рского
озера,  в лучах солнца серо-зеленым светом переливались сосны.  Глупые
деревья,  сказал однажды Грэнтер,  даже не знают разницы между летом и
зимой.  Единственным  признаком цивилизации на противоположной стороне
маячила брэдфордская городская пристань.  Никто не додумался построить
там  торговый  центр или увеселительный парк.  А тут ветер по-прежнему
разговаривал с деревьями. Позеленелая черепица на крыше выглядела зам-
шелой,  а сосновые иголки все еще плавали в уголках водостоков и в де-
ревянном сточном желобе.  Энди бывал здесь мальчишкой,  и Грэнтер учил
его нанизывать приманку на крючок.  У него была здесь собственная ком-
ната,  обитая панелями из хорошего клена,  здесь на узкой кровати  ему
снились мальчишеские сны и он просыпался от звука плескавшейся у пирса
воды. Он бывал здесь и взрослым мужчиной, спал со своей женой на двус-
пальной  кровати,  когда-то  принадлежавшей Грэнтеру и его жене - этой
молчаливой, несколько мрачной женщине, состоявшей членом Американского
общества атеистов и умевшей указать,  если ее спрашивали,  на тридцать
вопиющих несуразностей в Библии короля Иакова либо на смехотворную не-
лепость  Теории  Вселенной  как  часовой пружины,  произнося все это с
убийственно неопровержимой логикой убежденного в своей правоте  пропо-
ведника.
   - Вспоминаешь маму,  да?  - спросила Чарли жалким, несчастным голо-
сом.
   - Да, - сказал он. - Мне ее не хватает.
   - Мне тоже, - сказала Чарли. - Вам тут было хорошо, да?
   - Хорошо,  - согласился он.  - Пошли,  Чарли.  Она приостановилась,
глядя на него.
   - Папочка,  когда-нибудь у нас будет снова все хорошо?  Я смогу хо-
дить в школу, и вообще?
   Он хотел было соврать, но ложь плохой ответ.
   - Не знаю,  - сказал он. Попытался улыбнуться, но улыбка не вышла -
не сумел даже убедительно растянуть губы. - Не знаю, Чарли.

                                * * *

   Инструменты Грэнтера  были  по-прежнему  аккуратно разложены в мас-
терской при сарае для лодки,  и Энди нашел то,  на что не  осмеливался
особенно надеяться:  две почти полные поленницы дров, аккуратно наруб-
ленных и вылежавшихся в отсеке под лодочным сараем.  Большую их  часть
он когда-то наколол сам,  они лежали накрытые рваным,  грязным брезен-
том,  который он сам на них набросил.  С двумя поленницами всю зиму не
протянуть,  но  когда он распилит упавшие вокруг деревья и березу там,
на дороге, - они будут обеспечены дровами.
   Он пошел к упавшему дереву с лучковой пилой  и  распилил  его  так,
чтобы "виллис" мог проехать.  К этому времени почти стемнело, он устал
и проголодался.  Кладовую с продуктами также никто не потревожил; если
хулиганы  и воры и промышляли последние шесть зим,  то орудовали они у
более заселенного южного берега. Пять полок были набиты консервирован-
ными  супами  "Кэмпбелл",  сардинами "Ваймэн",  тушенкой "Динти Мур" и
всевозможными овощными консервами.  На полу стояла  наполовину  пустая
коробка  с  собачьими  консервами  "Райвл"  - наследство старой собаки
Грэнтера Бимбо, - но Энди не думал, что до них дойдет очередь.
   Пока Чарли рассматривала книжки на полках большой гостиной, Энди из
кладовой  спустился по ступеням в маленький погребок,  чиркнул спичкой
по одной из балок, сунул палец в дырку от сучка в доске - досками были
обиты  стены  этой  маленькой комнатки с земляным полом - и потянул за
эту доску.  Она подалась,  Энди заглянул внутрь и ухмыльнулся.  Внутри
затянутого паутиной углубления стояли четыре керамических кувшина, на-
полненных чистой, слегка маслянистой жидкостью - стопроцентным самого-
ном - Грэнтер называл его "удар ослиного копыта".
   Спичка обожгла пальцы Энди.  Он погасил ее и зажег вторую.  Подобно
суровым старым проповедникам из Новой Англии,  прямым потомком которых
была  Гульда Макти,  она не любила,  не понимала и не терпела простых,
слегка глуповатых мужских  радостей.  Она  была  атеисткой-пуританкой;
своим маленьким секретом Грэнтер поделился с Энди за год до смерти.
