та энергия припасается  до того  момента,  когда  она  сможет  проявиться в
прямой или косвенной форме, как мы увидим в дальнейшем.
     И щитовидная,  и надпочечные железы у разных людей  работают  в  разном
режиме. Из-за щитовидной железы некоторые люди  всегда в движении, другие же
всегда вялы. Конечно, различия в выходе энергии могут иметь и  иные причины,
не связанные с этой  железой, но,  когда  мы пытаемся объяснить беспокойство
или вялость, ее не следует упускать  из виду. Точно так же, когда замечаются
различия в  возбудимости, надо  подумать  о надпочечных железах. У некоторых
людей  надпочечники  все  время  на  взводе,  что  нередко  вызывает  у  них
беспорядочную суету; другие  же никогда  не испытывают того подъема животной
силы, который сопутствует яростному гневу или паническому испугу.
     Щитовидная   железа  задает  объем  деятельности   индивида   в  целом,
независимо от  того, на что он обратит энергию. Надпочечники же высвобождают
добавочную энергию, чтобы помочь индивиду избавиться от объектов, угрожающих
ему или препятствующих  его желаниям; это избавление может  состоять  либо в
бегстве,  либо в уничтожении  угрожающего  объекта,  либо в  изгнании  этого
объекта.
     Половые железы  также вызывают выход энергии,  и  эта  энергия, подобно
вызываемой надпочечниками,  служит источником силы для некоторых специальных
целей.  Можно   сказать,  что   надпочечные  железы  содействуют   инстинкту
самосохранения,  высвобождая добавочную  силу для  спасения или  уничтожения
противника.  Подобным  же  образом семенные  железы  и  яичники  содействуют
половому  инстинкту, повышая  заинтересованность  в некоторой  созидательной
деятельности.  Земная  цель  их  связана  с  соединением полов; однако часть
высвобождаемой ими энергии может быть с успехом использована  в том или ином
роде романтической  или  возвышенной деятельности,  описываемой  обычно  как
привязанность или творчество.
     Оценивая роль этих желез, мы  не вправе считать их источником энергии и
стремлений  к созиданию или уничтожению; действительное их назначение в том,
что  они придают этим  стремлениям добавочный  пыл, а  для осуществления  их
высвобождают дополнительную энергию. Пожилые люди, железы которых постепенно
ослабевают, все еще могут творить и уничтожать,  но у  них  нет  обычно того
страстного возбуждения и той сосредоточенной энергии, которые проявляются  в
более молодом возрасте.
     Далее,  железы  не  имеют  никакого  отношения   к  способу  применения
высвобожденной энергии. Надпочечные железы, например, делают мышцы рук и ног
сильнее и подвижнее,  но не определяют, будут ли конечности использованы для
борьбы или  для бегства.  Половые железы  придают  индивиду ощущение силы  и
беспокойства, усиливают  привлекательность внешних предметов, в  особенности
людей   противоположного  пола;  но  они   не   определяют,  каким  способом
приблизиться к  интересующим его объектам и кого  выбрать.  Человек с одними
только  железами, но без мозга проявил бы  немногим  больше  инициативы, чем
бутылка  с  бродящим  вином.  Это  можно продемонстрировать,  удалив у кошки
внешние части мозга. Тогда под действием надпочечных  желез кошка приходит в
ярость почти без всякого  повода и готовится  к энергичному  действию, но не
знает подлинного объекта, вызвавшего эту ярость, и не в состоянии эффективно
бороться с реальной угрозой.  Она  распаляется, но не знает, каким образом и
против  кого ей  действовать. Для эффективного  воздействия  с  определенной
целью требуется мозг.
     Интересным связующим звеном между железами  и  мозгом является гипофиз,
"главная  железа",  управляющая  всеми  другими. Она  расположена  в  тесном
соседстве с мозгом и непосредственно с ним связана; под руководством нижней,
более  примитивной части мозга гипофиз рассылает химических гонцов  ко  всем
другим железам.
