т
родились, черными и помрут.
   - Зато жить теперь будут, как белые,  а  это  -  главное,  -  возразил,
улыбаясь, Бербанк.
   Семейный обед в Касл-Хаусе прошел в этот день особенно весело. Бербанки
чувствовали себя  счастливыми  и  с  надеждой  смотрели  на  будущее.  Еще
несколько дней - и спокойствие Флориды обеспечено. Никаких  дурных  вестей
из Джэксонвилла не приходило. Возможно, что поведение Джемса  Бербанка  на
суде  произвело  на   большую   часть   тамошних   жителей   благоприятное
впечатление.
   В Касл-Хаусе  обедал  а  этот  день  и  Пэрри,  которому  волей-неволей
приходилось принимать участие в событии,  помешать  которому  он  не  мог.
Управляющий сидел за столом против того самого старика негра,  который  от
имени освобожденных  благодарил  Бербанка.  Джемс  Бербанк  позвал  своего
вольноотпущенника на обед, чтобы показать ему и  его  собратьям,  что  для
хозяина Кэмдлес-Бея освобождение негров не пустые слова.
   Сквозь открытые окна в столовую долетали веселые крики ликующих негров.
Весь парк сверкал иллюминацией. Разноцветные огни горели в  разных  местах
плантации. В  середине  обеда  явилась  депутация  от  вольноотпущенных  и
поднесла "мисс Ди Бербанк из Кэмдлес-Бея"  великолепнейший  букет  цветов,
несомненно лучший из тех, которые ей приходилось получать до сих  пор.  Не
было конца-изъявлениям благодарности и восторженным излияниям.
   Обед окончился. Бербанки из столовой  перешли  в  холл  перед  тем  как
разойтись на ночь по своим комнатам.  Казалось  бы,  день,  ознаменованный
столь радостным событием, должен был в радости  и  закончиться.  К  восьми
часам на плантации водворилась тишина и  спокойствие,  которые  ничто  как
будто  бы  не  должно  было  нарушить.  Но  вдруг  под  окнами  Касл-Хауса
послышались какие-то голоса.
   Джемс Бербанк встал и пошел отворить дверь.
   Несколько человек, громко разговаривая, дожидались у входа.
   - Что случилось? - опросил Бербанк.
   - Мистер Бербанк, -  отвечал  один  из  помощников  управляющего,  -  у
пристани остановилась лодка.
   - Откуда она прибыла?
   - С того берега.
   - А кто в ней?
   - Курьер джэксонвиллского магистрата.
   - Что ему нужно?
   - Он желает вас видеть. Вы разрешите ему выйти на берег?
   - Разумеется!
   Миссис Бербанк подошла к мужу, а Алиса поспешила  к  окну.  Стэннард  и
Кэррол направились к дверям. Зерма встала со своего места, схватив за руку
маленькую Ди. У всех явилось предчувствие чего-то недоброго.
   Помощник управляющего пошел на пристань и через четверть часа  вернулся
в сопровождении приехавшего из Джэксонвилла курьера.
   На курьере был мундир местной милиции. Его ввели в холл, и он  спросил,
может ли он видеть Джемса Бербанка.
   - Это я, - отозвался Бербанк. - Зачем я вам нужен?
   - Я должен вручить вам пакет.
   Курьер подал Бербанку большой конверт с печатью.
   Сломав печать и развернув бумагу, Джемс Бербанк прочел следующее:

   "Вновь избранный магистрат  города  Джэксонвилла  постановляет:  всякий
невольник, освобожденный вопреки установленному в  Южных  штатах  порядку,
подлежит немедленному изгнанию из Флориды.
   Постановление это должно быть выполнено в течение сорока восьми  часов;
в случае невыполнения - будет применена сила.
   Джэксонвилл, 28 февраля 1862 года.
   Тексар".

   Итак, законные власти в городе уже свергнуты, и там хозяйничают  теперь
Тексар и его приспешники.
   - Какой будет ответ? - спросил курьер.
   - Никакого, - отвечал Джемс Бербанк.
   Курьер ушел, и лодка отвезла его обратно в Джэксонвилл.
   Стало быть,  согласно  приказанию  негодяя-испанца,  бывшие  невольники
Бербанка подлежали изгнанию  из  графства.  Они  изгонялись  с  территории
Флориды только потому, что стали свободными! И Джемсу Бербанку  предстояло
лишиться  преданных  слуг,  на  которых  он  мог   положиться,   если   бы
понадобилось защищать плантацию.
