Страницы: -
1 -
2 -
3 -
4 -
5 -
6 -
7 -
8 -
9 -
10 -
11 -
12 -
13 -
14 -
15 -
16 -
17 -
18 -
19 -
20 -
21 -
22 -
23 -
24 -
25 -
26 -
27 -
28 -
29 -
30 -
31 -
32 -
33 -
34 -
35 -
36 -
37 -
38 -
39 -
40 -
41 -
42 -
43 -
44 -
45 -
46 -
47 -
48 -
49 -
50 -
51 -
52 -
53 -
54 -
55 -
56 -
57 -
58 -
59 -
60 -
61 -
62 -
63 -
64 -
65 -
66 -
67 -
68 -
69 -
70 -
71 -
72 -
73 -
74 -
75 -
76 -
77 -
78 -
79 -
80 -
81 -
82 -
83 -
84 -
85 -
86 -
87 -
88 -
89 -
90 -
91 -
92 -
93 -
94 -
95 -
96 -
97 -
98 -
99 -
100 -
101 -
102 -
103 -
104 -
105 -
106 -
107 -
108 -
109 -
110 -
111 -
112 -
113 -
114 -
115 -
116 -
117 -
118 -
119 -
120 -
121 -
122 -
123 -
124 -
125 -
126 -
поднимая с пола длинное
рыцарское копье, - как же ты мне надоел!
Лена фыркнула, Юрий расхохотался. Ему снова стало
легко, словно не было этих восемнадцати лет, в течение
которых они не собирались втроем. Цыба был как Цыба, и
Алена, если разобраться, не так уж сильно изменилась. А то,
что они теперь муж и жена... Что ж, все течет, все
изменяется, и даже такие косные консерваторы, как некто
Филатов Ю. А., по кличке Филарет, в погоне за легкой наживой
не всегда включают счетчик своего таксомотора...
Арцыбашев, смеясь, пристраивал на место самопадающее
копье. Юрий встал с корточек и помог ему, привязав копье к
пластинчатой стальной рукавице своим носовым платком.
- Вот, - сказал он, затянув узел. - Сойдет за шарф,
подаренный дамой сердца.
- Больше похоже на то, что он дал кому-то по зубам и
замотал платком ссадины на костяшках, - заметил Арцыбашев,
критически разглядывая рыцаря.
- Потом возьмешь тонкую проволочку и привяжешь как
следует, - сказал Юрий. - Будет совсем незаметно.
- Гений, - с восхищением выдохнул Цыба. - Странно, как
это я сам не додумался? Сила привычки, черт бы ее побрал!
Если за вещь заплачено, она должна работать как следует, а
если не работает, надо искать специалиста. А тут всех дел на
полминуты!
Арцыбашев протянул ему дымящуюся кочергу. Юрий немного
подался вперед, прижал к сизому раскаленному металлу кончик
сигареты, глубоко затянулся и по-турецки уселся прямо на
пол. Ему было хорошо.
Он обернулся назад, туда, где в глубоком кресле сидела
Лена, и увидел, как блестят, отражая пламя, ее глаза. Когда
их взгляды встретились, она легонько вздрогнула, словно
' e" g%-- o врасплох за каким-то запретным занятием.
- Что? - спросил он тихо. - Что ты так смотришь?
Арцыбашев, возившийся в сторонке с бутылкой и штопором,
прервал свое занятие и поднял голову, переводя взгляд с Лены
на Юрия и обратно.
- Как я смотрю? - переспросила Лена, и в темноте возле
ее губ разгорелся тлеющий огонек сигареты.
- Так... - непонятно сказал Юрий. Забытая им сигарета
медленно тлела в пальцах, казавшийся оранжевым в отблесках
огня дымок тонкой струйкой убегал в каминную трубу.
- Какой ты стал, - медленно проговорила Лена. -
Такой.., огромный.
- Чепуха какая, - легкомысленно сказал он и, словно
вспомнив вдруг о Цыбе, повернулся к нему всем телом. - Я
всегда был крупным. Правда, Женька?
- Правда, - после паузы подтвердил Арцыбашев. - Тебя
еще обломом тамбовским дразнили. А когда в мушкетеров на
пустыре играли, ты всегда был Портосом.
- А ты - Арамисом, - сказал Юрий. - Ты уже тогда был
немножечко.., гм.., иезуитом. Помнишь?
- Я не о том, - вдруг перебила их Лена. - Просто
показалось вдруг... В общем, говорите что хотите, но Юрка и
вправду стал огромным, как..
