- поинтересовался он.
   - Хотел бы знать - кто они.
   - Всего-то?! - хмыкнул помощник коменданта. - Сейчас  приглашу  их-и  все
узнаем.
   -Нет, нет, это не годится...



   29. НА СТАНЦИИ

   На путях станции, где  находилось  семь  воинских  эшелонов  с  людьми  и
техникой, царило обычное  для  прифронтового  железнодорожного  узла  шумное
оживление.
   Солдаты и сержанты кучками теснились меж составами, на перроне и  окрест,
гомонили, бегали с котелками и фляжками, таскали ведра и  бачки  с  варевом,
обедали, щелкали семечки, плясали, играли в "жучка", мылись и даже  стирали.
Пронзительно крича, двигался маневровый паровозик; около вагонов, обстукивая
молоточками колеса и хлопая крышками букс, проворно суетились  перепачканные
потные смазчики; слышалось мощное дыхание и гудки паровозов.
   На  платформах  тесно,  одна  к  другой,  стояли   прикрытые   брезентами
самоходные установки, затянутые маскировочными сетями длинноствольные  пушки
со следами еще заводской  смазки,  замаскированные  ветками  полевые  кухни,
легковые  и  специальные  автомашины.  Кое-где  над  эшелонами,  как   руки,
прикрывающие от удара с воздуха, вытянулись стволы зенитных орудий.
   На одной из платформ у тупорылой, угроюмого вида гаубицы возились рослые,
мокрые от жары и напряжения артиллеристы.  Молодцеватые  казаки-гвардейцы  с
обязательными чубами, в фуражках, где-то на самом затылке  лихо  заломленных
набекрень, и шароварах с красными лампасами прямо в теплушках, откуда  несло
крепким запахом навоза и лошадиного пота, чистили и обливали водой коней. За
их работой из соседнего состава с выражением на лицах высокого  достоинства,
превосходства и явного пренебрежения молча наблюдали молоденькие  морячки  в
форменках и тельняшках.
   Бывалые солдаты с орденами, медалями, гвардейскими значками  и  нашивками
за ранения на побелевших от солнца  и  стирки  гимнастерках,  молодые  бойцы
маршевых рот в  новеньком,  только  со  склада  обмундировании,  танкисты  в
надетых на голое тело замасленных комбинезонах, пехотные офицеры в  полевых,
с зелеными звездочками фуражках, морские лейтенанты в щегольских мичманках с
золотистыми  крабами,  летчики  в  пилотках  с  голубым  кантом  и  хромовых
шлемофонах - кого здесь только не было!
   Все  это  разнородное  войско  -   видавшие   всякие   виды   гвардейские
подразделения, одетые с иголочки маршевые роты и офицерские команды, вся эта
новенькая, без царапинки техника - все двигалось к фронту, навстречу тяжелым
и для многих последним боям...
   Простираясь  широкой  полосой  своих  оперативных  тылов   к   северу   и
юго-западу, фронт, по  существу,  начинался  уже  здесь,  только  пушки  еще
молчали, а действовали паровозы.
   Но мысли о предстоящих боях и о смерти, должно быть, мало кого  занимали.
Со всех сторон слышались громкий  разноголосый говор, веселые, а  подчас
соленые прибаутки, звуки гармошек и взрывы  хохота.  О  противнике  же  было
положено думать лишь тем, кто дежурил на платформах у зениток и счетверенных
пулеметов, да еще летчикам-истребителям, что барражировали  в  знойном  небе
высоко над станцией.
   Андрей не без  волнения  ожидал,  что  круглолицый  капитан  и  лейтенант
затеряются  в  толпе  и  будут  толкаться  меж  составами,  прислушиваясь  к
разговорам и присматриваясь. Однако этого не произошло.
   Покинув агитпункт, они, не подходя к эшелонам, минут десять  постояли  на
перроне, где  в  многолюдном,  очень  шумном  кругу,  распаленные  азартными
выкриками зрителей, обливаясь потом, состязались в веселом  переплясе  двое:
пожилой, кряжистый, с бочкообразной грудью старшина-артиллерист (несмотря на
возраст, вся его  тучная  фигура  дышала  здоровьем  и  силой)  и  маленький
круглоголовый пехотинец, этакий задорный живчик, крепыш лет восемнадцати,  с