   Кроме спирта здесь стояла коробка с фишками для покера.  Энди выта-
щил ее и просунул пальцы в прорезь в крышке.  Раздался хруст, он выта-
щил тонкую пачку купюр - несколько десяти-, пяти- и однодолларовых бу-
мажек. Всего, наверно, долларов восемьдесят. Покер был слабостью Грэн-
тера, а эти деньги он называл "своей заначкой".
   Вторая спичка обожгла ему пальцы, Энди загасил ее. В темноте он по-
ложил назад покерные фишки и деньги. Хорошо, что они есть. Он задвинул
доску на место и пошел назад через кладовку.
   - Хочешь  томатного супа?  - спросил он Чарли.  Чудо из чудес - она
нашла на одной из полок все  книги  о  Винни-Пухе  и  сейчас  блуждала
где-то в Чудесном Лесу с Пухом и осликом Иа-Иа.
   - Конечно,  -  сказала она,  не глядя на него.  Он сварил в большой
кастрюле томатный суп, открыл по коробке сардин. Зажег одну из кероси-
новых ламп, прежде тщательно задернув занавески, поставил лампу на се-
редину обеденного стола.  Они сели за стол и ели,  почти не разговари-
вая.  Затем он зажег сигарету, раскурив ее над вытяжным стеклом лампы.
В бабушкином комоде Чарли обнаружила ящичек для  игральных  карт;  там
лежали восемь или девять колод,  в каждой из которых отсутствовал либо
валет, либо двойка, либо еще что-то. Она провела остаток вечера, раск-
ладывая их и играя с ними, пока Энди обходил поселок.
   Укладывая ее спать,  он спросил,  как она себя чувствует.
   - В безопасности,  - сказала она  без колебаний. -  Спокойной ночи,
папочка.
   Если Чарли было хорошо, значит, хорошо и ему. Он посидел с ней нем-
ного,  но  она быстро заснула,  и он ушел,  оставив дверь приоткрытой,
чтобы услышать, если ночью ее что-то потревожит.

                                * * *

   Перед тем как лечь спать,  Энди снова пошел в погребок, достал один
из  кувшинчиков с прозрачным самогоном,  налил себе немного в стакан и
вышел через раздвижную дверь на веранду.  Он сел в один  из  шезлонгов
(пахнуло прелью - у него мелькнула мысль,  можно ли устранить этот за-
пах) и стал смотреть на темное, будто дышащее озеро. Было немного зяб-
ко,  но два маленьких глотка "удара ослиного копыта" запросто избавили
его от холода. Впервые с начала жуткой погони на Третьей авеню он тоже
чувствовал  себя  в безопасности и отдыхал.  Он курил и смотрел на тот
берег Ташморского озера. В безопасности и отдыхая, но не впервые после
Нью-Йорка.  Впервые с тех пор,  как Контора вновь вторглась в их жизнь
тем ужасным августовским днем четырнадцать месяцев назад.  С  тех  пор
они либо бежали, либо прятались, так или иначе отдыха не было.
   Он вспомнил  разговор  с Квинси по телефону и запах тлеющего ковра.
Энди - в Огайо,  Квинси - в Калифорнии, которую в своих редких письмах
он называл Волшебным Королевством Землетрясений.  "Да,  это хорошо,  -
говорил Квинси.  - А то они могут поместить их в две маленькие комнат-
ки,  где  они  будут  не разгибая спины работать во имя безопасности и
свободы двухсот двадцати миллионов американцев...  Уверен, что они хо-
тели бы только; заполучить этого ребеночка и посадить в маленькую ком-
нату и посмотреть,  не поможет ли он сохранить демократию на  планете.
И,  пожалуй,  это все,  что я хотел сказать, старина, только еще... не
возникай".
   Ему казалось, что тогда он испугался. На самом деле он еще не знал,
что  такое  испуг.  Испуг  - это когда приходишь домой и находишь жену
мертвой с вырванными ногтями. Они вырвали ей ногти, чтобы она сказала,
где Чарли. Два дня и две ночи Чарли гостила в доме своей подружки Тер-
ри Дугэн. Через месяц или около того Макги собирались пригласить Терри
такое  же время пожить у них в доме.  Вики назвала это Великим обменом
1980 года.
   Сейчас, сидя на веранде и покуривая, Энди мог восстановить в памяти
все случившееся,  а тогда для него все сплелось в клубок печали, ужаса
и гнева:  только слепой счастливый случай (а может, нечто большее, чем
случай) позволил ему догнать этих людей.