- Как Портос, - подсказал Арцыбашев и вдруг легко
вскочил. Его опять качнуло, и он ухватился за край каминной
полки, чтобы удержать равновесие. - Извольте обнажить вашу
шпагу, сударь! - потребовал он, сделав неуклюжий полупоклон,
сопровождавшийся витиеватым взмахом руки с зажатой в ней
бутылкой.
- Ну, это уж, брат, дудки, - не меняя позы, ответил
Юрий. - Какой из меня нынче Портос? С хромой-то ногой...
- Ты давно не перечитывал классиков! - торжествующе
вскричал Цыба. - По дороге в Кале Портос был ранен, причем
именно в ногу... Кстати, что у тебя с ногой?
- С лестницы упал, - неизвестно зачем соврал Юрий. Он
ничего не имел ни против Цыбы, ни тем более против Алены, но
почему-то здесь, в этой похожей на антикварную лавку
ненормально огромной квартире, казалось совершенно
невозможным пересказывать свою историю. Огонь в камине вдруг
перестал быть уютным, домашним, разом превратившись в
злобного зверя - того самого, что жадно лизал сизые от
окалины борта подбитого бронетранспортера. Запертый в
кирпичной клетке камина, он казался безобидным и даже
ласковым, но старший лейтенант Филатов хорошо знал его
подлый нрав и не собирался давать зверю шанс вырваться на
свободу.
- С лестницы? - глубокомысленно переспросил Арцыбашев.
Голос у него уже был слегка деревянным. - И разумеется, по
пьяному делу... Ну, ничего, до свадьбы заживет.
- До свадьбы заживет наверняка, - сказал Юрий, глядя в
огонь и чувствуя затылком неотступный, волнующий взгляд
Алены. Что ей нужно? Теперь, через столько лет...
- Э-эх-х-х, - сказал вдруг Арцыбашев, не глядя сунул
так и не откупоренную бутылку с вином куда-то в темноту,
-%b"%`$k, шагом пересек комнату и через несколько секунд
вернулся, неся в левой руке предмет, сверкавший в пляшущих
отсветах пламени, как обломок чистейшего горного хрусталя. -
Вот, - сказал он, одним заученным движением с треском
свинчивая алюминиевый колпачок. - Аква вита, эликсир жизни,
неиссякаемый источник бодрости и вдохновения...
Юрий выбросил в камин истлевшую до самого фильтра
сигарету и без возражений протянул Цыбе свой бокал - такой
же, как у хозяина, в форме лилии на тонкой, сужающейся книзу
граненой ножке. К вину он во все времена относился со
сдержанным непониманием: от него у Юрия почти сразу начинала
болеть голова и портилось настроение. Если уж пить, считал
Филарет, то пить водку, и по возможности хорошую.
Цыба щедрой рукой наполнил бокалы и сделал неуверенный
приглашающий жест бутылкой в сторону Елены. Та отказалась,
качнув головой слева направо. В руке у нее горел рубиновым
огнем почти нетронутый бокал, похожий в полумраке на
огромный драгоценный камень. Она поднесла бокал к лицу и
пригубила жидкое пламя, глядя на Юрия поверх бокала
неестественно расширенными глазами. В течение нескольких
секунд Юрий выдерживал этот взгляд, а потом отвернулся,
испытав короткую вспышку стыда и раздражения. Раздражение
было направлено не против Елены, а против него самого:
какого черта понадобилось что-то выдумывать, когда все ясно
уже давно.
Цыба уже стоял рядом и тянулся к нему своим бокалом,
чтобы чокнуться. Оба бокала были наполнены до краев, и Юрий,
внутренне содрогнувшись, в три огромных глотка выпил свою
порцию, от которой настоящий Портос наверняка через десять
секунд упал бы головой в камин, да там и остался бы -
отныне, и присно, и во веки веков. Вытряхнув в камин
последние капли, которых в бокале на самом деле не было,
Юрий с подчеркнутой аккуратностью поставил хрустальную лилию
на пол и снова потянул из кармана сигареты. В голове у него
шумело, он чувствовал себя слегка оглушенным, как будто в
нескольких метрах от него кто-то без предупреждения выпалил
из гаубицы.
- Ну хорошо, - как сквозь вату донесся до него
спотыкающийся голос Арцыбашева. - Ну ладно. Допустим, упал
ты с лестницы.., допустим даже, что упал прямо на какого-
нибудь генерала...
- На полковника, - поправил Юрий, нашаривая справа от
камина кочергу и подкатывая к самому краю решетки пылающую
головешку. От камина исходил сухой ровный жар, как в сауне,
и он ослабил галстук и расстегнул верхнюю пуговицу на своей
форменной белой рубашке.