     Энергию  мышления и чувства труднее понять, чем энергию движения; об ее
происхождении мы знаем очень мало. Известно, что действующий мозг потребляет
энергию; можно показать,  что мозг испускает электрические волны и поглощает
кислород.  Отсюда можно, по-видимому, заключить,  что энергия,  потребляемая
мозгом, имеет по своей природе нечто  общее с  энергией, потребляемой телом;
вполне  возможно,  что  это та же  энергия, но  используемая другим образом.
Можно   доказать   экспериментально,   что   существует    различие    между
электрическими  потенциалами мозга и тела, а также между различными  частями
мозга, причем разности потенциалов меняются  во  время работы мозга.  Отсюда
видно, что работа мозга сопровождается электрическими явлениями.
     Значительная доля психической энергии затрачивается на то, чтобы ничего
не делать, вернее, чтобы  воздерживаться от какой-либо деятельности. Одна из
главных  задач  мозга -- удерживать  действия индивида  в известных  рамках,
препятствуя  ненужному возбуждению  других частей нервной  системы,  как это
происходит  у кошки с поврежденным мозгом. Поддержание жесткого контроля над
нижними отделами нервной системы требует энергетических затрат точно так же,
как управление упряжкой беспокойных лошадей.
     Психическая энергия затрачивается также на разделение определенных идей
и  эмоций ради  сохранения  порядка  в нашей психике.  Если  бы всевозможным
мыслям  и  впечатлениям  дозволено  было беспрепятственно смешиваться, то  в
мозгу  человека  все  перепуталось  бы,  как сено в стогу. Когда допускается
смешение обычно разделяемых мыслей и эмоций,  как это бывает  в  шутке или в
неудобной  ситуации, то энергия, ранее  использовавшаяся  для их разделения,
внезапно  высвобождается  и  может  получить  другое применение: она  может,
например, проявиться во взрыве смеха, плача или в покраснении лица.
     Например,  в  ситуациях, задевающих общественный престиж, требуемое  от
нижестоящих чувство  уважения  обычно  отделяется  от  вызываемого подобными
ситуациями  чувства  обиды  с  соответствующей  затратой умственной энергии.
Иногда позволяют себе открыто выразить сдерживаемую обиду в виде возмущения.
В других случаях  она отчасти находит выход  в виде шутки; при этом энергия,
ранее  служившая  для  сдерживания чувства обиды,  вместе с энергией  самого
освободившегося  чувства  разряжается  на  собеседников,  вызывая улыбки или
смех.
     Пример этого  --  шутка  о женщине,  отказавшейся  платить за  проезд в
автобусе. На  требование водителя  уплатить  или выйти  женщина  высокомерно
заявила:
     -- Ну, уж меня-то вы не заставите платить. Я из директорских жен.
     -- Все равно, -- ответил водитель, к удовольствию других пассажиров, --
я заставлю вас уплатить, даже если вы единственная жена директора.
     Слушатели  сочувственно  воспроизвели  в уме тот  же процесс  принятого
вызова  и вырвавшейся  обиды,  который  явно выразил водитель.  Он употребил
освободившуюся при этом энергию на словесный ответ,  они  же -- на улыбки. В
обоих  случаях  к  этому прибавилась  энергия, высвобожденная  при  открытом
совмещении  представлений  о богатстве и полигамии. Обнаружение этой скрытой
связи  и  ей  подобных  привело  к  выдаче  определенных   запасов  энергии,
использованных разными группами пассажиров для смеха, улыбок, разговоров или
негодующих возгласов.
     Таким образом, наша  энергия происходит от пищи, которую  мы едим, и от
воздуха,  которым  мы  дышим.  Железы  играют  важную  роль  в  установлении
требуемого  темпа  выдачи  этой энергии  в  спокойное  время  или  во  время
возбуждения. От мозга же зависит  в конечном счете указание целей применения
энергии.  Следовательно,  если мы  хотим изменить  количество или назначение
энергии, выдаваемой некоторой личностью,  мы  имеем три  подхода. Во-первых,
можно изменить выработку  энергии  из  пищи и воздуха;  это задача  медицины
внутренних болезней, возникающая при заболеваниях печени,  легких или  мышц,
при анемии  и  т. д. Во-вторых, можно  изменить выдачу энергии железами; это
сложная  проблема,  над которой терапевты  и психиатры  работают  совместно.
