лежал снег и только кое-где чернели проталины.
     Женщины,  никогда не  видевшие окрестностей земли,  на  которой жили,
поднявшись наверх,  пришли в  ужас от ледяной и снеговой пустыни,  которая
предстала перед ними  во  всем  своем удручающем величии,  и  жалели белых
людей, которые живут среди снега большую часть года.
     - Поэтому вы такие белые, - решили они.
     - Ну как,  Аннуир,  ты пойдешь со мной туда,  на юг,  когда я уйду из
вашей земли? - спросил Ордин.
     Аннуир энергично потрясла головой:
     - Нет,  там слишком холодно, снег и лед, и больше ничего. Смотри, там
у нас лето, тепло, а здесь зима.
     - Тогда я уйду без тебя, и ты останешься вдовой.
     - Нет,  ты  тоже не  уйдешь!  Вы  все останетесь с  нами,  так сказал
Амнундак. И вы обещали...
     Наверху пробыли недолго;  довольно резкий ветерок,  веявший с ледяных
полей, казался  легко  одетым  женщинам  очень холодным.  И они были рады,
когда очутились внизу у костра,  вокруг которого провели и  ночь.  За  эту
экскурсию  к  снегам  женщины  были  вознаграждены  бусами  и зеркальцами,
которые путешественники разыскали в своей клади, оставленной на базе.
     В  этот раз  забрали из  нее и  все подобные вещи,  взятые на  случай
встречи с  онкилонами,  чтобы раздарить их  на  стойбище Амнундака;  бусы,
зеркальца, иголки, блестящие пуговицы, яркие ленты, медные кольца и серьги
с  фальшивыми камнями и  коралловое ожерелье для  жены  вождя  должны были
возбудить восторг онкилонок,  а  несколько ножей,  топор и  ручная пила  -
удовлетворить  мужчин  и  побудить  Амнундака  дать  надежный  конвой  для
экскурсии в глубь земли вампу.
     Вернувшись в стойбище,  прожили еще дня три и убедили Амнундака после
долгих разговоров согласиться на их экскурсию в северную часть котловины.
     - Хотя ваши молнии поражают наверняка и птиц,  и зверей,  и людей,  -
сказал он,  -  но  вампу очень хитры и  могут напасть на вас из засады или
ночью среди тумана. Поэтому я дам вам в спутники двенадцать лучших молодых
воинов,  которые будут охранять ваш  сон,  нести ваши  вещи и  разведывать
безопасную дорогу.
     На  следующий день отряд из  семнадцати человек,  хорошо вооруженных,
отправился в  путь.  Аннуир упросила Ордина взять  и  ее  с  собой и  тоже
вооружилась копьем и  луком со стрелами,  несмотря на насмешки онкилонов и
запугивание женщин.  Но ей хотелось видеть новые местности,  а Ордин думал
приучить ее к путешествиям, чтобы потом увезти с собой на материк; она ему
очень нравилась и со своей стороны горячо полюбила его.
     В первый день дошли до разоренного вампу стойбища.  Землянка была уже
восстановлена,  и  жизнь  брала  свое:  женщины хлопотали,  дети  шалили и
резвились,  не  видно было только стариков и  старух,  истребленных вампу.
Переночевав у  стойбища,  пошли дальше прямо на  север.  Поляны с  озерами
чередовались с лесами,  но последние постепенно становились менее густыми,
а  диких животных встречали меньше.  На  ночлег остановились на  поляне на
берегу озера, которое в центре вскипало бугром через каждые десять минут и
имело  такую  теплую  воду,  что  путешественникам захотелось основательно
помыться.   Пока  воины  разводили  костер  и   резали  мясо  для   ужина,
путешественники отошли немного от лагеря,  быстро разделись и  бросились в
воду.  Плеск  воды  обратил на  себя  внимание воинов,  которые вскочили в
ужасе.  Хотя  они  не  питали  такого отвращения к  воде,  как,  например,
монголы, которые не мылись никогда, но, подобно другим народам Севера, где
вода слишком холодна,  они  не  знали купанья.  Поэтому они подумали,  что
белые колдуны, порученные их попечению, хотят скрыться из земли онкилонов,
превратившись в рыб или тюленей.
     - Анну,  смотри, твой муж и другие колдуны сейчас исчезнут - они ушли
в озеро! - вскричал один.
     Аннуир,  занятая также стряпней, вскочила и побежала к берегу, за ней
- все  онкилоны.  Путешественники были уже в  воде и  плавали,  видны были
только их головы.
