дальше,
придерживаясь берега ручья в надежде, что он приведет к озеру. Эта надежда
оправдалась:  хотя луг становился все болотистее,  но  вдоль ручья удалось
пройти,  и  вскоре перед глазами открылась площадь воды до полукилометра в
диаметре, окаймленная зеленью камышей. Большие кувшинки расстилали по воде
свои листья вперемешку с  мелкими листьями водяного ореха (Trapa nalans) -
растения,  почти вымершего на Земле,  а  здесь существовавшего в изобилии.
Дно  озера,   покрытое  водорослями,  медленно  уходило  вглубь,  и  среди
подводной зелени сновали жуки и  плавали стайки мелкой рыбешки.  Дальше на
озере плавали утки,  гуси и  чайки,  а  всплески в  разных местах выдавали
присутствие более крупной рыбы.  Полуденное солнце, прорываясь через тучи,
освещало косыми лучами эту мирную картину обильной жизни,  невероятную для
подобной широты.
     - Ручей-то ведь течет не в озеро, а из озера, - заметил Горюнов.
     - Что же из этого следует?
     - А следует то,  что воды котловины должны иметь какой-нибудь выход в
море, то есть кольцо гор должно быть где-нибудь разорвано донизу.
     - Допустим, что так.
     - Нам важно выяснить это. Снеговые сугробы, по которым мы спустились,
за  лето сильно понизятся,  и  по  ним  уже нельзя будет подняться наверх.
Стало быть, только разрыв в горах даст нам возможность выйти из котловины.
     - Но его может и не быть,  -  сказал Ордин.  -  Вода может стекать по
подземному каналу.  В потоках лавы такие каналы бывают нередко.  Вспомните
дельфинов Гавайских островов из курса геологии.
     - Это что такое? - спросил Костяков.
     - Это  длинные туннели в  потоках лавы,  которые тянутся от  морского
берега вглубь.  Во время прилива вода заполняет их и  выбивается фонтанами
через трещины. Отсюда и название.
     - Неправильное,  потому что  дельфины не  пускают фонтанов воды,  как
киты,  а только разбрызгивают воду, играя, - заметил Горюнов. - Но для нас
отсутствие разрыва будет  неприятно -  придется ждать  конца  зимы,  когда
сугробы опять нарастут.
     - Ну что же,  зимовка на Земле Санникова входила в  наши планы,  если
окажется возможной. А теперь ясно, что зимовать здесь можно.
     В  это  время Горохов,  не  спускавший глаз с  озера,  прервал беседу
восклицанием:
     - Смотрите-ка, что там творится! Какое-то чудище из воды лезет!
     На  середине  вода  медленно вздувалась большим  плоским  бугром  или
пузырем.  Вдруг этот пузырь лопнул,  и  из него вырвался клуб белого пара,
быстро рассеявшийся в  воздухе.  По всему озеру от этого места разбежались
круговые волны, и плавающие птицы покачивались на них.
     - Уж  не  кит  ли  живет  в  глубине  или  другой  крупный  зверь?  -
предположил Горохов.
     - Киты в  пресной воде не  живут,  -  заметил Горюнов.  -  Но  что за
причина этого явления?
     В  это время Ордин вынул из футляра термометр и  погрузил его в воду.
Горохов  рассмеялся -  настолько бессмысленным показался ему  этот  способ
узнать, кто живет в озере.
     - Представьте себе,  вода  имеет  двадцать  пять  градусов  тепла  по
Цельсию! - воскликнул Ордин.
     - Ранней весной под  этой  широтой -  и  двадцать пять градусов!  Это
непостижимо! - сказал Костяков. - Вы не ошиблись ли десятка на два?
     - Смерьте сами, если не верите.
     - Но как же объяснить это?
     - Очевидно,  озеро имеет подземный приток горячей воды  или,  скорее,
даже пара,  судя по тому,  что мы только что видели.  А  это согласуется с
моим  предположением,  что  котловина -  дно  кратера  старого вулкана,  в
глубине которого еще сохранилось достаточно тепла,  выделяющегося время от
времени по трещинам.
     - Нужно подождать, не повторится ли это явление, - сказал Горюнов.
     - Подождем.  А пока я скажу, что если таких озер здесь много, то одна
из причин теплого климата Земли Санникова найдена.
     Круговые волны успокоились, и озеро снова стало гладким, как зеркало.
Все с интересом смотрели на него в ожидании. Горюнов держал в руке часы.
