Электронная библиотека
Библиотека .орг.уа
Поиск по сайту
Фантастика. Фэнтези
   Русскоязычная фантастика
      Исаак Бабель. Рассказы -
Страницы: - 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  -
ый читатель, воо- ружитесь книгой Моуди "Жизнь после смерти", вспомните все, что вы знаете о "той стороне" (включая кирпичные лабиринты инферно из фильма "Восставший из ада"), и запаситесь терпением на длинную цитату. Итак: "Вблизи кирпичные стены с отеками вовсе не казались приземис- тыми. А башня стала совсем высоченной. В ней был арочный проход с воротами из решетчатого железа. На них висел кованый средневеко- вый замок. Но в левой створке ворот оказалась калитка тоже из же- лезной решетки с завитками. Ежики осторожно пошатал ее. Петли за- визжали, калитка отошла. Под кирпичными сводами было сумрачно и неуютно, даже мурашки побежали. Шумно отдавалось дыхание. В конце прохода видна была серая, из валунов, стена, из нее торчали ржавые петли (наверное, для факелов). [Ничего не вспоминается? Например "стена плача" из "Ночи Большого прилива"? - Я.С., В.С.] Идти туда не хотелось, да и незачем. Нужно было на башню. Ежики потоптался, зябко поджимая ноги. И увидел справа и слева, в кирпичной толще, узкие двери. Обе они были приоткрыты (железные створки даже в землю вросли)... ...Потянулась наверх лестница - почти в полной темноте, среди тесных кирпичных стен. Ежики насчитал сорок две ступени и четыре поворота, когда забрезжил свет. [И это - не первый "свет в конце тоннеля"! - Я.С., В.С.] За аркой открылся широкий коридор с окна- ми на две стороны. Он плавно изгибался. Коридор явно уводил от башни, но иного пути не было. Не спус- каться же обратно. Ежики осторожно пошел по холодному чугуну плит. Их рельефный рисунок впечатывался в босые ступни. Под высо- ким сводчатым потолком шепталось эхо. Изогнутые балки перекрытий поднимались от пола между окнами и на потолке сходились стрельча- тыми арками... ...Странно все это было: слева почти день, справа почти ночь. И этот коридор - будто внутренность дракона с ребрами. И полное безлюдье... [Граница! - Я.С., В.С.] Тревожное замирание стиснуло Ежики. Такое же случалось, когда он забирался в старые подземелья с надеждой отыскать редкости и клады. Но там он был не один и к тому же точно знал, ГДЕ он. А здесь? Зачем он сюда попал, куда идет? Желание повернуть назад, помчаться прочь стало упругим, как силовое поле. Он остановился. Уйти?.. [О, Моуди, Моуди! - Я.С., В.С.] А там, сзади, что? Лицей, прежняя жизнь. Вернуться в нее, ни- чего не узнав? Но... маленькая надежда, о которой он боится даже думать... она тогда исчезнет совсем. И кроме того, что написано на ребре монетки! "На дороге не ос- танавливайся! Через границу шагай смело!" Ну, пусть не совсем так, но смысл такой! Ежики ладонью прижал карман с монеткой. То ли ладонь была го- рячая, то ли сама монетка нагрета - толчок хорошей такой теплоты прошел по сердцу. [Вообще монетка как ключ к проходу ТУДА - это еще от медяков Харона...- Я.С., В.С.] И Ежики зашагал быстрее. Не бесконечен же путь! Куда-нибудь приведет! Коридор привел в квадратный зал с потолком-куполом. Там, в вы- соте, тоже сходились ребра перекрытий. Окна были круглые, не- большие, под верхним карнизом. На тяжелой цепи спускалась черная (наверно, из древней бронзы) громадная люстра без лампочек и све- чей. Она висела так низко, что, если подпрыгнуть, достанешь рукой. Ежики подпрыгнул - сердито, без охоты. Из чащи бронзовых заго- гулин вылетел воробей! Умчался в разбитое окно. [Вспомним о "пси- хопомпах". И зачем ВПК подчеркивает это незатейливое событие вос- клицательным знаком? - Я.С., В.С.] Ежики присел на корточки. Отдышался. Потом сказал себе: "Не стыдно, а?" Но сердце еще долго колотилось невпопад... Потом он успокоился. Прислушался... И в него проникло то пол- ное безлюдье, которое наполняло все громадное здание. Мало того, и за окнами - далеко вокруг - не было ни одного человека. Ежики теперь это чувствовал и знал точно. Даже всяких духов и привиде- ний (если допустить, что они водятся на свете) здесь не было. [Sic! - Я.