одня никого не подвозили. Так ведь?.. -  весело
спросил он, наблюдая за выражением лица Борискина. - Так!.. Однако не  более
как полчаса назад здесь, в городе, с вашей машины сошли двое офицеров...
   Борискин посмотрел на  Алехина,  словно  припоминая,  озабоченно  сдвинул
брови и закусил губу, затем уставился глазами в землю и, почесывая затылок и
стараясь скрыть некоторую растерянность, проговорил:
   -  Обождите,  обождите...  Ах  да!  -  вдруг  радостно   воскликнул   он,
поднимаясь, и облегченно заулыбался. -  Точно!  Совсем  забыл!..  По  дороге
попросились двое, и я их подвез. И чего тут плохого?  Что  ж  им,  пешедрала
топать?
   -  Пешедралом  скучновато,  -   согласился   Алехин,   угощая   папиросой
повеселевшего Борискина и закуривая сам, - хорошие знакомые?
   - Не. Я их не знаю!.. Гад буду, товарищ капитан, -  приложив  руку  к
груди и глядя Алехину в глаза, поклялся Борискин. - Попросились, я  и  взял.
Пожалел!..
   - Кто они и откуда, не говорили?
   - Нет. Да я  и  не  спрашивал:  мне  это  ни  к  чему.  Ссадил  их  возле
комендатуры  -  вы  же  видели...  Один  капитан,  в   годах   уже,   лысый.
Обходительный такой, газеты мне еще на курево дал. - Борискин зашарил руками
по карманам и, усмехаясь, поинтересовался: - Они небось натворили чего?..  А
другой молоденький, лейтенант; у него еще слева фикса,  ну,  зуб  золотой...
Через эту жалость одни неприятности... Знал бы такое дело...



   19. ВЕЧЕРОМ И НОЧЬЮ В ГОРОДЕ

   Пока  Алехин  беседовал  в  землянке  с  Борискиным,  Таманцев  умудрился
проникнуть в автопарк, где стоял "ЗИС" с выломанным бортом, и  буквально  на
глазах у часового обшарил кабину и кузов  машины,  не  забыв  заглянуть  под
сиденье и в ящик для инструментов. На самом дне под промасленной ветошью  он
нашел сахар, завернутый в тряпочку, подумал, что он, наверно, ворованный, но
ничего представляющего интерес для дела обнаружить не смог.
   Кусок  газеты,  что  дали  Борискину  на  "курево",   оказался   обрывком
сегодняшнего номера лидской газеты "Уперад".
   Очевидно,  неизвестные,  замеченные  Блиновым,  утром  выехали  из  Лиды;
вечером  же  они  вернулись  в  город  и  сошли  у  комендатуры.  Оставалось
установить их среди  офицеров,  посетивших  комендатуру  после  девятнадцати
часов, а также проживающих по соседству,  -  дело  представлялось  вроде  бы
ясным и простым.
   Комендант города, худой, с ввалившимися щеками, мрачного вида майор, знал
Алехина еще с сорок первого года, по боям под Москвой,  и  был  рад  оказать
содействие. Он  принес  регистрационные  книги,  и  Алехин  выписал  четырех
офицеров из числа тех, кто проживал поблизости или побывал в комендатуре  за
последние полтора часа и по установочным данным имел  некоторое  сходство  с
бритым капитаном и его  товарищем.  Таманцева  Алехин  сразу  же  послал  на
станцию.
   Вызванные по распоряжению коменданта с квартир офицеры (трое,  одного  не
нашли) были незаметно показаны Алехину и  Андрею:  интересующих  разведчиков
людей среди них, увы, не оказалось...
   А всего в городе, по данным комендатуры, размещалось на частных квартирах
свыше пятисот офицеров из разных частей и до двухсот командированных.
   - Вот смотрите. - Майор, достав из сейфа, разложил    на  столе  план
Лиды с обозначением частей и соединений, дислоцированных в районе города.  -
Сложность в том, что окраины города закреплены за  частями.  Это  их  районы
расквартирования... В Северном городке и в Южном, - он  показал  пальцем  на
карте, - свои комендатуры. А мы осуществляем только общий  надзор.  Учеты  у
них аховые, и проверить по-настоящему - дьявольски трудно!
   Алехин поднялся: на улице стемнело, надо было спешить, в  комендатуре  же
делать больше было нечего.
   - Я ночую  здесь,  -  сказал,  прощаясь,  майор.  -  Если  понадоблюсь  -
беспокойте.