     - Вот они уже превратились в нерпу!  Смотрите,  смотрите!  -  кричали
собравшиеся на берегу.
     Но Аннуир,  уже немного цивилизовавшаяся  и  кое-что  знавшая,  после
первого  испуга  успокоилась - она узнала лицо Ордина и стала смеяться над
онкилонами.  Впрочем,  последним  пришлось  удивиться  еще  больше.  Когда
путешественники  вылезли  на берег и,  растирая себе тело и голову,  стали
покрываться чем-то белым,  похожим на снег,  воины,  не имевшие понятия  о
мыле, были поражены.
     - Вот смотрите, на этих колдунах вода замерзает и переходит в снег! -
говорили они друг другу.
     Опять  Аннуир,   которая  уже  узнала  употребление  мыла,  объяснила
онкилонам, в чем дело. Но они успокоились, только когда белые люди оделись
и вернулись к костру,  где все воины исподтишка внимательно осматривали их
- нет ли какой перемены.
     Пока  все  ужинали,  Аннуир,  захватив мыло,  тоже побежала купаться,
отойдя подальше от лагеря.  Не умея плавать,  она не пошла далеко в воду и
мылилась у  самого берега.  Когда она вернулась,  все воины подняли ее  на
смех.
     - Ты натерлась снегом,  чтобы стать белой, как твой муж! Не побоялась
полезть в  воду,  где  водяной дух мог схватить тебя за  ноги и  утащить в
глубину.  Но ты осталась такой же черной, как была! - так подсмеивались ее
соплеменники.
     Аннуир потом призналась Ордину,  что в воде ей было ужасно жутко:  ей
все время  казалось,  что вот-вот кто-то схватит ее за ноги и утащит.  Как
все онкилоны,  она верила в существование злых духов,  живущих в  воде,  в
лесах,  в  пещерах,  в  духов  тумана  и метели.  И только желание во всем
подражать ему заставило ее полезть в воду.
     - В  другой раз я  пойду в  озеро вместе с  тобой.  Но  ты должен мне
показать, как ты делаешь, чтобы плавать как нерпа, - заявила она.
     Во время ночлега два воина поочередно держали караул вместе с  Кротом
и  Белухой,   которые  уже  подружились  с  онкилонами,   получая  от  них
полуобглоданные кости  и  обрезки мяса.  Бдительность собак стала цениться
воинами,  которые выражали сожаление,  что их предки не захватили с  собой
несколько подобных животных.
     - Отчего бы им не поймать и приручить волчат? - спросил Горохов.
     - Волк никогда не становится ручным,  -  пояснил ему Горюнов. - Разве
что поймать волчицу и скрестить ее с нашими псами.  У нас,  к сожалению, в
своре нет сук.
     Онкилоны отнеслись с недоверием к этому предложению,  но сказали, что
поймать волка не так трудно.
     Еще день прошел в пути на север.  Леса становились все ниже и редели,
трава на  полянах была менее густая;  быки и  лошади попадались не часто и
были  очень  осторожны  -  очевидно,  преследования вампу  выучили  их  не
доверять человеку.  Зато  чаще попадались носороги,  которые сами наводили
ужас на вампу и не боялись копий и дубин.
     Под вечер перед выходом на одну поляну разведчики,  шедшие с собаками
впереди,  остановили отряд известием,  что появились вампу.  Спрятавшись в
кустах опушки, стали наблюдать.
     На  поляне  паслось несколько быков;  один  стоял  немного поодаль и,
очевидно, дремал, пережевывая жвачку.
     Сзади по траве к нему медленно ползли пять или шесть вампу.
     Подползши шагов на двадцать к быку,  передний вампу быстро поднялся и
пустил одно за другим два копья;  остальные,  вскочив,  забегали с  боков,
подняв копья и  готовясь к  нападению.  Одно из  копий попало в  крестец и
врезалось в кожу; бык взревел от испуга и боли и, заметив врагов, бросился
на них, опустив голову и выставив вперед свои громадные рога; вампу успели
вовремя отскочить, и животное пронеслось мимо, получив еще по одному удару
копьем  в  каждый  бок;   но  кремневые  наконечники,  очевидно,  недалеко
проникали  сквозь  толстую  шкуру,  так  как  копья  сейчас  же  выпадали.
