ался из  озерка  диаметром всего  метров  в  шесть,  в  котором вода
клокотала, словно в большом котле.
     Горюнов достал из  котомки кусок сырого мяса,  привязал его  к  концу
ремешка  и  спустил  в  воду.  Подбрасываемое струями  кипящей воды,  мясо
вертелось, ныряло и в несколько минут сварилось.
     - Прекрасное место для ночлега!  - заметил Ордин. - Нет дров, но есть
готовый котел, в котором можно сварить ужин и взять кипятку для чая.
     На  дальнейшем пути  на  север  встретили еще  несколько кипящих озер
разной,  но небольшой величины.  Самые маленькие -  в  один -  два метра в
диаметре -  кипели спокойно,  выделяя много мелких пузырей; большие кипели
бурно, и вся поверхность их волновалась, вздымаясь ключами то тут, то там.
Обратили внимание,  что  отвесные стенки  над  поверхностью воды  и  почва
вокруг озер кое-где были покрыты белым налетом,  словно снегом.  Последний
возле кипящей воды казался бессмыслицей.  Наскребли пробу этого налета,  и
оказалось, что это какая-то соль, очень едкая и неприятная на вкус.
     - Но если выделяется соль,  вода тоже должна быть соленой и не годной
для чая, - заметил Горюнов.
     Попробовали воду  -  она  оказалась не  совсем пресной,  но  все-таки
годной для питья.
     Пробираясь  между  кипящими  озерками  и  дымящими  расселинами,  уже
недалеко  от  окраины  котловины наткнулись на  большую  плоскую  впадину,
диаметром сотни в две шагов и глубиной метров в пятнадцать - двадцать.
     Дно плавно изгибалось,  так что напоминало большую чашу,  но  воды не
было.  Всматриваясь через легкую дымку, стлавшуюся по дну, заметили, что в
расселинах почвы то  тут,  то там вспыхивают синие огоньки.  Ордин захотел
осмотреть их  поближе и  спустился вниз,  но  через несколько шагов быстро
повернул обратно,  зажимая нос и рот.  Он сказал,  что начал задыхаться от
паров серы и хлора, заполнявших горячий, как в печке, воздух
     В  бинокль можно было  различить,  что  на  черной почве дна  повсюду
желтеют и  белеют  полосами и  пятнами густые  налеты,  очевидно,  серы  и
нашатыря.
     - Ну,  Павел Николаевич, - сказал Ордин Костякову, когда отдышался, -
теперь  и   вы  не  станете  отрицать,   что  Земля  Санникова  -   кратер
колоссального вулкана, еще не вполне потухшего.
     - Конечно.  Эти базальтовые обрывы со всех сторон,  гейзеры и озера с
пузырями -  на юге, кипящие озера и фумаролы - на севере, эта ядовитая яма
- все это не оставляет ни малейшего сомнения, - подтвердил Горюнов.
     - Но  ведь  онкилоны живут здесь четыреста лет,  а  вампу и  животные
гораздо дольше.  В  южной половине густая растительность -  следовательно,
вулкан давно уже не действовал, - возразил Костяков.
     - Несомненно;  но  ясно  также,  что  он  прекращал свою деятельность
постепенно с юга к северу,  потому что признаки здесь гораздо ярче.  Может
быть,  в  то время,  когда вампу уже населяли южную часть,  в северной еще
выливалась лава.
     - Онкилоны этого уже не  застали,  -  подтвердил Ордин.  -  Они знают
только о дыме <подземных духов>.
     - А  не  может ли  вулкан в  один прекрасный день проснуться от своей
долгой спячки и натворить беды? - спросил Горюнов
     - Вполне  возможно.  Потухшими в  полном смысле слова  можно  считать
только вулканы,  не действовавшие целые геологические периоды и  уже более
или менее разрушенные.  За все прочие поручиться нельзя,  и  их правильнее
называть заснувшими,  потому что они могут проснуться.  Мы  знаем примеры,
когда   вулканы,   считавшиеся  потухшими,   вдруг  начинали  действовать.
Вспомните Везувий,  в  кратере которого,  заросшем густым лесом,  спасался
Спартак, предводитель восставших рабов. Никто не считал эту гору вулканом,
о  ее  деятельности  не  сохранилось  даже  преданий.  И вдруг в семьдесят
девятом году нашей эры она проснулась и уничтожила Геркуланум и Помпею и с
тех пор действует до наших дней.
