я, осуществление которой оставит  по
себе неизгладимую память. Замысел свой он  сообщает  губернатору,  а  тот,
обсудив его на совете именитых граждан, дает свое согласие.
   Пятнадцатого  ноября  на  острове  должно  состояться  празднество.   В
программу его входит парадный обед и бал в залах  мэрии.  К  тому  времени
миллиардцы,  снявшие   себе   виллы   на   Таити,   уже   возвратятся   на
Стандарт-Айленд, так как еще через два дня он снова выходит в море.
   Виднейшие  из  жителей  обеих  частей  города  смогут   таким   образом
присутствовать на этом празднестве в  честь  королевы  Помаре  VI,  таитян
европейского и туземного происхождения и французской эскадры.
   Организовать  празднество  поручено  Калистусу  Мэнбару,   и   на   его
изобретательность, равно как и на его  рвение,  вполне  можно  положиться.
Квартет отдает себя в его  распоряжение,  и  решено,  что  в  числе  самых
интересных номеров программы будет концерт.
   Разослать приглашения - миссия, выпадающая на долю губернатора.
   Прежде всего  Сайрес  Бикерстаф  лично  отправляется  просить  королеву
Помаре, принцев  и  принцесс,  составляющих  ее  двор,  присутствовать  на
торжестве. Королева  удостаивает  принять  приглашение.  Принимает  его  с
благодарностью также командующий-комиссар и высшие французские  чиновники,
контр-адмирал и его офицеры: все они явно тронуты этой любезностью.
   В общем, разослано не менее  тысячи  приглашений.  Разумеется,  не  вся
тысяча гостей сядет за  стол  в  мэрии.  Нет,  всего  около  сотни:  члены
королевской семьи, офицеры эскадры, власти протектората, старшие служащие,
члены совета именитых граждан и высшие духовные лица Стандарт-Айленда.  Но
в парке будут  накрыты  столы,  устроены  игры  и  фейерверк  для  прочего
населения.
   Само собою разумеется, что король и королева Малекарлии  тоже  не  были
забыты. Но их величества, противники всяких церемоний, уединенно живущие в
своем скромном домике на Тридцать второй авеню, благодарят губернатора  за
приглашение и выражают сожаление, что не смогут его принять.
   - Бедные величества! - говорит Ивернес.
   Великий  день  наступил.  Стандарт-Айленд  расцвечен   французскими   и
таитянскими  флагами,  которые  развеваются  по  ветру  вместе  с  флагами
острова.
   Королева  Помаре  и  ее  двор   в   нарядных   туалетах   прибывают   в
Штирборт-Харбор, где им  устраивают  торжественную  встречу.  Обе  батареи
производят салют, на который отвечают орудия Папеэте и военных кораблей.
   Около шести часов вечера, после прогулки по парку,  все  это  блестящее
общество направилось в роскошно убранную ратушу.
   Какое великолепное  зрелище  являет  главная  лестница  мэрии:  недаром
каждая ступенька ее стоила не менее десяти тысяч франков, подобно ступеням
лестницы особняка  Вандербилтов  в  Нью-Йорке!  А  в  роскошно  отделанной
столовой для приглашенных уже накрыты столы к ужину.
   Правила размещения гостей в соответствии с  их  рангом  были  соблюдены
губернатором с безупречным тактом. Никакого  повода  для  конфликта  между
соперничающими знатными фамилиями обеих частей города не возникнет. Каждый
доволен отведенным ему местом - в частности, мисс Ди Коверли, сидящая  как
раз напротив Уолтера Танкердона. Молодому человеку и девушке этого  вполне
достаточно, больше сближать их и не следовало.
   Незачем говорить, что французским музыкантам жаловаться тоже не на что.
Их поместили за главный стол и тем самым  лишний  раз  засвидетельствовали
уважение к их таланту и к ним самим.
   Что касается меню этой трапезы, изученного, обдуманного,  выработанного
самим господином директором, то  оно  доказывает,  что  даже  в  отношении
кулинарии Миллиард-Сити может не завидовать старушке Европе.
   Судите сами - вот содержание этого меню, напечатанного золотыми буквами
на веленевой бумаге тщанием Калистуса Мэнбара.

   Суп а ля д'Орлеан,
   Тертый суп Контес,
   Форель а ля Морнэ,
   Говяжье филе по-неаполитански,
   Фрикадельки из дичи по-венски,
   Мусс из гусиной печенки а ля Тревиз,
   Шербеты,
   Жареные перепелки с гренками,
   Салат под соусом провансаль,
   Зеленый горошек по-английски,
   Мороженое, маседуан, фрукты,
   Пирожные,
   Печенье с пармезаном.
