ры, люди, которые
хотят их разлучить,  разобрать их на части и посмотреть,  что ими дви-
жет,  посмотреть,  нельзя ли их использовать,  заставить делать разные
штуки.
   Она увидела бумажный пакет,  торчавший из мусорной корзины, и прих-
ватила его. Потом подошла к тому, что искала, - к телефонам-автоматам.
   Чарли стояла,  глядя на них,  и боялась.  Она боялась,  ибо папочка
постоянно твердил ей,  что она не должна  делать  этого...  с  раннего
детства  это было Плохим поступком.  Она не всегда в силах контролиро-
вать себя и не делать плохих поступков,  из-за которых может  поранить
себя, кого-нибудь еще, многих людей. Однажды...
   (ОХ, МАМОЧКА,  ИЗВИНИ, ТЕБЕ БОЛЬНО, БИНТЫ, МАМИН КРИК, ОНА ЗАКРИЧА-
ЛА, Я ЗАСТАВИЛА МАМОЧКУ КРИЧАТЬ, И Я НИКОГДА СНОВА... НИКОГДА... ПОТО-
МУ ЧТО ЭТО - ПЛОХОЙ ПОСТУПОК) в кухне,  когда она была маленькой... но
думать об этом тяжело.  Это был Плохой поступок,  потому что, когда ты
выпускаешь это на волю, оно добирается повсюду. А это так страшно.
   Было еще и разное другое.  Посыл, например; папочка так называл это
- мысленный посыл.  Только ее посыл оказывался гораздо более  сильным,
чем папочкин,  и у нее никогда потом не болела голова.  Но иногда пос-
ле... вспыхивал огонь.
   Слово, которым назывался Плохой поступок, звенело в ее голове, пока
она стояла, нервно поглядывая на телефонные будки: пирокинез. "Ничего,
- говорил ей папочка, когда они были еще в Портсити и, как дураки, ду-
мали,  что в безопасности. - Ты - сжигающая огнем, милая. Просто боль-
шая зажигалка".  Тогда это показалось забавным,  она хихикнула, но те-
перь это совсем не выглядело смешным.
   Другая причина, по которой ей не следовало давать свой посыл, - они
могут обнаружить.  Плохие люди из Конторы.  "Не знаю,  что они  сейчас
знают о тебе,  - говорил ей папочка, - но я не хочу, чтобы они обнару-
жили что-нибудь еще.  Твой посыл - не совсем как мой,  малышка.  Ты не
можешь  заставить  людей...  ну,  менять  свое  мнение,  ведь  правда?
"Не-еее..."
   "Но ты можешь заставить предметы двигаться.  Если же они увидят ка-
кую-то закономерность и свяжут ее с тобой,  то мы окажемся в еще боль-
шем переплете,  чем сейчас".
   ТУТ НУЖНО УКРАСТЬ, А КРАЖА - ТОЖЕ ПЛОХОЙ ПОСТУПОК.
   Ничего. У папочки  болит голова, им  нужно попасть в  тихое, теплое
место, пока ему совсем не стало тяжело думать.  Чарли шагнула вперед.
   Там было  около пятнадцати телефонных будок с полукруглыми скользя-
щими дверьми.  Быть внутри будки - все равно что в огромнейшей капсуле
с телефоном внутри.  Чарли видела,  проходя мимо будок,  - большинство
темные.  В одну втиснулась толстуха в брючном костюме.  Она  оживленно
разговаривала и улыбалась.  А в третьей будке от конца какой-то парень
в военной форме сидел на маленьком стульчике при открытой двери, высу-
нув наружу ноги. Он быстро говорил.
   - Салли, слушай, я понимаю твои чувства, но я все объясню. Абсолют-
но.  Знаю... Знаю... дай мне сказать... - Он поднял глаза: увидел, что
на  него смотрит маленькая девочка,  втянул ноги внутрь и задвинул по-
лукруглую дверь - все одним движением,  как  черепаха,  убирающаяся  в
панцирь.