     - А  Лысая гора на  Мартинике,  -  вспомнил Горюнов.  -  До  половины
восемнадцатого века она спала,  и  туземцы ничего не  знали о  ее  прошлой
деятельности.  Потом стала просыпаться, но просыпалась полтораста лет, еле
подавая  признаки жизни,  и  только  в  начале  двадцатого века  произвела
страшное извержение,  в  несколько минут погубившее целый город Сен-Пьер и
тридцать тысяч жизней.
     - И таких примеров можно привести еще много из обеих Америк, Зондских
островов, Камчатки, - прибавил Ордин.
     - Пробуждение этого  вулкана  было  бы  бедствием  для  онкилонов,  -
заметил Костяков.
     - Смотря по  тому,  как  и  где  возобновится деятельность.  Если она
ограничится северной частью  котловины,  которая и  теперь бесплодна и  не
населена,  и  если будет не  сильна,  онкилоны будут спокойно существовать
недалеко от  вулкана.  Но  если извержения начнутся в  южной части,  можно
ждать самого худшего.
     - Мне кажется,  -  ответил Ордин,  -  что это обилие фумарол, кипящих
озер,  гейзеров  в  котловине показывает,  что  вулканическая деятельность
может возобновиться не сегодня-завтра -  словом, в любое время, хотя такое
состояние котловины тянется уже сотни лет,  по  словам онкилонов.  Но ведь
они  очень редко посещают эту местность,  и  показания их  ненадежны.  Тут
нужно правильное наблюдение.
     - Ну,  будем  надеяться,  что  при  нас  ничего не  случится и  Земля
Санникова с ее живыми окаменелостями просуществует еще столетия, - пожелал
Горюнов.
     Обогнув удушливую впадину,  путники вскоре дошли до  северной окраины
котловины,   представлявшей  тот  же  отвесный  или  уступчатый  обрыв  из
базальта,  как и в других местах;  он поднимался, на взгляд, не меньше чем
на тысячу  метров.  Вследствие  полного  отсутствия  растительности,  даже
лишаев, этот  край  производил  еще   более   мрачное   впечатление.   Но,
оглядевшись  кругом,  наблюдатель оказывался перед еще более поразительной
картиной: на небольшом расстоянии от подножия черной стены тянулась  белая
стена  долины Тысячи Дымов,  в которую сливались издали столбы паров;  эта
стена не была неподвижна,  а слегка волновалась,  клубилась,  и под лучами
низкого солнца на ее волнистом гребне то тут,  то там переливались радуги,
перемещаясь с места на место.
     В  одном месте длинная белая полоса у подножия черной стены привлекла
к себе внимание путников.
     - Странно,  неужели  это  снег,  свалившийся  сверху?  -  предположил
Горюнов.
     - Нет,  это не снег,  а выход какой-то белой горной породы,  - сказал
Ордин,  взглянув в бинокль. - И она вся изрыта ямами, словно ее грызли. Уж
не тут ли вампу добывают себе кремни?
     Поспешили к  этому месту.  И  оказалось,  что  здесь базальт лежит на
снежно-белом рыхлом мраморе,  выступавшем на  три -  четыре метра над дном
котловины на протяжении двух -  трех сотен метров. В мраморе были рассеяны
то порознь, то гнездами и прослойками черные, серые и грязно-белые кремни;
последние и  добывались вампу,  которые наконечниками копий или  скребками
источили весь обрыв мрамора.
     - Ну вот и открытие,  которое было нужно нам,  чтобы определить время
образования вулкана,  -  сказал Ордин,  обследовав белую стену.  - Я нашел
несколько,   хотя  и   плохих,   окаменелостей,   показывающих,   что  это
верхнемеловая  толща.   Следовательно,   вулкан   образовался  не   раньше
третичного периода,  когда на севере Сибири в  разных местах изливались те
же базальты. Нужно поискать еще - не найдутся ли получше.
     С  этими словами Ордин залез в  одну из  более глубоких ниш  обрыва и
стал работать молотком;  остальные рылись в кучах белого песка, насыпанных
у  подножия;  даже онкилоны приняли участие в  поисках,  когда им показали
одну из  найденных раковин и  объяснили,  что  это такое.  Но  вот молоток
перестал стучать, и вскоре Ордин вылез из ниши и сказал:
     - А знаете,  в глубине тут идет здоровая работа. Соблюдайте тишину и,
приложив ухо к обрыву, слушайте. Всего лучше, конечно, в глубине ниши, где
я был.
