потому что  именно  эти
образы  определяют наши поступки  и чувства, и чем они точнее, тем легче нам
достигнуть счастья и быть счастливыми в этом вечно меняющемся мире, где наше
счастье в огромной степени зависит от других.


     5. Как чувства изменяют опыт


     Психические  образы,  о которых  идет речь,  не  могут быть показаны на
экране; мы не  способны  даже отчетливо уяснить  их себе.  Но это  вовсе  не
значит, что  их существование сомнительно. Никто никогда не  видел атома или
электричества,  но  это  не  вызывает  у  нас  сомнения  в существовании сил
природы,  без  которых невозможно понять физический мир. Природа ведет  себя
так, как если бы существовало то, что мы называем атомом или электричеством,
и мы предполагаем, что  эти объекты в самом деле существуют.  Подобно этому,
люди ведут себя так, как если бы существовали психические образы,  о которых
мы говорили. Каждый знает или может без труда убедиться, что у него в голове
имеются  образы такого  рода,  но невозможно удостовериться,  что они есть в
головах других.  Тем  не менее мы будем в дальнейшем говорить о динамических
образах  в  нашей психике,  считая  их  столь  же  реальными, как электрон и
гравитация.

     Динамический  образ  состоит  из  двух  составляющих:  представления  и
эмоциональной нагрузки. Нагрузка может быть положительной или отрицательной,
это  может  быть  любовь,  ненависть,   а  часто  и  то,  и  другое  вместе.
Представление дает образу форму, а нагрузка -- энергию.
     Надо  отчетливо  понять,  что  имеется  в  виду,   когда   говорится  о
представлении, форме  или  идее.  Форма  в применении к динамическим образам
психики включает в себя  не только структуру, но и функцию, так что форма  в
нашей  психике  означает больше,  чем  физическая  форма.  Каждому  известна
физическая форма самолета.  Однако психическая форма, представление или идея
самолета заключает в себе не только  его вид, но и некоторое представление о
способе его действия и назначении. Поэтому легко видеть, что для образования
ясных представлений  нужны не только глаза,  но и  умственные способности, и
что при прочих  равных  условиях представления человека об  окружающем  мире
будут   тем   полнее  и   правильнее,  чем  сильнее  его  интеллект.  Далее,
правильность его представлений не имеет  ничего  общего  с его чувствами  по
отношению к самолетам.  Некоторые люди  превосходно разбираются в самолетах,
но  не любят  и боятся их, другие же любят их, не имея понятия,  отчего  они
летают. Представление  о  самолете  может  быть,  следовательно,  образом  с
"положительной" или "отрицательной" нагрузкой, независимо от  того, является
ли форма этого образа простой или сложной, правильной или неправильной.
     Различие   между  чувствами  и  представлениями  часто  наблюдается   в
человеческих  отношениях.   Часто  человек  хорошо  помнит  свои  эмоции  по
отношению к некоторой личности, но не в  состоянии припомнить ее имя; или же
помнит имя, но не может восстановить связанные с этим именем эмоции. Однажды
мистер и миссис Кинг задумали устроить прием, и миссис  Кинг спросила: "Надо
ли  пригласить  мистера  Кастора,  того  интересного наездника  с  Гавайских
островов?"
     "Я  хорошо помню эту  фамилию, --  ответил  мистер Кинг.  -- Это рослый
парень,  а на руке  у него  вытатуированы сердце  и цветы, но  никак не могу
припомнить, какие у меня к нему чувства, нравится он мне или нет".
     Ясно, что в этом случае у мистера Кинга было отчетливое представление о
мистере Касторе, он хорошо помнил его  вид. Образ был правильно построен, но
он  не мог связать с  ним  эмоциональную нагрузку, то есть не  помнил  своих
чувств к этому образу. Затем миссис  Кинг предложила:  "Не пригласить ли нам
этого чудесного  парня, ну, как там его  зовут, которого так  ненавидит  эта
мерзкая  миссис Метис?"  В этом случае она  мало что помнила  о виде мистера
"Как его там  зовут", но помнила  сильную и приятную эмоциональную нагрузку,
связанную с этим именем, преимущественно по той причине,  что его ненавидела
миссис Метис, ее враг.
