е  никогда  не  вызывают
никаких  жалоб  со  стороны  населения.  Это  делает  честь  мэру  и   его
подчиненным.  Себастьен  Цорн,   Пэншина,   Ивернес   и   Фрасколен   были
представлены  ему  г-ном  директором.   Мэр   произвел   на   них   весьма
благоприятное впечатление, какое и должен  производить  человек  добрый  и
справедливый, с практическим складом ума, не поддающийся ни предрассудкам,
ни пустым мечтаниям.
   - Господа, - сказал он им. - Нам очень  повезло,  что  вы  оказались  с
нами. Возможно, что способ, к  которому  прибег  наш  директор  управления
искусств, и не был вполне корректным. Но ведь вы ему простите, не так  ли?
Впрочем, жаловаться на наш муниципалитет вам не придется.  Он  требует  от
вас только двух  концертов  в  месяц,  предоставляя  полное  право  давать
концерты у частных лиц, которые к вам могут обратиться с этой просьбой. Мы
приветствуем в вашем лице талантливых музыкантов и никогда не забудем, что
вы были первыми артистами, которых  мы  имели  честь  принимать  на  нашем
острове.
   Квартет был очарован таким  приемом  и  не  скрыл  этого  от  Калистуса
Мэнбара.
   - Да, мистер Сайрес Бикерстаф человек любезный, - ответил г-н директор,
слегка пожав плечами. - Жаль, что у него нет одного-двух миллиардов...
   - Нельзя же быть совершенством! - заметил Пэншина.
   Губернатор, он же мэр Миллиард-Сити, имеет двух  помощников  по  весьма
несложному  управлению  плавучим  островом.  В  их  подчинении   находится
небольшое число служащих, которые получают хорошее вознаграждение за  свою
работу  в  различных  отраслях  управления.   Муниципального   совета   не
существует. Да и зачем  он?  Его  заменяет  совет  нотаблей,  из  тридцати
именитых  граждан,  наиболее  выдающихся  по  уму  или  по  богатству.  Он
собирается в тех случаях, когда надо принять какое-либо важное  решение  -
например, выработать маршрут, который в наибольшей мере соответствовал  бы
интересам общественного здравия. Этот вопрос порою  возбуждал  споры,  как
могли в том убедиться наши парижане,  и  не  всегда  легко  было  по  нему
сговориться. Но  до  последнего  времени  благодаря  своему  тактичному  и
мудрому вмешательству Сайрес Бикерстаф  успешно  примирял  противоположные
интересы, не оскорбляя самолюбия своих подопечных.
   Само собою разумеется, что один из помощников губернатора  -  Бартелеми
Радж - протестант, другой - Хабли Харкорт - католик. Оба-они  -  из  числа
высших служащих "Компании Стандарт-Айленд", и оба ревностно сотрудничают с
Сайресом Бикерстафом.
   Так существует уже в течение полутора лет этот остров, не  связанный  с
внешним миром какими бы то ни было дипломатическими отношениями,  свободно
передвигающийся  по  просторам  Тихого  океана,  избавленный  от  докучных
непогод  теми  небесами,  которые  он  сам  себе  выбирает.  И   на   этом
искусственном острове члены квартета  будут  пребывать  в  течение  целого
года! Они и не предполагают и не опасаются, каковы  бы  ни  были  прогнозы
виолончелиста, что  на  их  долю  выпадут  какие-нибудь  приключения,  что
будущее чревато для них какими-то неожиданностями. Ведь здесь все  заранее
определено,  все  идет  по  установленному  распорядку.  А   разве   гений
человеческий, создав этот остров и заставив его странствовать по океанским
просторам, не перешел пределов, назначенных человеку творцом вселенной?
   Плавание в западном направлении продолжается. Ежедневно в момент, когда
солнце  переходит  через  меридиан,  служащие  обсерватории,   подчиненные
коммодору Этелю Симкоо,  определяют  местонахождение  острова.  Квадранты,
установленные на всех  четырех  сторонах  муниципальной  башни,  указывают
точное положение острова на широте и долготе, и  эти  данные  передают  по
телеграфу на перекрестки улиц, в  особняки,  в  квартиры,  в  общественные
здания. Таким же способом сообщают и  точное  время,  которое  меняется  в
зависимости от перемещения  острова  на  запад  или  на  восток.  Так  что
миллиардцы в любой момент могут  знать,  в  какой  точке  своего  маршрута
находится остров.