   * * *

   - Они где-то тут, в городе, - заметил Алехин, когда он и Андрей вышли  на
улицу.
   - А может, шофер врет? Может, он ссадил их у станции, они  уехали,  а  мы
будем искать понапрасну?
   - Не думаю. Они просили остановить возле комендатуры, а заходили они туда
или нет, он не видел и не говорил. Будем искать в городе.
   Алехин разбил город на участки: себе он взял станцию, прилегающий район и
выезд по Варшавской в сторону Гродно; Таманцеву поручил юго-восточную  часть
города и выезд на  Молодечно;  Андрею  -  контрольно-проверочный  пункт  при
выезде из Лиды в Вильно и соседние улицы. -
   ... После десяти улицы обезлюдели: наступил комендантский час. Но  Андрей
все  ходил  и  ходил,  присматриваясь  в  темноте  к  редким  прохожим  -  в
большинстве своем военным, - настороженно следил за одиночными машинами, что
останавливались у контрольного пункта.
   ... На станции - в помещениях, на перроне, во  всех  закоулках  -  Алехин
оглядел и знал уже каждого. В бараке для военнослужащих и в агитпункте спали
вповалку на полу, на скамьях и на  столах,  изнемогая  от  жаркой  духоты  и
храпя. Новые пассажиры после полуночи не появлялись.
   Дежурные по контрольному пункту в час ночи ушли, и  очень  редкие  машины
проезжали под задранным к небу шлагбаумом не останавливаясь.  Прилегающие  к
станции улицы, казалось, вымерли: ближайший пассажирский поезд, как  сказали
Алехину в комендатуре, должен был пройти только утром.
   ... В третьем часу, еле двигая ногами  от  усталости,  Андрей  добрел  до
квартиры, где остановился Хижняк с машиной, сняв ремень и  сапоги,  свалился
на широченную деревянную кровать и, едва коснувшись щекой подушки, уже  спал
мертвым сном. Он не слышал, как Таманцев, вернув шись злой  и  голодный,
искал в темноте что поесть, ругался вполголоса и ворчал, пока не улегся.



   20. ОПЕРАТИВНЫЕ ДОКУМЕНТЫ


   ЗАПИСКА ПО "ВЧ"

"Срочно!
Начальнику Главного Управления Контрразведки
   В дополнение к №№..... и..... от..... и..... августа 1944 г.

   Розыск  передатчика  с  позывными  КАО   осложнен   отсутствием   текстов
радиоперехватов от 7 и 13 августа с/г,  сообщенных  нами  незамедлительно  в
ГУКР* для параллельной дешифровки.
   Учитывая   отсутствие   квалифицированных   криптографов   в   Управлении
контрразведки фронта, прошу Вашего распоряжения  о  внеочередной  дешифровке
обоих перехватов.
   Пользуясь случаем, считаю своим долгом еще раз обратить Ваше внимание  на
выраженный некомплект оперативного состава в розыскном отделе и в  отделении
дешифровки Управления.
   За семь недель наступления из 48 розыскников (при штате  56)  выбыло  23,
причем в числе оставшихся 9 человек - стажеры, не имеющие достаточного опыта
розыскной работы.
   В отделении дешифровки  на  5  положенных  по  штату  криптографов  после
прямого попадания бомбы при передислокации в районе Яшун осталось всего лишь
двое молодых офицеров, не  способных  к  оперативной  дешифровке  шифрсистем
высокой надежности. Егоров".


   ЗАПИСКА ПО "ВЧ"

"Егорову
На №..... от 15.08.44 г.

   Ликвидировать  некомплект  оперативного  состава  в  розыскном  отделе  и
отделении дешифровки Управления контрразведки фронта в  ближайшее  время  не
представляется возможным.
   Мною дано распоряжение о внеочередной расшифровке перехватов от  7  и  13
августа  сего  года.  Колыбанов".   ---------------------------------------*
Главное Управление контрразведки.