     Отсюда  видно,  что образ  может  расколоться;  чувство и представление
отделяются  друг  от  друга,   причем   чувство   остается  сознательным,  а
представление становится подсознательным  или наоборот.  В подобных  случаях
отделившееся  от представления  чувство  "витает" в сознании  и может "найти
себе опору",  связавшись  с  другим  представлением,  чем-либо  напоминающим
прежнее.  Это  важно  для  объяснения  обмолвок  и  других  ошибок  в  нашей
повседневной жизни.  Если  же  "витает" представление,  то оно опирается  на
другой образ, нагруженный аналогичным чувством.
     Разные  люди   наделены   различной  способностью  хранить   эмоции   и
представления.  Ум, неспособный сохранять четко оформленные идеи,  тем самым
не  способен  к успешному обучению.  Люди  с такими недостатками  называются
умственно  отсталыми.   (Прежде  их  было   принято   называть   "психически
дефектными".) Они  могут понять окружающее лишь  после  длительных повторных
усилий  образовать о нем четкие  представления.  Вынужденные  выражать  свои
чувства общепринятым  способом  и  не имея  достаточно  ясных  образов,  они
совершают ошибки и попадают в трудные положения.
     Иногда дело обстоит иначе.  Случается, что  психика,  некогда способная
понимать  окружающее и образовывать правильные представления, запутывается и
начинает   производить   искаженные  чувства  и   представления.   Например,
специалист по  авиации начинает  чувствовать,  будто самолеты питают к  нему
личную  вражду  и  преследуют  его,  пытаясь  причинить  ему  вред.  С  этим
искаженным  психическим  образом  самолетов  он  становится  непонятным  для
окружающих  и неспособным к  обычной жизни. Ряд  таких  отклонений  от нормы
наблюдается у шизофреников, о которых была уже речь выше; здоровому человеку
трудно  понять  их  поведение, по-скольку  оно  соответствует  не  правильно
построенным, а искаженным и ненормально нагруженным образам.
     Теперь  ясно, почему  "психические  срывы" непосредственно не связаны с
интеллектом, так что люди с психическими срывами нередко способны удерживать
в  памяти  и решать те или иные вопросы не  хуже, а иногда  и лучше среднего
человека.  Психический срыв  есть не что  иное,  как  нарушение сложившегося
распределения эмоциональной нагрузки, связанной с образами собственного тела
человека, его мыслей, окружающих людей и предметов; это нарушение приводит к
искажению  некоторых   образов.  Между  тем  умственная  отсталость  --  это
пониженная  способность  к  построению  или  хранению форм и  представлений.
Психические болезни касаются  эмоций,  а умственная  отсталость относится  к
пониманию.  Конечно,  в некоторых случаях человек  страдает  одновременно  и
психическим  срывом, и  умственной  отсталостью;  но  это  лишь  злополучное
совпадение, потому что одно с другим не связано.
     Человек был бы устроен куда проще, если бы  он всего лишь автоматически
обучался  на  опыте  и строил  образы  в соответствии с  тем,  что  с ним  в
действительности  происходило. Тогда  человек напоминал бы  счетную  машину,
делающую совершенно точные и однозначные вычисления  по мере  поступления на
ее клавиши данных  из  внешнего  мира, или кусок глины, сохраняющий верный и
неизменный отпечаток любого коснувшегося предмета. Мы не похожи,  однако, на
эти бессмысленные  объекты, потому  что наше  внутреннее настроение  придает
всему происходящему с нами каждый раз новое  и  индивидуальное значение; так
что одно и то же событие каждый переживает по-своему и составляет взгляд  на
происшедшее  в  зависимости  от  своего эмоционального  настроения.  Если бы
счетной  машине  вдруг  не понравилась цифра 9 в каком-нибудь столбце чисел,
она  все равно не смогла бы  заменить  ее  на 6 ради  одной  только красоты;
человек  же  на  такие  вещи  способен.  Если  бы глина  почувствовала,  что
отпечаток слишком уж резок, она не смогла бы закруглить его углы; человек же
закругляет углы своего опыта как ему удобнее.