     Горюнов и  Костяков полезли в  нишу и  прижались ухом к  стенке.  Они
услышали  доносившиеся  из   глубины   земли   то   короткие,   то   более
продолжительные удары,  словно там,  где-то  далеко,  шла  работа огромных
кузниц;  казалось,  что тяжелыми молотами бьют по твердому металлу. Порода
слегка дрожала,  и  можно было  видеть,  как  от  белой стены по  временам
отрывались отдельные кристаллы известкового шпата, составлявшего мрамор.
     - Здорово работают там внизу! - сказал Горюнов, вылезши из ниши.
     - Не пора ли нам удирать отсюда подобру-поздорову? - спросил Костяков
с тревогой в голосе.
     - Вы  думаете,   что  это  признак  скорого  пробуждения  вулкана?  -
засмеялся Ордин.  -  Если  бы  мы  бывали здесь  раньше и  этих  звуков не
слышали,   это   действительно  было   бы   признаком  усиления  подземной
деятельности.  Но даже и в таком случае бояться нечего - пробуждение может
продолжаться дни, недели, месяцы и годы.
     - И даже столетия, как у Лысой горы! - прибавил Горюнов.
     Онкилоны,  узнав, о чем говорят чужестранцы, полезли один за другим в
нишу и  выходили оттуда встревоженные.  Теперь они были убеждены более чем
когда-либо,   что  здесь,  под  землею,  обитают  злые  духи.  Эти  удары,
содрогание стены,  огоньки во впадине, тысячи дымов, кипящие озера, полное
отсутствие растительности -  все в совокупности до того пугало их, что они
стали настойчиво просить, чтобы до ночи уйти из этой страшной местности.
     Было  уже  поздно,  солнце  скрылось за  высоким северным обрывом,  и
густая тень легла на эту часть котловины. Кроме того, с запада надвигалась
большая черная туча,  а  туман должен был  стать здесь особенно густым.  В
тумане и  сумерках легко было потерять дорогу и  попасть в расселину или в
кипящее озеро.
     Действительно, едва успели отойти на километр от обрыва, как все небо
покрылось тучами и пошел мелкий дождь;  вся местность окуталась туманом от
многочисленных  испарений,  охлаждаемых  дождем;  стало  совсем  темно,  и
волей-неволей  пришлось остановиться по  соседству со  зловещей впадиной и
возле кипящего озерка,  дававшего возможность сварить хоть ужин и чай, так
как топлива никакого не было.  Спокойствие чужестранцев подействовало и на
онкилонов,  и все,  лежа на берегу озера,  спускали на ремешках или концах
копий куски мяса в  воду,  но  говорили только шепотом.  Горохов догадался
даже  сварить суп;  он  положил мясо  в  котелок,  прибавил соли и  крупы,
зачерпнул воды и  погрузил котелок до половины в  озерко.  Навар получился
недурной,  и,  главное,  мясо сварилось в соленой воде и было вкуснее, чем
куски, варившиеся прямо в озерке. Чай также оказался достаточно вкусным.
     После ужина онкилоны,  сбившись в  тесную кучу и  укрывшись от  дождя
щитами,  заснули,  выставив караул. Для чужестранцев они устроили шалаш из
бычьей шкуры и  копий.  Но  последним захотелось посмотреть ночью на  огни
впадины,  и они потихоньку,  не будя никого,  направились к ней. Благодаря
теплу,  исходившему из  глубины,  над  впадиной  не  было  тумана,  и  она
представляла  черную  яму,   дно   которой  было   изборождено  в   разных
направлениях линиями  синих  огоньков,  местами  перебегавших с  места  на
место,  то потухавших,  то загоравшихся и  представлявших очень странное и
занимательное зрелище.
     Чтобы лучше видеть,  все четверо прилегли на  землю у  края впадины и
вдруг почувствовали резкие удары - земля, задрожала под ними.
     - Землетрясение! - воскликнул Костяков, вскакивая.
     Но  ему  пришлось снова  лечь,  так  как  устоять на  ногах  не  было
возможности -  почва колебалась слишком сильно.  Слышался глухой гул, а во
впадине огни дрожали и то потухали совсем, то опять вспыхивали. Со стороны
окраины котловины доносился грохот:  в  разных местах отрывались и  падали
глыбы  камня.  Все  эти  звуки  в  темноте  и  тумане  производили  жуткое
впечатление.