   ШИФРОТЕЛЕГРАММА

   "Срочно!
   Егорову
   На №..... от 13.08.44 г.,

   Сообщаю,  что  сегодня,  15  августа,  в   тылах   армии,   юго-восточнее
Солтанишки, была обнаружена и  после  перестрелки  ликвидирована  остаточная
группа немцев в количестве 39 человек, из  них  17  было  убито,  4  удалось
скрыться, остальные, частично раненые, взяты в плен.
   Как установлено при допросах, в составе группы более месяца  продвигались
к линии фронта из района Могилева военнослужащие штаба 4-й  немецкой  армии,
12-й и 337-й пехотных дивизий и  76-й  штурмовой.  Медленность  передвижения
объясняется  как  крайней  осторожностью,  так  и  наличием   в   группе   8
тяжелораненых, в том числе командира 76-й штурмовой  дивизии  генерал-майора
Людвига Хорта и старшего офицера штаба 4-й армии подполковника Ганса Кефера,
которых якобы несли на самодельных носилках около шестисот километров.
   Ликвидированная группа имела 2 станковых пулемета  МГ-34,  27  автоматов,
гранаты  и  армейский  коротковолновый  передатчик  образца  1942  г.  фирмы
"Телефункен". Как выяснилось при допросах, 13 августа,  во  второй  половине
дня, после выбора поляны, подходящей для посадочной  полосы,  радист  группы
выходил в эфир якобы с просьбой о немедленной присылке самолета за умиравшим
от гангрены генералом Хортом и еще двумя ранеными.
   Согласно показаниям пленных Отто, Гайна и Эриха Штоббе, которые во  время
сеанса находились в сторожевом охранении неподалеку  от  передатчика,  место
выхода рации в эфир определяется как  северо-западная  окраина  Шиловичского
леса.  В  связи  с  гибелью  во  время  перестрелки  подполковника   Кефера,
фельдфебеля Химмеля и двух офицеров, принимавших непосредственное участие  в
радиопередаче, установить ее  подробности,  в  частности  позывные,  рабочую
волну и т. п., не представляется возможным.
   Показания Гайна и Штоббе не вызывают сомнений  в  достоверности.  Полагаю
целесообразным доставку обоих в район  Шиловичского  леса  для  установления
места выхода рации в эфир. Быстрое".

   ШИФРОТЕЛЕГРАММА

"Срочно!
Быстрову
   На №..... от 15.08.44 г.

   Допросом военнопленных остаточной группы установите,  выходила  ли  рация
группы в эфир до 13 августа. Если  выходила,  то  где,  когда  и  при  каких
обстоятельствах. Особый интерес для нас представляют любые сведения о  шифре
или коде и о режиме радиопередачи.
   Также выясните, занималась ли группа во время своего передвижения  сбором
разведывательных данных, велось ли ими наблюдение за железными и  шоссейными
дорогами.
   Военнопленных Тайна и Штоббе незамедлительно  этапируйте  в  Лиду,  отдел
контрразведки авиакорпуса, для проведения следственного эксперимента с целью
установления точного места выхода рации в эфир и воспроизведения  обстановки
и обстоятельств передачи. Егоров".



   21. КАПИТАН АЛЕХИН

   Тринадцать лет назад, еще до того, как  он  начал  специализироваться  по
зерновым культурам, его курсовая  об  огурцах  была  напечатана  в  сборнике
лучших студенческих работ. Тринадцать лет назад он превосходно знал (да и по
сей  день  вроде  не  забыл)  признаки  и  характеристики  всех  сортов,  но
определить найденные Таманцевым на месте выхода рации в эфир так и не смог.
   Рано утром он заехал на базар, где ведрами, мешками и на вес  продавалось
немало огурцов; все они без исключения были одного,  хорошо  известного  ему
сортотипа    -    "должик"     ("Западнорусская     подгруппа...     Зеленец
удлиненно-эллипсоидальный  с  сильным  сбегом  к  основанию,  с  суженной  и
заостренной  вершиной...  крупнобугорчатый,  черношипный...  трехгранный   в
поперечном разрезе... Длина зеленца 10 - 14 см, диаметр 4 - 5 см, вес 100  -
150 граммов... Окраска плода зеленая  с  крупными  продолговатыми  ситцевыми
пятнами и светлыми полосками...").
   Огурцы,  найденные  на  поляне,  отличались  от  "должика"  и  формой,  в
частности закругленностью граней, и окраской, и толщиной зеленца.
   В городской милиции Алехину порекомендовали известного  здесь  овощевода,
местного старожила, в давнем  прошлом  -  поручика  русской  армии,  некоего
Шорохова Ивана Семеновича.
   Минут через пять, оставив машину за углом, Алехин подходил к его домику.
   Шорохова можно было найти на этой улице и без точного адреса. Его участок
выделялся среди других  палисадов  отменно  ухоженными  грядками  и  обилием
плодовых деревьев. Сам хозяин - Алехин  увидел  его  издалека,  -  маленький
щуплый старичок с седым прозрачным пушком вокруг макушки, строгал  рейку  на
верстаке под навесом.
   - Иван Семенович?
   - Иван Семенович! - весело подтвердил старикан.
   - Мне рекомендовали вас как главного специалиста, - улыбнулся  Алехин.  -
Хочу посоветоваться насчет огурцов.
   - Для закуски? - пошутил старик.
   - Не без этого. - Алехин выложил на верстак пять огурцов, в том числе два
с обкусанными кончиками. - Что можно о них сказать?
   Старик живо разобрал огурцы на две кучки.
   - Должик, траку, должик, должик, траку...
   - Местные сорта?
   - Должик - местный, а траку - Прибалтика, за Вильно... Тракайский уезд...
Здесь его не выращивают.
   - Это точно?
   - Так точно. С ручательством.
   - Вы их определяете по форме и окраске зеленца... по-сбегу к плодоножке?
   - Да. Вы что - овощник? - оживился старик.
   - Любитель, - улыбнулся Алехин и указал на  огурцы:  -  Как  вы  думаете,
когда они сорваны?
   - Должик - свежие, вчера, а может,  и  сегодня.  На  базаре  купили?..  А
траку... - Он разглядывал огурцы с обкусанными концами.  -  Все  зависит  от
условий хранения... Трое суток как минимум, если не  четверо.  А  зачем  вам
это?
   - Спасибо, Иван Семенович. - Алехин  собрал  огурцы  и  отшутился:  -  На
закуску пустим должик...