   Спорит со своей подружкой, подумала Чарли. Учит уму-разуму. Никогда
не разрешу мальчишке так учить меня.
   Эхо гудящего громкоговорителя. Страх, разъедающий сознание. Все ли-
ца  кажутся  чужими.  Она чувствовала себя одинокой и очень маленькой,
сейчас особенно тоскующей по матери. Она шла на воровство, но имело ли
это какое-либо значение?  Они украли жизнь ее матери.  Хрустя бумажным
пакетом,  она проскользнула в последнюю телефонную будку, сняла трубку
с рычага,  притворилась,  будто разговаривает - привет, деда, да, мы с
папочкой, только что приехали, все в порядке, - и смотрела через стек-
ло, не подглядывает ли кто-нибудь за ней. Никого. Единственным челове-
ком поблизости была стоявшая спиной к Чарли  чернокожая  женщина,  она
получала из автомата страховку на полет.
   Чарли взглянула  на телефонный аппарат и вдруг передала ему приказ,
толкнула его.
   От усилия она бормотнула что-то и закусила нижнюю губу, ей понрави-
лось,  как та скользнула под зубы. Нет, никакой боли она не почувство-
вала. Ей нравилось вот так толкать вещи, это обстоятельство тоже пуга-
ло ее. А что если ей всерьез понравится это опасное занятие?
   Она опять  совсем слегка толкнула таксофон - из отверстия для возв-
рата монет вдруг полился серебристый поток.  Она попыталась подставить
пакет,  но не успела - большинство четвертаков, пятаков и десятиценто-
виков высыпалось на пол.  Она наклонилась и,  поглядывая через стекло,
смела сколько смогла монеток в пакет.
   Собрав мелочь,  она  перешла в следующую будку.  В соседней все еще
разговаривал военнослужащий. Он снова открыл дверь и курил.
   - Сал,  клянусь богом, я это сделал! Спроси хоть своего брата, если
мне не веришь! Он...
   Чарли плотно задвинула дверь,  приглушив слегка ноющий звук его го-
лоса.  Ей было всего семь лет,  но она чувствовала,  когда лгали.  Она
взглянула на аппарат, и тот отдал свою мелочь. На сей раз девочка точ-
но подставила пакет - монеты посыпались в  него  с  легким  мелодичным
звоном.
   Военнослужащий уже ушел,  когда Чарли выскользнула из своей будки и
вошла в его.  Сиденье все еще было теплым,  и в воздухе,  несмотря  на
вентилятор, противно пахло сигаретным дымом.
   Деньги прозвенели в пакет, и она двинулась дальше.

                                * * *

   Эдди Делгардо сидел в жестком контурном пластиковом кресле, посмат-
ривал на потолок и курил.  Стерва, думал он. В следующий раз пусть хо-
рошенько подумает,  прежде чем откажет ему в постели. Эдди это, и Эдди
то,  и,  Эдди,  я никогда не захочу видеть тебя снова, и, Эдди, как ты
можешь быть таким жесто-о-ким.  Но он уже показал ей за это  надоевшее
я-не-хочу-видеть-тебя-снова. Он был в тридцатидневной увольнительной и
теперь направлялся в Нью-Йорк поглазеть  на  виды  Большого  яблока  и
пройтись по барам для одиночек.  А когда он вернется, Салли сама будет
как большое спелое яблоко,  спелое  и  готовое  упасть.  Никакое  раз-
ве-ты-меня-совсем-не-уважаешь не  пройдет с Эдди Делгардо из Марафона,
штат Флорида, и если она вправду верит бреду о том, что его стерилизо-
вали,  так ей и надо.  Пусть бежит,  если хочет, к своему захолустному
братцу-учителю. Эдди Делгардо будет водить армейский грузовик в Запад-
ном Берлине. Он будет...