   _Вина_: Шато-икем, шато-марго, шамбертен, шампанское.
   _Ликеры_.

   Придумывались ли лучшие сочетания блюд для парадных  обедов  за  столом
английской  королевы,  русского  императора,  германского  императора  или
президента Французской республики, и могли ли приготовить что-нибудь лучше
искусные повара самых знаменитых кухонь обоих материков?
   В девять часов гости направились в залы казино, где состоялся  концерт.
В  программе  всего  четыре  -  но   зато   действительно   выдающихся   -
произведения:
   Пятый квартет Бетховена, ля-мажор, соч. 18;
   Второй квартет Моцарта, ре-минор, соч. 10;
   Второй квартет Гайдна, ре-мажор, соч. 64 (вторая часть);
   Двенадцатый квартет Онслоу, ми-бемоль.
   Этим концертом парижские артисты стяжали новые лавры. Что бы ни говорил
упрямый  виолончелист,  какая  удача,   что   они   очутились   на   борту
Стандарт-Айленда!
   Для европейцев и туземцев в парке организованы разнообразные  игры.  На
лужайках устраивают танцы, и - ничего в этом нет зазорного! -  все  пляшут
под звуки аккордеонов, которые  пользуются  большим  успехом  у  коренного
населения островов Общества. К тому же  французские  матросы  тоже  питают
слабость к этому духовому инструменту, и так  как  уволенные  на  берег  с
"Парижа"   и   других   кораблей   в   большом   количестве   прибыли   на
Стандарт-Айленд, оркестров  хоть  отбавляй,  и  аккордеоны  неистовствуют.
Человеческие голоса тоже дают себя знать, и матросские песни перекликаются
с химерре, любимыми народными песнями океанийцев.
   Вообще туземцы Таити, и мужчины и женщины, очень любят и пение и танцы,
которыми они славятся. В этот вечер они неоднократно исполняют все  фигуры
репауипы, которая может считаться национальной пляской. Она сопровождается
барабанным боем, отмечающим  ее  ритм.  А  затем  с  увлечением  выступают
танцоры любого происхождения - и  туземцы  и  иностранцы,  -  возбужденные
всевозможными напитками - угощением муниципалитета.
   В то же время в гостиных городской ратуши  на  балу  более  изысканного
стиля, где в качестве распорядителя выступает  Атаназ  Доремюс,  собрались
все знатные семьи города. Дамы - миллиардки и таитянки - разодеты  в  свои
самые роскошные наряды. Нет  ничего  удивительного,  если  первые,  верные
клиентки парижских портных, без  труда  затмевают  даже  самых  элегантных
европеянок колонии. Их головы, плечи, грудь просто залиты бриллиантами,  и
лишь соперничество между ними  самими  может  представлять  хоть  какой-то
интерес. Но найдется ли человек, который взял бы на себя смелость  решить,
кто блистательнее - миссис Коверли или миссис Танкердон? Во всяком случае,
это будет не Сайрес Бикерстаф, неизменно заботящийся о  том,  чтобы  между
обеими частями острова поддерживалось должное равновесие.
   В почетной  кадрили  выступает  королева  Таити  со  своим  августейшим
супругом, Сайрес  Бикерстаф  с  миссис  Коверли,  контр-адмирал  с  миссис
Танкердон, коммодор Симкоо с  первой  статс-дамой  королевы.  Одновременно
образуются и другие кадрили, где пары смешиваются в  зависимости  лишь  от
своих вкусов и симпатий. Все  вместе  представляет  чарующее  зрелище.  И,
однако, Себастьен Цорн стоит в стороне, и вся поза его  выражает  если  не
негодование, то во всяком случае презрение, как у двух сердитых римлян  на
знаменитой картине "Упадок Рима". Ивернес,  Пэншина  и  Фрасколен  усердно
танцуют вальс, польку, мазурку с самыми хорошенькими таитянками и с самыми
очаровательными барышнями Стандарт-Айленда. И кто  знает,  может  быть,  в
конце этого бала решилась судьба  многих  пар,  что  несомненно  заставило
служащих, регистрирующих  браки,  потрудиться  сверхурочно.  Ко  всеобщему
изумлению, по странной случайности в  одной  из  кадрилей  кавалером  мисс
Коверли  оказывается  Уолтер  Танкердон!  Но  впрямь  ли  это  случай,  не
подстроила  ли  его  дипломатическая  изобретательность   г-на   директора
управления искусств? Это событие во  всяком  случае  удивительное,  и  оно
чревато самыми важными последствиями,  потому  что  может  явиться  первым
шагом к примирению между двумя могущественными семьями.