     Через  тридцать две  минуты после  первого вздутия вода  снова начала
подниматься пузырем,  который достиг  примерно двух  метров вышины,  после
чего лопнул с выделением пара.
     - Ваше объяснение,  очевидно, правильно! - сказал Горюнов. - Мы имеем
периодическое выделение пара, или горячего воздуха, из недр Земли, которое
непосредственно и через воду озера согревает котловину.
     - А  озер  мы  видели целый ряд,  рассматривая котловину с  высоты ее
окраин.
     - Я все-таки смекаю, что это кит пущает фонтан, - заявил Горохов, для
которого явления вулканизма были непонятны.
     - Ну  как  же  мог  кит пробраться в  озеро,  Никита?  Не  мог же  он
перелезть через эти горы.
     - А как попали сюда носороги,  быки и лошади, которые не могут лазить
по отвесным обрывам? - спросил Костяков.
     - Вы  плохо  знаете  геологическую историю Новосибирских островов,  -
возразил Ордин.  - В начале четвертичного периода они составляли еще часть
материка Сибири,  и  тогда этот вулкан,  очевидно уже  потухший,  мог быть
заселен  животными;   потом  произошли  разломы,  и  значительные  площади
опустились на дно моря,  а остальные превратились в острова. Животным путь
спасения на материк был отрезан и в связи с ухудшением климата они вымерли
на всех островах, кроме Земли Санникова, благодаря ее теплой почве.
     - Но это не объясняет, как спустились крупные животные в эту яму!
     - Во-первых,  в  то время могли существовать более глубокие разрывы в
стенках кратера, позже завалившиеся. Во-вторых, мы видели только небольшую
часть окраины,  и  где-нибудь дальше на  севере может быть более или менее
удобный вход.
     - Я теперь не сомневаюсь, что мы откроем здесь еще много неожиданного
и интересного,  -  сказал Горюнов.  -  И я очень рад,  что деньги, которые
старый академик дал  нам  так  доверчиво,  не  истрачены напрасно и  наука
получит такой ценный дар - рассадник вымерших животных.
     - А может быть, и людей, - прибавил Ордин.
     - Жаль только,  что наша экспедиция так мало подготовлена для научных
наблюдений.  Мы  не  можем  заменить опытных  ученых  и,  наверно,  многое
прозеваем.
     - Что  же  делать!  Мы  открыли эту  чудесную землю  и  путь  к  ней.
Академия,   конечно,   снарядит  большую  экспедицию  из   ученых   разных
специальностей, а мы будем их проводниками.
     За  время  разговора среди  озера  вновь  поднялся водяной  бугор,  и
явление повторилось в точности.
     - В  этот раз я заметил точно время,  -  сказал Ордин.  -  Промежуток
ровно тридцать три минуты.
     - Но  как же рыбы и  птицы живут в  горячей воде?  -  поинтересовался
Горохов.
     - А  вы обратили внимание,  что птицы не подплывают к середине озера?
Вероятно,  вода становится слишком горячей вблизи места извержения,  и они
ее избегают.
     - И рыба тоже не держится там, а в стороне ей простора достаточно.
     Налюбовавшись вдоволь озером,  пошли  дальше,  обогнув поляну ближе к
опушке.  В  одном месте наткнулись на  ту  же  семейку носорогов,  которая
промчалась через  их стоянку;  папаша и  мамаша,  задрав головы,  объедали
молодые побеги в кустах,  помахивая от удовольствия хвостиками,  а детеныш
то пощипывал траву, то резвился, делая неуклюжие прыжки, на которые нельзя
было смотреть без  смеха;  казалось,  что это прыгает порядочная бочка,  к
которой  ради  шутки  прилеплены четыре  толстых столбика.  Притаившись за
кустами,  путешественники долго  любовались  на  эту  семейную  идиллию  и
увековечили ее  на  фотографической пластинке.  Только Горохов взглянул на
семью  более  прозаическими глазами,  хотя  и  смеялся,  глядя  на  прыжки
носорожонка:  он  соображал,  сколько пудов сала  можно было бы  добыть из
этого <бочонка> и  сколько хороших прочных ремней для  нарт  можно было бы
нарезать из его кожи.
     Он  уже  схватился за  ружье,  чтобы  осуществить свои  хозяйственные
соображения, и Горюнов едва успел остановить его, шепнув:
     - С  ума  сошел,  Никита!  Старики растопчут нас,  если мы  тронем их
детеныша! С этими зверями шутки плохи.