С., В.С.] Нельзя сказать, что это открытие абсолютного одиночества обра- довало Ежики. Но и бояться он почти перестал... ...запутался Ежики в тесных темных переходах и на гулких вин- товых лестницах (вверх, вверх!). И снова коридор. Теперь окна - в сторону ночи. Именно ночи, потому что небо там уже зеленое, а лу- на светит, как фонарь... ...Снова стало страшно: как он выберется отсюда, как найдет дорогу в темноте? "А зачем тебе дорога назад? Тебе нужна просто ДОРОГА..." И она опять зазвенела в нем тихонько и обещающе: что-то будет впереди... [Будет...- Я.С., В.С.] Впереди, когда коридор плавно повернул, засветилась острой желтой буквой Г приоткрытая дверь. Засветилась, отошла без звука. В пустой и просторной комнате без окон горел у потолка мато- вый шар-плафон... ...У стены, прямо на расколотых паркетных плитках, стоял чер- ный переговорочный аппарат. Да, телефон... ...Там была большая прозрачная тишина пространства. Вдруг в ней что-то щелкнуло. - Ежики...- сказал очень близкий, очень знакомый голос ("Еши- ки"!).- Ешики, это ты? Он задохнулся. Оглушительно застучали старые часы. Но сквозь этот стук донеслось опять: - Ешики, это ты, малыш? - Да,- выдохнул он со всхлипом. - Ешики... В дверь налево, потом лестница на третий этаж. Там комната триста тридцать три. Беги, малыш, беги, пока светит луна... [Ибо Луна есть Солнце мертвых...- Я.С., В.С.] Оглушающий звон опустился на него... Нет, это опять звенит в наушнике! Ежики бросил трубку. Метнулся... Дверь налево... О, как мчался он по лестнице, по коридору, сквозь полосы бью- щей в окна луны! Он рвал эти полосы ногами и грудью, рвал воздух, рвал расстояние!.. Но где же хоть одна дверь? Где?! Наверно, здесь не третий этаж! Надо вверх!.. Какие-то ступени в темноте, круглый поворот стен, пол идет наклонно все выше, опять поворот... Прогудел под ногами металл невидимого решетчато- го трапа над пустотой. Потом - р-раз! - и пустота эта ухнула, раскрылась впереди, сжала грудь. [Еще одна смерть-в-смерти - Я.С., В.С.] Нет, он упал не глубоко, с высоты не больше метра. И не на камни, на упругий пластик. Вскочил. Было пусто, темно, гулко. Лишь далеко где-то сочился лунный свет. Куда бежать? И тогда Ежики закричал в горе и отчаянье: - Мама, где я?! Щелкнуло в темноте. Мягкий мужской голос (яв- но из динамика) сказал: - Что случилось? - Где третий этаж?! - Здесь третий этаж. [Представьте себе этот диалог! - Я.С., В.С.] Пустота налилась розоватым светом. Круглый вестибюль и двери, двери, двери... Над одной бьются, пульсируют стеклянные жил- ки-цифры: 333. [Ох, а не умножить ли на 2?..- Я.С., В.С.] Ежики задохнулся опять, от стремительного разбега ударился о дверь, откинул ее... В белой комнате за черным столом сидели Кантор, незнакомый че- ловек и доктор Клан. Темно стало. Ничего не стало..." Страшно, а?.. Нам, признаемся сразу, стало страшно. И мы, пе- ребивая друг друга, стали вспоминать, что же было дальше с мальчишкой Ежики (и потом гасить на ночь свет не хотелось...) Итак: "Он оттолкнул велосипед и побежал. Навстречу! Хотел закричать. Но мгновенно и безжалостно вспыхнули, накатили, облили горячим светом огни летящего поезда. И Ежики в тоске понял: все, что сей- час было,- лишь мгновенный сон, последнее видение перед ударом. Позади - туннель, впереди - ничто. И сжался в черный комок... ...