   После фейерверка, пущенного с обширной лужайки  парка,  снова  начались
танцы, продолжавшиеся всю ночь.
   Таков был этот знаменательный праздник, и память о  нем  сохранится  на
протяжении всех долгих и счастливых лет, которые грядущее - надо надеяться
- уготовило Стандарт-Айленду.
   Через день стоянка заканчивается, и на рассвете  коммодор  Симкоо  дает
приказ об отплытии. Пушечные залпы отмечают уход плавучего острова, так же
как раньше отмечали его прибытие, а он любезно отвечает  таитянам  салютом
на салют.
   Стандарт-Айленд  направляется  на  северо-запад,   чтобы   хоть   бегло
осмотреть другие острова архипелага, после Наветренных островов  -  группу
Подветренных. И они проплывают вдоль живописных  берегов  Муреа  -  словно
ощетинившихся  горными  пиками,  из  которых  центральный  имеет  сквозное
отверстие, мимо Раиатеа - священного острова, колыбели  туземных  королей,
мимо Борабора, над которым вздымается тысячеметровая вершина,  затем  мимо
островков Мату-Ити, Мопелиа, Тубуаи, Ману, -  все  это  звенья  таитянской
цепи, протянувшейся через эти места.
   Девятнадцатого ноября, в час, когда солнце  скрывается  за  горизонтом,
исчезают и последние вершины архипелага.
   Тогда  Стандарт-Айленд  поворачивает  на   юго-запад,   -   это   новое
направление  телеграфные  аппараты  отмечают  на  картах,  выставленных  в
витринах казино.
   Того, кто в эту минуту наблюдал бы за капитаном Саролем, поразил бы его
мрачный пламенный взгляд  и  свирепое  выражение  лица,  когда  угрожающим
жестом он указал своим малайцам путь на  Новые  Гебриды,  расположенные  в
тысяче двухстах лье к западу!




ЧАСТЬ ВТОРАЯ


1. НА ОСТРОВАХ КУКА

   Вот уже шесть месяцев как  Стандарт-Айленд,  покинув  бухту  Магдалены,
плывет по Тихому океану от архипелага к архипелагу.  За  все  время  этого
чудесного плавания не произошло ни одного  несчастного  случая.  В  данное
время года в экваториальной  зоне  море  спокойное  и,  как  обычно,  дуют
пассаты. Впрочем,  если  и  налетит  шквал  или  буря,  прочное  основание
Стандарт-Айленда, на котором незыблемо покоятся Миллиард-Сити, оба  порта,
парк и окрестные поля, не испытывает ни малейших толчков. Шквал  проходит,
буря стихает, - на "жемчужине Тихого океана" их едва заметили.
   Здесь скорее приходится опасаться  монотонности  слишком  однообразного
существования.  Но  наши  парижане  первые  готовы  признать,  что  ничего
подобного они не ощущают. В необъятной пустыне океана  повсюду  попадаются
оазисы - те архипелаги,  которые  Стандарт-Айленд  уже  посетил,  то  есть
Гавайские острова, Маркизские, Помоту, острова Общества, и те, с  которыми
еще предстоит ознакомиться, прежде чем он повернет  обратно  на  север,  -
острова Кука, Самоа, Тонга,  Фиджи,  Новые  Гебриды  и,  может  быть,  еще
другие.  Сколько  разнообразных  стоянок,  столько  заранее  предвкушаемой
возможности осмотреть эти места, чрезвычайно любопытные в  этнографическом
отношении!
   Что же касается Концертного квартета, то на что  ему  жаловаться,  даже
если бы у него и оставалось  на  это  время?  Может  ли  он  считать  себя
отрезанным от остального мира? Разве почтовая связь с обоими материками не
действует регулярно? Не только нефтеналивные суда доставляют свой груз для
электростанций в заранее назначенные дни, но не проходит и двух недель без
того, чтобы  в  Штирборт-Харбор  или  в  Бакборт-Харбор  не  прибывали  на
пароходах всевозможные товары, а вместе  с  ними  и  различные  новости  и
известия о событиях  внешнего  мира,  которыми  разнообразит  свои  досуга
население Миллиард-Сити.