Наконец,  можно  управлять   выдачей  энергии,  вырабатываемой  мозгом,  что
составляет задачу психиатрии; именно этим вопросом мы и займемся в остальной
части книги.


     3. Зачем нужен мозг?


     Когда-то  мозг сравнивали  не совсем точно с телефонным коммутатором; в
самом  деле,   он   устанавливает  связи   между  мыслями,   а  также  между
происходящими  событиями  и нашими реакциями  на  эти  события. Даже в  этом
отношении мозг устроен гораздо сложнее, чем все наши технические сооружения.
     Число  возможных связей в нашем мозгу больше, чем было  бы во всемирной
сети, даже  если бы  у каждого человека  был телефон.  Вдобавок разные части
мозга, в  случае необходимости, могут заменять друг друга гораздо лучше, чем
это возможно в любом искусственно изготовленном коммутаторе. В наши дни мозг
сравнивают  с компьютером. Вероятно, некоторые  части мозга  и в  самом деле
работают  наподобие компьютера; и  если уж пользоваться таким сравнением, то
наш  мозг  --  самый  компактный,  самый  совершенный,  самый эффективный  и
наилучшим  образом самоконтролируемый компьютер, какой  мы  только  знаем во
Вселенной.
     Мозг заключен в верхней части черепа. Он отчасти разделен посередине, а
размером напоминает большой кокосовый орех. Спинной мозг имеет форму палки с
набалдашником  вверху.  Мозг  окружает  этот  набалдашник  и  связан  с  ним
миллионами нервных волокон.
     Часто задают вопрос, какая доля мозга в самом деле  используется  и без
какой  можно обойтись.  Случаются повреждения мозга  (до  рождения, во время
рождения или после рождения),  позволяющие нам ответить  на этот вопрос. При
таком повреждении пораженная часть мозга со временем  рассасывается, так что
ее замещает водянистая жидкость. Примечательно, что  в  таких случаях  очень
значительная часть  мозга  может быть разрушена, а  между тем человек и  его
друзья ничего не подозревают.
     В мозгу одного  человека было несколько крупных включений жидкости, так
что  от рождения у  него было лишь  около половины  мозговой  ткани.  Это не
помешало  ему  успешно закончить  среднюю  школу, и  в  то  время, когда  он
обратился  к  врачу,  он  благополучно  исполнял  обязанности  автомеханика.
Единственной причиной, побудившей  его обратиться  за  медицинской  помощью,
были  внезапно начавшиеся эпилептические судороги.  До этого ни сам  он,  ни
члены  его семьи не  подозревали какого-нибудь недостатка. Нечто необычайное
обнаружилось  лишь тогда,  когда  он  посетил  специалиста.  Найдя небольшие
неправильности в зрении и в развитии мышц, не мешавшие пациенту в его работе
и   поэтому   им   не  замеченные,   невропатолог   предпринял   специальное
рентгеновское обследование, обнаружившее дыры в мозгу больного.
     Некоторые  части  мозга  имеют специальное назначение, другие же  могут
постепенно  заменять друг  друга.  Если  рассасывается  одна  из специальных
частей, то индивид не способен  выполнять какую-либо из функций, связанных с
этой частью.  Если  исчезает  половина  задней  доли,  то  индивид не  видит
половины находящегося  перед ним и  оказывается односторонне слепым (это  не
значит, что он слеп,  например, на правый глаз:  слепа правая половина обоих
глаз). Если  рассасываются обе  стороны задней доли, то  он  почти полностью
слеп. В некоторых случаях, однако,  даже обязанности этих специальных частей
могут  перейти   к  другим  его  отделам.  Апоплексический  удар  вызывается
разрушением части мозга, управляющей определенными мышцами.  Если эта  часть
разрушена,  соответствующие   мышцы  становятся   жесткими  и  не  поддаются
управлению. Однако  после длительных упражнений  другие части  мозга  в ряде
случаев приучаются управлять этими мышцами, и некоторые из пораженных ударом
вновь приобретают власть над  своим телом. У механика,  о котором была  речь
выше, разрушенные части мозга большею частью не имели специальных функций, и
благодаря этому он мог вести обычный образ жизни.