- Ну на полковника, - продолжал Арцыбашев, не
заметивший манипуляций Юрия с головешкой. - Какая разница?
Плох тот полковник, который не мечтает стать генералом...
Главное, что я верно ухватил суть. Значит, свалился ты по
пьяной лавочке с лестницы, сшиб с ног этого полковника, да
еще и сказал, наверное, что-нибудь.., этакое.., как всегда в
общем.
- Угу, - сказал Юрий, рассеянно вытирая о брюки
(a/ g* --k% золой пальцы.
- Вот, - продолжал разглагольствовать Арцыбашев, для
надежности придерживаясь за край каминной полки. Ему было
горячо, но схватиться поблизости было больше не за что,
кроме коварного чучела рыцаря, и он терпел, лишь изредка
почесывая под мышкой, как одолеваемая блохами обезьяна. -
Вот видишь! Ну поперли тебя из твоей разлюбезной армии, так
что же теперь - конец света?
- Ну почему же обязательно конец света? - задумчиво
сказал Юрий, выпуская в камин длинную струю подсвеченного
огнем дыма.
- А потому, что ерунда получается! - немного агрессивно
заявил Арцыбашев. - Этот твой таксопарк - разве место для
тебя?! С твоими способностями, с твоим характером.., с
твоим, черт возьми, аттестатом! Очухайся, Филарет, посмотри
вокруг! Ты что лимитчик, который ишачит за прописку?
- Мой аттестат был так давно, - без тени сожаления
сказал Юрий.
- Да и характер...
- Что ты знаешь про мой теперешний характер?
- Да пошел ты, - сказал Арцыбашев и от души сплюнул в
огонь. В камине зашипело.
- Женя, - предостерегающе сказала позади Лена, но Цыба
только отмахнулся.
- Вот все вы так, - с непонятной горечью сказал он и,
взяв с каминной полки бутылку, посмотрел сквозь нее на
огонь. Водки в бутылке оставалось всего ничего, граммов сто
или и того меньше. Цыба протяжно вздохнул и со скрупулезной
точностью разлил остатки "эликсира вдохновения" по бокалам.
- Все вы так, - повторил он, - романтики великих строек,
комсомольцы-добровольцы. Бегаете, кричите, отстаиваете
высокие идеалы, учите нас, грешных, как жить и к чему
стремиться... А как только приложит вас жизнь мокрой доской
по морде, вы сразу в кусты - баранку где-нибудь крутить,
дерьмо за кем-то разгребать и шипеть на тех, кто этой
передолбанной жизни не боится, а держится у нее на хребте,
даже когда силы кончились.
Он замолчал и резко выплеснул в рот водку.
- Ого, - сказал Юрий, вертя перед лицом свой бокал, -
вот это речь. Честно говоря, раньше ты шутил помягче.
- А я и не думал шутить, - заявил Цыба. - Ленка
правильно сказала, здоровенный ты стал, как шкаф. Как старый
шкаф, до отказа набитый всяким старьем. Никак ты, братец, не
поймешь, что время шуток давно кончилось. Некому теперь с
тобой шутить, да и некогда.
- А тебе не кажется, что перед тем, как решать
глобальные вопросы, стоило бы проспаться? - спросил Юрий,
которому эта лекция уже начала надоедать, тем более что Цыба
был прав во многом, если не во всем.
- Это тебе надо проспаться! - Цыба грохнул кулаком по
мраморной каминной полке и затряс ушибленной кистью. - Я
после литра водки трезвее, чем ты после двухнедельного
воздержания!
- Может быть, - сказал Юрий, глядя в огонь. - Очень
,.&%b быть. Только не надо орать. И вообще, чего ты взъелся?
- Дурак ты, Филарет, - неожиданно грустно сказал Цыба.
- Он еще спрашивает, чего я взъелся... Ты мой друг, понял?
Ты Чарли Чаплина по телеку видал? А себя в зеркале? Не
улавливаешь сходства? А я улавливаю, и мне это сходство
активно не нравится, потому что его не должно быть, а оно
есть. И я, мать твою, сделаю так, чтобы оно пропало, как бы
ты ни брыкался!
- Ладно, - сказал Юрий и встал, стараясь не слишком
налегать на больную ногу. - Спасибо за угощение. Приятно
было с вами повидаться, ребята, но пора и честь знать...
