мадных лесов и  непроходимых  болот,  где  он
может скрываться. Разве  мыслимо  обыскать  все  эти  места?  Даже  войска
северян не решатся преследовать бежавшую туда милицию. Все равно это  было
бы напрасно!
   - Верните мне мою девочку!  -  крикнула  миссис  Бербанк,  которую  муж
пытался успокоить.
   - Жена моя!.. Я должен отыскать жену! -  твердил  Марс.  -  Я  заставлю
этого негодяя сказать, куда он ее спрятал!..
   - Он скажет, когда увидит, что от этого зависит  его  жизнь,  -  сказал
Бербанк. - Если бы он сбежал, положение наше было бы отчаянным. Но раз  он
в руках федералистов, - мы сумеем вырвать у него признание. Не унывай, моя
дорогая! Мы снова все вместе. И мы отыщем Ди!
   Миссис Бербанк, обессилев от волнения,  упала  на  подушки.  Алиса,  не
желая оставлять ее одну, села подле кровати, а Стэннард,  оба  Бербанка  и
Марс вышли в холл, чтобы посоветоваться с Эдвардом Кэрролом.
   Вот к какому решению они пришли. Прежде чем начать  действовать,  нужно
дать федералистам время  водворить  законный  порядок  в  городе,  а  пока
уведомить  коммодора  Дюпона  не  только  о   том,   что   происходило   в
Джэксонвилле, но и о бесчинствах конфедератов в Кэмдлес-Бее. Возможно, что
Тексар подлежит в первую  очередь  военному  суду.  Тогда  процесс  против
испанца может быть начат лишь по распоряжению главнокомандующего  войсками
северян во Флориде.
   Однако Марс и Джилберт и часу не желали сидеть сложа руки,  они  хотели
немедленно приступить к розыскам.  И  покуда  Джемс  Бербанк,  Стэннард  и
Кэррол займутся хлопотами, они решили подняться по Сент-Джонсу  в  надежде
напасть на след похищенных.
   Действительно, были основания опасаться, что обуреваемый злобой  Тексар
скорее согласится пойти на казнь,  чем  сказать,  куда  он  упрятал  своих
пленниц. Надо было попытаться обойтись без него. И прежде всего  выяснить,
где он обычно проживал. Но это было не так-то просто. О Черной бухте никто
не знал. Ее считали совершенно недоступной. Марс и  Джилберт  неоднократно
проплывали мимо зарослей, скрывавших узкую протоку, по которому их  легкий
челн мог бы проникнуть в бухту, но протоки этой не замечали.
   День 13 марта не принес ничего  нового.  В  Кэмдлес-Бее  понемногу  все
приводилось в порядок.  Негры  возвращались  из  соседних  лесов,  где  им
пришлось  скрываться  после  разгрома  плантации.  Хотя  Джемс  Бербанк  и
предоставил им свободу, но они считали  себя  обязанными  ему  и  пожелали
остаться у него на службе уже не  как  рабы,  а  по  доброй  воле.  Им  не
терпелось как  можно  скорей  вернуться  на  плантацию,  заново  построить
хижины, разрушенные шайкой Тексара, восстановить фабрики  и  мастерские  и
вновь приступить к своему обычному труду, который  в  течение  многих  лет
являлся источником благополучия и счастливой жизни их семей.
   На плантации принялись  прежде  всего  за  восстановление  разрушенного
хозяйства. Эдвард Кэррол,  рана  которого  к  тому  времени  почти  совсем
зажила, вернулся к своим привычным обязанностям.  Пэрри  и  его  помощники
работали не покладая рук. Даже Пиг усиленно суетился, хотя проку от  этого
было мало; спесь с него, бедняги, уже немного  соскочила.  Он  хоть  и  не
переставал  твердить  о  том,  что  сам  себе  теперь   хозяин,   но   как
воспользоваться своею свободой, толком еще не знал.
   Словом,  с  возвращением  негров  работа  закипела,   восстанавливались
разрушенные постройки, и плантация  быстро  принимала  свой  прежний  вид.
Каков бы ни был исход междоусобной  войны,  землевладельцы  Флориды  могли
отныне чувствовать себя в безопасности.