   * * *

   В залитом утренним радужным светом кабинете начальника городского  отдела
госбезопасности, кроме самого майора, находился  еще  смуглый  длинноволосый
лейтенант.
   - Ты интересовался Павловскими, - сказал майор,  беря  в  руки  маленькую
просаленную бумажку, и протянул ее Алехину.  -  Эту  записку,  запеченную  в
пирог, пытались передать в камеру старику.
   - Кто?
   - Его сестра... Вот перевод.
   Алехин взял бумажку, затем листок с русским, текстом и прочел:
   "Юзеф! Да поможет  тебе  бог.  Вчера  вернулась  Юлия.  Девочка  здорова.
Молимся за тебя.
   Твоя сестра Зофия".
   - Кто это - Юлия? - поинтересовался Алехин.
   - Пока не знаем... Займись и  доложи,  -  приказал  майор  лейтенанту.  -
Давай.
   Лейтенант взял обе бумажки и положил в свою папку.
   - Слушай, если ехать из Шиловичей на Каменку, первый хутор слева, у леса,
- кто там живет? - спросил майора Алехин.
   - Из Шиловичей на Каменку... первый хутор слева... - припоминая, повторил
майор и сказал уже подошедшему  к  двери  лейтенанту:  -  Мы  были  у  него.
Помнишь, он нас самогоном угощал?
   - Окулич, - назвал лейтенант, оборачиваясь, и осведомился  у  Алехина:  -
Зачем он вам?
   - Он был связан с  партизанами,  -  вспомнил  майор,  раскрывая  папку  с
бумагами, и приказал: - Что мы о нем знаем - поделись с капитаном...