   Если  не  считать   неощутимого   движения   по   поверхности   океана,
Миллиард-Сити ничем не отличается  от  крупных  столиц  Старого  и  Нового
Света. В нем так же протекает общественная и частная жизнь. Наши артисты в
сущности  мало   заняты   и   посвящают   свои   первые   досуги   осмотру
достопримечательностей "жемчужины  Тихого  океана".  Электрические  поезда
доставляют их в любое место на  побережье.  Обе  энергетические  установки
вызывают у парижан искреннее восхищение простотой и эффективностью  своего
оборудования, мощностью машин, приводящих в движение двойной  ряд  гребных
винтов, замечательной дисциплинированностью персонала,  которым  на  одной
станции руководит инженер Уотсон, а  на  другой  -  инженер  Сомуа.  Через
определенные промежутки времени Бакборт-Харбор и Штирборт-Харбор регулярно
принимают в свою внутреннюю гавань обслуживающие Стандарт-Айленд пароходы,
которые в зависимости от положения, занимаемого в данный момент  островом,
пристают с той стороны, где легче это сделать.
   Упрямый Себастьен  Цорн  отказывается  изумляться  всем  этим  чудесам,
Фрасколен довольно сдержан  в  выражении  своих  чувств,  но  восторженный
Ивернес  пребывает  в  непрерывном  восхищении.  По  его  мнению,  еще  до
истечения двадцатого века плавучие города станут бороздить все моря. Они и
в грядущие времена будут последним  словом  прогресса  и  комфорта.  Какое
великолепное  зрелище  представит  плавучий   остров,   навещающий   своих
океанских собратьев!  Что  касается  Пэншина,  то  он  совершенно  опьянен
разговорами о миллионах, о которых  здесь,  среди  богачей,  говорят  так,
словно дело идет о каких-нибудь двадцати пяти луидорах.  Крупные  банкноты
находятся в повсеместном обращении. Иметь при себе две-три тысячи долларов
- дело самое обычное. И "Его высочество" частенько обращается к Фрасколену
с просьбой:
   - Послушай, старина, не разменяешь ли сто пятьдесят тысяч франков?..
   Уверенные в том, что  они  всюду  встретят  отличный  прием,  музыканты
Концертного квартета завели кое-какие знакомства. Впрочем, кто не  проявил
бы к ним любезности после оглушительных рекомендаций Калистуса Мэнбара?
   В первую очередь они отправились с визитом  к  своему  соотечественнику
Атаназу Доремюсу, учителю танцев, грации и  хороших  манер.  Этот  славный
человек снимает в правобортной части  города,  на  Двадцать  пятой  авеню,
скромный домик за три тысячи долларов, прислуживает ему старая негритянка,
он платит ей сто долларов в месяц. Атаназ  Доремюс  искренне  рад  завести
дружеские отношения с французами... с  французами,  которые  делают  честь
Франции.
   Это семидесятилетний старичок, худощавый, сухонький, маленький; глаза у
него живые, зубы еще целые и своя собственная, вьющаяся  густая  шевелюра,
такая же белая, как и  его  бородка.  Он  выступает  степенно,  ритмически
покачиваясь, выпятив грудь, выпрямив стан, округлив руки и слегка вывернув
ноги, обутые в  безукоризненные  ботинки.  Наши  артисты  с  удовольствием
вызывают его на разговор, и он с  готовностью  ведет  беседу,  ибо  весьма
словоохотлив и любезен.
   - Как я счастлив, дорогие  мои  соотечественники,  как  я  счастлив,  -
повторяет он раз двадцать при первой встрече, - как я счастлив вас видеть!
Как хорошо, что вам пришла в голову прекрасная мысль обосноваться в  нашем
городе! Вы об этом не пожалеете!  Теперь,  когда  я  к  нему  привык,  мне
совершенно не понятно, как можно жить иначе!
   -  А  с  какого  времени  вы  здесь  находитесь,  господин  Доремюс?  -
спрашивает Ивернес.
   - Да уже полтора года, - отвечает учитель танцев, становясь  во  вторую
позицию.  -  Я  здесь  с  самого  основания  Стандарт-Айленда.   Благодаря
прекрасным рекомендациям, которые я получил в  Новом  Орлеане,  где  тогда
жил, мне удалось добиться, чтобы мистер Сайрес  Бикерстаф,  наш  обожаемый
губернатор, принял меня на службу. С того благословенного  дня  жалованье,
назначенное мне за руководство школой  танцев,  грации  и  хороших  манер,
позволяет мне жить здесь...