Но не было удара. Вспышка сама оказалась мгновенным сном. Последним эхом прежних бед. Ежики открыл глаза." Другая, столь же, если не более, характерная вещь - "Самолет по имени Сережка". Мы вынужденно оставляем вне поля нашего зре- ния вопросы о магии, о преобразовании христианства в язычество, о соотношении реальности и фантазии в этой и других повестях. Огра- ничимся лишь заявленной темой... Итак: мальчик-калека Ромка одинок. Он, мечтая о друге и спут- нике, посылает бумажный самолетик с рисунком - "вечернее небо, оранжевое солнце на горизонте, и дорога, по которой идут двое мальчишек" (идут, заметьте, на закат...). Самолетик, как выяс- няется, залетает в некие Безлюдные Пространства, после чего к Ромке приходит Сережка - странный парнишка, учившийся в магичес- кой школе, умеющий ходить в "иные" пространства, запросто пешком гулять по облакам, а также превращаться в самолет, но настойчиво и даже навязчиво повторяющий при всяком удобном случае: "Я - просто Сережка Сидоров, безо всяких талантов, обыкновенный мальчишка..." Обыкновенный-то обыкновенный, но, по его же словам, он приду- ман Ромкой (и в то же время реален); он учит Ромку всему, что умеет сам; он, главное, исцеляет Ромку (помните, как исцелился Сухарик Львиное Сердце в повести А.Линдгрен?). Причем для исцеле- ния необходимо пройти ситуацию смерти (вернее, приближения к ней). Такое "исцеление смертью" происходит дважды, во "второй", а затем в "подлинной" реальности. И тут мы подходим к вопросу о средствах перехода за черту жиз- ни. Одно из них известно человечеству со времен Харона [Это нача- лось у ВПК еще с "Летчика для особых поручений" - помните, Зеле- ный Билет покупался за "все деньги, что есть в карманах" - в дан- ном случае... три копейки.- Я.С., В.С.]: монетка. В данном слу- чае это особая, ритуальная, магическая монетка, с девизом (см. выше) - "Через границу шагай смело..." На аверсе - номинал, де- сять "колосков", а на реверсе - мальчишеский профиль. И это не просто профиль: это - лик Первого Хранителя, Юхана-Трубача, по- гибшего в незапамятные времена - но в то же время это мальчик Юкки, который ходит по всем временам и пространствам, открывая Дорогу (да-да, ту, по которой можно попасть в... иной мир) сот- ням мальчишек, подобно своеобразному детскому Харону. И идет Юкки навстречу своей героической гибели, о которой, безусловно, прек- расно знает, ведь он - крупнейший знаток путей Кристалла... ...Прочие средства отличаются от талисмана-монетки тем, что они - это действительно транспортные средства: корабли, самолеты и прочее. Из кораблей первым был пароход-вездеход из "Летчика для особых поручений" (таким летчиком-перевозчиком становятся и Се- режка, и, затем - Ромка). Но самолет - более часто встречающийся камуфляж античной ладьи. (Вспомним, кстати, самолетик лоцмана Сашки из "Я иду встречать брата", летающий Нил Березкин из "Сине- го города...") Промежуточное средство - летающий (!) клипер "Кре- чет". Есть также поезд: тот самый, всеми любимый до станции Мост, туристский тихоходик "Пилигрим", поезд до Реттерхальма, ва- гон-"курятник"... Наконец, ладья, как она есть, встречается дважды: на лодке ве- зут обоих мальчиков из "Детей Синего Фламинго" на остров Двид, и Черный Виндсерфер готовится везти писателя Решилова уж совсем буквально на тот свет. Но этот эпизод надо дать документально,- а вы читайте и понимайте... и извините за длинную цитату, иначе нельзя. "В комнате я достал из портфеля холщовую сумку с лямкой через плечо, уложил в нее несколько книг, которые возил с собой. В том числе и "Плутонию". И снова вышел из дома. [Не какую-то книгу, а книгу о подземном мире, мире Плутона - Я.С., В.С.] ...Когда куранты пробили половину двенадцатого, я оказался на том месте, где днем распрощался с Сашкой. У широкого гранитного парапета. Здесь огни светились редко, было безлюдно и тихо, только из "Объятий осьминога" доносилась песенка: И парус, и парус, и парус, Как призрак уйдет в темноту... "Ну и уйдет. Пора..." Я пошел сперва по набережной, а потом уверенно свернул в неос- вещенный переулок. Он полого спускался к воде, пахло сырым пес- ком и водорослями. Я знал, что справа яхт-клуб, слева судоремон- тные мастерские. Остались позади последние неяркие окошки, потя- нулись по сторонам теплые каменные заборы. Сильно трещали ночные кузнечики. [Кузнечик имеет для ВПК особое значение. Кузнечики трещат в последней фразе "Заставы..." - в рае Ежики; желтые мон- стры-кузнечики играют важную роль (в том числе роль перевозчиков) в "Дырчатой Луне" - Я.