     Осторожно обогнув по  лесу носорогов,  вышли на  тропу,  пересекавшую
следующую лесную площадь;  деревья поднимались здесь уже до десяти метров,
а  густой подлесок не позволял подвигаться вперед без затруднений и  шума.
Тропа  представляла опасность встречи  с  каким-нибудь  крупным зверем  и,
наученные опытом, путешественники держали ружья наготове, а вперед пустили
Крота, который привык к безлесной тундре севера Сибири и в лесу не решался
шнырять по чаще и отделяться от людей.
     В лесу было много жизни.  Кроме разных мелких птиц,  видели рябчиков,
посвистывавших на  ветках;  пестрых соек,  перекликавшихся друг с  другом;
сорок, перелетавших с дерева на дерево и трещавших без умолку; слышны были
голоса  дроздов и  других  певчих  птичек.  Шорохи  в  кустах обнаруживали
присутствие каких-то мелких млекопитающих. За одним поворотом, когда тропа
показалась по  прямой линии впереди,  увидели вдали темную массу какого-то
крупного хищника,  по-видимому медведя,  который  медленно шел  навстречу,
обнюхивая землю. Заметив людей, он круто свернул с тропы и скрылся в чаще.
     - Этих мишек здесь, видно, немало шатается, - заметил Горохов.
     - Но только как будто трусливые, - сказал Костяков.
     - На какого нападешь! Если голодный, полезет и на человека.
     - Нужно принять за  правило держать в  половине наших ружей патроны с
разрывной пулей на всякий случай, - заявил Горюнов.
     В  этот раз  лес  тянулся без  перерыва километра два;  за  ним снова
оказалась поляна с ручьем,  окаймленным довольно крупными тополями, ивами,
кустами черемухи,  боярки,  шиповника,  из которых раздавался многоголосый
птичий хор.  Вдоль ручья добрались до озера, которое было еще больше и без
топких берегов.
     - А  что,  это озеро тоже пузырится,  интересно бы знать?  -  спросил
Ордин.
     - Присядем, отдохнем и посмотрим.
     Так и  сделали и  посидели с  четверть часа,  наблюдая птиц в  разных
местах; частые всплески обнаруживали обилие рыбы.
     - Ну и благодать здесь,  а не жизнь!  -  восхищался Горохов.  -  Дичи
всякой, рыб - сколько хочешь, не то что на нашей бедной тундре!
     - Теперь понятно,  почему перелетные птицы стремятся сюда,  не  боясь
перелета через льды и снега океана: здесь им приволье, - сказал Горюнов.
     - Странно,  что  не  все слетаются сюда,  а  многие остаются по  всей
северной тундре.
     - При перелетах птицы руководятся только инстинктом,  передаваемым из
поколения в поколение,  - пояснил Горюнов. - Сюда летят только те, которые
родились здесь,  а те,  которые родились в тундре, остаются там и не летят
дальше на север, хотя видят, что другие улетают.
     - Да,  кабы  птицы были  умнее,  нам  в  тундре плохо стало бы  жить.
Пролетная птица и  ленные гуси нас часто спасают от голодания,  когда улов
рыбы или промысел зверя плохой, - сказал Горохов.
     - Замечено,  что местами птицы не  летят по  прямой линии,  а  делают
большой крюк только потому,  что так летали их  предки,  огибая местности,
неудобные для спуска на  отдых,  например покрытые ледниками или сплошными
лесами, которые вырублены.
     В  это время среди озера вода медленно начала подниматься бугром,  но
не  одним,  а  двумя -  на  некотором расстоянии друг от друга.  Оба бугра
выпустили по клубу пара и осели.
     - Нужно    подождать   следующего   извержения,    чтобы   определить
периодичность, - предложил Ордин.
     - Что ж, подождем, а пока сварим чай.
     Выбрали  удобное место,  развели огонь  и  повесили чайник.  Горохов,
захватив  двустволку,  стал  подкрадываться к  стайке  уток,  плававших по
соседству вблизи  берега.  Вскоре  раздался выстрел,  после  которого утки
взлетели,  оставив двух  на  месте.  Но  затем послышался второй выстрел и
вслед за ним крик Горохова:
     - Скорее сюда, помогите!
