудие  под  открытым  небом.  Бесплатные
медицинские  и   юридические   советы,   разгадывание   ребусов,   решение
разнообразных задач. Сердечно приглашаются  все  желающие.  Дано  в  нашем
верном граде Дублине в год I Райской Эры.
   Падди Леонард. Как мне избавиться от налогов и пошлин?
   Блум. Уплатить их, мой друг.
   Падди Леонард. Покорно благодарю.
   Флинн Длинный Нос. А я могу заложить свою страховку от пожара?
   Блум  (педантично).  Сэры,  да  будет  вам   известно,   что   согласно
гражданскому  праву  вы  связаны  вашими  собственными  обязательствами  в
течение полугода в размере пяти фунтов.
   Дж.Дж.О'Моллой. Истинный Даниил, да что там! Нет! Сам Питер О'Брайен!
   Флинн Длинный Нос. А где ж это я запорву пять фунтов?
   Сикун Берк. А если с мочевым пузырем неладно?
   Блум.

   Acid. nit. hydrochlor. dil., 20 minims
   Tinct. mix vom., 4 minims
   Extr. taraxel. lig., 30 minims
   Aq. dis., 3 p. в день.

   Крис Каллинан. Чему равен параллакс субсолярной эклиптики Альдебарана?
   Блум. Рад вас слышать, Крис.К.II.
   Джо Хайнс. А почему вы не в форме?
   Блум. Когда  мой  блаженной  памяти  пращур  носил  форму  австрийского
деспота в сырой темнице, где были ваши пращуры?
   Бен Доллард. Анютины глазки?
   Блум. Украшают (озеленяют) наши общественные парки.
   Бен Доллард. Когда случаются близнецы?
   Блум. Отец (патер, папа) призадумывается.
   Ларри О'Рурк. Патент бы на всю неделю для моей новой распивочной. Вы  ж
помните меня, сэр Лео, с тех пор, как жили в седьмом доме. Посылаю  дюжину
портера для вашей мадамы.
   Блум (холодно). Вы злоупотребляете моей снисходительностью.  Леди  Блум
не принимает подарков.
   Крофтон. Уж это праздник так праздник.
   Блум  (внушительно).  То,  что  вы  называете  праздником,  я   называю
священнодействием.
   Алессандро