С., В.С.] От этого треска, темноты, горько- ватого запаха мелких береговых ромашек плавно закружило голову. Но не болезненно, не тревожно. И я знал, что успею. Впереди не светилось уже ни искорки, но я помнил дорогу. Мало того, я даже видел в темноте. Я вышел на кремнистую, с редкими травинками, площадку. Справа дышал теплой влагой простор бухты, слева стоял похожий на склад сарай. Но мне было известно, что это не склад и не сарай, а магазин старых книг. Не светилось ни единой щели, но я решительно постучал в доща- тую дверь. И ждал недолго. Раздались шаги, дверь отошла. Встал на пороге человек со свечкой. Огонек освещал шкиперскую бородку и морщинистый лоб над впадинами глаз. [Да-да... впадины... а о све- чах - чуть ниже...- Я.С., В.С.] - Капитан,- сказал я,- времени у меня мало. Я хочу оставить вам несколько книг. Подарить...- И протянул сумку. [Плата за проезд - Я.С., В.С.] - Хорошо,- без удивления отозвался хозяин. И сумку взял. - Только одну, "Плутонию", отдайте мальчику. Он обязательно забежит к вам, я уверен. Его зовут Сашка... - Я знаю,- сказал хозяин лавки. Он все ниже опускал свечу, и лица его я уже не видел. - Ну... вот и все. А говорить ему ничего не надо. - Я понял, Игорь Петрович,- совсем негромко произнес хозяин.- Я все сделаю, не волнуйтесь. Прощайте...- И дунул на свечу. Я стал спускаться по деревянной, широкой, как терраса, лестни- це и чувствовал, что хозяин смотрит вслед. Это тихо радовало ме- ня. Хорошо, когда в такие минуты кто-то смотрит вслед... Ни на берегу, ни на воде не было ни единого огонька. Возможно, центр города скрылся за мысом, но все же не может бухта быть без сигналов. А тут - ни маяка, ни мачтовых фонариков... Но это не удивило меня. Я знал, что ТАК И ДОЛЖНО БЫТЬ. Словно когда-то уже было такое. [И ведь было.- Я.С., В.С.] Сплошная теплая чернота лежала над землей и над морем. В ней дул мягкий ветер. И я ощущал, видел внутренним зрением, как в этом ласковом, нестрашном мраке скользят недалеко от берега бес- шумные паруса виндсерферов, а чуть подальше развернул марсели и брамсели и ходит короткими галсами учебный бриг. Бег огней, без слышимых команд... [Флот капитана Харона.- Я.С., В.С.] И еще я знал, что у причала, на который сейчас приду, качает- ся виндсерфер с черным неразличимым парусом. Как правило, мачта и парус виндсерфера лежат на доске, пока владелец не встанет на верткую палубу и не поднимет парусину за гибкий гик-уишбон. Но у этого, моего виндсерфера мачта уже стоит - как на яхте. И палуба лишь слегка заколеблется, когда я ступлю на нее. Потому что это МОЙ виндсерфер, он ждет меня всю жизнь. Я возьмусь за пластиковую дугу, подтяну лавсановое черное кры- ло паруса, ветер мягко выгнет его, а я откинусь назад, чтобы уравновесить упругую силу. Узкий корпус оторвется от причала и заскользит, срезая круглым носом гребешки, которые чуть светятся во мраке. Теплые брызги ударят по рукам и по лицу. И скоро в мяг- кой, обнимающей меня тьме волны эти станут сильнее, доска побе- жит со склона на склон, и я, никогда не ходивший на виндсерфере, инстинктом угадаю секрет управления и сольюсь в этом движении с черным ласковым ветром и плавными ритмами волн... Я засмеюсь, когда вставшие навстречу всплески слизнут с меня лишнюю одежду, сделают меня маленьким, ловким, гибким. И обнимут меня, десяти- летнего, закружат и укроют в усыпляющей, нестрашной, никому не- доступной мгле... А что будет потом? Если что-то и будет вообще, то, пожалуй, лишь это: доска прит- кнется когда-нибудь к берегу, а вдали засветится закатная полоса. Я выскочу на траву и, торопясь, побегу по заросшему склону вверх. Чертополох будет хватать меня за мокрые ноги, но я, запыхавшись, выбегу на бугор. И увижу, как слева темнеет похожая на замок во- донапорная башня, как светится в закатном отблеске старая Спас- ская церковь - памятник старины и гордость нашего городка - и как горят огоньки в окнах знакомого двухэтажного дома. И в мамином окошке горит свет... Ох и загулялся я!.. Ну и правильно, если влетит! Главное, что я уже почти дома. Подожди еще минутку, я бе- гу, вот он я!.. [Возвращение к родителям - тоже символ смерти, так и девочку Ромка-самолет везет к ним... - Я.