     Внутренние силы, меняющие личный способ восприятия опыта,  --  это силы
любви и ненависти в различных  видах, с которыми мы не раз  еще встретимся в
дальнейшем.  Под действием этих чувств  все образы человека  переплавляются,
теряя  свое  сходство  с  оригиналом,  и,  поскольку  человек   действует  в
соответствии с этими образами, любовь и ненависть влияют или могут влиять на
каждый его  поступок.  Кроме того, в формировании  личных  образов участвуют
также   три   представления   или   верования,   глубоко   укоренившиеся   в
подсознательной  психике  каждого  человека,  которые лишь  в редких случаях
могут быть полностью устранены. Это вера  в свое бессмертие, в неотразимость
своего   очарования  и  во  всемогущество  своих   мыслей  и   чувств.  Этим
представлениям  противостоят  их   сознательные  дополнения,   развивающиеся
впоследствии,  --  вечная  угроза  смерти,  ощущение  ущербности и  ощущение
бессилия перед миром и окружающими людьми.
     Человеку  может  быть  приятно   думать,  что   он  уже  отрешился   от
какого-нибудь  из  этих представлений  или избавился от  всех сразу; но  они
остаются  в  глубине его психики  и, вероятнее всего, могут повлиять на  его
поведение, когда он окажется в трудном положении  или потеряет уверенность в
себе.  Легче  всего  наблюдается  "всемогущество  мысли",  поскольку  многие
предрассудки основаны  на представлении  о  всесилии  мыслей и  чувств.  Это
скрытое   верование  особенно   обостряется   при   некоторых  эмоциональных
расстройствах.
     Уэндел Мелигер  [Meleager -- "Мелеагр". (Прим. перев.)]  часто видел во
сне,  будто  он  убил  брата  своей  матери.  Узнав,  что его дядя  погиб  в
автомобильной  катастрофе, мистер Мелигер начал  страдать  от сердцебиений и
бессонницы.  Он стал  зачитываться книгами суеверного  содержания и избегать
различных  вещей,   от  которых  эти   сочинения  предостерегали.  При  виде
полицейского его  бросало  в дрожь, и он едва не падал в обморок. Короче, он
вел себя  так, как будто и в самом деле убил своего дядю,  и  в конце концов
вынужден был из-за этих страхов временно отказаться от адвокатской практики.
     Хотя он  в действительности не  имел никакого отношения к смерти своего
дяди,   сознательно   питая   к   нему   лишь  чувство   привязанности,  его
подсознательный образ дяди  был нагружен стремлением к убийству. Разумеется,
он подсознательно переоценивал силу этих мыслей,  поскольку  после несчастья
вел  себя  так,   как  будто  прямо  и  злонамеренно  вызвал  смерть  своего
родственника. Его  восприятие происшедшего было искажено,  потому  что в его
подсознательной психике был искаженный образ дяди, и он подсознательно верил
во всемогущество своих уничтожительных мыслей.
     Вера человека в неотразимость его  очарования яснее всего проявляется в
сновидениях,  в  которых  он  без малейшего усилия завоевывает любовь  самых
желанных  женщин  и   мужчин,   нисколько  не  удивляясь  такому  радостному
переживанию. То же выражается в поведении  людей, которые почти неотразимы в
реальной  жизни: часто они  больше  заинтересованы в  единственной личности,
способной им  сопротивляться, чем во  всех остальных. Быть почти неотразимым
-- этого еще недостаточно. Каждый втайне стремится думать, что он совершенно
неотразим; некоторые слишком легко отказываются от такого стремления, другие
же не умеют отказаться от него, когда это следовало бы сделать.
     Вера в бессмертие поддерживается большею частью религий и, вопреки всем
сознательным усилиям тех, кто ей противится, упорно держится в психике самых
закоренелых атеистов. Вряд  ли кто-нибудь может представить себе собственную
смерть, не обнаружив себя присутствующим на похоронах. Если человек пытается
избавиться от  представления о похоронной процессии, вообразив разорвавшуюся
в  ней бомбу,  то он может представить себе, что его  разнесло  в клочья; но
затем он оказывается здесь  же и наблюдает, как  рассеивается дым от взрыва.
