- На Прокне? Да, и тебя растерзали бы, дурака. Но это был бы твой выбор.

- Спасибо и на том.

Менигон сверкнул желтым глазом. Словно хищник, готовый и прыгнуть, и
отказаться от прыжка на незначительную дичь.

- Тебе дали еще один шанс. Да, насильно, и я не собираюсь извиняться. Я
тебя ни к чему не принуждаю и сейчас - хочешь, распрощаемся на Поплавке?

Шабан отвернулся, смолчав. Платформа вновь нырнула в облако, густое, как
кисель, и, казалось, зависла на месте, но нет - качнулась в воздушной яме,
скользнула из киселя вниз, в снежную круговерть. До Поплавка еще лететь и
лететь - велика Капля.

Дали шанс... Всучили еще одну жизнь - ненастоящую, фальшивую, как и первая,
только еще более убогую и глупую: одумайся, мол, пойми, как стыдно и смешно
быть всего лишь человеком. Конечно, не позаботились обеспечить настоящую
безопасность - зачем? Опасности для Ореола не существует: если верны слова
Менигона о том, что это гнездо бывших людей находится в ином пространстве,
землянам до него еще долго не добраться... А потом, признав достойным войти
в Ореол, поместили избранника на некую границу сред, рядом с невидимой
ватерлинией: решай сам, цепляться за борт или тонуть. Странная, извращенная
логика, но все-таки логика, ничего не скажешь...

- Лизу я тебе не прощу, - глухо сказал он. - Никогда. Ты запомни.

- Я знаю, - отозвался Менигон.

- А теперь объясни, чего ради мы летим на Поплавок.

- С поверхности Капли нам не уйти прямо в Ореол, - угрюмо сказал Менигон. -
Говорят тебе: здесь я только человек. Нужен выход в космос, хотя бы в
ближний, там нас подберут. Дернуло тебя застрять в этом твоем Гольфстриме!
Ушли бы спокойно на "Роне", а теперь... не знаю, не знаю.

- Помнится, на Прокне у тебя был черный корабль.

- Просто силовой кокон старой модели, и, кстати, не всегда в моем
распоряжении. Если бы сейчас... да что говорить, мой инициализатор и тот
одноразовый, - обнажив запястье, Менигон показал браслет, - можно
выбрасывать. Последнее время Ореол избегает вмешиваться в дела населенных
планет, вот и результат... Иногда и мы делаем ошибки, но наш принцип -
никому не мешать своим присутствием.

- Людям? Пыли под ногами?!

- Совершенно незачем поднимать пыль. И не кричи.

- А вариадонты?

- Переселены, успокойся. С ними работают. Возможно, когда-нибудь они станут
частью Ореола... У тебя еще есть вопросы? По-моему, наш соня скоро
проснется.

- Есть, - сказал Шабан. - Зачем я Ореолу?

- Тебе когда-нибудь приходилось нагибаться за уроненной монетой?

Исчерпывающе... Можно еще уточнить, что никто не полезет за монетой в
коллекторный сток. Разве только особо настырный мусорщик по личной
инициативе...

Слишком ничтожна мелкая монетка.

- Об одном тебя прошу, - сказал Менигон, - не считай меня врагом. Ты
поймешь... потом, когда-нибудь.

Шабан сглотнул.

- Еще один вопрос... Кем я стану в Ореоле?

- Его частью.

- Понятно... Какой именно?

Менигон равнодушно пожал плечами.

- Не знаю, но могу предположить. Вероятно, мусорщиком.

ГЛАВА З

Поплавок вздрагивал. Каждую минуту на угрязший в облаках верхний срез
конуса обрушивался драконий рев, терминал принимал в свободную шахту
тяжелую беспилотную ракету, наводящуюся по лучу; каждую минуту чувствовался
толчок, палуба отзывалась щекочущей ступни вибрацией, что-то дребезжало и
хлопало, зловеще ныли переборки, короткая дрожь пробегала по всему телу
Поплавка сверху донизу и гасла в океане. По темной воде, с утра на
удивление зеркальной, пробегала кольцевая рябь - Поплавок "приседал" на
неразличимую глазом величину, словно в черной бездне, где-то очень глубоко
под ним пробовал наживку громадный линь, осторожная и хитрющая рыба. Минута
- и снова "поклевка".