новеньким орденом Ленина на гимнастерке.
   Затесавшись в толпу увлеченных пляской зрителей, Та-манцев и Андрей могли
теперь вблизи хорошенько рассмотреть наблюдаемых.
   У капитана было толстощекое, совершенно круглое, с утиным носом и мелкими
щербинками бабье лицо, некрасивое, но очень доброе. За  мочкой  правого  уха
темнела родинка величиной  с  горошину.  Большими  зеленоватыми  глазами  он
увлеченно  следил  за  плясавшими  и  улыбался.  Над  правым  карманом   его
гимнастерки желтела нашивка за ранение,  над  левым  -  виднелась  планка  с
ленточками ордена Красной Звезды и двух медалей.
   Лейтенант не сводил глаз с плясавшего и от души смеялся,  показывая  рот,
полный ровных белых зубов. В его юношеском, мягкого очерка лице было  что-то
нежное, девичье, и  Таманцеву  он  вдруг  напомнил  светловолосую  артистку,
певшую партию пастушка в единственной слышанной Таманцевым опере.
   На обоих  офицерах  было  не  новое,  но  чистое  обмундирование,  свежие
подворотнички, а на ногах  -  форменные,  массового  пошива  яловые  сапоги,
отпечатки которых, как еще вчера определил Таманцев,  несомненно,  не  имели
сходства со следами, обнаруженными у родника.
   Если Андрей разглядывал  офицеров  главным  образом  с  любопытством,  то
Таманцев сосредоточенно работал:  на  всякий  случай  составлял  мысленно  и
запоминал словесные портреты обоих  -  занятие  сложное,  требующее  острого
глаза, опыта и наблюдательности.
   По  перрону  пробегали  два   молоденьких   лейтенанта   -   рыжеволосый,
коренастый, с забинтованной рукой  на  перевязи  и  тонкий,  сутуловатый,  с
пачкой газет под мышкой. Увидав Андрея, стоявшего позади круга зрителей, они
бросились к нему.
   - Блинов, ты?! Вот это встреча!.. Здорово! -  вперебивку  закричали  они,
пожимая Андрею руку и хлопая его по плечу. - Ты где?
   - 3-здесь... - смущенно промолвил Андрей.
   - Смотри!.. Мы-то думали, ты там... - указал рукой на запад  рыжеволосый,
и оба продолжали: - Говорили, ты после  госпиталя  в  разведку  попал...  за
линию фронта... А ты по тылам кантуешься...
   - А вы к-как, р-ребята? - попытался перевести разговор Андрей.
   - Два месяца в боях... Видишь,  по  ордену  прибавилось...  До  Восточной
Пруссии дошли... - тараторили лейтенанты. - А ты свои чего не носишь?..  Три
благодарности от Верховного...
   - Как там, в б-батальоне? Васек К-косолапов, Терпя-чий, Скоков?
   - Васек убит, а Терпячий в госпитале... И комбат убит, и замполит...  Еще
под Минском... Прямое попадание в капэ... - перебивая друг друга, восклицали
лейтенанты. - Наумов на амбразуру лег - посмертно  Героя  дали...  И  ротный
твой погиб, и Фельдман... А Басову ноги оторвало... И меня тоже  хватило.  -
Рыжеволосый приподнял перебинтованную руку и радостно  сообщил:  -  Гангрена
начиналась, чуть не оттяпали!.. Старого состава человек сорок, остальные  из
пополнения... Нас под Варшаву  перебрасывают...  Идем  -  посмотришь!..  Наш
эшелон на втором пути... Скоро отправляемся...
   - На втором п-пути... Сейчас, ребята...
   - Идем! - Рыжеволосый ухватил Андрея за руку.
   - Сейчас, р-ребята... Одну минуту... Сейчас п-приду... С  тоской  смотрел
Блинов вслед убегавшим офицерам;
   он чувствовал, как слезы, навертываются на глаза.
   - Ты что, Андрюша? - подошел к нему Таманцев.
   - Ничего, - дрогнувшим голосом сказал Андрей. - Мой п-полк...
   - Я понял...
   - Под Варшаву едут... В-васек убит... и ротный, и  к-комбат...  -  Андрей
отвернул лицо: слеза все же выползла и заскользила по щеке. - А я...  ищи  и
с-собирай окурки... Не хочу! - обиженно произнес Андрей. -  П-подозреваемые,
проверяемые - сам черт ногу сломит... П-пропади они в-все п-пропадом!
   - Милый, да если окурок нужен для дела, за него полжизни отдать не жалко!