   - Быть свободною на таких условиях! - вскричала Зерма. - Да ни  за  что
на свете! Не нужно мне и свободы,  если  так.  Нет,  хозяин,  лучше  уж  я
останусь невольницей, только бы мне не разлучаться с вами!
   И с  этими  словами  Зерма,  схватив  свой  документ  об  освобождении,
разорвала его на клочки и упала к ногам Джемса Бербанка.



9. ОЖИДАНИЕ

   Таковы  были  ближайшие  последствия  великодушного  порыва,   которому
поддался Джемс Бербанк, освободивший своих  рабов,  не  дожидаясь  прихода
армии федералистов.
   Теперь в городе, да и во всем графстве власть перешла в руки Тексара  и
его приспешников.
   Эти грубые и жестокие по натуре люди пустят сейчас в ход самое  гнусное
насилие, прибегнут к безудержному произволу. Испанцу не  удалось,  правда,
засадить Бербанка в тюрьму, подтвердить фактами свое обвинение он не смог,
но цели своей он тем не менее достиг: большая часть населения Джэксонвилла
оказалась враждебно настроенной  против  городских  властей,  отказавшихся
арестовать владельца Кэмдлес-Бея, и Тексар этим воспользовался. Когда  суд
оправдал владельца плантации, противника рабства,  северянина,  который  в
пику большинству заявил  о  желании  освободить  своих  рабов,  -  Тексар,
взбунтовав толпу бродяг и проходимцев, поднял в городе мятеж.  Он  сместил
городские власти и, посадив на их место  самых  ярых  своих  приверженцев,
образовал  из  них  комитет,  в   котором   жители   штата,   испанцы   по
происхождению,  делили  власть  с  городскими  подонками;   он   заручился
поддержкой милиции, которую давно уже обхаживал и которая всегда ладила  с
самой  разнузданной  чернью.  Теперь  судьба  обитателей  всего   графства
оказалась в его руках.
   Надо сказать, что поступок Джемса Бербанка пришелся далеко не по  вкусу
большинству землевладельцев, имевших плантации  по  реке  Сент-Джонс.  Они
боялись,  что  их  негры  тоже,  чего  доброго,  потребуют   освобождения.
Большинство  плантаторов,  сторонников  рабовладения,  негодуя  на  победы
северян, решили бороться с ними и, видя, как  сопротивляются  федералистам
другие южные штаты, вообразили, что и Флорида может противиться  вторжению
федеральных войск. Поэтому  многие  поспешили  теперь  стать  под  знамена
Джефферсона Дэвиса, хотя до  тех  пор  относились  довольно  равнодушно  к
вопросу,  из-за  которого  разгорелась  война.  Сейчас  они  готовы   были
поддержать  мятежников,  вступивших  в  борьбу  с  правительством  Авраама
Линкольна.
   Немудрено,  что  при  подобных   обстоятельствах   Тексар,   играя   на
настроениях жителей штата, отстаивавших свои материальные интересы,  сумел
добиться большой силы, хотя лично он далеко  не  пользовался  общественным
уважением. Как бы то ни было, но теперь он был у власти, которую собирался
применить не столько для сопротивления  северянам  и  борьбы  с  флотилией
Дюпона, сколько для достижения своих низких и преступных целей.
   Вот почему - из мести к семье Бербанков - первым  его  действием  после
захвата власти было уже известное нам распоряжение: изгнать в сорок восемь
часов из графства Дьювал всех освобожденных невольников.
   - Я ограждаю этой мерой интересы землевладельцев, - говорил он.  -  Они
должны одобрить мое постановление. Если вольноотпущенные будут изгнаны, то
у негров во всей Флориде пропадет всякая  охота  бунтовать  для  получения
свободы.
   Большинство джэксонвиллцев приветствовало принятую Тексаром меру,  хотя
она и была совершенно беззаконной. Да, беззаконной, несправедливой,  ничем
не оправдываемой! Джемс Бербанк был вправе освободить  своих  рабов.  Этим
правом он всегда мог воспользоваться даже и тогда, когда не начиналась еще
междоусобная война: права этого никто не мог  у  него  отнять.  Подписывая
свое распоряжение, Тексар действовал вопреки правосудию и законности.
   Распоряжение Тексара лишало Кэмдлес-Бей  его  естественных  защитников,
чего в сущности только и добивался испанец.
   Все в Касл-Хаусе это прекрасно  понимали  и  в  глубине  души  начинали
жалеть, что Джемс Бербанк поторопился и не дождался  более  благоприятного
момента. Но с другой стороны разве мог он откладывать, когда, обвиненный в
том, что слова его расходятся с делом, он возмутился и  дал  в  зале  суда
торжественное обещание освободить своих негров?