Никаких челноков - только ракеты и только тяжелые, предельной для терминала
величины и грузоподъемности. В безветрие вершина Поплавка окутывалась
ядовитым смогом, быстро выводящим из строя дыхательные фильтры. Терминал
ставил рекорд грузоприема - сразу несколько космических транспортов,
торопясь разгрузиться под прикрытием кораблей блокирующей эскадры, один за
другим заходили на грузосброс. Прием ракеты, отсос газов, разгрузка,
подготовка к старту, старт, подготовка к приему... Многолетнее осторожное
наращивание сил осталось позади - теперь военные грузы шли неостановимым
потоком. После трехчасовой смены причальные команды валились с ног, лишь
некоторым андроидам удавалось продержаться две смены подряд.

Среди легенд Поплавка есть и такая, очень нелюбимая диспетчерской службой:
однажды невысоко над терминалом столкнулись и сгорели две ракеты, по ошибке
направленные в одну и ту же шахту. Почти наверняка это просто байка,
заурядный элемент богатого местного фольклора. Ошибки выдрессированных
операторов-андроидов случаются куда реже, чем неизбежные по теории
вероятностей сбои в работе автоматики.

По-видимому, одна из грузовых ракет отклонилась от посадочной траектории, и
к реву дракона в облаке добавился нестерпимый вой сигнала тревоги. Шабан
заткнул уши. Он знал, как это бывает, и понимал, что бежать прочь с
флайдрома, пожалуй, поздно. Сейчас верхние палубы лихорадило: скорее увести
"дуру" прочь, уронить в океан подальше от Поплавка, а если не удастся -
расстрелять ее над Поплавком средствами ПВО: дождь плавящихся в огненном
шаре осколков куда лучше удара тысячетонной громадины.

Из облака скользнула тень. В двух кабельтовых от борта встал кипящий
гейзер, вскрикнула обожженная вода. Горячая волна хлынула на нижний уступ,
опрокидывая зазевавшихся, и целую минуту утекала в шпигаты. Столб пара
почти достиг облаков. Сирена неожиданно смолкла. На успокоившейся
поверхности моря между Поплавком и подтаявшим ледяным полем полярной шапки
осталось плавать красное пятно обваренного криля.

- Ну-ну, - хмыкнул Менигон, переждав рев очередной ракеты, на этот раз
опустившейся штатно. - Все-таки люди идиоты. Построили бы космический
терминал и горя бы не знали. - Он толкнул Шабана в бок. - А кроме того, им
не пришлось бы делить жидкую планету... Ты что скучный? Укачало?

- Нет.

- Тогда пошли.

- Куда?

- К моему приятелю контр-адмиралу Хиппелю, командиру Поплавка. Кто еще даст
нам челнок и разрешение на вылет?

Захотелось спросить: "А он даст?" - но Менигон уже не слушал. Шабан
оглянулся на ходу, помахал пилоту - в ожидании техников тот уныло торчал
подле платформы и явственно выказывал противоречивую гамму чувств: с одной
стороны, в тропиках изрядно поднадоело, круглые сутки жара и влага, лишний
раз носа на палубу не высунешь, притом по случаю войны чем севернее, тем и
опаснее; с другой стороны, хоть тут и дом родной, нет никакого терпежу
околачиваться на флайдроме лишние минуты в ожидании бездельников, когда с
льдины тянет ветерок и мороз пробирает до костей, а терминал ставит рекорды
по части рева. Кстати, во время войны не существует полностью безопасных
мест, и нет никакой гарантии, что подтвердятся циркулирующие слухи о
засчитывании года службы за три. Эх, жизнь...

Миновали шлюз, сорвали с лиц покрытые инеем фильтры.

- Тебе не обязательно идти со мной, - сказал Менигон. - Будет даже лучше,
если ты подождешь меня, ну скажем, в вашей кают-компании. Сорок четвертая
палуба, сектор Бета, я не ошибаюсь?

- Не ошибаешься. Но я лучше подожду в своей каюте.

- Я сказал: в кают-компании, - отрезал Менигон. - Сиди там, в разговоры не
встревай, никуда не уходи и носа зря не высовывай, понятно?

Дождавшись подтверждающего кивка, Менигон нырнул в утробу лифта. Шабан
побрел вкруговую, не удивляясь необычной тишине жилых палуб. Люди
попадались редко и по большей части не кадровые военные, а вольнонаемная
обслуга Поплавка. Лишь корабельная полиция сильнее бросалась в глаза, но
вряд ли оттого, что ее стало больше. Если не считать низкого гула, время от
времени сотрясающего переборки, было очень тихо.