   В  Джэксонвилле  был  восстановлен  законный  порядок.  Федералисты  не
вмешивались в дела городских властей. Они ограничились тем,  что  ввели  в
город свои войска,  вернули  прежнюю  администрацию,  временно  свергнутую
мятежниками, и  на  всех  общественных  зданиях  водрузили  звездный  флаг
Соединенных Штатов. Жители  города,  в  большинстве  своем  равнодушные  к
вопросу, расколовшему страну на два  враждебных  лагеря,  довольно  охотно
подчинились победителям. Упорного сопротивления унионистским  идеям  с  их
стороны опасаться не приходилось. Чувствовалось, что даже  в  том  случае,
если федеральное правительство отзовет  свои  войска,  жители  Флориды  не
будут  отстаивать  с  присущей   сепаратистам   горячностью   доктрину   о
states-rights [автономия отдельных штатов (англ.)], столь милую обитателям
Южных штатов, Джорджии или обеих Каролин.
   Военные события в Америке развертывались в то время следующим  образом.
Для поддержки армии генерала Борегара конфедераты послали шесть  канонерок
под командованием коммодора Холлинса,  который  незадолго  до  того  занял
позицию на  Миссисипи  между  Нью-Мадридом  и  островом  N_10.  Завязалась
упорная борьба. Адмирал Фут  всячески  стремился  укрепиться  в  верховьях
реки. В тот самый день, когда Стивенс овладел  Джэксонвиллом,  федеральная
артиллерия готовилась к бою с канонерками  Холлинса.  Со  взятием  острова
N_10 и Нью-Мадрида перевес  оказался  на  стороне  северян.  Миссисипи  на
протяжении двухсот километров, считая, впрочем, все ее излучины, перешла в
их руки.
   Между тем к этому времени  федеральное  правительство  стало  проявлять
большую  нерешительность  в  выработке  дальнейших  планов.  Генералу  Мак
Клеллану пришлось передать свои планы на рассмотрение военного  совета,  и
хотя  они  были  одобрены  большинством   голосов,   президент   Линкольн,
поддавшись пагубным влияниям, стал всячески тормозить их осуществление.
   Часть Потомакской армии была  использована  для  прикрытия  Вашингтона.
Счастье еще, что победа "Монитора" и бегство "Виргинии" обеспечили свободу
судоходства по Чесапикскому  заливу.  Кроме  того,  поспешное  отступление
конфедератов  после  очищения  Манассаса  дало  возможность   федералистам
расквартировать в этом городе свои войска. Таким образом разрешился вопрос
о блокаде Потомака.
   Примешивание политики  к  военным  делам  всегда  приводит  к  пагубным
последствиям. И на этот раз  под  ее  влиянием  федеральное  правительство
приняло невыгодное для Севера решение: оно сместило Мак Клеллана  с  поста
главнокомандующего  армиями  федералистов.  Под   его   начальством   была
оставлена  лишь  Потомакская  армия,   а   все   остальные   поступили   в
непосредственное распоряжение президента Линкольна.
   Такое  решение  было  ошибкой.  Мак  Клеллана  глубоко  оскорбило   это
совершенно незаслуженное  смещение,  но  как  солдат,  для  которого  долг
превыше всего, он подчинился  приказу.  На  другой  же  день  Мак  Клеллан
разработал план, предусматривавший высадку оставшихся в  его  распоряжении
войск у форта Монро. Этот план, принятый командирами корпусов, был одобрен
президентом Линкольном.  Военный  министр  разослал  приказы  в  Нью-Йорк,
Филадельфию и Балтимору; в  устье  Потомака  прибыли  различные  суда  для
перевозки армии Мак Клеллана со всем ее снаряжением.
   Если до сих пор  опасность  угрожала  столице  Севера,  Вашингтону,  то
теперь под угрозой оказалась столица Юга, Ричмонд.
   Таково было положение воюющих сторон в момент, когда Флорида перешла во
власть генерала  Шермана  и  коммодора  Дюпона.  Блокируй  своей  эскадрой
побережье  Флориды,  они  одновременно  овладевали  Сент-Джонсом  и  таким
образом становились полными хозяевами полуострова.
   Джилберт и Марс между тем тщетно обследовали берега и островки реки  до
самой Пиколаты. Единственное, что  оставалось,  -  это  воздействовать  на
самого Тексара. С тех пор как за испанцем захлопнулись  двери  тюрьмы,  он
уже никак не мог общаться со своими приспешниками, а следовательно,  Зерма
и Ди должны  были  находиться  там  же,  где  они  находились  до  занятия
Джэксонвилла федералистами.
   Теперь, когда в Джэксонвилле был восстановлен законный  порядок,  можно
было рассчитывать на помощь правосудия, если испанец  откажется  отвечать.
Но прежде чем  прибегнуть  к  этим  крайним  мерам,  следовало  попытаться
склонить его к признанию, обещав ему за это свободу.