   За ними следили, за всей семьей. Продолжительное время. Когда Чарли
не пришла домой из летнего однодневного лагеря вечером в среду, не по-
явилась в четверг днем и вечером, они, должно быть, решили, что Энди и
Вики догадались о слежке. Вместо того чтобы поискать и обнаружить Чар-
ли у подруги не более чем в двух милях от дома,  они решили, что роди-
тели спрятали ребенка, ушли в подполье.
   Ошибка была немыслимо глупой и не первой на счету Конторы,  как от-
мечала статья,  которую Энди читал в "Роллинг стоун", Контора была за-
мешана в кровопролитии,  связанном с захватом самолета террористами из
некоей  "Красной бригады" (захват удалось предотвратить - ценой шести-
десяти жертв), в продаже героина мафии в обмен за информацию о кубинс-
ко-американских группах в Майами...
   Зная о таких громадных проколах в работе Конторы, нетрудно было по-
нять, как агенты, следившие за семьей Макти, ухитрились принять двухд-
невное пребывание ребенка у подружки за бегство.  Как сказал бы Квинси
(а может,  он это и говорил),  если бы более чем тысяче  самых  умелых
агентов  Конторы пришлось идти работать в частный сектор,  они перешли
бы на пособия по безработице до истечения испытательного срока.
   Глупейшие ошибки совершили обе стороны, размышлял Энди. По прошест-
вии  времени  горечь  при этой мысли несколько уменьшилась,  но в свое
время она была настолько остра,  что кровь бросалась в голову.  Он был
напуган  намеками Квинси по телефону в тот день,  когда Чарли споткну-
лась и упала с лестницы, но напуган, очевидно, недостаточно, иначе они
бы действительно скрылись.
   Он понял слишком поздно, что человеческий мозг легко поддается гип-
нозу, если жизнь человека или его семьи выходит из колеи, и попадает в
страну  лихорадочной фантазии,  похожей на шестидесятиминутные сериалы
по телевидению или двухчасовые сеансы в местном кинотеатре.
   Тогда, после разговора с Квинси, его стало иногда охватывать стран-
ное ощущение,  словно его обкладывают со всех сторон. Подслушивают те-
лефон?  Какие-то люди следят за ним? Возможность того, что семью забе-
рут и запрут в подвалах какого-то государственного комплекса? При этом
Энди почему-то хотелось глупо улыбаться и просто  наблюдать,  как  все
это назревает, вести себя интеллигентно и разумно, не обращая внимания
на собственное подсознание...
   Над Ташморским озером что-то внезапно зашумело, взлетела и устреми-
лась на запад в ночь стая уток.  Светил месяц, бросая мутный серебрис-
тый свет на их крылья.  Энди зажег новую сигарету.  Он  курил  слишком
много,  вскоре он окажется без курева:  осталось четыре или пять сига-
рет.
   Да, он подозревал, что телефон прослушивался. Странный двойной щел-
чок после того,  как снимешь трубку и скажешь "алло". Один или два ра-
за,  когда он разговаривал со студентом,  просившем о встрече,  или  с
коллегой, связь таинственно прерывалась. Он подозревал, что в доме мо-
гут быть установлены "жучки",  но никогда не искал их (а разве он  мог
найти?). Несколько раз подозревал - нет, не сомневался, - за ними сле-
дят.
   Они жили в районе Гаррисона под названием Лейклэнд,  а Лейклэнд яв-
лял собой типичный пригород.  Вечером,  подвыпив, можно часами кружить
вокруг шести или восьми кварталов, отыскивая свой дом. Соседи работали
на  заводе счетных машин компании ИБМ за городом,  на предприятии "По-
лупроводники Огайо" в самом городе или преподавали  в  колледже.  Если
провести  по  линейке  две  линии через таблицу доходов средних семей:
нижнюю - вдоль восемнадцати с половиной тысяч и верхнюю,  -  где-то  у
тридцати, то почти все обитавшие в Лейклэнде попадут в графу между ни-
ми.
   Людей постепенно узнаешь.  Киваешь на  улице  миссис  Бэкон,  после
смерти  мужа заключившей новый брак с водкой (по ней и видно:  медовый
месяц в таком браке наглядно отразился на ее лице и фигуре).  Приветс-
твенно  машешь двум девицам с белым "ягуаром",  которые снимают дом на
углу Джасминстрит и Лейклэнд-авеню,  - подумав:  интересно,  как может
выглядеть ночка в их обществе.  Рассуждаешь о бейсболе с мистером Хэм-
мондом на Лорел-лзйн,  он,  разговаривая, не перестает подрезать живую
изгородь. Мистер Хэммонд - клерк из фирмы ИБМ, родился в Атланте и был
ярым болельщиком команды  "Атлантские  молодцы".  Он  терпеть  не  мог
"Большой  красной машины" из Цинциннати,  что совсем не сближало его с
соседями. На это, Хэммонд плевал. Он просто ждал, когда ИБМ вручит ему
документы на получение пенсии.