   - Как миллионеру! - восклицает Пэншина.
   - О, знаете, здешние миллионеры...
   - Знаю... знаю... дорогой маэстро. Но, как намекал директор  управления
искусств, занятия в вашей школе не очень усердно посещаются?
   - Да, ученики у меня имеются только  в  городе  и  исключительно  среди
молодежи. Американцы считают, что  они  уже  от  рождения  в  полной  мере
наделены необходимым изяществом. Поэтому молодые люди  предпочитают  брать
уроки тайно, и я тайно обучаю их хорошим французским манерам.
   Болтая,  он  улыбается,  жеманится,  как  старая  кокетка,  все   время
принимает разнообразные грациозные позы.
   Атаназ  Доремюс,  пикардиец  из  Сантерра,  покинул  Францию  в  ранней
молодости и обосновался в Соединенных Штатах, в Новом Орлеане. Там,  среди
французского  по  происхождению  населения  некогда   принадлежавшей   нам
Луизианы, ему часто представлялась возможность  проявить  свои  дарования.
Принятый в лучших семьях, он имел успех  и  смог  даже  сделать  кое-какие
сбережения, но лишился их в один прекрасный день  благодаря  краху  самого
что ни на есть американского размаха. Это было как раз в тот момент, когда
"Стандарт-Айленд  компани"  начинала  свое   дело,   распространяя   всюду
проспекты, давая широковещательные рекламные объявления,  взывая  ко  всем
этим  сверхбогачам,  которые  неслыханно  нажились  на   строительстве   и
эксплуатации железных  дорог,  разработке  нефтяных  источников,  торговле
свининой или солониной. Тогда  Атаназу  Доремюсу  пришла  в  голову  мысль
просить места у губернатора нового города, где преподаватель такого  рода,
как он, не имел бы конкурентов. Известный с самой лучшей стороны семейству
Коверли,  происходившему  из  Нового  Орлеана,  он  был  принят  благодаря
рекомендации главы этого семейства, которому  предстояло  стать  одним  из
виднейших именитых  людей  правобортной  части  Миллиард-Сити.  Вот  каким
образом случилось, что француз и притом пикардиец стал одним  из  служащих
плавучего острова. Правда,  уроки  он  дает  только  у  себя  на  дому,  а
предоставленный ему для занятий  зал  казино  отражает  в  своих  зеркалах
только самого учителя. Но это не смущает г-на Доремюса, ведь жалованье его
от этого нисколько не уменьшается.
   В общем же, это добрый человек, немного смешной, немного маньяк, не без
некоторой самовлюбленности, глубоко убежденный в том, что  он  унаследовал
искусство Вестриса  и  Сен-Леона,  а  также  традиции  Браммелла  и  лорда
Сеймура. В глазах же членов квартета он прежде всего их соотечественник, -
качество, которого нельзя не ценить за несколько тысяч миль от Франции.
   Четверо парижан рассказывают ему о своих  злоключениях,  сообщают,  при
каких обстоятельствах попали они на  плавучий  остров,  каким  образом  их
завлек сюда Калистус Мэнбар, - именно завлек, иначе не скажешь,  -  и  как
судно отплыло через несколько часов после того как они на нем очутились.
   - Все это не удивительно со стороны нашего директора, - отвечает старый
учитель. - Очередная его выходка... не первая и  не  последняя!  Настоящий
потомок  Барнума,  который  в  конце  концов  скомпрометирует  Компанию...
бесцеремоннейший господин, которому следовало бы  взять  несколько  уроков
уменья держать себя... Один из тех янки, которые разваливаются в кресле, а
ноги кладут на подоконник!.. По сути дела он  не  плохой  человек,  но,  к
сожалению,  считает,  что  ему  все  дозволено!..  Впрочем,  дорогие   мои
соотечественники, вам не стоит сердиться на него за эту выходку.  Конечно,
неприятно, что вы не смогли дать  в  Сан-Диего  обещанный  концерт,  но  в
остальном вы только будете радоваться своему пребыванию в Миллиард-Сити. К
вам проявят столько внимания, вы будете так довольны...
   - Особенно в конце каждой четверти года! - отвечает  Фрасколен,  -  его
обязанности казначея труппы начинают приобретать весьма важное значение.