   Четырнадцатого числа, заручившись  согласием  военных  властей,  решено
было предпринять такую попытку.
   Миссис Бербанк стала  поправляться.  Возвращение  сына,  надежда  скоро
вновь увидеть похищенную дочь, общее умиротворение в  стране  и  сознание,
что Кэмдлес-Бей находится в полной безопасности, - все это в какой-то мере
вернуло ей утраченную бодрость. В самом деле, теперь Тексар и  его  шайка,
державшие в страхе  Джэксонвилл,  были  уже  не  страшны.  Отряды  милиции
конфедератов  бежали  в  глубь  графства  Патнам.  Если  бы  в  дальнейшем
сент-огастинский отряд, переправившись через реку в ее верхнем течении,  и
вздумал бы к  ним  присоединиться,  чтобы  сообща  предпринять  какие-либо
действия против федералистов, то такая угроза была  весьма  отдаленной,  и
покуда Шерман и Дюпон находились во Флориде, на сей  счет  можно  было  не
тревожиться.
   Итак, условились, что в тот же день Джемс  Бербанк  и  Джилберт  вдвоем
отправятся  в  Джэксонвилл,  а  Стэннард,  Кэррол  и  Марс  останутся   на
плантации. Алиса будет при миссис Бербанк. Впрочем, владелец Кэмдлес-Бея и
его сын рассчитывали к вечеру уже вернуться домой с добрыми  вестями.  Как
только Тексар скажет, где спрятаны Ди  и  Зерма,  тотчас  же  можно  будет
принять меры для их освобождения. Для этого потребуется,  вероятно,  всего
лишь несколько часов и уж никак не больше одного дня.
   Перед самым уходом Джемса Бербанка и Джилберта Алиса отозвала  молодого
офицера в сторону.
   - Джилберт, - сказала она, - вы встретитесь лицом к лицу  с  человеком,
который причинил так много зла вашему семейству, с негодяем, который  едва
не расстрелял вас и вашего отца. Джилберт, обещайте мне, что при встрече с
ним вы сохраните самообладание...
   - Сохранить самообладание!.. - вскричал молодой человек, бледневший  от
бешенства при одном лишь имени испанца.
   - Это необходимо, Джилберт, - продолжала Алиса. - Если вы  дадите  волю
вашему гневу, вы ничего не добьетесь. Забудьте о мести и думайте только  о
спасении вашей сестры, - она ведь скоро станет и моею сестрой...  Ради  ее
спасения стоит всем пожертвовать, стоит даже дать слово Тексару, что вы не
станете его больше преследовать.
   - Как? - воскликнул Джилберт. - Забыть, что  по  его  милости  едва  не
умерла моя мать, а отца едва не расстреляли?..
   - Да и вас также, Джилберт; ведь я думала, что уже никогда  больше  вас
не увижу. Да, во всем виновен он, но теперь не время вспоминать об этом...
Я потому обращаюсь именно к вам, что не надеюсь  на  сдержанность  мистера
Бербанка, а если вы оба потеряете самообладание, ваша попытка ни к чему не
приведет. Ах, зачем вы решили ехать в Джэксонвилл без меня?.. Может  быть,
мягкостью и кротостью мне удалось бы...
   - А если он все-таки откажется отвечать? - спросил  Джилберт,  чувствуя
всю основательность доводов Алисы.
   - Тогда пусть судьи вынудят у него признание. Ведь на карту  поставлена
его жизнь; и когда он поймет, что только признание может  его  спасти,  он
признается... Обещайте же мне, Джилберт! Умоляю вас,  обещайте...  Во  имя
нашей любви!
   - Да, да, дорогая Алиса, обещаю! Сколько бы зла ни  причинил  нам  этот
человек, пусть он вернет нам сестру - и я готов все забыть...
   - О Джилберт!.. Мы прошли через тяжкие испытания, но они скоро для  нас
кончатся, и за пережитые нами горестные дни господь вознаградит нас годами
счастья!
   Джилберт крепко сжал руку невесты, которая не  в  силах  была  сдержать
слезы, и они расстались.
   В десять часов утра Джемс Бербанк и его сын, простившись  с  домашними,
сели в лодку и отчалили от маленькой пристани Кэмдлес-Бея.
   Плыли они быстро, но  Джилберт  предложил,  прежде  чем  направиться  в
город, побывать на канонерке у Стивенса.
