х электромагнитых поля.  Первое
- в десяти тысячах километров от корабля, второе  -  пяти  тысячах.  Энергию
этим полям дает "разгонный" эффект - они поглощают ее из межзвездного  газа,
который мы встречаем на пути.
   Всякое достаточно большое тело, чтобы вызвать тревогу за целость  обшивки
крейсера, - то есть если его можно разглядеть  в  мощную  лупу,  -  проходит
сначала сквозь первое поле и получает сильный отрицательный заряд Потом  оно
попадает во второе поле и отбрасывается с пути корабля.  Если  тело  слишком
велико и его невозможно отклонить в сторону, то мы можем  загодя  обнаружить
его и уйти от столкновения.
   - Нет нужды подчеркивать, что за страшное оружие применили  тельциане.  В
момент попадания  "Годовщина"  двигалась  относительно  противника  с  такой
скоростью, что всего за одну десятитысячную  секунды  проходила  расстояние,
равное длине ее  корпуса.  Кроме  того,  мы  постоянно  совершали  короткие,
совершенно не укладывающиеся  в  систему,  рывки  из  стороны  в  сторону  с
переменным ускорением. Следовательно,  настигшие  нас  снаряды  должны  были
управляться. Эта управляющая система должна  была  находиться  внутри  самих
снарядов, так как в этот момент тельцианскии крейсер уже  был  уничтожен.  И
все это помещалось в оболочку, по размерам  не  превышавшую  размеры  речной
гальки
   Большинство из нас слишком молоды, чтобы  помнить  термин  "футуршок".  В
семидесятые годы прошлого столетия некоторые люди считали,  что  технический
прогресс идет слишком быстрыми темпами, что психика обыкновенных людей скоро
будет не в состоянии справиться с этим темпом, что не успеют люди привыкнуть
к настоящему, как уже это настоящее превратится  в  будущее  и  застанет  их
врасплох. Человек по имени Тоффлер придумал специальный термин,  описывающий
такую ситуацию: "футуршок" - психический шок  от  невероятного  по  быстроте
темпа перемен в жизни. - Иногда  капитан  любит  вдаваться  в  академические
подробности.  -  Сейчас  мы   находимся   в   ситуации,   напоминающей   эту
социологическую концепцию. Результат чего - катастрофа. Трагедия. Как мы уже
знаем  по  предыдущему  собранию,  сделать  здесь  мы   ничего   не   сможем
Относительность держит нас в прошлом  -  в  прошлом  для  техники  тельциан.
Относительность ставит нас лицом к  лицу  с  этой  техникой,  относящейся  к
нашему будущему. Мы можем только надеяться, что  в  следующий  раз  ситуация
кардинально изменится. И единственное, чем мы можем этому  содействовать,  -
это постараться вернуться на Старгейт, чтобы на Земле узнали о  случившемся,
и тогда, возможно, специалисты на основе полученных нами повреждений  смогут
создать какую-нибудь контрсистему.
   Сейчас мы можем атаковать входную планету и уничтожить базу  тельциан  из
космоса, не высаживая десант. Но мне кажется, что это повлекло бы  за  собой
слишком большой риск. Нас могут... сбить с помощью того же  устройства,  что
нанесло нам такой урон сегодня, и мы  уже  не  вернемся  на  Старгейт  и  не
принесем сведения, которые я считаю жизненно важными для Земли. Мы могли  бы
послать автоматический снаряд, зонд, с  соответствующим  сообщением,  но  он
может не достичь цели, и мы так и останемся позади противника в  техническом
оснащении.
   В соответствии с этим мы рассчитали курс, который позволит  нам  обогнуть
Иод-4, коллапсар будет прикрывать нас от  нападения  с  базы  противника  на
входной планете, и вернуться на Старгейт в кратчайший срок.
   Тут капитан сел и помассировал виски. Я не поверил своим глазам.
   -  Все  вы  здесь  по  крайней  мере  командиры  секций  или   отделений.
Большинство из вас  имеет  отличные  послужные  списки.  И  я  надеюсь,  что
некоторые из вас вновь присоединятся к Силам по  истечении  двух  лет  вашей
службы Те, кто пожелает вернуться, будут, очевидно, произведены в лейтенанты
и станут настоящими командирами
   Именно с  этими  людьми  я  сейчас  говорю,  и  не  как  непосредственный
начальник, а как старший офицер и товарищ.