   В ответ на заданный ему вопрос  о  соперничестве  между  двумя  частями
острова Атаназ  Доремюс  подтверждает  слова  Калистуса  Мэнбара.  По  его
мнению, это соперничество является темным облаком на горизонте  острова  и
даже угрожает в ближайшем будущем бурей. Есть все основания опасаться, что
между обитателями правого и левого бортов  возникнет  борьба  интересов  и
самолюбий. Семейства Танкердонов и  Коверли,  самые  богатые  на  острове,
относятся друг к другу с  возрастающей  неприязнью,  и  если  какие-нибудь
новые обстоятельства не сблизят их, может произойти взрыв. Да... взрыв!..
   - Нам-то что до этого, - лишь  бы  не  взорвался  остров...  -  говорит
Пэншина.
   - Да уж пусть не взрывается, пока мы здесь! - добавляет виолончелист.
   - О!.. Остров  прочен,  дорогие  соотечественники!  -  отвечает  Атаназ
Доремюс. - Вот уже полтора года плавает он по морям,  и  ни  разу  еще  не
случалось ни одного сколько-нибудь значительного повреждения.  Приходилось
только исправлять пустячные поломки, из-за которых мы даже не возвращались
в бухту Магдалены! Подумайте, ведь остров сделан из лучшей листовой стали!
   - Вот - главное, и если уж стальная основа не дает в этом  мире  полной
безопасности, то какому металлу довериться? Сталь - это  железо,  а  разве
наш  земной  шар  не  состоит  в  значительной  степени  из   углеродистых
соединений? Словом, Стандарт-Айленд - планета в миниатюре.
   Пэншина спрашивает учителя танцев, что тот думает о губернаторе Сайресе
Бикерстафе.
   - А что он, тоже из стали?
   - Да, господин  Пэншина!  -  отвечает  Атаназ  Доремюс.  -  Он  наделен
огромной энергией, он очень искусный администратор,  но,  к  несчастью,  в
Миллиард-Сити недостаточно быть из стали...
   - Надо быть из золота, - отвечает Ивернес.
   - Совершенно верно, иначе вы - ничто.
   Замечание это -  справедливое.  Несмотря  на  свое  высокое  положение,
Сайрес Бикерстаф всего-навсего - агент Компании. Он является главным лицом
при  совершении  различных  актов  гражданского  состояния,   он   взимает
таможенные сборы,  следит  за  общественной  гигиеной,  подметанием  улиц,
исправным  содержанием  полей,  принимает  жалобы  налогоплательщиков,   -
словом, постоянно рискует вызвать враждебные чувства у  большинства  своих
подопечных. И это все. На Стандарт-Айленде надо быть чем-то, а, по  словам
учителя танцев, Сайрес Бикерстаф ничто. К  тому  же  по  долгу  службы  он
вынужден держаться середины между двумя партиями, занимать  примирительную
позицию и не делать ничего приятного одной  стороне,  если  это  неприятно
другой... Придерживаться такой политики нелегко.
   Действительно, уже намечаются различные  точки  зрения,  которые  могут
привести к раздору между двумя частями острова.  Обитатели  правого  борта
живут  на  Стандарт-Айленде,  спокойно  наслаждаясь  своим  богатством,  а
обитатели левого уже скучают по деловой жизни.  Они  задают  себе  вопрос,
почему бы не использовать плавучий остров в качестве  огромного  торгового
судна, почему бы не заняться  перевозкой  грузов  для  различных  факторий
Океании и почему с острова изгнана всякая промышленность?..  Словом,  хотя
янки с Танкердоном во главе находятся на острове менее двух лет,  они  уже
тоскуют по бизнесу.  И  если  до  последнего  времени  они  ограничивались
словами, у губернатора  Сайреса  Бикерстафа  все  же  есть  основания  для
беспокойства. Но он надеется, что  положение  не  ухудшится  и  внутренние
раздоры не нарушат жизни на искусственном  острове,  созданном  специально
для того, чтобы обеспечить мир и покой его обитателям.
   Прощаясь с Атаназом Доремюсом, музыканты дают слово навещать  его  и  в
дальнейшем. Обычно после полудня учитель  танцев  отправляется  в  казино,
куда  никто  к  нему  не  приходит.  Не  желая,  чтобы  его   обвинили   в
недобросовестном отношении к своим обязанностям, он поджидает учеников  и,
готовясь к уроку, проделывает все  свои  па  перед  зеркалами,  в  которых
никто, кроме него, не отражается.