   А теперь Бербанк и его близкие  попали  в  очень  опасное  положение  и
должны были немедленно решить, как из него выйти.
   В тот же вечер в Касл-Хаусе обсуждался вопрос,  не  лучше  ли  было  бы
отменить освобождение негров? Нет, это ни к чему.  Ведь  Тексар  этим  все
равно не удовлетворится. Впрочем,  сами  негры,  узнав  о  мере,  принятой
против них новой администрацией Джэксонвилла, последуют, конечно,  примеру
Зермы  и  разорвут  свои  вольные.  Чтобы  не  уходить   из   Кэмдлес-Бея,
вольноотпущенники Бербанка предпочтут  остаться  еще  на  некоторое  время
рабами, покуда не изменится обстановка и не будет издан закон,  отменяющий
рабство и дающий им право жить где угодно.
   Да и к чему им сейчас это право? Разве они оставят плантацию, разве они
не будут яростно защищать ее вместе со своими бывшими господами от  любого
покушения? Разве плантация эта не была для них родным домом даже и теперь,
когда они получили свободу?  Конечно,  была,  Зерма  ручалась  за  это.  И
Бербанк решил  не  отменять  раз  сделанного.  Домашние  его  это  решение
одобрили. Они не ошиблись, ибо на следующий же день, только что разнеслась
весть о принятом джэксонвиллским  комитетом  постановлении,  взволнованные
негры бросились к Бербанку с  выражением  своей  верности  и  безграничной
преданности.  Если  Тексар  вздумает  силою  привести  в  исполнение  свое
постановление, они сумеют дать ему отпор.
   - Да наконец скоро придут федералисты,  -  сказал  Кэррол,  -  и  через
каких-нибудь два дня вопрос о рабстве во Флориде будет решен.  Послезавтра
в устье Сент-Джонса вступит эскадра Дюпона и тогда...
   - А  если  милиция  и  войска  южан  окажут  сопротивление?  -  заметил
Стэннард.
   - Долго сопротивляться они будут не в силах, - ответил  Кэррол.  -  Как
смогут они задержать коммодора Дюпона, не имея ни кораблей, ни  канонерок?
Или помешать генералу Шерману высадить десант? А когда федералисты  займут
Фернандину, Джэксонвилл и  Сент-Огастин,  они  станут  хозяевами  Флориды.
Тогда Тексару и его сторонникам останется только спасаться бегством.
   - Нет, уж лучше пусть его арестуют, - воскликнул Бербанк.  -  Когда  он
попадет в руки федерального  правосудия,  ему  едва  ли  удастся  избежать
наказания за все его преступления, ему не помогут тогда ссылки на алиби.
   Ночь в Касл-Хаусе прошла совершенно спокойно, но миссис Бербанк и Алиса
провели ее в страшной тревоге.
   На следующий день - 1 марта - в  Кэмдлес-Бее  чутко  прислушивались  ко
всем приходившим извне слухам. В  этот  день  плантации  еще  не  угрожала
опасность. Постановление Тексара должно быть выполнено в двухдневный срок,
следовательно оставались еще сутки. Решившись  пренебречь  постановлением.
Джемс  Бербанк  поспешил  воспользоваться  этим  временем,  чтобы  принять
необходимые меры для защиты плантации.
   Прежде всего нужно было разузнать, как развиваются военные  события.  С
минуты на минуту ход военных действий мог  бы  круто  изменить  положение.
Джемс Бербанк и Эдвард Кэррол собрались проехаться  верхом  вдоль  правого
берега Сент-Джонса  до  самого  его  устья,  чтобы  осмотреть  хорошо  всю
местность вплоть до маяка на мысе Сан-Пабло. Проезжая  мимо  Джэксонвилла,
стоящего на противоположном берегу, они хотели незаметно выяснить, нет  ли
там в гавани каких-нибудь приготовлений для переправы на  правый  берег  и
для нападения на плантацию. Проехав в полчаса до  границы  плантации,  они
продолжали продвигаться на север.
   Миссис Бербанк с Алисой ходили взад  и  вперед  по  парку.  Их  терзало
тяжелое предчувствие надвигающейся катастрофы, и Стэннард  тщетно  пытался
успокоить их.
   Тем временем Зерма решила побывать в поселке. Негры знали уже,  что  им
грозит изгнание, но решили  пренебречь  постановлением  и  принялись,  как
обычно, за работу. Они, как и их бывший хозяин, пожелали тоже  дать  отпор
Тексару. По какому праву их, людей  теперь  свободных,  могут  изгнать  из
края, который стал для них второй родиной? Зерма вернулась к своей госпоже
с успокоительными вестями: мистер Бербанк мог вполне положиться  на  своих
бывших невольников.
