"Утренний выпуск новостей" компании Си-би-эс,
была следующей:  террористы забросали бомбами  сверхсекретный  научный
центр в Лонгмонте,  штат Виргиния. Какую группировку представляли тер-
рористы,  пока выяснить не удалось,  однако три организации  поспешили
заявить о своей причастности - экстремистская японская "Красная брига-
да", группировка Хафади, отколовшаяся от "Черного сентября", и местная
группа под неожиданным броским названием "Воинствующие метеопаты Сред-
него Запада".
   При том,  что не было доподлинно известно,  кто организовал нападе-
ние,  для репортеров, похоже, не составляло тайны, каким образом напа-
дение было осуществлено.  По поручению террористской организации бомбы
подложил некий Джон Рэйнберд,  индеец, ветеран вьетнамской войны, ока-
завшийся двойным агентом.  Он погиб - то ли случайно, то ли покончил с
собой в конюшнях,  где произошел первый взрыв.  Согласно одной версии,
Рэйнберд задохнулся в дыму,  пытаясь освободить лошадей из горящих ко-
нюшен;  в связи с этим,  как и следовало ожидать, комментатор прошелся
насчет трогательной любви террористов к животным,  чего нельзя сказать
об их отношении к роду человеческому. Двадцать жизней унесла разыграв-
шаяся трагедия;  сорок пять человек получили ранения,  из них десять -
серьезные. Всех выживших "взяло под свою опеку" правительство.
   Вот как была преподнесена история.  О Конторе никто и словом не об-
молвился. Все обошлось.
   Если не считать одной заминки.

   - Меня не интересует,  где она,  - сказал новый  шеф,  возглавивший
Контору.  Разговор  происходил через месяц после грандиозного пожара и
исчезновения Чарли. Первые десять дней, когда схватить ее не составило
бы труда,  жизнь Конторы была сплошным хаосом; она и поныне не вошла в
русло.  Новый шеф,  вернее шефиня,  довольствовалась первым попавшимся
столом;  ее собственный прибудет только через три дня. - И меня не ин-
тересует, что она способна натворить. Мы имеем дело с восьмилетней де-
вочкой,  а не с Джеймсом Бондом в юбке. Долго скрываться она не может.
Ее надо найти и ее надо уничтожить.
   Шефу внимал мужчина средних лет,  по виду типичный  библиотекарь  в
заштатном городке. Надо ли говорить, что он не был библиотекарем.
   Мужчина постучал  пальцем по аккуратной стопке расшифровок на столе
у шефа. Все бумаги Кэпа погибли во время пожара, но главная информация
хранилась в банке машинной памяти.
   - А что с этим?
   - Разработки  по  программе "лот шесть" приостановлены на неопреде-
ленное время,  - ответила шеф. - Тут замешана политика. Что вы хотите?
Двенадцать джентльменов - из них одиннадцать старцев - и три молодящи-
еся леди голубой масти, акционерши какой-нибудь геронтологической кли-
ники  в Швейцарии...  от одной мысли,  что будет,  если девчонка вдруг
объявит о себе, они уже накладывают в штаны. Им только...
   - Я,  признаться, не уверен, что у сенаторов от Айдахо, Мэна и Мин-
несоты такая слабая кишка,  - пробормотал мужчина, который не был биб-
лиотекарем.
   Шеф отмахнулась:
   - Они заинтересованы в "лот шесть".  Можете не  сомневаться.  Будем
считать,  что  на  светофоре сейчас горит желтый свет.  - Она поиграла
прядью волос - длинных, густых, красивого каштанового оттенка. - "При-
остановите  на  неопределенное  время"  -  это до тех пор,  пока мы не
предъявим им девчонку с биркой на ноге.
   - Или ее голову,  - пробормотал мужчина. - Но тут надо быть Саломе-
ей. А пока что на блюде пусто.
   - Что-что?
   - Это я так, - сказал он. - Короче, мы опять начинаем с нуля.
   - Не совсем,  - жестко поправила его шеф. - С ней нет отца, который
принимал за нее решения.  Она теперь одна.  Словом, ее надо найти. Не-
медленно.
   - А если она успеет все выболтать?
   Шеф откинулась  на спинку стула,  оставшегося от Кэпа,  и соединила
руки на затылке.  Мужчина,  который не был библиотекарем, с пониманием
отнесся  к  тому,  как свитер обтянул упругие груди шефа.  Это тебе не
Кэп.
   - Если бы она хотела все выболтать, она бы уже давно это сделала. -
Шеф снова наклонилась вперед и постучала пальцем по перекидному кален-
дарю.  - Пятое ноября - и ничего.  Да и мы приняли кой-какие предосто-
рожности. "Таймс", "Вашингтон пост", чикагская "Трибюн"... все крупные
газеты под контролем. И пока ничего.
   - А если она надумает обратиться в мелкую газетенку?  В  поданкскую
"Таймс",  а не в нью-йоркскую?  Мы не можем взять под контроль все пе-
чатные органы в стране.
   - К сожалению,  - согласилась шеф. - И, однако же, пока не просочи-
лось ни слова. Значит, она не сказала ни слова.
   - А хоть бы и сказала. История-то фантастическая. Кто поверит вось-
милетней девчонке?
   - Я думаю,  что если в конце своего рассказа она устроит  небольшой
костер,  поневоле поверят. Но знаете, что говорит ЭВМ? - Она с улыбкой
постучала по стопке бумаг.  - Восемьдесят процентов за то,  что нам не
придется даже пальцем пошевелить,  чтобы представить ее труп комитету.
Ну разве что доставим для опознания.
   - Самоубийство?
   Шеф кивнула. Судя по всему, ей очень улыбалась такая перспектива.
   - Оно бы неплохо, - вставая, заметил мужчина, который не был библи-
отекарем. - Но, помнится, не так давно ЭВМ говорила, что сила внушения
у Эндрю Макги практически на нуле. Улыбка шефа несколько поблекла.
   - Всего доброго,  шеф, - сказал мужчина, который не был библиотека-
рем, и вышел.