- заверил Таманцев, поспешно  соображая,  как  разрядить  ситуацию,  и  вмиг
настраиваясь "бутафорить"*.
   - В п-полку я ч-человеком был... Лучшим взводом к-командовал!  А  з-здесь
иждивенец ваш... и п-пользы от меня...
   - Некачественно ты ко мне относишься! - сделав обиженное лицо и  раздувая
ноздри, заявил Таманцев. - И к Паше тоже!
   - П-почему некачественно? - запротестовал Блинов.
   - Потому!.. Если ты серьезно считаешь, что от нас  здесь  меньше  пользы,
чем на передовой, то... извини... Это настолько оскорбительно - нет слов!
   С обиженным видом и не без возмущения Таманцев развел руками и, чувствуя,
что теперь надо смягчать, примиряюще продолжал:
   - Ты эти завиральные мысли брось... Какой же ты  иждивенец?..  А  кто  на
этих двух наткнулся?.. Кто лейтенанта нашел?.. А след у  родника?!  Дурашка,
да мысленно я тебе аплодирую!
   - Т-толку-то что?
   - Толк будет!  Как  говорил  товарищ  Христос:  ищите  и  обрящете!..  Ты
пойми... - Таманцев неожиданно обнял Андрея и быстро доверительно  зашептал:
- Я обучу тебя стрельбе по-македонски, силовому задержанию...  Поднаберешься
опыта, оперативная хватка появится - да тебе же цены не будет!.. Мы с  Пашей
сделаем из  тебя  настоящего  чистильщика!..  Волкодава!..**  Да  ты  любого
парша*** голыми руками брать сможешь!..
   Пляска оборвалась внезапно. На путях у эшелонов  призывно  заиграл  горн,
зазвучала  повторяемая  громкими  голосами  команда:  "По   ваго-нам!..   По
ва-го-он-ам!.."   Многие   оборачивались,    высматривая,    какой    эшелон
отправляется; гармошка умолкла.
   Маленький пехотинец,  бросив  плясать,  с  досадой  сплюнул  и,  переводя
дыхание и утирая платком мокрое лицо,  вытянулся,  став  на  цыпочки,  чтобы
разглядеть; ему крикнули из толпы и, махнув гармонисту рукой, он,  одергивая
гимнастерку,        подошел        к        старшине-артиллеристу         и,
энер---------------------------------------* Бутафорить - играть, изображать
что-нибудь с какой-либо целью.
   **  Волкодав  -  розыскник,  способный  брать  живьем  сильного,   хорошо
вооруженного и оказывающего активное сопротивление противника.
   *** Парш - агент-парашютист; более  распространенно:  сильный,  способный
оказать серьезное сопротивление противник.    гично  пожимая  ему  руку,
ломающимся баском, улыбаясь, но с огорчением громко сказал:
   - Ну... бывай! Свидимся - допляшем!..
   И вслед за гармонистом пошел из круга.
   Зрители неохотно расходились. Круглолицый  капитан  и  лейтенант,  словно
что-то вдруг вспомнив, заторопились и, покинув перрон, направились в город.
   В их поведении не было ничего подозрительного или  даже  примечательного.
Если на станции они не прислушивались к разговорам, не присматривались и  не
проявляли интереса к воинским эшелонам,  то  теперь  они  шли,  разговаривая
между собой, и ни разу не оглянулись.
   Тем не менее Таманцев, как всегда, действовал с большой осторожностью; он
следовал за офицерами на предельно дальней дистанции, Андрей шел, отстав  от
него еще на полсотни метров.
   Двигаясь таким образом, они оставили вправо развалины  древней  крепости,
миновали костел и  вышли  к  восточной  окраине  города.  Здесь,  не  доходя
речушки, на тихой, совсем деревенской улочке офицеры,  приблизясь  к  одному
палисаднику, открыли калитку, зайдя, заперли  ее  и  прошли  в  дом,  причем
сделали все это привычно: по-видимому, они здесь жили или не раз бывали.
   Знаком руки Таманцев подозвал Андрея.
   - Слава богу, кажется, причалили, - с  облегчением  сказал  он.  -  Ближе
подходить нельзя. И здесь оставаться тоже.
   Сворачивая направо, он поспешно зашарил взглядом  и,  высмотрев  укрытие,
подходящее для наблюдения, повел глазами влево:
   - Тебе придется обойти... за речку, вон в те кусты. Я  объясню  капитану,
как тебя найти. Давай!..