Филипп все же не утерпел - воспользовался лифтом, домчал до тридцать
восьмой палубы и убедился, что его каюта не занята. Не то чтобы в ней
оставалось что-то ценное - просто захотелось в последний раз взглянуть на
то, что было домом.

Вещи лежали на месте. Подумав, Филипп достал кортик и, чтобы не занимал
рук, прицепил его к поясу - вид смешной и напыщенный, но сейчас потешаться
особенно некому, почти все глубинники заняты добиванием северян в их бывших
зонах. Чем бы ни оказался Ореол, не помешает взять с собой ритуальный
предмет на память о второй земной жизни. Какая бы ни была - а жизнь...

- Жди нового постояльца, - сказал он комнате.

Очень хотелось навестить Петра, но он поборол искушение. На что Петру
неведомый Шабан - ему нужен Филипп Альвело, закадычный друг и немного
покровитель, с которым так хорошо выпить втридорога купленной отравы,
поговорить по душам, пожаловаться на тоску по жене и сыну... Нет уж, лучше
обойтись без прощаний.

Да и на Поплавке ли еще Петр? Может, тоже воюет, а если и остался при
ремонтных доках, то почти наверняка не при здешних. Поврежденные в бою
лодки не тащатся к Поплавку через пол-Капли - кому здесь и сейчас нужен
ремонт?

Люди в коридорах все-таки попадались, а на технических палубах, мало
опустевших с войной, до ушей долетали и обрывки разговоров. По большей
части комментировались последние сводки. Получалось, что активная война на
море идет к концу и вот-вот нечувствительно сменится нудной зачисткой.
Обсуждались явно вымышленные подробности атаки Ударного флота на Поплавки
северян. Захлебывающийся словами рассказчик с нашивками старшины обильно
жестикулировал, излагая обступившим его техникам последние новости: штурм
укрепленной базы Унии "Виктория" близится к успешному завершению, униаты
толпами сдаются в плен, потери среди морпехов генерала Бруна незначительны.
В другой кучке болтали о сражении космических эскадр на дальних подступах к
Капле и о постыдном бегстве немногих уцелевших в битве посудин Лиги. Совсем
иным тоном говорили об уничтожении остатком флота Независимых Десятого и
Одиннадцатого контрольных постов, о геройской гибели вице-адмирала Монтегю,
подорвавшего свою капсулу в гуще неприятельской эскадры, и тут же
единодушно высказывалось мнение, что прорыв, разумеется, уже ликвидирован и
что Независимая зона получит по полной программе, как только флоты
Федерации покончат с более серьезным противником.

В кают-компании одиноко сидел Хмырь Бенни и сосал пиво.

- О! - сказал он, ничуть не удивившись. - Какие люди без наручников!
Филипп! Рад, рад тебя видеть. А кортик зачем?.. А, понимаю! Штраф снят
досрочно, угадал? Полный парад, турум-тум-тум! С меня фанфары, с тебя пиво.
Э, да ты случайно не Лейфа здесь ищешь? Так его на Поплавке нет. - Бенни
захихикал. - Как ты его тогда, это ж надо было видеть! Ты за ним - он от
тебя, через столы, через головы... Короче говоря, легко ты тогда отделался,
могло хуже выйти. Ты теперь куда?

Шабан дернул щекой: роль лейтенанта Альвело давалась трудно. Он чувствовал,
что невыносимо фальшив.

- Начальству виднее, - сказал он с напускным равнодушием. - А ты, вижу, до
сих пор тут. Не скучно?

- Пополнение обучаю, - важно объяснил Бенни. - Позавчера снова из
метрополии гардемаринов прислали, ну детский сад, ничегошеньки не умеют.
Хорошо еще, что почти все восточные азиаты, эти хоть старательные... - Он
подозрительно посмотрел на Шабана и успокоился, не заметив насмешки. -
Ты... это... не подумай чего, я не напрашивался. Приказали, вот и
приходится учить салаг уму-разуму...

- Вижу, как ты их учишь, - равнодушно сказал Шабан, направляясь к поилке. -
Особенно уму и разуму.

Несколько секунд Хмырь Бенни размышлял: обидеться или нет? Затем, как
видно, вспомнив охоту на Лейфа и решив не связываться с буйным, поставил
кружку на стойку и вразвалочку вышел вон.

"Тем лучше, - с облегчением подумал Шабан, прикладывая палец к датчику
идентификатора. - Прав Менигон: сейчас мне лучше побыть одному. Ну почему
он всегда прав?"