   Само собой  разумеется,  что  вознаграждение,  причитающееся  артистам,
выплачивается с пунктуальностью, которая  свидетельствует  о  неиссякаемых
средствах, имеющихся в распоряжении  Компании.  Тысячи  долларов  текут  в
кассу квартета. Когда ангажемент закончится, музыканты будут богаты,  даже
очень богаты. Никогда еще они не жили в такой роскоши, и им не  приходится
сожалеть о "сравнительно скромных" результатах их поездки  по  Соединенным
Штатам Америки.
   - Ну, - спросил однажды Фрасколен у виолончелиста, -  расстался  ты  со
своим предубеждением против Стандарт-Айленда?
   - Нет, - отвечает Себастьен Цорн.
   - А ведь мы, - добавляет Пэншина, - изрядно набьем тут мошну.
   - Набить мошну - это еще не все, надо также быть уверенным, что унесешь
ее с собой!
   - А ты не уверен?
   - Нет.
   Что на это ответить? За деньги-то уж во всяком случае нечего бояться, -
ведь гонорар каждые четверть года переводится  в  Америку  и  поступает  в
кассу нью-йоркского банка. Поэтому самое лучшее, что можно сделать, -  это
предоставить упрямцу коснеть в своих необоснованных сомнениях.
   Действительно,  будущее  представляется  им  вполне   обеспеченным.   В
раздорах обеих частей города как будто бы наступил период затишья. Сайресу
Бикерстафу и его подчиненным не на что жаловаться.
   Губернатору много хлопот со времени "великого события, произошедшего на
балу в ратуше". Да, Уолтер Танкердон танцевал с мисс Ди  Коверли.  Следует
ли заключить из этого, что отношения  между  двумя  именитыми  семействами
стали менее натянутыми? Бесспорно лишь то, что Джем Танкердон и его друзья
уже не говорят о том, что надо превратить Стандарт-Айленд в промышленный и
торговый  край.  А  в  высшем  обществе  много   разговоров   относительно
происшествия, имевшего место на балу.  Некоторые  проницательные  умы  уже
усматривают тут сближение, возможно даже больше  чем  сближение,  -  союз,
который положит конец раздорам в частной и  общественной  жизни  населения
острова.
   Если это предвидение осуществится, то прелестная девушка и милый юноша,
несомненно  достойные  друг  друга,   скажут,   как   нам   кажется,   что
осуществилась самая заветная их мечта.
   Уолтер Танкердон не устоял перед очарованием мисс Ди Коверли. Он  любит
ее уже целый год, но из-за создавшегося положения никому не доверил  своей
тайны. Мисс Ди угадала это, поняла и была тронута такой скромностью. Может
быть,  она  даже  заглянула  в  глубь   своего   собственного   сердца   и
почувствовала, что оно готово  ответить  сердцу  Уолтера?..  Впрочем,  она
ничего не выказала.  Она  проявляет  сдержанность,  как  того  требует  ее
чувство  собственного  достоинства  и  отчужденность,  существующая  между
обеими семьями.
   В то же время заметно, что  Уолтер  и  мисс  Ди  никогда  не  принимают
участия в спорах, порой возникающих в особняке на Пятнадцатой  авеню  и  в
особняке  на  Девятнадцатой.  Когда  упрямый  Джем  Танкердон  разражается
каким-нибудь желчным выпадом против  Коверли,  его  сын  склоняет  голову,
замолкает и уходит. Когда Нэт  Коверли  начинает  метать  громы  и  молнии
против Танкердонов, его дочь опускает глаза, ее прекрасное лицо  бледнеет,
и она пытается, правда безуспешно, переменить тему  разговора.  Если  сами
именитые сограждане ничего еще не заметили, то это обычная  участь  отцов,
которым природа закрывает  глаза  повязкой.  Зато,  как  уверяет  Калистус
Мэнбар, миссис Коверли и миссис Танкердон не так уж слепы! У матерей глаза
зоркие, и душевное состояние детей: давно вызывает у  обеих  дам  тревогу.
Ведь единственное, что могло бы помочь, - невозможно. В глубине  души  они
хорошо понимают, что при взаимной вражде соперников, при постоянных уколах
их самолюбию, во всех случаях, когда возникает вопрос о том,  кому  должно
принадлежать первенство, нет надежды на примирение и не может быть речи  о
союзе между их семьями. И все-таки Уолтер и мисс Ди  любят  друг  друга...