     Со   стороны  лагеря,   отстоявшего  в   какой-нибудь  сотне   шагов,
послышались крики  ужаса,  вопли Аннуир,  проснувшейся и  заметившей,  что
Ордин и  другие белые люди исчезли.  Онкилоны подумали,  что белые колдуны
бросили их в  стране ужаса и  скрылись навсегда.  Собаки и волчицы подняли
вой, аккомпанируя  людям,  и  концерт  получился  адский.  Суеверные  люди
совершенно растерялись и не знали, что предпринять.
     Когда  колебания  почвы  ослабели  и   можно  было  встать  на  ноги,
путешественники поспешили к  лагерю,  который  легко  было  найти  даже  в
абсолютной тьме  по  доносившимся крикам.  Появление белых сразу успокоило
всех,  и,  когда Горюнов объяснил,  куда они ходили,  онкилонам стало даже
немного стыдно.  Аннуир повисла на шее Ордина и  спрятала заплаканное лицо
на его   груди.   Это   происшествие  разогнало  у  всех  сон.  И  Горюнов
воспользовался   случаем,   чтобы   расспросить   онкилонов,   бывали   ли
землетрясения  раньше.  Оказалось,  что  это  явление им знакомо;  иногда,
обычно в зимнее время,  они замечали,  что  земля  слегка  дрожит,  бревна
землянок поскрипывают и на головы через щели сыплется земля.
     - Ну вот и сейчас то же самое! - сказал Горюнов.
     - Нет,  не то же самое! - возразили онкилоны. - Никогда не было того,
чтобы земля так  качалась,  что нельзя устоять на  ногах.  Поэтому мы  так
испугались,  а  когда увидели,  что вы  исчезли,  мы подумали,  что вы нас
бросили в этом ужасном месте и что подземные духи, которые колеблют землю,
сейчас выскочат из трещин и увлекут нас в подземное царство.
     Колебания почвы больше не повторились,  и путешественники вернулись в
свой  шатер,  который пришлось восстановить.  От  первого же  толчка копья
покосились и шкура упала на Аннуир, разбудила и перепугала ее. Онкилоны же
не  решились  ложиться  спать;  отсутствие костра  усиливало их  суеверный
страх,  кроме того,  над южной частью котловины разразилась гроза -  очень
редкое  явление  на  Земле  Санникова;  там  ослепительно сверкали молнии,
гремел  гром,  многократно  повторяемый  отражением  от  высоких  обрывов.
Сбившись в кучу,  храбрые воины бормотали заклинания, пока не стало совсем
светло благодаря очистившемуся небу и  ветру,  разогнавшему туман.  Только
тогда они заснули.


                                Боги вампу

     Отсутствие тумана  в  это  утро,  довольно прохладное после  дождя  и
вследствие  ветра,  позволило  пуститься  в  обратный  путь  раньше,  чему
онкилоны были особенно рады. Но перед тем пришлось еще раз воспользоваться
кипящим озером, чтобы сварить мясо и подкрепиться на дальнюю дорогу. Перед
тем как уйти,  онкилоны бросили несколько кусков мяса в  озеро и  три раза
поклонились ему.
     - Воины  благодарят подземных духов  за  то,  что  они  ночью  только
попугали, но не причинили зла, - пояснила Аннуир.
     Не  останавливаясь у  знакомых уже  озер и  трещин,  отряд к  полудню
миновал долину Тысячи Дымов, и, когда началась первая растительность, лица
онкилонов  совершенно  преобразились,   стали  такими  же  приветливыми  и
веселыми,  какими были всегда. Видно было, что, сопровождая чужеземцев, по
приказу вождя,  в  страшную долину,  они  принесли большую жертву и  ждали
самого худшего.  Но им пришлось принести и  другую жертву:  войдя в полосу
леса,  эти чужеземцы вздумали воспользоваться случаем и проникнуть еще раз
в  страну вампу,  чтобы посмотреть тех странных животных <с пятой ногой на
голове>,  которым вампу поклонялись.  По расспросам,  эти животные обитали
где-то поблизости от страшной долины.