Пива хотелось просто отчаянно. Хоть светлого. Хоть глоток.

Поилка молчала, как мертвая. Пусто... Ни темного, ни светлого. Вообще
никакого. Шабан потыкал пальцем в датчик и, выругавшись вслух, отошел от
стойки. Сел.

Что бы это значило? Если бы по случаю войны был введен сухой закон, не стал
бы Хмырь пить напоказ. Ну, допустим, параметры пальчика лейтенанта Альвело
могли временно вывести из памяти дурацкого автомата, потому как пальчик
штрафника. Нет, это вряд ли: ни штрафнику, ни его пальчику делать на
Поплавке совершенно нечего, рвение обслуги непонятно. Мог ли папиллярный
рисунок измениться от этой... как ее... третьей инициализации? Он поднес
кончик пальца к глазам, пересчитал знакомые извивы. Вроде нет. Тогда что же?

Он вытер лоб. Помимо воли противная дрожь пробежала по телу, рассыпалась по
спине мелкими мурашками. Неужели командование все же списало его, давно и
прочно? А вот это возможно, если как следует подумать. Правда, верх
опрометчивости делать выводы по капризам поилки. Может, это Хмырь все
выпил...

Ждать Менигона пришлось недолго. С первого взгляда на него Шабан понял, что
что-то пошло не так, не по тем рельсам, на которые рассчитывал господин
эксперт. Менигон и не думал скрывать озабоченность. Кортик на поясе
подопечного он заметил, конечно, сразу, но вместо нагоняя только фыркнул.

- Контр-адмирал Хиппель изволит быть у Адмиралиссимуса, - хмуро пояснил он.
- Не нравится мне это. Я у него всех холуев на уши поставил - действительно
его нет! Посоветовали прийти через час. Что он там у Адмиралиссимуса, в
паровозики играет, что ли?

- В какие паровозики? - не понял Шабан.

- Ну, или в лошадки. Неважно. Извращенцам редко нравится, когда их
шантажируют, иногда опасно перегнуть палку... Знаешь что: предчувствие у
меня скверное. Пойдем-ка лучше погуляем, чем тут торчать...

В дверях кают-компании он не пропустил Шабана вперед, без всяких разговоров
отстранил рукой и вышел первым. Походка его неуловимо изменилась - нет,
такой походкой не может ходить ведущий эксперт отдела Перспективного
Планирования, лицо уважаемое и, как все яйцеголовые, немного потустороннее.
Эта походка совсем другая - мягкая, пружинящая, то ли настороженный
спецназовец на задании, то ли тигр в камышах.

- Может, ничего страшного, - нерешительно предположил Шабан. - Ну, потеряем
один час...

- Как бы нам не пришлось потерять кое-что посущественней, - пробурчал
Менигон, останавливаясь перед развилкой коридора. - Знаешь что, давай
налево, кажется, там нет контроля пропусков... Пусть даже я зря
трепыхаюсь... Все равно: во время войны провести лишний час на одной
планете с туннельной бомбой - удовольствие маленькое.

- Что?..

- Что слышал.

Шабан облизнул пересохшие губы.

- Ты уверен? У нас есть туннельная бомба?

- У лигистов тоже. - Менигон замысловато выругался. - Может, она испарилась
вместе с их Поплавком, только я бы на их месте держал ее на самой
неприметной капсуле где-нибудь в полярных водах. Как только северянам
станет не на что надеяться... Мать их, великие стратеги! Говорил им! На
спорных планетах каждый год меняют руководство, пока не подберут самое
тупоумное. Корпорация "ТрансГалактика" выпестовала начальственных идиотов -
те и рады стараться! Все эти Мрыши, Риенци и как их еще там... Один Велич
не без умишка, но и тот надеется, что как-нибудь пронесет. Пронесло одного
такого - только дерьмо и нашли...

Долгий гул, прокатившийся по Поплавку сверху донизу, сотрясший переборки,
заглушил его слова: по-видимому, одна из грузовых ракет села аварийно, но
без катастрофических последствий.

"Вот как, - подумал Шабан. - Значит, туннельная... Это ново, но только это.
Об остальном, в том числе и об истинных авторах идеи войны за
Воссоединение, можно было догадаться, опыт есть - это только лейтенант
Альвело ухитрялся не догадываться никогда ни о чем...