Более  того, нить бесконечности тянется не только в будущее, но и в прошлое.
Для  некоторых людей не  существует  ничего,  предшествующего  их  рождению,
другие воображают собственную сущность продолженной до начала времен. Трудно
вообразить  себе  простым  усилием воли,  что  ваши  собственные дети  вдруг
возникают   из  ничего.  Это   чувство  находит  выражение  в   прямых   или
завуалированных представлениях о  перевоплощении, встречающихся в  некоторых
религиозных системах. Силы любви  и ненависти вместе с этими тремя желаниями
или верованиями и им противостоящими придают человеческой жизни ту окраску и
индивидуальность, которая отличает  нас от машины или комка глины. И эти  же
силы,  выходя  из-под контроля,  причиняют нам неприятности.  Все происходит
чинно  и благородно,  пока они  довольствуются  тем, что  раскрашивают  наши
образы  перед  глазами  нашего  разума;  но   если  они  закрашивают  их  до
неузнаваемости  и  перехватывают власть  у рассудка, то  для  восстановления
равновесия приходится принимать меры.
     Мы попытаемся уяснить себе, в какой степени наши чувства влияют на наше
поведение, наш опыт и  наши представления об окружающих  людях  и предметах;
это поможет нам избежать неразумных поступков, чрезмерных огорчений и ошибок
в  суждениях. Психиатрический  опыт подсказывает  нам,  что  в  сомнительных
случаях  предпочтительнее  в  конечном  счете  исходить в  своих  действиях,
чувствах и мыслях не из ненависти, а из любви.


     6. Чем люди отличаются друг от друга


     Мы можем теперь понять некоторые различия между людьми. Как  мы видели,
человеческое  тело  часто   развивается   неравномерно;  у  некоторых  людей
доминируют органы пищеварения, у других -- мышцы и кости, у третьих  -- кожа
и мозги. Если одна  из этих систем разрастается непропорционально другим, то
ей  служит,  по-видимому,  большая  часть мыслей, эмоций и поступков.  Таким
образом, возникают  висцеротонический,  соматотонический и церебротонический
типы психики, каждый со своим способом реагировать. Эти способы можно кратко
описать как  наслаждение  окружающим,  овладение  окружающим  и  бегство  от
окружающего.  Итак, поведение человека по отношению к среде  вначале зависит
от его врожденного телосложения.
     Железы  человека в значительной мере  влияют на силу  его стремлений  и
количество энергии, которую он может затратить на их удовлетворение, а также
на скорость  потребления  этой  энергии.  Есть и другой  важный  фактор, без
сомнения  находящийся  под влиянием желез, но  пока  мало изученный  --  это
настроение.  Некоторые  счастливцы всегда веселы,  а некоторые  несчастливцы
всегда  унылы.  Большинство  людей  колеблется  между  умеренным  унынием  и
умеренной радостью. Конечно, настроение человека  зависит от того, что с ним
случается  и  каковы  его  обстоятельства, но  к  этому  дело  не  сводится.
Поразительно,  как много  бедствий может иногда  вынести  человек  в хорошем
настроении, не падая духом; столь же поразительно, как  много приятных вещей
может произойти с человеком в унылом настроении,  не вызывая у него радости.
Следующий очень важный фактор -- самый ранний опыт человека, приобретаемый в
колыбели  в общении с матерью,  а  также с отцом. Наконец,  люди различаются
скоростью перехода от радости к унынию и наоборот.
     Можно  предполагать,  что  способность человека  хранить свои  чувства,
откладывая их  удовлетворение  до  более  подходящего  времени,  зависит  от
эффективности работы мозга. Некоторые люди осторожны, другие же импульсивны.
Некоторые  способны выдержать ожидание, другие  не способны. Несмотря на то,
что  ожидание не  всегда полезно, желательно обладать  способностью выждать,
когда  это  потребуется.  Такую  способность  человек  обычно может  в  себе
развить.