Он не договорил, потому что Арцыбашев вдруг резко
согнулся пополам, словно в живот ему всадили пулю из
снайперской винтовки, сунулся головой прямо в пышущий жаром
камин, издал мучительный горловой звук, и его обильно
вырвало на угли. Из камина шибануло кислым паром. Цыба
отшатнулся и непременно рухнул бы прямиком на стоявшего
позади него жестяного болвана, если бы Юрий в последний
момент не подхватил его под мышки.
- Опять травишься, - проворчал он, оттаскивая обмякшее
тело банкира Арцыбашева подальше от огня и с помощью Лены
укладывая его на диван. - Сто раз тебе говорил: не можешь
пить - не переводи продукт. Эх ты, Цыба...
***
- Уф, - сказал Юрий, стащив со своего приятеля брюки и
бросив их на спинку стула. - Потяжелел наш Цыба. Раскормила
ты его, Алена. Смотри-ка, это что же у него - брюхо, что ли?
- Это имидж, - не открывая глаз, невнятно произнес
Арцыбашев. - Банкир и брюхо.., близнецы-братья.
- Спи, банкир, - устало сказала Лена, укрывая его
одеялом.
Юрий отвернулся. Почему-то смотреть на то, как она
укрывает одеялом пьяного Цыбу, было неловко, словно он
подглядывал в окно спальни. Кроме того, это зрелище
причиняло ему смутную глухую боль, в которой он не хотел
признаваться даже себе.
- Да, - спохватившись, сказал он и полез в карман брюк.
- Тут твой банкир меня вчера облагодетельствовал, насовал
полные карманы капусты... Вот, здесь все.
Лена вздохнула.
- Знаешь, - сказала она, - в чем-то главном Женька все-
таки прав. Ты неизлечим.
- Точно, - неожиданно ясным голосом сказал с кровати
Цыба. - Он дурак, а это у нас пока не лечат. Костюм себе
купи, а то ходишь, как этот... Деньги потом отдашь, если у
тебя в одном месте свербит... Заработаешь и отдашь.
Беспроцентный заем.., бессрочный.., первый транш...
Его слова постепенно перешли в глухое бормотание, а
затем в полновесный храп.
- Спит, - сказала Лена.
- Спит, - подтвердил Юрий. Он стоял посреди роскошной
Цыбиной спальни, сжимая в кулаке мятый ком зеленых бумажек.
Mерешительно повертев деньги в руке, он сунул их в карман,
решив, что заем - это все-таки не подачка. Конечно, за
выпады в адрес его старого костюма любой на месте Цыбы уже
пять раз попал бы в больницу, но это же был Женька
Арцыбашев, которого во все времена легче было убить, чем
заставить замолчать. Женька, которого он знал всю свою
сознательную жизнь и который, начав говорить, никогда не мог
остановиться.
Они тихо вышли из спальни и остановились в непроглядно
густой тени винтовой лестницы, которая плавными витками
уходила к далекому, как небо со дна колодца, потолку
гостиной.
- Сто лет тебя не видела, - чуть слышно сказала Лена.
Юрий промолчал. Нужно было уходить, и было совершенно
невозможно вот так просто повернуться и уйти, чтобы, очень
может статься, потерять ее из виду еще на восемнадцать лет,
а может быть, и навсегда.
- Давай выпьем, - после долгой паузы предложила она и
первой двинулась к столику у догоравшего камина.
Квадратная кирпичная пасть тускло светилась в темноте,
чуть разжиженной проникавшим с улицы светом фонарей. Юрий
наклонился, нашарил в стойке два последних полена и бросил
их в это красноватое свечение - зажигать свет ему не
хотелось. Огонь лениво лизнул пятнистую кору, стало немного
светлее. Лена подала ему бутылку с торчавшим из пробки
штопором - ту самую, которую так и не открыл до конца Цыба.
Юрий выдернул пробку, раздался характерный негромкий хлопок.
Лена уже держала наготове бокалы. Вино рубиновой струей
потекло из темного горлышка бутылки.
"Не то я делаю, - подумал Юрий. - Ох, не то..."
- За что выпьем? - спросил он.
- Вообще-то, мне казалось, что тосты должны произносить
мужчины, - тихо ответила Лена, - но.., ладно. Я скажу сама,
тем более что я и так весь вечер молчала. Просто никак не
могла прийти в себя и сообразить, что надо говорить. В
общем, давай выпьем за твое возвращение и...
- За мое возвращение мы уже пили, - напомнил Юрий.
- Молчи, не перебивай. Это вы с Арцыбашевым пили.., ну
и я, конечно, с вами пила, но это совсем другое дело,
понимаешь?