   - Да, - сказала она,  -  все  мои  товарищи,  как  и  я,  готовы  снова
считаться рабами, лишь бы  не  уходить  с  плантации,  не  расставаться  с
хозяевами Касл-Хауса. И если понадобится - они сумеют отстоять свои права.
   Теперь нужно было только подождать возвращения Бербанка и Кэррола. Ведь
вполне возможно, что нынче же, в день 1  марта,  близ  Сан-Пабло  появится
эскадра Дюпона, готовая занять устье Сент-Джонса, и тогда, дабы  задержать
ее, понадобится вся милиция, так что джэксонвиллским властям будет уже  не
до того,  чтобы  посылать  вооруженную  силу  в  Кэмдлес-Бей  и  заставить
выполнить свое распоряжение.
   Управляющий Пэрри совершил, как  обычно,  свой  ежедневный  обход  всех
лесопилен и мастерских и  тоже  остался  доволен  настроением  негров.  Он
волей-неволей вынужден был сознаться, что после освобождения они  работают
так же усердно и не меньше прежнего преданы мистеру Бербанку.  Они  твердо
решили оказать  сопротивление  джэксонвиллскому  сброду.  Но  неисправимый
сторонник рабовладения Пэрри  по-прежнему  считал,  что  их  трудолюбие  и
преданность   непрочны.   Натура    свое    возьмет.    Вкусив    свободу,
вольноотпущенники неминуемо сами вернутся  к  рабству.  Они  снова  займут
место, предназначенное им самой природой в  ряду  живых  существ  -  между
человеком и домашним скотом.
   Тут  Пэрри  наткнулся  на   тщеславного   Пигмалиона.   Парень   совсем
заважничал, ходил с гордо поднятой головой и заложив руки за  спину,  всем
своим видом показывая, что стал вольным человеком. Ясно было, однако,  что
работой он по-прежнему себя не утруждает.
   - Здравствуйте, мистер Пэрри, - важно поздоровался он с управляющим.
   - Что ты тут делаешь, лентяй?
   - Гуляю. Я теперь вольный, хочу - работаю, хочу - нет. У меня в кармане
документ...
   - А кто же тебя будет теперь кормить, Пиг?
   - Я сам себя буду кормить, мистер Пэрри.
   - Каким образом?
   - Как каким? Буду есть...
   - Кто же тебе будет давать есть?
   - Как кто? Хозяин.
   - Хозяин? Да ведь ты теперь человек  вольный,  у  тебя  нет  хозяина...
Разве ты забыл?
   - Да, правда, у меня нет хозяина... Но ведь мистер Бербанк не  прогонит
же меня с плантации, где я, смею думать, приношу некоторую пользу.
   - Ошибаешься, прогонит.
   - Прогонит?
   - Конечно. Когда ты был его собственностью, он  держал  тебя,  хотя  ты
ленился и ничего не делал. Но теперь ты человек вольный, и если ты  будешь
так же лениться, зачем ему тебя держать? Он просто-напросто выставит тебя,
и поглядим тогда, много ли будет тебе пользы от твоей свободы.
   Очевидно, Пигу еще ни разу не приходило в  голову  досмотреть  на  свою
свободу с этой точки зрения.
   - Неужели мистер Бербанк будет так жесток, чтобы... - воскликнул он.
   - Да разве это жестокость? - отвечал управляющий.  -  Это  просто  само
собой разумеется. Да мистер Джемс, если б даже и  желал,  не  имеет  права
тебя оставить!  В  Джэксонвилле  издан  приказ  изгнать  из  Флориды  всех
вольноотпущенных.
   - Неужели это правда?
   - Совершенная правда, и я, нужно сказать, не знаю, как  вы  все,  ты  и
твои товарищи, выкрутитесь из беды, когда у вас не стало больше хозяина.
   - Я не хочу уходить из Кэмдлес-Бея! - вскричал Пигмалион. - Так  как  я
человек вольный...
   - Ты  волен  уходить,  куда  хочешь,  но  не  волен  оставаться  здесь.
Собирайся-ка, приятель, укладывайся.
   - Что же со мной будет?
   - Не знаю. Это уж твое дело.
   - Но ведь я же свободный человек... - начал было опять Пигмалион.
   - Этого, как видно, мало.
   - Так скажите, что же мне делать, мистер Пэрри?
   - Сказать, что делать?.. Изволь, дружок... Слушай хорошенько  да  мотай
себе на ус.
   - Слушаю.
   - Ты отпущен на волю, не так ли?