   Человек  не  может  принимать  командные  решения,   исходя   только   из
соображений тактики, и действовать только в соответствии с  задачей  нанести
противнику максимальный урон, понеся при этом  минимальные  потери.  Ведение
войны в наше время превратилось в очень сложное дело. Выиграть ряд  сражений
- это еще не значит выиграть войну. Победа - сложное целое,  куда  входят  и
военный  успех,  и  экономическая  ситуация,   стратегические   соображения,
политические силы - десятки, в буквальном смысле десятки факторов.
   Я слушал капитана, но в сознании у  меня  закрепился  только  один  факт:
всего час назад треть моих товарищей погибли мгновенной смертью, а он  сидит
тут перед нами и читает лекцию по теории ведения войны.
   - Поэтому иногда,  чтобы  помочь  выиграть  войну,  нужно  отказаться  от
сражения. Сейчас мы находимся именно в такой ситуации.
   Мне нелегко было принять решение. Как никогда трудно за всю  мою  службу.
Потому что на Земле, по крайней мере, оно может показаться трусостью.
   Наш логический компьютер считает, что мы имеем примерно  62  процента  на
успех, если попытаемся атаковать базу тельциан. К сожалению, мы имеем только
30-процентную  вероятность  выжить,  поскольку  некоторые   варианты   атаки
включают таран входной планеты на околосветовой скорости.
   Надеюсь, что никому из вас не приходилось сталкиваться  с  необходимостью
принимать такое решение. Когда мы  вернемся  на  Старгейт,  меня,  возможно,
будет судить трибунал - за трусость. Но я искренне уверен,  что  информация,
которую  мы  доставим,  которую  получат,  исследуя  нанесенные  "Годовщине"
повреждения, гораздо  важнее,  чем  уничтожение  одной  базы  противника.  -
Капитан выпрямился. - Гораздо важнее, чем карьера одного офицера.
   Я едва удержал смешок. Конечно же, "трусость" тут совершенно ни при  чем.
Конечно же, капитан не имел понятия о таком примитивном и невоенном чувстве,
как желание жить.
   Аварийная ремонтная команда ухитрилась залатать огромную пробоину в борту
"Годовщины"  и  загерметизировать  поврежденный  сектор.  Остаток   дня   мы
занимались уборкой помещений,  не  прикасаясь,  естественно,  к  драгоценным
"уликам", в жертву которым капитан жаждал принести свою карьеру.
   Хуже всего было выбрасывать за борт трупы погибших. Особенно тех, у  кого
лопнули противоперегрузочные оболочки.
   Я зашел в каюту Эстеллы на следующий день, едва она закончила дежурство.
   - Сейчас тебе ее видеть ни к  чему,  -  сказала  Гармония,  потягивая  из
стакана смесь этилового спирта, лимонной кислоты и воды с  каплей  какого-то
эфира за отсутствием апельсиновой цедры.
   - Ей уже ничего не грозит?
   - Не совсем. Во всяком случае, следующие две недели.  Я  объясню.  -  Она
поставила стакан и оперлась подбородком на переплетенные пальцы рук. - Такая
рана ничего серьезного не  представляла  бы  в  нормальных  условиях.  После
переливания крови мы бы смочили кое-чем ее внутренние  органы  и  зашили  бы
рану. Через пару дней она бы уже вставала.
   Но имеются осложнения. Еще никто не получал ранение,  находясь  в  коконе
оболочки.  Пока  нет  никаких  тревожных  симптомов,  правда.  Но  мы  хотим
подержать ее под контролем  еще  несколько  дней.  Кроме  того,  мы  боялись
перитонита. Знаешь, что такое перитонит?
   - Да, приблизительно.
   - Произошел разрыв в тканях внутренних органов под воздействием давления.
Воспаление брюшины. Поэтому мы полностью стерилизовали  полость.  Потом  мы,
естественно,  заменили  погибшую  микрофлору  готовой  культурой  из   наших
запасов.  Это  тоже,  в  общем-то,  обыкновенная  процедура,  но  обычно  ее
применяют при более опасных ранениях.
   - Я понял. - От рассказа Эстеллы мне  стало  не  по  себе.  Похоже,  наши
доктора не понимают, что нас совсем не  восхищает  видение  самих  себя  как
мешков из кожи, наполненных непотребным мусором.