   Этот офицер был теперь военным комендантом Джэксонвилла, и  требовалось
его  согласие  на  предпринимаемые   Бербанком   шаги.   Капитан   Стивенс
поддерживал постоянный контакт с городскими властями. Он прекрасно знал  о
роли, которую играл испанец после захвата  власти  его  приспешниками,  об
ответственности его за разгром Кэмдлес-Бея, о том, как  и  почему  он  был
арестован и заключен в тюрьму, когда федералисты  взяли  Джэксонвилл.  Ему
известно было также и о том, что все честные люди  в  городе,  возмущенные
злодеяниями Тексара, требовали, чтобы он понес заслуженную  кару  за  свои
преступления.
   Капитан  Стивенс  оказал  Джемсу  и  Джилберту  Бербанк   исключительно
любезный прием. Молодого офицера он очень уважал  за  его  благородство  и
мужество, которые смог оценить, когда тот служил под его началом, Узнав от
Марса, вернувшегося на флотилию, о том, что Джилберт попал  в  руки  южан,
Стивенс решил во что  бы  то  ни  стало  спасти  своего  любимца.  Но  его
канонеркам,  застрявшим  перед  отмелью,  только  случай  помог  подоспеть
вовремя. Мы знаем, благодаря  каким  обстоятельствам  юному  лейтенанту  и
Джемсу Бербанку удалось остаться в живых.
   В нескольких словах Джилберт рассказал капитану Стивенсу обо всем,  что
произошло, подтвердив таким образом уже слышанное им от Марса. Похищение в
бухте Марино организовал несомненно сам Тексар,  но  столь  же  несомненно
было и то,  что  только  Тексар  мог  указать  место,  где  его  сообщники
продолжают скрывать  мулатку  и  девочку.  Капитан  Стивенс  нисколько  не
сомневался в том, что участь их находится в руках испанца. Поэтому он  без
колебаний предоставил возможность Джемсу Бербанку и Джилберту  действовать
так, как они сами сочтут нужным, заранее одобрив все, что  они  предпримут
для освобождения Зермы и Ди. Он уполномочил их даже в случае надобности  в
обмен за признание обещать негодяю свободу и при  этом  гарантировал,  что
уговор, заключенный между Бербанком и Тексаром, будет соблюден  городскими
властями.
   Получив письменное разрешение на свидание с испанцем, Джемс и  Джилберт
Бербанк поблагодарили Стивенса и поехали в Джэксонвилл.
   На пристани  их  уже  ожидал  мистер  Гарвей,  заранее  предупрежденный
Джемсом Бербанком. Они втроем отправились в судебную палату, где  получили
пропуск в тюрьму.
   Для психолога было бы небезынтересно понаблюдать  за  выражением  лица,
вернее за всем поведением Тексара в тюрьме. Испанец, конечно, был  взбешен
внезапным приходом федералистов: этот приход положил конец его владычеству
в городе,  лишил  возможности  действовать  по  собственному  произволу  и
довести до конца свою месть, помешал  ему  расстрелять  Бербанков.  Однако
этим его досада и ограничивалась. Казалось, что он совершенно равнодушен к
тому, что попал в руки врагов, посажен в тюрьму по обвинению  в  тягчайших
преступлениях, что он может понести заслуженную кару за все совершенные им
насилия.  Поведение  его  было  странным  и  необъяснимым.   Он   сожалел,
по-видимому, лишь о том, что не смог довести до конца  свои  козни  против
Бербанков. Что касается его собственной судьбы, то она, казалось, заботила
его очень мало. Неужели же и на сей раз не удастся проникнуть в тайну этой
загадочной личности?
   Дверь его камеры отворилась. Джемс и Джилберт Бербанк вошли.
   - А! Папенька  с  сынком!  -  воскликнул  Тексар  со  свойственной  ему
наглостью. - Очевидно, вашим посещением я обязан господам федералистам; не
будь их, я бы  никогда  не  удостоился  подобной  чести.  Теперь  вам  нет
надобности просить помилования для себя, и вы пожаловали, вероятно, с тем,
чтобы предложить его мне?
   Это было сказано настолько вызывающим тоном, что  Джемс  Бербанк  готов
был вспылить. Джилберт удержал его.
   - Позвольте, отец,  я  отвечу,  -  сказал  молодой  офицер.  -  Тексар,
очевидно, намерен вступить с нами в препирательства,  чего  мы  отнюдь  не
желаем. О прошлом вспоминать бесполезно. Мы пришли говорить о настоящем, и
только о настоящем.