     Причина,  по  которой  можно  обойтись  без  столь  значительной  части
мозговой  ткани, состоит в том, что мозг обычно действует как  одно целое. В
этом  отношении, как и во многом другом,  он работает совершенно иначе,  чем
телефонный коммутатор или компьютер. Если,  например, разрушить некоторые из
телефонных  коммутаторов Франции, то телефонное обслуживание  в  этой стране
уменьшится. Точно так же,  если вывести из строя какой-нибудь из  "барабанов
памяти" машины, переводящей с французского, то  соответственно уменьшится ее
способность переводить. Но если человек выучил французский язык, то это  его
знание нельзя частично уничтожить, уничтожив  какую-либо  специальную  часть
его мозга, потому  что  он  знает  французский  всем мозгом  в  целом,  а не
какой-нибудь   его  частью.   Нет  никакой  "шишки  языковых  способностей".
[Кажущимся  исключением  из  этого  правила  является  сложное  заболевание,
именуемое "афазией", на  котором мы  здесь не будем останавливаться.]  Можно
почти с уверенностью сказать, что отсутствие некоторых частей мозга не более
отражается на  знаниях, мышлении и других проявлениях психической жизни, чем
отсутствие  ноги.  И  в самом деле, в жизни часто случается, что  недостаток
ноги  вызывает больше симптомов со стороны психики, чем  недостаток мозговой
ткани.
     Мозг  следует  рассматривать как часть единой  энергетической  системы,
которой является человек. Если подойти к  нему с этой точки зрения, то можно
допустить,  что функции  мозга  не ограничиваются деятельностью, аналогичной
работе коммутатора или компьютера; можно предположить, что он является сверх
того  хранителем энергии. Имеются свидетельства, что мозг  и  в  самом  деле
выполняет такую  функцию. Вспомним, что кошка  с  удаленной  верхней  частью
мозга,  по-видимому,  не  способна  удержать какое-либо из  своих  чувств  и
приходит в ярость сразу же от  самого незначительного  раздражения.  Она  не
способна,  далее, хранить  в памяти происшедшее, а также  задерживать другие
реакции,  вроде  движения  ног, подвергнутых стимуляции. У человека с  целым
мозгом  способность  сохранять  психическую  энергию  развита очень  высоко.
Нормальные  взрослые  способны  сдерживать  свои  чувства в  ожидании  более
удобного  момента  для  их  выражения,  вместо того  чтобы часто приходить в
необузданную  ярость; они способны удерживать свои восприятия и впоследствии
вспоминать  их;  они  способны  сдержать желание  двигать ногами  в ответ на
стимулы, как это происходит в кресле у зубного врача.  Поведение таких людей
приводит  к  выводу,  что  их  способность  сдерживать  чувства  и  импульсы
уменьшается  по  сравнению с  прежней, когда мозг их  составлял  одно целое.
Человек, перенесший такую операцию, действует импульсивнее и часто проявляет
свои чувства скорее, чем до операции.
     Если предположить,  что  мозг  служит  хранилищем  энергии, то  удается
объяснить много явлений, с  других позиций  представляющихся  загадочными. С
этой точки зрения, мозг есть орган ожидания.
     Одна  из самых важных вещей в семейной  и общественной жизни и вообще в
отношениях  между  людьми  -- это  способность сдерживать  свою  энергию, не
впадая в  отчаяние, когда рассудок индивида подсказывает  ему, что  действие
разумно отложить. Если наше  предположение правильно, то именно  мозг хранит
вплоть  до  надлежащего момента  энергию, высвобождаемую железами  и другими
источниками;  таким  образом,  мозг   играет  свою  роль   в  предотвращении
глупостей,   которые   люди   могли  бы  совершать   просто   под  действием
накопившегося  напряжения.  Можно  даже  представить   себе,   что  мозг   в
повседневной жизни заряжается и разряжается наподобие живой батареи, как это
видно в "Истории о десятидолларовой затрещине".