   Течение полувозмущенных,  полуприятных  мечтаний Эдди было прервано
каким-то странным ощущением теплоты,  поднимающейся от ног: словно пол
внезапно  нагрелся  на  десять градусов.  А вместе с этим ощущался ка-
кой-то странный,  но вроде чем-то знакомый запах... не то чтобы что-то
горело... может, что-то тлело.
   Он открыл  глаза и первое,  что увидел,  была та девчушка,  которая
толкалась около телефонных будок, девчушка семи или восьми лет, выгля-
девшая порядком измочаленной.  Теперь у нее в руках был большой бумаж-
ный пакет,  она поддерживала его снизу,  словно он был полон продуктов
или чего-то еще. Но все дело в его ногах.
   Он чувствовал уже не тепло.  Он чувствовал жар.  Эдди Делгардо пос-
мотрел вниз и закричал:
   - Боже праведный Иисусе!
   Ботинки горели.
   Эдди вскочил на ноги - головы повернулись в его сторону.  Некоторые
женщины в страхе завизжали.  Двое охранников, болтавших с контролершей
у стойки "Аллегени эйрлайнз",  обернулись посмотреть, что там происхо-
дит.
   Но все это не имело значения для Эдди Делгардо.  Мысли о мести нап-
рочь вылетели у него из головы.  Его армейские ботинки весело  горели.
Начинали  гореть обшлага зеленых форменных брюк.  Он мчался по залу со
шлейфом дыма,  словно им выстрелили из  катапульты.  Ближе  всего  был
женский туалет,  и Эдди, обладавший поразительно развитым чувством са-
мосохранения, с ходу протянутыми руками толкнул дверь этого туалета и,
не поколебавшись, влетел внутрь.
   Из кабинки выходила молодая женщина. Придерживая задранную до пояса
юбку,  она поправляла нижнее белье.  Увидев Эдди, полыхавшего, как фа-
кел, она издала вопль, многократно усиленный кафельными стенами туале-
та. Из нескольких занятых кабинок раздались возгласы: "Что там такое?"
и  "В чем дело?" Эдди ухватил дверь в платную кабинку,  прежде чем она
захлопнулась, и ворвался внутрь. Он уцепился сверху за обе боковые пе-
регородки,  вбросил  ноги  в унитаз.  Раздался шипящий звук,  поднялся
столб пара. Влетели двое охранников.
   - Стой,  эй, ты, там! - закричал один из них. Он вытащил револьвер.
- Выходи оттуда, руки на голову!
   - Может, подождете, пока я вытащу ноги? - огрызнулся Эдди Делгардо.

                                * * *

   Чарли вернулась. Она плакала.
   - Что случилось, крошка?
   - Я достала деньги,  но...  у меня опять вырвалось,  папочка... там
был, был... солдат... я не могла удержаться...
   Энди почувствовал приступ страха - сквозь боль в голове  и  шее  он
дал себя знать.
   - Опять огонь, Чарли?
   Она не могла говорить, кивнула. По щекам текли слезы.
   - О, боже, - прошептал Энди и заставил себя встать. Это окончатель-
но расстроило  девочку.  Она  закрыла  лицо  руками,  и,  раскачиваясь
взад-вперед, беспомощно зарыдала.
   У дверей женского туалета собралась толпа.  Дверь была открыта нас-
тежь,  но Энди не мог разглядеть...  Затем он увидел. Двое охранников,
прежде пробежавших туда, вели крепкого молодца в армейской униформе из
туалета к своему отделению. Парень орал на них, и большая часть произ-
носимого была виртуозно непристойной.
   Брюк ниже  колен у него почти не было,  а в руках он нес два почер-
невших предмета, которые раньше, вероятно, были ботинками, с них капа-
ла вода. Все трое вошли в отделение - дверь захлопнулась. В зале аэро-
вокзала стоял возбужденный гомон.
   Энди сел,  обнял Чарли. Думалось с трудом; мысли походили на сереб-
ряных рыбок, плавающих в огромном темном море пульсирующей боли. Одна-
ко ему необходимо было сделать все возможное. Если они хотят выбраться
из этой заварухи, ему нужна помощь Чарли.