   - О настоящем? Вернее, о положении дел в настоящий момент?  -  вскричал
Тексар. - Да ведь оно совершенно ясно! Третьего дня вы оба сидели  в  этой
самой камере, откуда для вас был один путь - на казнь.  Сегодня  на  вашем
месте сижу я,  но  чувствую  себя  несравненно  лучше,  чем  вы  могли  бы
предположить.
   Ответ этот был, очевидно, рассчитан на то, чтобы сбить с толку Бербанка
и его сына, которые собирались предложить Тексару свободу, если он откроет
им, куда упрятал своих пленниц.
   - Послушайте, Тексар, - сказал Джилберт. - Мы  хотим  говорить  с  вами
начистоту. То, что вы творили в Джэксонвилле, нас  не  касается.  То,  что
совершено вами в Кэмдлес-Бее, мы готовы предать забвению.  Нас  интересует
только одно.  Во  время  нападения  ваших  единомышленников  на  Касл-Хаус
исчезли моя сестра и ее кормилица. Их несомненно похитили...
   - Похитили? - злобно повторил Тексар. - Очень рад узнать об этом!
   - Узнать? - вскричал Джемс Бербанк. - И ты, негодяй, смеешь отрицать...
   -  Успокойтесь,  отец,  -  остановил  его  Джилберт.  -  Горячиться  не
следует... Да, Тексар, их похитили во время  нападения  на  Касл-Хаус.  Вы
готовы признать, что были виновником этого похищения?
   - Я не желаю отвечать.
   - Вы не скажете нам, куда по вашему  приказанию  увезли  мою  сестру  и
Зерму?
   - Повторяю вам, я не желаю отвечать на ваши вопросы.
   - А если в обмен на признание мы вам вернем свободу?
   - Чтобы получить ее, я не нуждаюсь в ваших услугах!
   - Да кто же вас выпустит из тюрьмы? - вскричал Джемс Бербанк,  которого
подобная наглость выводила из себя.
   - Судьи.
   - Судьи!.. Да они осудят вас без всякого снисхождения!
   - Ну что ж, там видно будет!
   - Стало быть, вы решительно отказываетесь отвечать? - в  последний  раз
спросил Джилберт.
   - Отказываюсь.
   - Даже если вам будет обещано освобождение из тюрьмы?
   - Мне такого освобождения не надо.
   - А если мы дадим вам денег? Целое состояние?
   - Не нужно мне ваших денег. А теперь, господа, оставьте меня в покое.
   Такая самоуверенность, надо признаться, совершенно сбила с толку Джемса
Бербанка и Джилберта. На чем она основывалась? Как мог Тексар так спокойно
ожидать суда, который грозил ему самой суровой карой?
   Ни обещание свободы, ни золото не могли заставить его отвечать. Неужели
ненависть брала в нем верх даже над соображениями собственной выгоды? Нет,
положительно Тексар был какой-то загадочной личностью и  не  изменял  себе
даже перед лицом самых жестоких превратностей судьбы.
   - Идемте, отец, идемте! - сказал молодой офицер.
   И он увел отца из тюрьмы. У выхода их ждал мистер Гарвей, и они  втроем
отправились к Стивенсу рассказать о своей неудавшейся попытке.
   Как раз в это время на судах флотилии было получено обращение коммодора
Дюпона к жителям Джэксонвилла. В  нем  объявлялось,  что  никто  не  будет
подвергаться преследованиям ни  за  свои  политические  убеждения,  ни  за
какие-либо  действия,  связанные  с  сопротивлением   Флориды   в   период
гражданской войны. Готовность подчиниться звездному флагу  искупает  любое
деяние,  которое  могло   бы   считаться   преступным   с   точки   зрения
государственной.
   Мера  была  в  высшей  степени  мудрая;   она   неизменно   применялась
президентом Линкольном во всех подобных случаях; но уголовных преступлений
она, конечно, не касалась. А преступления Тексара были именно такого рода.
Незаконный захват власти, использование ее для организации сопротивления -
это был вопрос взаимоотношений между южанами, внутренний вопрос, в который
федеральное правительство  вмешиваться  не  хотело.  Но  за  нападение  на
Кэмдлес-Бей,   за   разграбление   плантации,    за    похищение    дочери
плантатора-северянина и женщины  из  числа  его  прислуги  -  за  все  эти
преступные деяния Тексар должен был отвечать по закону.
   Таково было мнение капитана Стивенса. Таково же было мнение и коммодора
Дюпона, получившего жалобу  Джемса  Бербанка  с  просьбой  возбудить  дело
против Тексара.
   А посему на  другой  день,  15  марта,  было  принято