   Библиотекарь был молодой человек лет двадцати шести, длинноволосый,
бородатый.  Перед его конторкой стояла девочка  в  джинсах  и  зеленой
блузке. В одной руке она держала пакет для покупок. Она была такая ху-
дющая, смотреть больно; чем только ее кормят мать с отцом, подумал мо-
лодой человек... если вообще кормят.
   Он слушал  ее просьбу внимательно и уважительно.  Ее папа,  сказала
она, советовал ей со всеми трудными вопросами обращаться в библиотеку,
потому  что в библиотеке могут ответить на любой вопрос.  Совсем рядом
приглушенно гудел огромный коридор нью-йоркской Публички,  у  входа  в
которую несли свою бессменную вахту каменные львы.
   Когда она закончила,  библиотекарь повторил вкратце ее просьбу, за-
гибая палец на каждом пункте.
   - Честная.
   Она кивнула.
   - Большая... то есть национального масштаба. Вновь кивок.
   - Не связана с правительством.
   Худышка кивнула в третий раз.
   - Может быть, ты мне скажешь, зачем тебе это?
   - Я...  - она помедлила - ...я должна кое-что сообщить. Молодой че-
ловек  подумал несколько секунд.  Он уже собирался ответить,  но потом
многозначительно поднял кверху палец и  пошел  переговорить  со  своим
коллегой. Вернувшись, он произнес всего два слова.
   - Вы дадите мне адрес? - попросила она.
   Он нашел в справочнике адрес и аккуратно выписал его печатными бук-
вами на желтой карточке.
   - Спасибо, - сказала девочка и собралась уходить.
   - Послушай,  - остановил он ее,  - когда ты последний раз ела, дру-
жок? Может, тебе дать пару долларов на завтрак?
   Она улыбнулась  -  это была удивительно милая,  обаятельная улыбка.
Еще немного, и молодой библиотекарь влюбился бы.
   - У меня есть деньги, - сказала она и открыла пакет, чтобы ему было
видно.
   Пакет был набит четвертаками.  Пока он собирался спросить - разбила
она свою свинью-копилку или раздобыла деньги еще где-то,  - ее  уже  и
след простыл.

   Девочка поднималась в лифте на шестнадцатый этаж небоскреба. На нее
с любопытством посматривали - едет девчушка в джинсах и зеленой  блуз-
ке,  одна,  в  левой  руке мятый пакет,  в правой апельсин с наклейкой
"Санкист".  Но у жителей Нью-Йорка есть неписаное  правило:  занимайся
своими делами и не лезь в чужие.
   Выйдя из лифта, она прочитала указатели и повернула налево. За рас-
пашными стеклянными дверями был холл, в конце холла красивая приемная.
На дверях она прочла два слова,  сообщенные библиотекарем, и девиз под
ними: "Все хорошо, что ко двору". Чарли постояла секунду-другую.
   - Наконец я что-то делаю, папа, - прошептала она. - Только бы я все
сделала правильно.
   Чарли Макги  потянула на себя одну стеклянную створку и вошла в ре-
дакцию журнала "Роллинг Стоун", куда ее направил библиотекарь.
   Дежурила молодая женщина с прозрачными серыми  глазами.  Она  молча
разглядывала  Чарли,  отмечая про себя детали - измятый магазинный па-
кет, апельсин, стройненькая фигурка... пожалуй, это уже не стройность,
а худоба,  граничащая с истощением... рост уже не девочки, но подрост-
ка,  и какое-то безмятежное выражение лица. "Красотка вырастет", - по-
думала дежурная по редакции.
   - Чем я могу тебе помочь, сестренка? - спросила она, улыбаясь.
   - Мне  нужно кого-нибудь,  кто пишет для вашего журнала,  - сказала
Чарли.  Ее голос звучал тихо,  но при этом отчетливо и решительно. - Я
хочу рассказать одну историю. И кое-что показать.
   - Как в школе? - спросила дежурная.
   Чарли улыбнулась. Та же улыбка, что пленила библиотекаря.
   Да, - сказала она. - Я давно ждала этого дня.

                                Конец