   30. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ


   ЗАПИСКА ПО "ВЧ"

"Срочно!
Егорову, Полякову

   По данным НКГБ СССР, на территории  Южной  Литвы  и  Западной  Белоруссии
действует подпольная организация  польского  эмигрантского  правительства  в
Лондоне  "Делегатура  Жонду",  имеющая  одной  из  основных  задач   ведение
оперативной разведки в тылах Красной Армии и на фронтовых коммуникациях. Для
передачи   сведении   "Делагатура"   распо    лагает    коротковолновыми
радиопередатчиками и сложными цифровыми шифрами.
   Одним из руководителей этой  организации  является  находящийся  ныне  на
нелегальном положении в районе г. Вильнюса Мариан Квапинский 1906  или  1908
г. р., урож. г. Белосток, в прошлом офицер польской  армии,  по  образованию
адвокат, сын владельца крупной нотариальной конторы в Кракове.
   Содержание перехваченной 13.08.44 г. шифрограммы рации  с  позывными  КАО
соответствует  информации,  весьма  интересующей  лондонский  и   варшавский
центры.  Вполне  допустима  принадлежность  разыскиваемого   передатчика   к
"Делегатуре",  не  исключено,  что  Мариан  Квапинский  и  есть  "нотариус",
упоминаемый в тексте перехвата. Устинов".


   ЗАПИСКА ПО "ВЧ"

Егорову
"Срочно!

   Управлением  Контрразведки  1-го  Прибалтийского  фронта  2  августа  с/г
арестованы немецкие агенты-парашютисты Антанас  Гогелис  и  Владас  Жельнис,
окончившие  разведывательно-диверсионную   школу,   дислоцированную   в   14
километрах от города Быдгощ (Бромберг), в имении Вальден.
   Органами контрразведки того же Управления 11 августа захвачена  еще  одна
группа агентов в составе Люкайтиса, Сенкявичюса, Яцунскаса, которые окончили
ту же самую школу.
   Обеим группам, переброшенным в тылы фронта  под  видом  офицеров  Красной
Армии с заданием оперативной разведки, было предложено:
   а) связаться с действующими бандами литовско-немецких националистов,  так
называемой ЛЛА, для получения от них шпионской информации;
   б) с целью сбора сведений о передвижениях наших  войск  вести  визуальное
наблюдение на коммуникациях Прибалтийских и Белорусских  фронтов,  совершать
челночные железнодорожные маршруты,  в  частности  на  линиях  Даугавпилс  -
Белосток (через Вильнюс, Гродно) и Вильнюс - Брест (через Лиду и  Барановичи
или Волковыск).
   Согласно  показаниям  арестованных,  в  вальденской  разведшколе  создано
специальное  отделение,  где  обучаются  лица  литовской  национальности,  в
основном  скомпрометированные  пособничеством   оккупантам,   как   правило,
свободно владеющие русским языком.
   Сведения, содержащиеся в перехваченной 13. 08.44 г. шифрограмме  рации  с
позывными КАО, соответствуют заданиям, полученным группами А. Гогелиса и  В.
Люкайтиса. Вполне возможно, что разыскиваемый Вами  передатчик  используется
одной  из  групп  агентов,  окончивших   литовское   отделение   вальденской
разведшколы и переброшенных в тылы фронта. Ваши соображения по  поводу  этой
версии сообщите. Управлению Контрразведки 1-го  Прибалтийского  фронта  даны
указания немедленно подробно информировать Вас  обо  всех  имеющихся  у  них
материалах по вальденской разведшколе противника, а  также  передать  Вам  в
случае  необходимости  опознавателя  из  числа  арестованных  ими   агентов.
Колыбанов".



   31. ПРИ ЧЕМ ТУТ ЮЛИЯ?