   - Уже только поэтому не стоит ее беспокоить еще  несколько  дней.  Замена
внутренней микрофлоры - это процедура безопасная, но она производит  бешеный
эффект на пищеварительную систему.
   Но опять же, в нормальных  условиях  ей  ничто  не  угрожало  бы.  Но  мы
тормозимся на постоянных полуторах  "же",  а  ее  внутренние  органы  и  так
получили хорошую встряску. И если мы вдруг начнем увеличивать скорость  хоть
немного выше двух "же", она погибнет.
   - Но... нам придется давать больше двух на финальной прямой! Что...
   - Знаю, знаю. Но это еще  недели  через  две.  К  тому  времени  она  уже
оправится. Уильям, ты должен посмотреть правде в глаза. Она чудом выжила.  И
только если повезет, она доберется до Земли. Жаль, конечно, она много значит
для тебя, но мы  уже  стольких  потеряли...  ты  должен  свыкнуться  с  этой
мыслью...
   Я сделал долгий  глоток  из  своего  стакана.  Содержимое  его  ничем  не
отличалось от коктейля лейтенанта, не считая лимонной кислоты.
   - Ты становишься довольно толстокожей.
   - Возможно... нет, я просто реально смотрю на вещи. Мне кажется,  впереди
нам еще не такое придется увидеть.
   - Меня это уже не волнует. Едва придем на Старгейт,  как  можете  считать
меня штатским.
   - Не торопись. Эти клоуны, призвавшие  нас  на  два  года,  вполне  могут
растянуть их до четырех или...
   - Или шести, или двадцати, или до  бесконечности.  Но  ничего  у  них  не
получится. Начнется восстание.
   - Не знаю. Если они приучили нас убивать, они могут приучить нас  к  чему
угодно. Даже добровольно остаться на сверхсрочную.
   Мрачная перспектива.
   Позже мы попытались заняться любовью, но ничего не  вышло.  Мы  оба  были
заняты посторонними мыслями.
   Я увидел Мэригей примерно через неделю. Она была еще очень слаба,  сильно
осунулась и с трудом реагировала на окружающее. Док  Уильсон  заверил  меня,
что эффект этот дают медикаменты, мозг, к счастью, совсем не пострадал.
   Мэригей все еще не поднималась  с  койки,  кормили  ее  через  трубку.  Я
начинал чувствовать беспокойство. Хотя с  каждым  днем  ей  становилось  все
лучше, но, если она не встанет на ноги до прыжка, у нее нет  шансов  выжить.
Ни док Уильсон, ни Эстелла ничем не могли меня обнадежить.  Все  зависит  от
выносливости Мэригей, говорили они.
   За  день  до  выхода  на  финальную  прямую   они   переместили   ее   на
противоперегрузочную койку Эстеллы в  лазарете.  Чувствовала  она  себя  уже
вполне хорошо и пищу начала принимать обычным образом, но  вставать  еще  не
могла - при полуторной силе тяжести.
   Я пришел к ней в медотсек.
   - Ты уже знаешь, что мы меняем курс, к Тет-38 пойдем через  Альфу-9.  Еще
четыре месяца в этой проклятой жестянке. Но зато  шесть  дополнительных  лет
боевого стажа с соответствующей оплатой.
   - Это хорошо.
   - Еще бы, ты подумай только, вот вернемся мы на Землю...
   - Уильям.
   Я замолк. Никогда не умел врать. - Хватит меня подбадривать. Расскажи про
вакуумную сварку, про свое детство, все, что угодно. Только не  суй  ты  мне
эту чушь про возвращение на Землю. - Она отвернулась к стене. -  Я  слышала,
как два врача разговаривали обо  мне  в  коридоре.  Думали,  что  я  еще  не
проснулась. Но я  и  сама  уже  догадалась,  очень  уж  все  старались  меня
обнадежить.
   Так что  расскажи  мне  о  Мехико-Сити.  Ты  ведь  родился  в  1975-м,  в
Мехико-Сити, правильно? И что было потом? Ты все время там жил?  А  в  школе
хорошо учился? Были у тебя там друзья, или все считали тебя умником, как  со
мной случилось? А сколько тебе было лет, когда ты стал мужчиной?
   Мы еще некоторое время поговорили в таком тоне. Мне было неудобно.  И  во
время разговора меня осенила идея. Сразу от Мэригей я пошел к доку Уильсону.