   Не в  мистере  Хэммонде дело.  Не в миссис Бэкон и не в двух спелых
ягодках из белого "ягуара" с тусклой красной  грунтовкой  вокруг  фар.
Дело в том,  что в мозгу по прошествии времена подсознательно формиру-
ется стереотип: "группа принадлежащих к Лейклэнду".
   Однако в месяцы,  предшествовавшие убийству Вики и похищению  Чарли
из дома Дугэнов,  вокруг толклись люди, не принадлежавшие к этой груп-
пе. Энди игнорировал их, убеждая себя, что глупо тревожить Вики только
потому, что разговор с Квинси нагнал на него безумного страху.
   Люди в  светло-сером фургоне.  Мужчина с рыжими волосами,  которого
однажды вечером он видел за рулем "матадора", а потом, другим вечером,
две недели спустя,  за рулем "плимута", и опять через десять дней - на
заднем сиденье серого фургона. В дом приходило чересчур много коммиво-
яжеров.  Иногда вечерами, вернувшись домой с работы или вместе с Чарли
с последней диснеевской картины, он чувствовал, что у них кто-то побы-
вал,  что вещи чуть-чуть сдвинуты с места.  Чувство, что за тобой сле-
дят.
   Его глупейшая ошибка: он не мог поверить, что все это пойдет дальше
слежки.  И  сейчас он не был уверен,  что они тогда запаниковали.  Они
могли заранее замышлять похищение: схватить его и Чарли, убить сравни-
тельно бесполезную им Вики: и вправду, кому нужен слабосильный экстра-
сенс,  чей самый крупный трюк - не сходя с места,  закрыть дверь холо-
дильника?
   Тем не менее вся эта возня отдавала неосторожностью и спешкой, и он
поневоле думал, что внезапное исчезновение Чарли ускорило события. Ис-
чезни Энди,  они,  может быть, выжидали бы. Но исчезла Чарли, а именно
она интересовала их по-настоящему. Теперь Энди в этом не сомневался.
   Он поднялся,  потянулся, прислушиваясь, как хрустят спинные позвон-
ки. Пора спать, пора перестать тревожить эти старые болезненные воспо-
минания.  Он не должен всю оставшуюся жизнь винить себя в смерти Вики.
Да и остаток жизни,  может, не так уж долог. Энди Макги не забыл выст-
рела на крыльце Ирва Мэндерса. Они хотели избавиться от него. Им нужна
только Чарли.
   Он лег в кровать и довольно быстро заснул. Спал беспокойно. Снова и
снова видел,  как огненный язык пробежал через вытоптанный дворик, как
он раздвоился и охватил колдовским кольцом чурбан для колки дров,  ви-
дел,  как цыплята вспыхивали, словно зажигательные бомбочки. Во сне он
чувствовал,  как вокруг него все разрастается и разрастается капсула с
жаром.  Она сказала, что больше не будет ничего поджигать. Может быть,
так оно и лучше.
   За окном холодная октябрьская луна освещала Ташморское озеро, Брэд-
форд в штате Нью-Гэмпшир и там,  за озером, остальную часть Новой Анг-
лии. Южнее она же освещала Лонгмонт, штат Вирджиния.

                                * * *

   Порой у Энди Макги бывали необыкновенно яркие предчувствия. Со вре-
мени эксперимента в Джейсон Гирни Холле.  Были они  неким  проявлением
способности предвидения или не были, он не знал, но приучился доверять
им, когда они появлялись.
   В тот августовский день 1980 года около полудня  у  него  появилось
плохое предчувствие.
   Был час ленча в Бакей рум - факультетской комнате отдыха на верхнем
этаже студенческого клуба. Он мог бы даже точно указать минуту: вместе
с Ивом О'Брайаном,  Биллом Уоллэсом с Доном Грабовски он ел цыпленка с
рисом под соусом.  Все они были его друзья  с  факультета  английского
языка и литературы.  Как всегда,  кто-то рассказал смешную историю, на
этот раз польскую, специально для Дона, который коллекционировал поль-
ские шутки. Все смеялись, и вдруг тоненький, очень тихий голосок заго-
ворил в голове Энди.