- Нет, - медленно сказал Юрий, - не понимаю.
- Ну и черт с тобой. Ты всегда был теленком и никогда
ничего не понимал до тех самых пор, пока не становилось
слишком поздно. Так вот, я хочу выпить за то, что ты наконец
вернулся, и за наше прошлое.
Юрий сидел на полу перед камином, поджав под себя
правую ногу и поставив локоть на колено левой. Лена
опустилась рядом с ним на колени и тоже села, по-русалочьи
подогнув ноги и тряхнув золотистыми волосами.
- Платье помнешь, - сказал Юрий. Лена не ответила. - И
вообще, - продолжал он, - я не пойму, о чем здесь идет речь.
Какое прошлое? То, что я за тобой когда-то бегал, вовсе не
означает, что у нас было общее прошлое.
После длинной паузы Лена тихо рассмеялась и сказала:
- А ты изменился.
- Вот как?
- Да. Помимо всего прочего, ты научился хамить
женщинам. Только не надейся, что тебе удастся меня
разозлить. Твое желание отомстить мне вполне естественно, но
имей в виду, что у тебя ничего не получится. Мелкая месть -
не твоя стихия, это написано у тебя на лице. Так что можешь
даже не пытаться. И не вздумай исчезнуть.
Юрий неторопливо пригубил вино, поставил бокал на пол и
вынул из кармана сигареты.
- Почему бы и нет? - спросил он, выуживая из камина
уголек. - С того самого момента, как я пришел сюда и
обнаружил, что Елена Павловна, на которой женат Женька, это
ты, меня не покидает ощущение, что было бы неплохо
исчезнуть. Мне кажется, это был бы наиболее разумный выход.
- Наиболее разумный выход не всегда правильный, -
сказала Лена.
Она приподнялась, снова став на колени, отобрала у Юрия
сигарету и, сделав длинную затяжку, бросила ее в камин. Он
удивленно повернул к ней голову, но сказать ничего не успел:
узкие ладони с длинными, тщательно ухоженными ногтями легли
ему на плечи, и он почувствовал на своих губах губы Лены.
Поцелуй обещал затянуться надолго, но Юрий прервал его,
почти грубо оттолкнув Лену.
- Вряд ли это правильный выход, - сказал он.
- Но почему? - удивилась Лена.
- Мне нечего тебе дать. Я нищий, и совершенно непохоже,
чтобы в ближайшее время на меня вдруг свалилось богатство.
Может, когда-нибудь.., но не сейчас. Я не имею права
заводить семью.
Несколько секунд Лена молчала. Юрию даже показалось,
что она не дышит. Он повернул голову и увидел, что у супруги
банкира Арцыбашева подозрительно дрожат губы. Юрий подался к
ней, чтобы как-то утешить, но Лена оттолкнула его обеими
руками, спрятала лицо в ладонях и вдруг принялась сдавленно
хохотать. Этот истерический смех напугал Юрия.
- Что?.. Что ты сказал? - икая от смеха, переспросила
Лена. - Семью? Ты сказал - семью? Господи, да ты не просто
идиот, ты блаженный! С чего ты взял, что я собираюсь за тебя
замуж?
Юрий нащупал справа от себя бокал и выпил вино, как
воду, не ощутив никакого вкуса. Уши у него горели. Вот,
значит, как... В самом деле, только идиот мог повести себя
подобным образом в простейшей житейской ситуации. Богатая
женщина, устав от праздной жизни, решила завести
адюльтерчик, тем более что подвернулся уникальный случай:
первая любовь, которая не ржавеет, и вообще здоровенный
жеребец... Да вот беда: кандидат в любовники здорово отстал
в умственном развитии, и вообще мыслит категориями прошлого
века.
Все было ясно, но все-таки он переспросил:
- Хорошо. Замуж ты не собираешься. А что же в таком
случае ты собираешься?..
Одним гибким движением поднявшись с колен, Лена
/`.bo-c+ ему руку.
- Вставай. Если тебе угодно продолжать валять дурака, я
не возражаю. Пойдем, я покажу тебе, что я собираюсь с тобой
делать. Не бойся, это не больно.
Насмешка, прозвучавшая в ее последних словах, почти не
задела Юрия. Он встал, разминая затекшие ноги. Над камином
сумрачно поблескивали сталью и латунью "винчестер" и два
"кольта", оранжевые блики плясали на отполированном до
зеркального блеска извилистом лезвии меча и лоснящихся
выпуклостях рыцарских доспехов, теплыми искрами горели в
золотых волосах Алены, окружая