С., В.С.] Виндсерфер и правда стоял у берега. Его узкий пластиковый борт скребся о спущенные с причала плетеные кранцы. Парус, невидимо растворившись во мгле, трепетал на ветру. Сейчас я, сейчас... Я сбросил на плиты пиджак, полуботинки, носки, галстук. Под- вернул брюки. Подошел к краю. Заранее ощутил, как ступлю сейчас на мокрую мелкоребристую палубу, как закачается она... Выждал, когда наклонится ко мне мачта, ухватил ее... Ну!" Вот как уходят: "Не трогай, не трогай, не трогай Товарища моего. Ему предстоит дорога В высокий край огневой. Туда, где южные звезды У снежных вершин горят, Где ветер в орлиные гнезда Уносит все песни подряд. Там в бухте развернут парус И парусник ждет гонца. Покоя там не осталось, Там нет тревогам конца. Там путь по горам не легок, Там враг к прицелам приник, Молчанье его пулеметов Бьет в уши, как детский крик... ...Не надо, не надо, не надо, Не надо его будить, Ему ни к чему теперь память Мелких забот и обид. Пускай перед дальней дорогой Он дома поспит, как все, Пока самолет не вздрогнул На стартовой полосе... ...Но если в чужом конверте Придет к вам черная весть, Не верьте, не верьте, не верьте, Что это и вправду есть. Убитым быть - это слишком. Мой друг умереть не мог. Вот так... И пускай братишка Ему напишет письмо..." Возвращаясь к вопросу о "проводниках отсюда" - там, куда они уводят, у героев ВПК часто уже есть друзья. Один из них - Чиба ("Лоцман"), проводник проводника (есть еще всезнающие бормотунчи- ки, роботы, домовые, ыхала и пр.). Что такое Чиба - непонятно. Потустороннее существо. Игрушка, очень милая - но если вдуматься и представить его рядом с собой, станет не по себе. Это - игру- шечный оборотень, то клоун (см. клоунов из "Голубятни..." и "Оно" С.Кинга), то котенок с головой клоуна или с рыбьим хвостом, то вороненок (ты не вейся надо мной), то плюшевая обезьянка (опять Кинг), то варан, то (бр-р!) птичий скелетик. И Чиба знает больше, чем положено живым. Ему открыто закрытое для них: "- Через пески... - Что?! - Через Оранжевые пески,- сказал он отчетливо.- На плато, что рядом с Подгорьем,- пустыня. Горячая, с большим оранжевым сол- нцем... Я вздрогнул. И, пряча испуг, сказал пренебрежительно: - Что за бред. Какая может быть пустыня в той местности? - Может... - Почему я там никогда про нее не слышал? - А никто не слышал. Потому что никто не бывал там. Никто не поднимался на плато. - Ты спятил? Рядом с городом... - Да! Все думают, что поднимались другие, и делают вид, что там ничего такого. [Пусть кто-то говорит, что "там" ничего нет. Есть, есть...- Я.С., В.С.] Просто так, пустыри. И говорят об этом друг другу, и сами верят. А на самом деле... Я не вру, чес- тное-расчестное слово! Ну, Чибу спросите!" Чиба-то знает... Чип - почти тезка Чибы, лягушонок из "Баркентины с именем звезды" - тоже оборотень, которого не боится только

Страницы: 1  - 2  - 3  - 4  - 5  - 6  - 7  - 8  - 9  - 10  - 11  - 12  - 13  - 14  - 15  - 16  -
17  - 18  - 19  - 20  - 21  - 22  - 23  - 24  - 25  - 26  - 27  - 28  - 29  - 30  - 31  - 32  - 33  -
34  - 35  - 36  - 37  - 38  - 39  - 40  - 41  - 42  - 43  - 44  - 45  - 46  - 47  - 48  - 49  - 50  -
51  - 52  - 53  - 54  - 55  - 56  - 57  - 58  - 59  - 60  - 61  - 62  - 63  - 64  - 65  - 66  - 67  -
68  - 69  - 70  - 71  - 72  - 73  - 74  - 75  - 76  - 77  - 78  - 79  -


Все книги на данном сайте, являются собственностью его уважаемых авторов и предназначены исключительно для ознакомительных целей. Просматривая или скачивая книгу, Вы обязуетесь в течении суток удалить ее. Если вы желаете чтоб произведение было удалено пишите админитратору