Матери об этом уже давно догадываются...
   Не раз молодого человека  убеждали  сделать  свой  выбор  среди  невест
левобортной части острова. Между ними есть очаровательные девушки, отлично
воспитанные, имеющие почти такое же состояние, как он сам, и семьи которых
были бы  осчастливлены  таким  браком.  Отец  заговаривал  об  этом  очень
решительно, мать - тоже, хоть и менее настойчиво. Уолтер  отказывался  под
тем предлогом, что у него нет никакой склонности к женитьбе. Однако бывший
чикагский  негоциант  не  принимает  таких  отговорок.  Нельзя   же   сыну
миллиардера оставаться холостяком. Если  он  не  может  найти  девушку  по
своему вкусу на Стандарт-Айленде - разумеется, девушку своего круга, - ну,
пусть попутешествует, поездит по Америке и Европе!.. С его именем,  с  его
состоянием, не говоря уже о личных качествах, от невест  отбою  не  будет,
пожелай он даже  принцессу  королевской  или  императорской  крови!..  Так
полагал Джем Танкердон. Но каждый раз, как  отец  припирал  его  к  стене,
Уолтер упорно отказывался отправляться на поиски  невесты.  И  когда  мать
однажды спросила:
   - Мой мальчик, может быть, здесь есть девушка, которая тебе нравится?
   Он ответил:
   - Да, мама, есть!..
   Но так как миссис Танкердон не стала допытываться, кто эта девушка,  он
не счел нужным назвать ее.
   Нечто подобное происходило и в семье  Коверли.  Бывший  ново-орлеанский
банкир хотел бы выдать свою дочь за одного из молодых людей, посещающих их
приемы. Если ни один из них ей не нравится, что ж, родители увезут  ее  за
границу... Они побывают во Франции, в  Италии,  в  Англии...  Но  мисс  Ди
отвечала, что она предпочитает не покидать Миллиард-Сити... Ей хорошо и на
Стандарт-Айленде... Ей бы только остаться здесь...  Мистера  Коверли  явно
смущал этот ответ, - ему было неясно, что за ним кроется.
   Конечно, миссис Коверли не задавала дочери такого прямого вопроса,  как
миссис Танкердон своему сыну, и можно с уверенностью сказать, что мисс  Ди
не решилась бы даже матери ответить на него столь же откровенно.
   Вот как обстояло дело. Хотя у наших влюбленных уже нет сомнений в своих
чувствах,  они  лишь  обмениваются  иной  раз  взглядами,  но  никогда  не
заговаривают друг с другом. Встречаются они только в  официальных  местах,
на приемах у Сайреса Бикерстафа, во время какой-либо церемонии, на которой
именитые граждане Миллиард-Сити не могут не присутствовать, хотя бы  из-за
своего положения в обществе. Во всех этих случаях Уолтер Танкердон и  мисс
Ди Коверли ведут себя крайне сдержанно, ибо малейшая неосторожность  может
вызвать крупные неприятности.
   Заранее можно  судить  о  последствиях  того  необыкновенного  события,
которое произошло на балу  в  резиденции  губернатора.  Люди,  склонные  к
преувеличениям, считали его скандальным, и на следующий  день  весь  город
только о нем и говорил. Впрочем,  все  произошло  очень  просто.  Господин
директор управления искусств пригласил мисс Коверли танцевать... но  когда
началась кадриль, его на месте не оказалось, - о этот  коварный  Мэнбар!..
Тут же очень кстати подвернулся Уолтер Танкердон, и девушка приняла его  в
качестве кавалера...
   Возможно, пожалуй даже наверное, что после события, столь значительного
в светской  жизни  Миллиард-Сити,  с  той  и  другой  стороны  последовали
объяснения. Мистер Танкердон,  по-видимому,  стал  расспрашивать  сына,  а
мистер Коверли - дочь. Но что ответила мисс Ди?..  Что  ответил  Уолтер?..
Вмешались ли миссис  Танкердон  и  миссис  Коверли  и  чем  кончилось  это
вмешательство? Даже Калистус Мэнбар при всей своей  проницательности,  при
всех своих дипломатических талантах не мог ничего разузнать. На  расспросы
Фрасколена он вместо ответа только подмигивает правым глазом, что, однако,
решительно  ничего  не  означает,  поскольку  ему  ничего   не   известно.
Любопытно, впрочем, отметить, что после того памятного вечера,  встречаясь
с миссис Коверли и мисс Ди на прогулке, Уолтер  по