   - Он в порядке, Чарли. Все в порядке. Они его просто отвели в поли-
цейский участок. Ну, так что случилось?
   Утирая высыхающие слезы, Чарли рассказала. Услышала разговор солда-
та по телефону.  В связи с этим возникли какие-то беспорядочные мысли,
чувство, что он хочет обмануть девушку, с которой разговаривает.
   - А затем,  когда возвращалась к тебе,  я увидела его... и не могла
остановиться... это случилось. Просто вырвалось... Я могла ему сделать
больно, папочка. Я могла причинить ему сильную боль. Я его подожгла.
   - Говори тише, - сказал он. - И слушай меня, Чарли. Думаю, что слу-
чилось самое обнадеживающее событие за все последнее время.
   - Думаешь? - Она посмотрела на него с откровенным удивлением.
   - Говоришь, это вырвалось у тебя, - сказал Энди, подчеркивая каждое
слово. - Именно. Но не так, как прежде. Вырвалось лишь совсем немного.
Это - опасно, малышка, но... ты же могла сжечь ему волосы. Или лицо.
   Она в  ужасе отшатнулась,  представив себе это.  Энди снова ласково
повернул ее к себе.
   - Это происходит подсознательно и направлено на того,  кто тебе  не
нравится,  - сказал он. - Но... ты и вправду не повредила этому парню,
Чарли.  Ты...  - Все куда-то исчезло,  и осталась одна боль.  Разве он
продолжал говорить? На какое-то мгновение он перестал соображать.
   Чарли по-прежнему чувствовала, как Плохой поступок вертится у нее в
голове,  норовя вырваться снова,  сотворить что-нибудь еще. Он как ма-
ленький, злобный и довольно глупый зверек. Стоит лишь выпустить его из
клетки,  чтобы сделать что-нибудь, вроде добывания денег из телефонов,
и он может обернуться чем-то совсем ужасным,
   (КАК С МАМОЧКОЙ НА КУХНЕ, ОХ, МАМ, ПРОСТИ)
прежде  чем  загонишь  его  назад.  Но  сейчас  это не имело значения.
Сейчас она не будет думать об этом, она не будет думать об
   (БИHТЫ, МОЯ МАМОЧКА ДОЛЖHА HОСИТЬ БИHТЫ, ПОТОМУ ЧТО Я ОБОЖГЛА ЕЕ)
этом совсем.  Сейчас важно,  что с  папой.   Он как-то  обмяк в кресле
перед телевизором, лицо его искажено болью. Он бел, как бумага.  Глаза
налились кровью.
   Ой, папочка,  думала она,  если бы я могла, я поменялась бы с тобой
местами.  В тебе сидит что-то, оно причиняет боль, но никогда не выры-
вается из клетки. Во мне что-то большое, совсем не причиняет мне боли,
но, ой, иногда так страшно...
   - Я достала деньги,  - сказала она. - Я обошла не все телефоны, па-
кет стал тяжелым,  боялась - прорвется.  - Она озабоченно взглянула на
него. - Что нам делать, папочка? Тебе нужно прилечь.
   Энди медленно  пригоршнями  стал  перекладывать  мелочь из пакета в
карманы своего вельветового пиджака.  Он спрашивал себя:  кончится  ли
когда-нибудь сегодняшняя ночь. Ему хотелось поймать другое такси, отп-
равиться в город и попасть в первый попавшийся отель или мотель...  Но
он боялся. Такси могут выследить. У него сильное ощущение, что зеленая
машина где-то поблизости.
   Он попытался вспомнить все,  что знал об аэропорте  Олбани.  Прежде
всего  это  был аэропорт округа Олбани;  по существу он находился не в
самом Олбани, а в городке Колони. Район секты трясунов - разве дедушка
не говорил ему когда-то,  что это район трясунов? Может, они уже повы-
мерли?  А как насчет шоссе?  Автострад?  Ответ приходил медленно. Была
тут одна дорога... какая-то Уэй. Нортуэй или Саутуэй, подумал он. Отк-
рыл глаза, взглянул на Чарли:
   - Сможешь идти, детка? Пару миль?