     Все трое, схватив ружья, побежали к месту происшествия, но тростник и
кусты задержали их немного,  и  когда они добрались,  то увидели Горохова,
лежащего на брюхе возле воды, по которой расходились большие круги, словно
туда только что погрузилось крупное тело.
     - Что такое? В чем дело?
     - Эх,  опоздали,  милые!  -  огорченно сказал Горохов,  поднимаясь на
ноги. - Она ушла!
     - Кто она? Рыба, что ли?
     - Нерпа, настоящая нерпа! - со вздохом ответил промышленник.
     - Не может быть!  - заявил Костяков. - В пресной воде нерпа не живет.
Это, вероятно, была речная выдра.
     - Ну вот еще что скажете!  -  возмутился якут. - Мало я добыл нерп на
своем веку!
     - Где же она была?
     - Вон здесь,  между кочками. Когда я пальнул в уток, она приподнялась
из травы и глядит на меня,  словно очумелая. Я не утерпел и утиным зарядом
в  нее бухнул.  Она завертелась -  я  к ней,  навалился и заревел вам.  Да
покуда вы бежали,  она вырвалась из рук -  скользкий зверь ведь, не за что
уцепиться.
     - Что же, большая она была?
     - Нет, поменьше наших: может быть, молоденькая.
     - Как же очутилась нерпа в озере? - недоумевал Костяков. - Не верится
мне все-таки.
     - Вы ошибаетесь, Павел Николаевич! - сказал Ордин. - Вспомните, что в
Байкале,  тоже пресном, водится особый вид нерпы, Phoca sibirica. Говорят,
что она живет и  в  озере Орон,  составляющем расширение реки Витима между
двумя его порогами. А здесь, так близко от Ледовитого моря, ее присутствие
еще более понятно.
     - Но как она могла проникнуть в это сравнительно маленькое озеро?
     - Это  доказывает что  озера  Санниковой Земли  прежде были  больше и
имели более свободное сообщение с  морем.  В  то  время нерпы и  забрались
сюда; может быть, вся эта земля представляла морской залив и имела соленую
воду,  а  затем отделилась,  и  залив,  превращенный в  озеро,  постепенно
опреснился,  так  что  нерпы  мало-помалу,  может  быть  в  течение  целых
поколений, приспособлялись к пресной воде.
     Вернувшись к чайнику,  который уже кипел, путешественники вскоре были
свидетелями вторичного извержения пара в центре озера. Промежуток оказался
в сорок минут.
     После чая, огибая озеро по самому берегу, путешественники убедились в
правдивости слов Горохова.
     В  одном  месте они  увидели высунувшуюся из  воды  голову небольшого
тюленя,  который глядел на  людей  своими бархатными круглыми глазами.  Но
собаки,  узнав хорошо им знакомого зверя,  представлявшего лакомую добычу,
бросились  с  громким  лаем  к  берегу,  и  тюлень,  презрительно фыркнув,
скрылся.
     - Ваша правда, Никита, это, конечно, нерпа! - сознался Костяков.


                         Первые признаки человека

     За поляной снова начался лес,  в котором опять шли по звериной тропе,
пустив собак вперед.
     Среди леса вдруг послышался отчаянный лай последних.  Приблизившись с
ружьями наготове,  путешественники увидели,  что  собаки  остановили целый
табун лошадей,  бежавших,  очевидно,  к озеру на водопой.  Собаки,  поджав
хвосты,  лаяли и  визжали,  а лошади смотрели с изумлением на этих храбрых
карликов, осмелившихся загородить им дорогу.
     Они били копытами землю, храпели, но не решались двинуться вперед.
     - Ну что нам делать? - недоумевал Костяков. - Путь загорожен.
     - Придется стрелять, - предложил Горохов.
     - Но только не пулей!  -  заявил Горюнов.  -  Мяса у  нас достаточно.
Стоят они неудобно,  и раненый вожак бросится на нас, а за ним весь табун.
Стреляйте утиной дробью - она щелкнет по всем ближайшим и испугает их.
     Гром  выстрела,  прокатившийся по  узкому зеленому коридору тропы,  и
мелкая   дробь,   осыпавшая  передних   лошадей,   произвели  удивительный
переполох.
     Дикое   ржание   огласило   воздух,   лошади   взвивались  на   дыбы,
поворачиваясь в  тесноте,  опрокидывая друг друга и  ломая кусты и молодые
деревья по  бокам  тропинки.  Сплоченной массой  табун  наконец повернул и
помчался обратно.