   22. ПОДПОЛКОВНИК ПОЛЯКОВ

   В районах Лиды и Гродно у него работали три розыскные группы,  имелись  и
небольшие, но весьма  ответственные  дела,  которые  не  хотелось  кому-либо
перепоручать.
   Но самым важным в этой поездке было посещение двух точек  по  радиоигре*;
на одной из них,  под  Лидой,  сегодня  ночью  предстояла  приемка  груза  и
немецкого агента.
   Начинал эту игру почти год назад сам Поляков, и велась она - по характеру
дезинформации - весьма дерзко, и в этой дерзости заключалась ее  неизмеримая
ценность и одновременно опасность провала. Риск возрастал с каждой  неделей,
с каждой переданной радиограммой, все это не могло продолжаться  бесконечно,
и подполковник решил присутствовать сегодня ночью, считал себя обязанным  не
только потому, что хотел первым беседовать с приземлившимся  агентом,  но  и
оттого, что сегодня вместо контейнеров и человека  на  костры  вполне  могли
сбросить   и   десяток   осколочных   бомб   -   такое    тоже    случалось.
---------------------------------------*    Радиоигра    -     использование
захваченной рации и радиста для дезинформации противника.
   Для Полякова, в свое время за каких-то два часа  в  осеннем  лесочке  под
Вязьмой склонившего к сотрудничеству только что пойманных радиста и старшего
группы, на свою ответственность тут же доверившего им первый выход  в  эфир,
сочинявшего для них легенду и составлявшего все до единого "донесения",  эта
игра была родным детищем в полном смысле слова, и размышлял о ней в это утро
он более всего.
   Выехав перед рассветом, он за три часа дороги из Управления  ни  разу  не
вспомнил о рации с позывными КАО. Он переключился  и  подумал  о  ней,  лишь
когда, не доезжая Каменки, шофер притормозил и он увидел стоявший впереди на
обочине "студебеккер" и около него двух военнопленных, автоматчиков охраны и
трех офицеров. Он знал  только  одного  из  них  -  хромого  после  ранения,
большеголового  капитана,  переводчика  отдела  контрразведки  армии.   Взяв
объемистый авиационный планшет, Поляков выскочил из машины.
   Хотя  он  склонялся  к  мысли,  что  разыскиваемые  группой   Алехина   -
агенты-парашютисты, не следовало пренебрегать и остальными версиями.
   Алехин физически был не в состоянии все охватить, хотелось, чем возможно,
ему помочь. И вчера вечером, когда пришло сообщение о ликвидации  остаточной
группы противника, Поляков сразу прикинул, что  сумеет  по  дороге  выкроить
полтора-два  часа,  тем  более  что  в  его   напряженном,   преимущественно
кабинетном образе жизни проведение следственного эксперимента - установление
точного места выхода  немецкой  рации  в  эфир  и  поиски  там  вещественных
доказательств - было, можно сказать, отдыхом, прогулкой на свежем воздухе.
   Разведенные      порознь      военнопленные:      долговязый      Штоббе,
заискивающе-услужливый штабной фельдфебель,  и  плотный,  приземистый  Гайн,
молчаливый, сумрачный повар, солдат, - указали одну и ту же поляну  на  краю
леса.
   Офицерам  и  автоматчикам  из  роты  охраны  Поляков  приказал  тщательно
осмотреть окрестность, а сам  с  немцами  и  капитаном-переводчиком  занялся
непосредственно участком, где, по словам Гайна и Штоббе, располагалось  ядро
группы.
   - Die Bahre mit dem General war hier... - указывая рукой, сказал  длинный
худой немец. - Die Funkstelle befand sich in diesem Gebusch... Und  ich  war
in der Sicherung da druben...
   - Он говорит, что носилки с генералом стояли здесь, - перевел капитан,  -
рация располагалась у этих кустов, а сам он находился в охранении вон там...

   - Я понял... Рация располагалась здесь... - заметил Поляков, шаря глазами
по траве. - Спросите их, как раскидывали антенну.
   - Wie wurde die Antenne angespannt?.. - спросил переводчик. -  Haben  sie
es gesehen?*
   Невысокий плотный отрицательно качнул головой.
   - Nicht!** - поспешно сказал длинный, вытягивая руки по швам.
   Тощий, с ввалившимися глазами и щеками, в грязном, заштопанном во  многих
местах обмундировании и разбитых ботинках без шнурков, он выглядел  довольно
жалко. Он шел рядом с Поляковым, старательно осматривая  траву,  и  вдруг  с
радостным криком бросился под куст и поднял немецкую батарейку. Подскочил  к
Полякову и, щелкнув металлическими оковками каблуков, протянул ему батарейку
и заискивающе сказал:
   - Ich bin Mechaniker, ich hab in einem Werk gearbeitet***.
   - Питание для рации, - рассматривая батарейку в  руке  Полякова,  заметил
капитан. - Значит, они не врут.
   - Врать им теперь ни к чему... - заглядывая под куст,  сказал  Поляков  и
поднял отрезок проволоки с маленькой вилкой. - Это тоже от рации.
   - Funker, funker... - радостно подтвердил длинный.  -  Herr  Oberst,  ich
bitte zu berucksichtigen, dass ich Arbeiter bin... Ich habe drei Kinder  und
muss unbedingt zuruck!****
   Приземистый  немец   смотрел   на   него   исподлобья   с   презрительной
враждебностью.
   - Аромат-то какой, - вдыхая воздух, заметил  Поляков,  -  божественный!..
Чего он хочет?..
   - Боится, что его расстреляют. Просит учесть,  что  он  механик,  словом,
рабочий...
   - Это я понял... - оглядывая поляну, в раздумье сказал Поляков.  -  Рацию
развертывали здесь, но  нам  от  этого  не  легче...  Чтобы  исключить  или,
наоборот,  принять  эту  версию,  нужна  дешифровка  перехвата...  На  месте
задержания шифровальный блокнот не обнаружен. Здесь-то  он  несомненно  был.
Попытайтесь отыскать...
   - Но... Где?
   - Возможно, блокнот брошен или утерян по дороге... Вам все