     Мидас   Кинг  [Midas   King  --  "царь  Мидас";  здесь  и  далее  имена
стилизованы. (Прим. перев.)], владелец Олимпийского  консервного завода, был
толстым,  беспокойным, несколько раздражительным висцеротоником.  В  то лето
дела  на заводе  шли  вкривь и  вкось. Все работали на пределе выносливости,
персонал  часто   менялся,  то  и  дело  случались  ошибки,  временами  даже
серьезные. Каждый день был для мистера Кинга непрерывным рядом огорчений, но
он все  время пытался держать себя  в руках. И  вот он  обратился  к доктору
Трису   за  психиатрическим  лечением  по   поводу  повысившегося  кровяного
давления.
     Миссис  Кинг,  сопровождавшая  мужа,  рассказала  врачу о происшествии,
случившемся накануне вечером. Вернувшись домой  из  конторы, мистер Кинг вел
себя  довольно  спокойно до тех  пор,  пока  их  трехлетний малыш чем-то  не
провинился; и  тогда мистер Кинг со  страшной  силой треснул его  по голове.
Мистер  Кинг полагал, что  поступил справедливо, но жена сказала ему, что он
зашел  слишком уж далеко,  взяла  мальчика  на руки  и  успокоила его.  Гнев
мистера Кинга был вызван тем, что сын его разорвал в клочья бумажный доллар.
Теперь мистер Кинг раскаивался в своем поступке.
     "Кажется, я понимаю, что произошло,  -- сказал доктор Трис. --  Мальчик
порвал бумажку в один  доллар, но вместо того, чтобы наказать его на доллар,
вы дали ему десятидолларовую затрещину, не правда ли?"
     Мистер Кинг и его супруга нашли это описание правильным.
     "Вопрос  состоит  в  том,  --  сказал  далее  врач,  -- откуда  взялось
остальное раздражение, стоимостью в девять долларов?"
     "Ну конечно, он принес  его,  бедняжка, из  своей конторы", -- ответила
миссис  Кинг. "Эмоции  накопились у него в  конторе, а разрядились дома,  --
сказал  врач. -- Это продолжается  несколько лет, и теперь, после спокойного
уикенда, его  давление снижается уже не так легко, как прежде.  Значит, надо
подумать, как  уменьшить его раздражительность в течение  дня". Между тем он
размышлял:  "Что-то здесь  не в порядке.  Она его называет "бедняжкой"  даже
после того, как он ударил мальчика по голове. Первое, чем я должен заняться,
-- это не дать ему бить мальчика по голове. Вот так спокойный уикенд!"
     Заметим  попутно, что ребенок  точно так  же, как  преступник, знает по
опыту,  на  какое наказание  он должен  рассчитывать  за каждое определенное
злодеяние. В этих пределах он обычно принимает наказание, не затаивая злобы.
Но если его наказывают на десять долларов за однодолларовое преступление, то
у  него остается чувство обиды ценой в девять долларов, потому  что при всей
его неопытности он как-то догадывается, что его  делают козлом  отпущения за
чужие грехи, и обижается на такую несправедливость.
     На  этом примере  мы  видим,  какое  огромное  значение  имеет хранение
энергии и способ ее выдачи для правильной работы организма и для отношений с
другими людьми, на службе  и  дома. В памяти хранятся не только  чувства, но
также  знания  и опыт. Умственно отсталые люди менее способны к  такому виду
хранения, им трудно запомнить  некоторые вещи. Есть, таким образом, два вида
хранения.  Способность  человека  хранить  знания  непосредственно  никак не
связана  с  его  способностью  хранить  чувства.  По этой  причине некоторые
"способные"  люди плохо  ведут  себя  по отношению к другим,  и  это отчасти
объясняет, почему медленно соображающие люди могут ладить  с другими людьми.
Мы восхищаемся человеком  за его  способности,  но любим его за свойственный
ему  способ проявлять свои чувства. Тот,  кто  хочет развить свою  личность,
должен, следовательно, решить, желает ли он развить одну из  ее сторон,  или
же обе вместе. Если он развивает лишь способность сохранять в памяти образы,
то  он  будет,  возможно,  вызывать  восхищение,  но  не  обязательно  будет
нравиться. Если же он хочет не только восхищения, но и привязанности, то ему
полезно  развить в  себе способность хранить свои чувства  и  выражать их  в
приемлемой форме.
     То  и другое относится к психике, телесным же органом,  непосредственно
исполняющи