     - Теперь можно идти спокойно -  никого не встретим в лесу,  -  сказал
Ордин.
     Дикая скачка табуна действительно распугала не только животных,  но и
птиц,  которые  на  некоторое время  замолкли.  Беспрепятственно дошли  до
следующей  поляны,   на   которой  внимание  немедленно  привлек  к   себе
снежно-белый холм,  возвышавшийся в центре и резко выделявшийся на зеленом
фоне луга и леса.
     - Вот те раз, какой большой сугроб! - воскликнул Горохов.
     - Скорее наледь, не успевшая растаять, - поправил Горюнов.
     - Разве тарыны бывают такие высокие? - спросил Костяков.
     - Нет,  не  бывают.  Разве что  это  наледь очень сильного источника,
образовавшегося вокруг его устья.
     - Тогда что же это такое?
     Миновав луг,  путешественники убедились,  что  холм возвышается среди
небольшого озера,  так  что  предположение,  что  это  наледь или  сугроб,
отпадало.  Вблизи холм представлялся в  виде поднимавшихся друг над другом
уступов,  и в бинокль можно было рассмотреть, что по ним струйками стекает
вода.
     С недоумением все рассматривали это странное возвышение, как вдруг из
его вершины со свистом и шипением вырвался фонтан,  сопровождаемый клубами
пара;  он  поднялся метров  на  десять  и  рассыпался дождем  по  уступам.
Интересное  явление  продолжалось не  более  одной  минуты,  по  истечении
которой холм принял прежний вид и только слегка дымился.
     - Теперь все  понятно!  Это гейзер -  горячий периодический источник,
какие часто бывают в вулканических областях Земли, - сказал Ордин.
     - Вы правы,  а  холм -  отложение кремнистого туфа,  осаждающегося из
выбрасываемой воды, пока она стекает по уступам.
     Смерили температуру воды  в  озере  -  она  оказалась 35  градусов по
Цельсию, и опущенной руке казалась горячей.
     - Вот почему на озере не видно птицы, - сказал Костяков.
     - Вероятно, нет и рыбы: всплесков нигде не видно, - прибавил Ордин.
     Но  озеро не  было совершенно безжизненным.  На  дне  его  были видны
странные  красноватые водоросли,  между  которыми сновали  массами  мелкие
ракообразные,  очевидно чувствовавшие себя  прекрасно в  теплой  воде.  Но
высшим животным она была не по вкусу -  несколько уток, севших на озеро, с
испуганным кряканьем снова поднялись, едва только коснулись воды.
     - А не пора ли нам подумать о ночлеге? - спросил Горюнов.
     - Да,  солнце уже собирается сесть за горы,  а впечатлений мы за день
получили довольно, - согласился Ордин.
     - И нужно выбрать удобное место,  защищенное от хищников,  - прибавил
Костяков.
     - Такое место мы не найдем,  -  разве влезем на дерево и будем спать,
сидя на ветках, как птицы, что едва ли будет приятно.
     - Я думаю,  что нужно спать не в лесу, а на чистом месте и поочередно
караулить, - заявил Горохов.
     - Конечно,  и  все  время  поддерживать огонь,  который пугает хищных
зверей, - сказал Горюнов.
     Так  как  возле  озера  топлива  не  было,  то  прошли  вдоль  ручья,
вытекавшего из  него,  к  опушке  леса,  вблизи  которой расположились под
одиноким тополем.  Засветло нарубили дров  на  всю  ночь  и  разложили два
костра; в промежутке между кострами и легли после ужина, разделив время на
двухчасовые дежурства.  Ночь  прошла не  совсем спокойно:  по  временам то
ближе, то дальше раздавались разные звуки - мычание быков, ржание лошадей,
рев носорогов, крики сов, а собаки отзывались на них ворчанием или лаем. С
полночи  туман  начал  окутывать  поляну,   и  свет  луны  на  ущербе  еле
пробивался;  туман медленно полз на юг,  по временам разрываясь, и луна на
несколько минут  ярко  озаряла поляну,  а  белый  холм  среди озера иногда
казался  плавающим  в  молочном  море.  Его  извержения повторялись каждые
двадцать минут  и  также  нарушали тишину легким свистом и  шумом падающей
воды.
     На  рассвете подул  довольно сильный северный ветер,  и  туман быстро
рассеялся.  Солнце,  поднявшееся над восточной окраиной котловины, имевшей
вид черного острозубчатого хребта с  полосами снега по уступам и морщина