   - Конечно.  - Она поспала в такси и чувствовала  себя  сравнительно
бодрой. - А ты?
   В этом вопрос. Он не знал.
   - Попробую,  - сказал он. - Мне кажется, мы должны выйти на главную
дорогу и поймать машину, малышка.
   - Проголосовать? - спросила она. Он кивнул:
   - Выследить уехавшего на попутной машине  довольно  трудно,  Чарли.
Если повезет,  кто-нибудь подхватит нас, а к утру уже домчит до Буффа-
ло. Если нет, мы будем стоять на обочине и голосовать, пока не появит-
ся зеленая машина.
   - Если так надо, - сказала нерешительно Чарли.
   - Давай, - сказал он, - помоги мне.
   Он поднялся на ноги - сильнейший удар боли. Покачнулся, закрыл гла-
за,  снова открыл. Люди выглядели нереальными. Цвета казались чересчур
яркими.  Мимо прошла женщина на высоких каблуках,  и каждый их стук по
плитам пола походил на звук захлопывающегося стального сейфа.
   - Папочка, ты правда сможешь? - Ее голосок звучал слабо, испуганно.
   Чарли. Но Чарли выглядела нормально.
   - Думаю, смогу, - сказал он. - Пошли.
   Они вышли в другую дверь;  служащий аэропорта, заметивший их, когда
они  вылезали  из такси,  на сей раз был занят разгрузкой чемоданов из
грузовика. Он не видел, как они вышути.
   - В какую сторону,  папочка?  - спросила Чарли.  Он посмотрел в обе
стороны и увидел Нортуэй,  огибающую здание вокзала ниже и справа.  Но
как попасть туда - вот вопрос.  Повсюду тянулись дороги - сверху, сни-
зу, знаки ПРАВЫЙ ПОВОРОТ ЗАПРЕЩЕН, ОСТАНОВКА ПО СИГНАЛУ, ДЕРЖИТЕСЬ ЛЕ-
ВЕЕ,  ПАРКОВКА ЗАПРЕЩЕНА В ЛЮБОЕ ВРЕМЯ. Огни светофоров, словно встре-
воженные призраки, мигали в предутренней темноте.
   - Думаю,  сюда,  - сказал он. Они прошли вдоль вокзала по вспомога-
тельной дорожке со знаками ТОЛЬКО ПОГРУЗКА И РАЗГРУЗКА.  Тротуар  кон-
чился в конце вокзала. Мимо них равнодушно промчался большой серебрис-
тый "мерседес",  отраженный блеск ртутных светильников на его  поверх-
ности заставил Энди вздрогнуть.
   Чарли вопросительно посмотрела на него. Энди кивнул:
   - Идем дальше, в сторону. Тебе не холодно?
   - Нет, папочка.
   - Слава богу, ночь теплая. Твоя мама... Он не мог говорить.
   И они ушли в темноту - крупный широкоплечий мужчина и маленькая де-
вочка в красных брючках и зеленой блузке, державшая его за руку, слов-
но поводырь.

                                * * *

   Зеленая машина появилась минут пятнадцать спустя и остановилась ря-
дом с желтой кромкой тротуара. Из нее вышли двое - те самые, что прес-
ледовали  Энди и Чарли до такси в Манхэттене.  Водитель остался за ру-
лем. Подошел охранник аэропорта.
   - Здесь стоять нельзя, сэр, - сказал он. - Если вы проедете ту...
   - Мне можно,  - ответил водитель.  Он показал охраннику удостовере-
ние. Тот взглянул на него, посмотрел на водителя, затем на фотокарточ-
ку в удостоверении.
   - А, - сказал он. - Извините, сэр. Нам что-то нужно знать в связи с
этим?