Менигон прав, вечно он прав! Не нести правду тем, кто не желает о ней
слышать, - уносить ноги! Как можно скорее. Видя только то, что впереди, чем
бы оно ни было, и не жалея об оставленном за спиной.

А Петр? - Жарко обожгло мозг. - Петр Солодов, ремонтник, единственный друг,
заглушающий хождениями по трюмным девкам лютую тоску по оставленной на
Земле любви... Нельзя бросить его здесь, надо найти его и лететь втроем,
выбираться отсюда..."

Додумать мысль не удалось - в нескольких шагах впереди из-за поворота
коридора скорым размашистым шагом вывернули четверо. Разом бросились в
глаза одинаковая одежда без знаков различия, одинаковые стрижки,
одинаковые, словно штампованные, лица - зря говорят, что такие бывают лишь
у рабочих андроидов, идущих на смену...

Хватило мгновения, чтобы понять, кто эти четверо. По-видимому, оперативники
Любомира Велича слегка опешили, столкнувшись с искомым нос к носу. Четверка
уверенно спешила к кают-компании.

Кто выдал: Хмырь Бенни? Или папиллярный идентификатор?.. Раздумывать не
пришлось.

- Они! - взвизгнул кто-то на высокой ноте.

И в этот момент неожиданно, словно одно с другим имело непонятную
потустороннюю связь, истошно взревел сигнал тревоги высшей степени.

Пистолеты едва ли не впрыгнули в руки четверки. Шабана качнуло, плечо
уперлось в переборку. Оказывается, он продолжил инстинктивно начатое
движение - посторониться, пропустить спешащих. "Господи, - успел он
подумать, завороженно глядя на ровный кружок дульного среза, стремительно
разворачивающийся в его сторону. - Неужели опять как тогда... на Прокне?"

Менигон ударил первым. Совсем не хищник из кошачьих - скорее уж молниеносно
атакующий скорпион с чуждой, опасно непредсказуемой моторикой. Только один
из четверки успел выстрелить - пуля с грохотом вырвала потолочную панель. К
счастью, самая обыкновенная пуля... Брызнул искрами и нехотя задымил
поврежденный кабель. Из квадратной дыры посыпалась труха - на четверых
мертвых и двух живых.

Шабан поднялся на ноги. Как оказался на полу - сам не понял. Наверно,
Менигон на всякий случай уронил и его, дабы не подставлялся зря под пули.

Менигон кусал губы. В желтых глазах прыгала усмешка. Все повторялось
сызнова.

- Оружие подбери. Разлегся, пляжник...

* * *

Последний и единственный удар по Поплавку северяне нанесли тогда, когда,
казалось, с ними уже было покончено. Предсмертный укус раздавленной змеи -
так, вероятно, назвали бы ракетную атаку военные корреспонденты Федерации -
был не столько мощным, сколько точным. Сигнал тревоги прозвучал, когда
ракеты противника уже прошли апогей баллистической траектории.

Циркулирующие по Поплавку слухи об успешном для землян сражении космических
эскадр, опровергая расхожее мнение о том, что слухи всегда врут, были
совершенно справедливы. Не слишком врали и официальные сводки, ежечасно
передаваемые по внутренней трансляции Поплавка: дальние подступы к системе
белой звезды удалось удержать сравнительно малой кровью, хрупкие
всепространственные корабли Лиги оказались не в силах прикрыть
туннелирование основных сил. Только один корабль прорвался к Капле.

Он был обречен с того момента, как покинул устье Канала, и, вероятно, его
экипаж сознавал это. Кораблю-смертнику не удалось даже приблизиться на
дистанцию эффективного залпа; все, что он сумел сделать, пока под огнем
эскадры ближнего прикрытия еще не стал разбухающим облаком газа и пыли, -
найти поисковыми локаторами Поплавок в океане и возвестить о его
координатах.

Впоследствии военные историки основательно запутают вопрос, почему сигнал
был вообще принят северянами. Одними сутками раньше последствия его приема
стали бы катастрофическими; тремя сутками позже - скорее всего никакими.
Остается только гадать, почему именно в тот момент одна из субмарин уже
почти не существующего флота Лиги, рассеянного, загнанного на глубину,
лишившегося не только спутникового целеуказания, но и последней надводной
посудины, подвсплыла к поверхности океана и выпустила универсальный буй.
Одно звено в цепи случайностей зацепилось за другое.

В первый и единственный раз в этой войне лигистам улыбнулась удача - нечто
вроде исполнения пустячного последнего ж