Рассвирепевший бык повернул кругом,  неожиданно настиг одного из охотников
и  взмахом головы подбросил его  довольно высоко;  но  другие вампу  снова
метнули копья и отвлекли внимание быка от упавшего человека.
     Увидев,  что на него нападают с  разных сторон,  бык предпочел искать
спасения в  бегстве  и  помчался по  поляне  вслед  за  остальными.  Вампу
пустились за  ним,  но,  несмотря  на  быстроту  своих  ног,  сразу  стали
отставать.  Несколько брошенных вслед  копий  не  произвели впечатления на
мчавшееся во весь дух животное.
     - Не удалась им охота!  -  сказал Горюнов. - Теперь подстрелим быка у
них на глазах, но, конечно, не для них.
     Бык бежал теперь шагах в  двухстах от наблюдателей,  а четыре вампу -
шагах  в  тридцати позади:  пятый остался на  месте своего падений.  Вампу
бежали  огромными  шагами,   сильно  наклонив  корпус  вперед;   их  космы
развевались по ветру;  у  каждого в руках осталось только одно копье.  Они
надеялись,  что от потери крови бык ослабеет и даст себя догнать.  И вдруг
он на полном ходу рухнул на землю.
     В  пылу погони вампу или не слышали выстрела,  или не поняли,  в  чем
дело.  Издавая  рев  торжества,  они  подбежали  к  животному и  принялись
исполнять вокруг него свой танец победы.
     - Придется попугать их, - сказал Ордин. - Иначе мяса нам не видать.
     - Да и  вообще нужно очистить себе дорогу дальше на север и заставить
их улепетывать к пещерам.
     Горохов  поднял  берданку и  выстрелил.  Вампу  сначала  оцепенели на
месте,  но  потом,  испуская вопли  ужаса,  помчались обратно  по  поляне;
поднялся и  помятый быком  и,  хромая,  поплелся вслед за  ними.  Онкилоны
немедленно выскочили на поляну и издали свой военный клич, чтобы выстрел в
представлении вампу соединился с этим кличем в одно событие.
     - Будем ночевать здесь!  -  заявил Горюнов.  -  Ужин готов,  вампу не
посмеют вернуться.
     Пока онкилоны потрошили быка,  путешественники разыскали среди поляны
озерко,  скорее прудок,  не имевший стока,  с  чуть тепловатой водой;  его
берега отвесно уходили вглубь,  и оно казалось очень глубоким.  Возле него
расположились на ночлег,  принесли к  нему пласты мяса,  оставив лишнее на
поживу орлам  и  волкам.  Запылал костер,  и  все  занялись приготовлением
ужина.  Ордин  пошел  с  котелком к  озерку;  чтобы  зачерпнуть воды,  ему
пришлось лечь на землю - так низок был уровень озерка. И вот, опуская руку
с котелком,  он заметил, что вода как будто поднимается навстречу; он стал
медленно поднимать котелок -  вода следовала за ним,  словно притягиваемая
магнитом.
     Выше  и  выше  поднималась вода и  наконец сравнялась с  поверхностью
брега.
     - Вода выступает из озера! - воскликнул Ордин, вскакивая на ноги.
     На  этот возглас все сбежались к  берегу и  с  удивлением смотрели на
переполненное до краев озерко.
     - Надо собирать вещи и уходить дальше, - заявил Костяков.
     Онкилоны начали шептаться и  с  суеверным ужасом смотрели на  воду  в
ожидании,  что  из  нее покажется голова какого-нибудь чудовища.  На  лице
Аннуир отражался попеременно страх и смех,  так как, взглядывая на Ордина,
она заметила,  что он улыбается. Она уже усвоила мысль, что белые люди все
знают, все могут и ничего не боятся.
     Но  прежде чем онкилоны приняли решение бежать,  вода в  озерке стала
медленно понижаться и  через  несколько минут  заняла свой  первоначальный
уровень. Горохов облегченно вздохнул.
     - Ушел, ушел обратно вглубь, испугался, видно! - промолвил он.
     Ордин,  Горюнов и Костяков рассмеялись -  они догадались, что это был
новый вид озер с  подземным питанием:  на дне его,  очевидно,  было жерло,
уходившее далеко вглубь и заполненное водой;  время от времени пары и газы
поднимали воду вверх,  а затем находили себе выход по какой-нибудь боковой
трещине,  не вырываясь из воды,  как в  других озерах;  в  результате вода
понижалась.  Оставалось  проследить  периодичность  этого  явления,  чтобы
убедиться в правильности объяснения. Ордин вынул часы.