   - Ничего, что касалось бы охраны аэропорта, - сказал водитель, - но
вы можете помочь.  Видели сегодня кого-нибудь из этих двоих? - Он про-
тянул охраннику фотографию Энди,  а затем расплывчатую фотографию Чар-
ли. На фото волосы заплетены в косички. Тогда была жива ее мать. - Те-
перь девочка на год старше,  - объяснил водитель. - Волосы у нее коро-
че. Примерно до плеч.
   Охранник вглядывался, вертя фотографии в руках.
   - Знаете,  кажется, я видел эту девочку, - сказал он. - Она светло-
волосая? По фото трудно сказать...
   - Верно, светловолосая.
   - Мужчина - ее отец?
   - Не  спрашивайте,  и я не буду вам врать.  Аэропортовский охранник
испытывал прилив неприязни к этому нахальному молодцу за рулем  непри-
мечательной зеленой машины.
   Ему случалось иметь дело с ФБР, ЦРУ и учреждением, которое называли
Конторой.  Агенты походили друг на друга: откровенно наглые, с началь-
ственными манерами.  Они смотрели на человека в синей форме как на иг-
рушечного полицейского.  Однако, когда пять лет назад тут угнали само-
лет, именно "игрушечные" полицейские захватили типа, увешанного грана-
тами, и он находился под охраной "настоящих" полицейских, когда покон-
чил с собой, вскрыв ногтями сонную артерию. Вот так-то, ребята.
   - Послушайте...  сэр.  Я спросил, не отец ли он ей, ища портретного
сходства. Эти снимки не дают повода думать так.
   - Они, кажется, немного похожи. Различаются цветом волос. Это я ви-
жу и без тебя, кретин, подумал аэропортовский охранник.
   - Я видел их,  - сказал он водителю зеленой машины.  - Он - крупный
мужчина, больше, чем на снимке, вроде больной или что-то подобное.
   - Правда? - удовлетворенно сказал водитель.
   - Вообще у нас сегодня ночка.  Какой-то  болван  ухитрился  поджечь
собственные ботинки. Водитель так и подскочил за рулем:
   - Что ты сказал?
   Аэропортовский охранник кивнул,  довольный,  что выражение скуки на
лице водителя как рукой сняло. Он не был бы так доволен, скажи ему во-
дитель, что он сию минуту сам напросился на допрос в манхэттенском от-
делении Конторы.  А Эдди Делгардо, вероятно, вышиб бы из него все пот-
роха,  потому что вместо посещения баров для одиноких (а также массаж-
ных заведений и порнографических магазинчиков на Таймс-сквер) во время
яблочных  дней  своего отпуска ему предстояло провести эти дни одурма-
ненным лекарствами,  в состоянии полной отключки,  рассказывая снова и
снова,  что случилось до и сразу после того, как загорелись его ботин-
ки.

                                * * *

   Другие двое из зеленого автомобиля разговаривали со служащими аэро-
порта.  Один из них нашел служащего, видевшего, как Энди и Чарли выле-
зали из такси и входили в здание вокзала.
   - Они. Я еще подумал, стыдно пьяному мужику таскать с собой малень-
кую девочку так поздно.
   - Может, они сели в самолет? - предположил один из двух мужчин.
   - Может,  и сели, - согласился служащий. - И что думает мать ребен-
ка? Знает ли она, что происходит?
   - Сомневаюсь,  - сказал мужчина в темно-синем шерстяном костюме. Он
говорил убежденно. - Вы не видели, как они ушли?
   - Нет, сэр. Насколько я понимаю, они еще где-то тут... если, конеч-
но, не был объявлен их рейс.

                                * * *

   Двое быстро обежали главный вестибюль, затем прошли сквозь выход на
посадку,  держа в руках удостоверения,  так,  чтобы охранники могли их
видеть. И встретились у стойки "Юнайтед эйрлайнз".
   - Пусто, - сказал первый.
   - Думаешь, сели в самолет? - спросил второй в добротном темно-синем
шерстяном костюме.
   - Не  думаю,  что  у  сукина сына больше пятидес