   (ДОМА ЧТО-ТО НЕ В ПОРЯДКЕ)
   И все.  Но этого было достаточно.  Предчувствие назревало почти так
же,  как головные боли после чересчур сильного посыла.  Только это шло
не от головы;  казалось, все его эмоции, словно пряжа, медленно стяги-
ваются  в клубок и какого-то рассерженного кота выпускают играть в ни-
тях его нервной системы, запутывать их.
   Ему стало плохо.  Цыпленок в соусе  потерял  прежнюю  привлекатель-
ность.  Живот свело,  сердце быстро застучало, как от сильного испуга.
Затем внезапно стали пульсировать пальцы правой руки, словно он прище-
мил их дверью. Он быстро встал. Холодный пот на лбу.
   - Знаете, мне что-то нездоровится, - сказал он. - Билл, можешь про-
вести мое занятие в час?
   - С подающими надежды поэтами? Конечно. Нет проблем. Что с тобой?
   - Не знаю. Может, съел что-то.
   - Выглядишь бледновато,  - сказал Дон Грабовски.  - Загляни в  мед-
пункт, Энди.
   - Да, да, - сказал Энди.
   Он ушел, вовсе не собираясь идти в медпункт. Было четверть первого,
университетский городок в полудреме плыл через последнюю неделю летне-
го семестра к экзаменационной сессии.  Уходя, он поднял руку, прощаясь
с Ивом, Биллом и Доном. С того дня он никого из них больше не видел.
   Остановился на нижнем этаже клуба, вошел в телефонную будку, позво-
нил  домой.  Никто не отвечал.  Совсем не обязательно должны ответить:
Чарли у Дугэнов, Вики, возможно, в магазине, в парикмахерской, у Тэмми
Апмор или даже,  может быть,  обедает с Эйлин Бэкон.  Тем не менее его
нервы натянулись еще сильнее. Казалось, они стонали.
   Он вышел из здания клуба и почти побежал к автомашине на стоянке  у
Принс  Холла.  Поехал  через город в Лейклэнд.  Вел машину неуверенно,
дергаясь.  Проскакивал на красный свет, ехал вплотную к впереди идущим
машинам и чуть было не сбил хиппи на,  "Олимпии". Хиппи покрутил паль-
цем у виска. Энди не обратил внимания. Бешено колотилось сердце, слов-
но он принял хорошую дозу наркотика.
   Они жили  на  Конифер-плейс.  В Лейклэнде большинство улиц,  как во
многих пригородных районах,  построенных в  пятидесятые  годы,  носило
названия деревьев или кустарников. В знойный августовский полдень ули-
ца казалась странно пустынной. Это лишь усиливало предчувствие катаст-
рофы.  Машин у обочин было немного, и улица казалась шире. Даже немно-
гие игравшие тут и там детишки не могли развеять это ощущение  безлюд-
ности  -  большинство ребят либо обедали дома,  либо играли на детских
площадках.  С сумкой на колесиках прошла миссис Флинн с Лореллэйн;  ее
живот,  обтянутый эластичными брюками цвета авокадо, был крупным и ту-
гим,  как большой мяч.  Вдоль всей улицы лениво вращались  поливальные
установки,  разбрызгивая  воду на лужайки и рождая радужные переливы в
воздухе.
   Энди въехал правыми колесами на тротуар и так резко нажал на тормо-
за, что моментально сработал автоматический запор на ремне безопаснос-
ти;  а нос машины клюнул вниз. Он выключил мотор, оставив рукоятку ко-
робки передач во включенном положении,  чего никогда не делал,  и дви-
нулся по потрескавшейся бетонной дорожке, которую всегда хотел подпра-
вить, но как-то руки не доходили. Каблуки бессмысленно клацали. Он за-
метил,  что жалюзи в большом окне гостиной ("панорамное  окно  на  всю
стену",  сказал агент по продаже недвижимости,  продавший им дом, "тут
вы имеете панорамное окно на всю стену") опущены,  отчего дом  казался
безлюдным  и  таинственным,  ему это не понравилось.  Разве обычно она
опускала жалюзи? Может быть, от жары? Он не знал. Он понял, что много-
го не знал о том, что она делает в его отсутствие.
   Он взялся за шарик дверной ручки,  но тот не повернулся,  просколь-
знув по пальцам.  Неужели она заперла дверь после его ухода?  Не вери-
лось.  Не похоже на Вики.  Его беспокойство - нет,  теперь это был уже
страх - увеличилось.  И все же в какой-то момент (впоследствии он даже
себ