   Между тем Стандарт-Айленд с  каждым  днем  продвигается  все  дальше  и
дальше на запад, отклоняясь несколько к югу, чтобы подойти  к  Сандвичевым
островам. Под этими широтами, граничащими  с  тропиками,  температура  уже
очень высокая. Миллиардцы плохо переносили бы ее,  не  будь  благотворного
влияния морских ветров. К счастью, ночи здесь прохладны и даже в  середине
лета листья деревьев и трава на лужайках, орошаемых искусственным  дождем,
сохраняют  свою  свежесть.  Ежедневно  в   полдень   координаты   острова,
определяемые квадрантом  мэрии,  передаются  по  телеграфу  во  все  части
города. 17 июня Стандарт-Айленд находится на 155o западной долготы  и  27o
северной широты и все приближается к тропикам.
   - Можно подумать, что само дневное светило  тащит  его  на  буксире,  -
декламирует Ивернес, - или, выражаясь более изящно, будто в него  впряжены
кони божественного Аполлона!
   Замечание это столь же справедливо, сколь и поэтично, но Себастьен Цорн
в ответ только пожимает плечами. Ему  не  по  вкусу  роль  буксируемого...
против воли.
   - Подождите, - твердит он, - мы еще посмотрим,  чем  кончится  вся  эта
авантюра!
   Редко выпадает такой день, чтобы члены квартета не  вышли  пройтись  по
парку в тот час, когда он  бывает  полон  народу.  Все  именитые  граждане
Миллиард-Сити прогуливаются там среди газонов - кто  верхом,  кто  пешком,
кто в экипаже. Модницы демонстрируют свои туалеты,  которые  они  за  этот
день сменили не раз. Сейчас на всех одноцветные платья, большей частью  из
индийского шелка, очень модного в этом году, и подобранные в тон шляпки  и
туфли. Многие носят платья искусственного шелка  из  древесной  целлюлозы,
отличающиеся переливчатым блеском.
   Пэншина делает по этому поводу следующее замечание:
   - Вот увидите, скоро начнут вырабатывать ткани из плюща  -  для  верных
друзей, и из плакучей ивы - для безутешных вдов.
   Во всяком случае, жительницы Миллиард-Сити не согласились бы  одеваться
в эти материи, если бы не выписывали их из Парижа, и не  стали  бы  носить
этих туалетов, если бы они не вышли из мастерских  короля  всех  парижских
портных,  -  того  самого,  который  во  всеуслышание  произнес  следующее
изречение: "Женщина в конце концов есть сочетание форм".
   Иногда  среди  нарядно  одетых  богачей  проходят  король  и   королева
Малекарлии.
   Королевская чета, лишившаяся своего  престола,  вызывает  у  музыкантов
подлинную симпатию. Какие мысли приходят им в голову при виде  выступающих
рука об руку августейших особ! Среди окружающих богачей король и  королева
- люди относительно бедные, но чувствуется, что они  преисполнены  гордого
достоинства, как  философы,  отрешившиеся  от  мирской  суеты.  Правда,  в
глубине души американцам  Стандарт-Айленда  очень  лестно,  что  среди  их
сограждан имеется король, и они оказывают  ему  внимание,  соответствующее
его бывшему положению. Но,  в  общем,  "их  величества",  подобно  Сайресу
Бикерстафу, тоже "ничто", - даже, может быть,  в  еще  большей  мере,  чем
губернатор.
   По правде говоря, путешественники, боящиеся морских путешествий, должны
были бы одобрить новый способ передвижения на плавучем острове.  Здесь  не
надо опасаться разных случайностей, которые могут возникнуть на  море,  не
нужно  бояться  бурь.  Десять  миллионов  лошадиных  сил  -  этого  вполне
достаточно, чтобы бороться со штилем  и  с  противными  ветрами.  Если  не
исключена опасность столкновения со встречными судами, то во всяком случае
не Стандарт-Айленду угрожают его последствия. Тем хуже для судов,  которые
на всех парах или на всех парусах налетели бы на его  стальной  корпус.  К
тому же нет никаких оснований  страшиться  подобных  встреч,  так  как  на
искусственном острове по ночам горят  маяки  в  обоих  его  портах,  горят
мощные фонари, освещающие его, так сказать, носовую и кормовую части, а  в
небе сияю