     Импульсивность  бывает разного рода. Некоторые встречают любую ситуацию
быстрой,  импульсивной и правильной  реакцией; другие же  как-то  обходятся,
едва реагируя  на  целый  ряд  ситуаций,  а  затем  внезапно  и  импульсивно
высвобождают накопленную энергию.  Импульсивность  первого  рода  понятна  и
вызывает у людей симпатию;  в  таких  случаях видно, почему  человек  бывает
ласков   или  сердит,  и  от   него   не   требуется  объяснений.  Напротив,
импульсивность второго рода трудно понять; она вызывает чувство неловкости и
ощущение, что человек, может быть, и  вправе проявить нежность или обиду, но
не в такой уж  откровенной форме.  Этот вид реакции возникает неожиданно, и,
поскольку  в этом случае  используется  не  только  энергия,  высвобожденная
данной ситуацией, но и сбереженная от других ситуаций, наблюдатель  считает,
что реакция зашла слишком далеко, и мысленно в ней сомневается.
     Другой  вопрос,  о  котором  стоит  подумать,  --  это  отношение между
воображением  и  действием. Некоторые  люди  слишком склонны грезить  наяву.
Поскольку им никак  не  удается осуществить  свои  грезы,  проникающие  в их
сознание, они проходят через жизнь неудовлетворенными. Представляя себе, что
им хотелось бы  сделать, они раздумывают о своих делах  и кое-какие из своих
планов приводят в исполнение. Другие  же люди не имеют сознательных желаний,
неосуществимых на практике, и потому не фантазируют о вещах, им недоступных.
     Можно  считать,  что  у  людей  первой  группы  слабый  "барьер"  между
подсознательной  и  сознательной  частями  мозга и  жесткий  "барьер"  между
сознанием и  намеренным действием;  они легко грезят,  но редко осуществляют
свои   мечты.  У   людей  второй  группы,  напротив,  сильный  барьер  между
подсознательной и  сознательной психикой, но гибкий барьер между сознанием и
действием; они  редко мечтают,  но свободно  действуют.  Люди  заторможенной
группы  обычно  ограничиваются размышлениями о своих  образах; люди  второй,
репрессивной группы, пытаются приспособить к своим образам внешний мир.
     Рассмотрим теперь то,  что обычно называют "интеллектом" и измеряют его
соответствующими "тестами". Принято считать, что есть три вида "интеллекта",
проявляющихся  в   способности   к  абстрактному   мышлению,  к  технической
деятельности  и  к  обращению  с  людьми.  Возможный  для  человека  уровень
интеллекта   зависит  от  врожденной  способности  его   ума  формировать  и
удерживать правильные  представления,  связывая  их между собой.  Деятельный
уровень  интеллекта, который человек  проявляет и  использует,  определяется
этой его способностью минус  воздействие эмоций,  делающих его  слепым перед
лицом фактов и  искажающих его образы.  Можно, таким  образом, рассчитывать,
что, приведя в порядок эмоциональную жизнь человека, мы даем возможность его
интеллекту  развиться до  высшего доступного ему  уровня. Однажды  некоторое
число  умственно  отсталых   детей  соединили  в  виде   опыта  с  приемными
матерями-девушками  из  ближайшего  дома молодых правонарушителей. Каждый из
детей обрел,  таким образом, материнскую любовь  и  заботу,  которой он  был
лишен в своей  прежней жизни. Под этим  эмоциональным  воздействием у  детей
повысился уровень  интеллекта.  Вместе с тем повысился уровень интеллекта  у
"матерей", поскольку  у них тоже заполнился пробел в эмоциональной  жизни: у
каждой теперь был ребенок, которого можно  было любить. Возможность любить и
быть  любимым благотворно подействовала на  самочувствие и  интеллект  обеих
сторон, что понятно каждому, кто когда-нибудь любил.
     Различия между людьми в способах функционирования их внутренней энергии
зависят  от  ряда  обстоятельств.  До сих пор мы занимались главным  образом
факторами,  на  которые  влияют   уже  врожденные   качества,  то  есть  так
называемыми   "конституционными"    факторами:   физическим    строением   и
соответствующей комбинацией типичных реакций; деятельностью различных желез;
способностью   хранить   энергию  и   способом  ее  высвобо