     - Теперь я понимаю,  как животные пользуются этим озером для водопоя,
- сказал Горюнов. - Они выжидают, пока вода не поднимется до краев.
     - Да, а я недоумевал при виде обрывистых берегов и отсутствия спусков
к воде, вытоптанных животными, - подтвердил Ордин.
     - А  иной зверь,  пожалуй,  не успеет напиться,  глядь -  вода у него
из-под носа ушла! Поди дожидайся, пока она поднимется.
     Ждать действительно пришлось долго:  успели сварить и  сжарить ужин и
съесть его,  когда  вода  опять  постепенно стала подниматься;  промежуток
оказался равным почти часу.
     Едва солнце успело скрыться за завесу паров северной части котловины,
как оттуда надвинулся густой туман,  и сразу стало почти темно. Но на ночь
дрова были запасены,  и у костра было светло и тепло. Беседовали об озерах
этой  странной земли с  их  периодическими извержениями,  которые онкилоны
объясняли игрой водяных духов.  Они сообщили,  что в северной стороне есть
долина Тысячи Дымов, где из земли повсюду идет дым и где земля так горяча,
что жжет ноги через обувь.  Они сами не бывали там,  но слышали об этом от
стариков,  которые  в  молодости участвовали в  большом набеге  на  вампу,
предпринятом дедом Амнундака.
     В этой долине вампу прежде проводили зиму.
     Разговор  был  прерван  протяжным воем,  донесшимся из  леса;  собаки
ответили на него яростным лаем.
     - Волки близко - почуяли падаль, - сказал Горохов.
     - А вот и случай поймать волчицу или двух, - предложил Горюнов.
     Онкилоны заявили, что это нетрудно, что они в зимние ночи охотятся на
волков, тревожащих оленьи стада, облавой с огнем. Для поимки волчицы у них
оказалась сеть,  сплетенная из  тонких ремешков и  употребляемая для ловли
ленных гусей.  Стали готовиться к облаве.  Из кучи топлива, заготовленного
на ночь,  выбрали смолистые стволы сухих молодых лиственниц,  разломали их
на куски в  полметра длиной и привязали к копьям;  такие факелы изготовили
для всех участников и  положили на костер.  За это время волки собрались у
остатков быка,  откуда доносилось ворчанье,  визг,  хруст костей,  - свора
хищников пировала, пользуясь мглой.
     Когда  факелы разгорелись,  онкилоны и  путешественники с  факелами в
одной руке,  копьем или ружьем в другой бегом окружили место пира и затем,
наклонив факелы вперед,  почти до земли,  и размахивая ими вправо и влево,
стали сходиться к центру,  где были волки,  окруженные огненным движущимся
кругом.  Вскоре сквозь туман  можно было  разглядеть кучу  серых хищников,
столпившихся  у   трупа;   поджав  хвосты,   оскалив  зубы,   они  стояли,
растерявшись,   не  видя  лазейки  для  бегства  в   колеблющемся  и   все
приближающемся страшном кольце. Звери завыли, начали метаться, прыгая друг
на  друга,  и,  наконец,  обезумев,  бросились по  два и  по три в  разные
стороны.
     Но уйти удалось немногим:  онкилоны ловко подкалывали их копьями или,
ударив факелом по морде,  отгоняли назад.  Воин,  имевший сеть,  накрыл ею
волчицу,  пытавшуюся прорваться,  -  она  сразу  запуталась и  повалилась.
Оставшиеся в  живых волки вернулись к  трупу и,  дрожа,  прижавшись друг к
другу,   щелкая  зубами,  уже  не  пытались  бежать;  несколько  выстрелов
покончили с ними. Подняв факелы, онкилоны теперь добивали волков, лежавших
в  разных местах;  среди  раненых нашли  еще  волчицу,  накрыли ей  голову
одеждой и, связав все четыре ноги вместе, унесли, подвесив на копье.
     Подобрав  всех  волков,  которых  оказалось одиннадцать,  вернулись к
костру и занялись сниманием шкур.
     Для  каждой из  пойманных волчиц вбили в  землю три колышка,  к  двум
притянули ремнями передние и задние ноги, к третьему шею, так что животное
не  могло достать зубами ни  один  ремень.  После этой  оригинальной охоты
улеглись спать вокруг костра, оставив, по обыкновению, караульных, которые
должны были присматривать за  волчицами и  охранять их от Крота и  Белухи;
последние долго  не  могли  успокоиться,  выражая  желание расправиться со
своими беспомощными врагами.