     Волей-неволей  отряд  повернул на  юго-восток;  выслали  вперед  трех
разведчиков с  собаками.  Снова  потянулись  знакомые  картины:  поляны  с
озерами и  более или  менее широкие полосы леса,  который становился опять
выше   и   гуще.   Километров  через  шесть  разведчики  остановили  отряд
сообщением,  что на ближайшей поляне пасутся <боги>.  Пробираясь осторожно
по опушке леса,  подошли к месту,  ближайшему к животным. В сотне шагов от
края леса видны были четыре крупных зверя,  в которых нетрудно было узнать
представителей  рода  слонов.   Под  лучами  послеобеденного  солнца  они,
наевшись,  предавались отдыху,  стоя неподвижно,  опустив хоботы и изредка
только  взмахивая короткими хвостами  или  пошевеливая большими ушами.  Их
тело  было покрыто довольно длинной,  но  редкой шерстью красновато-бурого
цвета.  Два  были побольше,  два  поменьше;  последние особенно отличались
размерами бивней,  которые были  короткие и  торчали прямо,  тогда  как  у
взрослых сильно загибались концами вверх и затем внутрь.
     - Нет сомнения, что это мамонты, - сказал Горюнов.
     - Хотелось бы посмотреть,  как бегают эти чудовища на воле,  - сказал
Костяков.  - Все мы видели слонов только в тесной загородке зоологического
сада, где бегать негде.
     - Это, конечно, интересно! Но как заставить их бегать?
     - Я думаю, что они испугаются выстрелов.
     - Сомнительно,  потому что они не знакомы с  действием огнестрельного
оружия.  И,  кроме того,  мы можем привлечь внимание караульщиков, которые
живут где-нибудь поблизости.
     - Ну,  вампу испугаются выстрелов больше, чем мамонты, потому что они
уже знакомы с их действием.
     - Тише,   легки   на   помине!   -   сказал   Горюнов,   указывая  на
противоположную опушку.
     Оттуда вышли на  поляну двое рослых вампу и  один мальчик с  какой-то
ношей за плечами.  Приблизившись к  мамонтам,  они опустили ношу на землю,
затем стали сами на колени и  несколько раз поклонились животным до земли.
Мамонты при их приближении очнулись от дремоты,  подошли к  вампу и начали
размахивать хоботами  и  издавать  звуки,  напоминавшие громкое  хрюканье.
Кончив  поклоны,   вампу  развернули  свою   ношу,   оказавшуюся  шкурами,
наполненными  какими-то  корешками;   они  разложили  их  на  траве  перед
мамонтами,  которые немедленно начали схватывать хоботами по два и  по три
корешка сразу и отправлять их в свою пасть. Оказалось, что один из вампу -
женщина;  она  развернула свою ношу перед двумя молодыми мамонтами,  тогда
как мужчина и мальчик угощали старых. Животные скоро покончили с корешками
и  громким хрюканьем требовали еще,  протягивая хоботы к вампу;  последние
возобновили свои поклоны и вдруг,  захватив шкуры, пустились бежать во всю
мочь к  опушке.  Тут Костикову удалось увидеть то,  что он желал:  мамонты
тяжелой рысью побежали вслед за вампу,  вытянув и  завернув хоботы крючком
наверх, растопырив уши и подняв хвостики. Но это, по-видимому, была просто
благодарность за  угощение,  потому что они могли бы догнать и  растоптать
вампу,  если  бы  захотели;  между тем  они  проводили последних только до
опушки, а затем степенно повернули назад, издавая трубные звуки.
     Весь отряд с  интересом следил за этой сценой кормления и поклонения.
Но   когда  вампу  скрылись,   онкилоны  начали  просить  путешественников
застрелить одного из мамонтов,  толстая шкура которого высоко ценилась ими
как  лучший материал для  щитов,  а  бивни  -  как  такой же  материал для
наконечников копий и  стрел и  для  ножей.  Добывать мамонта им  случалось
крайне  редко:  вампу  охраняли своих  богов,  поэтому  устроить охоту  на
последних удавалось только во  время больших войн с  вампу,  да и  в  этом
случае старые животные были  мало  уязвимы для  копий и  стрел и  успевали
убегать.  Теперь можно было воспользоваться случаем - и руках чужестранцев
были страшные, смертоносные молнии.
     Ордин поддержал просьбу онкилонов - ему хотелось рассмотреть животное
вблизи и измерить его.
     Костяков вспомнил прочитанные в  детстве сведения,  что  хобот  слона
очень лакомое блюдо, и также присоединился к просящим.
     - Но вампу будут мстить нам за убийство бога,  -  возразил Горюнов. -
Караульщики соберут всю орду, которая нападет на нас.
     - Я думаю,  что они, услышав выстрелы, убегут подальше. Но ради науки
и  чтобы угодить нашим верным спутникам,  можно даже рискнуть,  -  ответил
Ордин.
     - Этого  колосса  разрывной  пуле