   - Конечно, мистер Пэрри, у меня и вольная в кармане.
   - Так вот возьми и разорви ее.
   - Ни за что на свете!
   - Ну, если ты не хочешь разорвать свой документ,  тогда  остается  одно
только средство.
   - Какое, мистер Пэрри, какое?!
   - Переменить цвет кожи,  дурень,  -  вот  какое!  Перемени  кожу,  Пиг,
перемени скорее! Как только ты станешь белым, ты получишь право оставаться
в Кэмдлес-Бее, а иначе тебя прогонят, так и знай.
   И управляющий пошел прочь, довольный тем, что дал  такой  хороший  урок
тщеславному парню.
   Пиг  несколько  минут  постоял  в  раздумье.  Теперь  он  понимал,  что
недостаточно быть свободным человеком; чтобы сохранить за  собою  место  в
жизни, нужно еще для этого стать белым. А как тут сделаешься белым,  когда
от природы ты черен, как сажа?
   И  Пигмалион  печально  направил  стопы  свои  к  Касл-Хаусу,  усиленно
почесывая спину, словно хотел содрать с себя всю свою черную кожу.
   Бербанк и Кэррол вернулись из  своей  поездки  к  полудню.  Со  стороны
Джэксонвилла не было заметно ничего подозрительного. Лодки в гавани стояли
на обычных своих местах, привязанные к пристани или на якоре посреди реки.
Правда, на  другом  берегу,  около  города,  замечалось  скопление  войск.
Несколько отрядов южан двигались к северу по левому берегу  Сент-Джонса  в
направлении графства Нассау.  Но  Кэмдлес-Бею,  казалось,  ничто  пока  не
угрожает.
   Приехав к устью реки, Бербанк и  Кэррол  внимательно  оглядели  морскую
даль. Но на море не видно было ни паруса, ни дымка, по  которым  можно  бы
было заключить о приближении эскадры. На этой части флоридского  побережья
приготовления к обороне были незаметны. Конфедераты не воздвигли здесь  ни
батарей, ни редутов, ни бруствера. Не было принято никаких мер для  защиты
устья реки. Если бы суда федералистов появились у входа в бухту Нассау или
в устье Сент-Джонса, они могли бы туда беспрепятственно проникнуть. Только
не горел свет на маяке Пабло, но это обстоятельство  могло  бы  затруднить
федералистскую флотилию лишь ночью.
   Таковы  были  вести,  привезенные  Бербанком  и  Кэрролом,  когда   они
вернулись к завтраку. Вести эти, в общем, были довольно утешительными, ибо
ожидать  немедленного  нападения  на  Кэмдлес-Бей  во  всяком  случае   не
приходилось.
   - Все это так, - заметил по этому поводу Стэннард, - но  меня,  однако,
беспокоит, что до сих пор не видно эскадры Дюпона.  Ума  не  приложу,  чем
объяснить подобную задержку.
   - Да, - подхватил Кэррол, - если флотилия третьего дня вышла в море  из
бухты Сент-Андрус, она должна была бы уже находиться у Фернандины.
   - Все эти дни-стояла плохая погода,  -  возразил  Бербанк.  -  По  всей
вероятности, западный ветер принудил Дюпона держаться подальше от  берега;
но сегодня утром ветер стих, и я не удивлюсь, если нынешнею же ночью...
   -  Ах,  если  бы  твое  пророчество  оправдалось,  дорогой   Джемс!   -
воскликнула миссис Бербанк. - Да помогут нам силы небесные!
   - Огни маяка Пабло потушены, мистер Джемс, - заметила Алиса, -  как  же
смогут федералисты сегодня ночью войти в фарватер Сент-Джонса?
   - Нет, в фарватер Сент-Джонса им пока не проникнуть, дорогая  Алиса,  -
ответил Джемс Бербанк. - Прежде чем форсировать устье, федералисты  должны
овладеть островом Амильей, потом Фернандиной, чтобы захватить в свои  руки
железную дорогу на Сидар-Кейс. Эскадру Дюпона я не жду в Сент-Джонс раньше
трех или даже четырех дней.
   - Совершенно с  тобой  согласен,  Джемс,  -  сказал  Эдвард  Кэррол.  -
Надеюсь, что уже один захват Фернандины положит конец сопротивлению  южан.
Очень может быть даже,  что  милиция  очистит  Джэксонвилл,  не  дожидаясь
появления канонерок Дюпона. В таком случае Кэмдлес-Бей будет  окончательно
спасен от Тексара и его банды.
   - Вполне возможно, друзья  мои!  -  ответил  Бербанк.  -  Стоит  только
фе