                           Долина Тысячи Дымов

     За утренней едой среди густого тумана обсуждали вопрос,  как увести с
собой волчиц:  одни предлагали нести их поочередно на плечах,  другие -  в
носилках,  устроенных из шкуры убитого быка. Всего проще было заставить их
бежать на  собственных ногах,  но  не  было ни цепи,  ни проволоки,  чтобы
сделать повод, который был бы недоступен их острым зубам.
     Наконец  догадались:  сделали широкие кожаные ошейники и  намордники;
ошейники привязали к  концам шомпола от  берданки Горохова.  Таким образом
волчицы шли рядом,  как быки в ярме; один онкилон вел их за ремень, другой
подгонял сзади.  Сначала звери упирались всеми четырьмя ногами,  ложились;
но после того как на них пустили собак, которые стали покусывать их сзади,
они смирились и поплелись, поджав хвосты, за людьми.
     Как только туман поредел,  пошли на север. Растительность становилась
все  более  чахлой,  попадались целые  полосы  засохшего низкорослого,  но
старого леса;  на полянах площадки редкой травы перемежались с  совершенно
голыми,  почва которых представляла выветрившийся базальт. Через несколько
километров встретили  расселину в  почве,  над  которой  поднимался легкий
дымок.
     Ордин, наклонившись, приложил руку к трещине, но быстро отдернул ее -
так  горяч был  воздух,  выходивший из  глубины.  Чем  дальше,  тем больше
встречалось таких расселин и  воздух становился горячее;  путешественникам
казалось,  что  они попали в  хорошо натопленную баню,  тем более что пары
застилали всю  окрестность подобно  легкому  туману.  Онкилоны  давно  уже
сбросили  свои  куртки  и   шли  обнаженные  до  пояса;   не  выдержали  и
путешественники и последовали их примеру. Наконец и Аннуир спустила с себя
кофту-панталоны и  осталась в одном пояске,  заявив с некоторым смущением,
что жарко, как в жилище, когда горит хороший огонь.
     Участок более густого тумана привлек к себе внимание:  оказалось, что
среди него из нескольких отверстий вырываются клубы пара с  легким свистом
или тяжелым дыханием.
     - Вот уже настоящие фумаролы!* - воскликнул Ордин.
     _______________
          * Ф у м а р о л ы  представляют  струи  газов  и  водяных паров,
     выделяющихся на склонах и в окрестности действующих вулканов, а также
     из застывающих потоков лавы, нередко и в кратерах потухших вулканов.

     Чем дальше,  тем больше становилось этих отверстий,  рассеянных среди
голой бугроватой поверхности черной лавы.  Казалось, что вся земля тлеет в
глубине и дымит; теплота почвы чувствовалась уже через обувь.
     Когда  прошли  километр,  другой по  такой  местности и  остановились
передохнуть и  оглянуться,  то  нельзя было  не  удивиться представившейся
картине.  Со  всех сторон то  тут,  то там из почвы вырывались клубы пара,
поднимавшиеся в  спокойном  воздухе  курчавыми  колоннами вверх,  где  под
косыми лучами солнца играли обрывки радуг.  Можно было подумать, что дымят
бесчисленные трубы  невидимого города в  ясный  и  тихий морозный день.  В
промежутках между  белыми колоннами на  западе,  севере и  востоке чернели
высокие обрывы окраин котловины,  которые отстояли здесь уже только в пяти
- шести километрах.  То тут, то там показывались очертания острых вершин с
полосами или пятнами снега,  ярко блестевшими под лучами солнца. Эти белые
снега и  белые столбы с  одной стороны,  черные обрывы и черная почва -  с
другой представляли редкое сочетание двух противоположных цветов.
     Тишина   нарушалась  нередко   то   резким   свистом,   то   гудением
какого-нибудь отверстия.
     - Черная дымящаяся пустыня! - воскликнул Горюнов.
     - Вот она, долина Тысячи Дымов! - сказал Ордин.
     - Обиталище злых духов,  - заявил старший из онкилонов. - Это дымятся
их костры в подземных пещерах.
     С разными чувствами созерцали эту редкую картину люди отряда: белые -
с  интересом,  смуглые -  с  суеверной тревогой.  Более широкий столб пара
впереди привлек внимание.  Когда приблизились к  нему,  оказалось,  что он
подним