   Таманцев с двумя офицерами должен был приехать еще полтора-два часа  тому
назад. Ожидая их в условленном месте, у  мостика  через  крохотную  речушку,
Алехин лежал близ обочины мощенной булыжником пустынной дороги  на  успевшей
остыть земле, размышлял  о  деле  и  терялся  в  догадках,  почему  они  так
задерживаются.
   Еще не стемнело, но от низких сумрачных туч повечерело раньше времени.
   Звук  мотора  полуторки  он  заслышал  издалека  и  погодя,   когда   шум
приблизился, вышел на дорогу.
   Как только машина остановилась, Таманцев и за ним двое прикомандированных
выпрыгнули из кузова.
   - Капитан Фомченко,  -  представился  плечистый,  с  головой,  обожженной
справа от виска до затылка.
   - Старший лейтенант Лужнов, - вытянулся перед Алехиным высокий, помоложе.
   Как и  Таманцев,  они  были  без  головных  уборов,  в  плащ-палатках,  с
автоматами ППШ и вещмешками в руках; только Таманцев дополнительно  захватил
еще "шмайссер"*.
   Обоих прикомандированных Алехин наверняка видел  в  отделе  контрразведки
авиакорпуса. Он даже припомнил, что у капитана на одной из  медалей  вмятина
от пули или осколка.
   -  Развернись  и  стань  сюда,  -   указывая   в   кусты   на   отходящую
перпендикулярно неторную дорогу, велел  он  Хижняку  и  позвал  офицеров:  -
Идемте.
   Широкой травянистой тропой,  обжатой  с  обеих  сторон  кустарником,  они
направились  к  темнеющему  вдали   ---------------------------------------*
Немецкий автомат.  лесу - Алехин и Таманцев впереди, Фомченко  и  Лужнов
за ними.
   - Что так долго? - справился Алехин у Таманцева.
   - Можете проколоть себе дырочку для ордена, - небрежно сообщил  Таманцев.
- Мы нашли этих - капитана и лейтенанта.
   - Кто это?  -  заинтригованный  упоминанием  об  ордене,  поинтересовался
Фомченко.
   - Подозреваемые, - пояснил Алехин, - точнее  даже  -  проверяемые...  Где
они?
   - Зашли в дом шесть на улице Вызволенья.  Судя  по  всему,  они  там  уже
бывали. Блинов наблюдает за ними. По данным комендатуры, фамилия капитана  -
Николаев, лейтенанта - Сенцов.  Прибыли  из  воинской  части  тридцать  один
пятьсот восемнадцать... Цель  командировки  указана  стандартно:  выполнение
задания командования.
   - Блинову там не управиться, - вздохнул Алехин. - Тридцать  один  пятьсот
восемнадцать - это что за часть?
   - Второго Белорусского фронта. Я сделал запрос.  Подполковника  не  было,
потому и задержался.
   - Если они действительно из этой части...  другого  фронта,  что  же  они
лазят у нас по хуторам? Странно... Твои соображения?
   - Ничего примечательного. Держатся спокойно, непринужденно... По  виду  в
армии не новички... Их надо понаблюдать, - заключил Таманцев. - Вы  же  сами
говорите - проверяемые. Возможно, этим и ограничится... К утру будет ответ.
   - Ну уж к утру.
   - Будет, - заверил Таманцев. - Я сам звонил по вэ-че в Управление Второго
Белорусского. И передал с литером "Весьма срочно"... За подписью генерала.
   - Плачет по тебе гауптвахта, - покачал головой Алехин. - Кончится  война,
посадить на полгодика - вполне по заслугам!
   - Уж я бы там отоспался. И ряшку бы наел - во! - Таманцев развел  руками.
- Есть элементы авантюризма, - со вздохом признал он, - но исключительно для
пользы дела.
   - Там гроза...  -  оборачиваясь  в  сторону  Лиды,  помолчав,  проговорил
Алехин.
   - Уж это точно!.. Веселенькая ночка вам  предстоит...  Таманцев  осмотрел
темное небо, потом лес впереди - выглядело все вокруг мрачно, диковато  -  и
заметил:
   - Прекрасное место для отдыха. В каком отеле для нас приготовлены номера?
   Алехин, будто не слыша, молчал.
   -  Распорядитесь  доставить  туда  багаж,  -  не  унимался  Таманцев,   -
массажистку и педикюрных операторов.
   - Ожидают тебя с нетерпением, - принимая тон Таманцева, сказал Алехин.
   - Очень мило... А каков приказ Родины?
   - Взять Казимира Павловского и тех, кто с ним, - вполне  серьезно  сказал
Алехин.
   - Кто это - Павловский? - спросил Фомченко; он, видно,  был  любознателен
и, во всяком случае, хотел быть в курсе дела; а Лужнов молчал.
   - Агент германской разведки, - оборачиваясь, сказал Алехин.
   - Милейший парень, - добавил Таманцев. -  Девять  успешных  перебросок  и
четыре  железки  от  немцев...  Особо  опасен  при  задержании.  Как-то  под
настроение ухлопал трех лопухов из комендатуры.
   - Понятно, - несколько озадаченно проговорил Фомченко.
   - Ну уж - лопухов, - не согласился Алехин. - Офицера и двух  патрулей.  С
ним надо ухо держать востро. Я ознакомлю вас с ориентировкой и фотографиями,
- пообещал он.
   - Нам сказали... - наконец произнес Лужнов, - здесь полно банд. Правда?
   - Говорят, убивают, - Таманцев пожал плечами, - но мы не видели.
   Лужнов держал автомат наизготове, время от  времени  утыкаясь  стволом  в
спину Таманцеву.
   - Поставьте на предохранитель, - посоветовал ему Алехин и улыбнулся. - Вы
летчик?
   - Летчик, - покраснев, подтвердил Лужнов и сдвинул шишечку.
   -  Восемьдесят  семь  боевых  вылетов,  -  сказал  за  него  Фомченко.  -
Комиссован после ранения. Как и я, грешный...
   "Вот так... Восемьдесят семь боевых  вылетов,  а  автомата,  возможно,  в
руках не держал. Л