   -  Шансов  у  нее  -  примерно  пятьдесят  на  пятьдесят.  Но  это  очень
приблизительно. Это первый  известный  случай  такого  рода,  ничего  нельзя
сказать заранее наверняка.
   - Но можно сказать, что чем меньше будет  она  подвергаться  перегрузкам,
тем больше у нее шансов выжить? Так?
   - Конечно. Капитан постарается вести  "Годовщину",  насколько  это  будет
возможно мягко. Но все равно будет четыре или пять "же" в конце. А  для  нее
даже трех хватит. Хотя заранее мы ничего не можем определить.
   Я нетерпеливо кивнул: - Правильно, но я,  кажется,  нашел  способ.  Можно
сделать так, что Мэригей будет подвергаться гораздо меньшей перегрузке,  чем
все мы.
   - Если ты изобрел антиперегрузочный экран, - с улыбкой сказал док,  -  то
спеши получить патент. Продашь его за солидну...
   - Нет, в нормальной обстановке от него будет мало  толку.  Наши  оболочки
работают лучше, и основаны они на том же принципе.
   - Тогда объясняй.
   - Мы поместим Мэригей в свободную оболочку и заполним...
   - Погоди, погоди. Ничего не выйдет. Плохо прилегающая оболочка все это  и
натворила, во-первых. А ведь теперь ей придется пользоваться запасной...
   - Я это знаю, дай же мне объяснить, док. Оболочка может и  не  прилегать,
как это требуется  обычно,  пусть  только  работают  вход  и  выход  системы
жизнеобеспечения. Внутри не будет никакого давления. Потому  что  и  снаружи
она не подвергнется обычному давлению в килограмм на  квадратный  сантиметр,
как мы все.
   - Тогда я не понимаю.
   - Здесь действует... ты ведь изучал физику, верно?
   - Изучал немного в медшколе. Самый для меня жуткий предмет после латыни.
   - Ты помнишь принцип эквивалентности?
   - Название такое  помню.  Что-то  связанное  с  теорией  относительности,
кажется.
   - Правильно. Согласно ему... нет разницы между  поведением  тела  в  поле
притяжения  и  под  действием  соответствующего  ускорения.  То  есть   если
"Годовщина" дает ускорение в пять "же", то это все равно,  как  если  бы  мы
опустились на большую планету с притяжением в пять "же" на поверхности.
   - Очевидно.
   - Отлично. И никакой эксперимент, проводимый на борту корабля, не покажет
разницы; то ли корабль идет с большим ускорением, то ли он совершил  посадку
на тяжелой планете.
   - Как это не может? Если выключить двигатели...
   -  Или  выглянуть  наружу,  правильно.  Я  имею  в  виду   изолированный,
лабораторный физический эксперимент.
   - Ну ладно, я понял. Итак?
   - Ты знаешь закон Архимеда?
   - Конечно, история с подделанной короной... вот что меня всегда поражало,
относительно этой физики - сколько шуму  вокруг  очевидных  вещей,  а  когда
доходит до грубого дела...
   - Этот закон говорит: на всякое тело, погруженное в  жидкость,  действует
сила, равная весу вытесненной телом жидкости.
   - Все справедливо.
   - И этот закон соответственно справедлив для любого гравитационного  поля
или системы, которая движется с ускорением. В корабле при ускорении  в  пять
"же" вода, вытесненная телом - если это вода, - весит в пять раз больше, чем
вода обыкновенная, при одном "же".
   - Понятно.
   - Значит, если кто-нибудь будет плавать в резервуаре с водой, находясь  в
состоянии невесомости, то он будет в невесомости как при одном "же",  так  и
при пяти - Погоди-ка. Ты меня почти убедил, только ничего не получится.
   - Почему не получится? -  Мне  ужасно  хотелось  сказать  доку,  чтоб  он
занимался  пилюлями  и  стетоскопами,  а  физику  предоставил  мне,  но,   к
несчастью, я удержался.
   - Что будет, если ты упустишь гаечный  ключ,  находясь  внутри  подводной
лодки?
   - Подводной лодки?
   - Да Подводная лодка тоже действует по закону Архимеда...
   - Проклятье Ты прав. Я не додумал до конца...
   - Ключ упадет на пол, даже если подводная лодка висит в толще воды, как в
невесомости. - Док смотрел в пространство, постукивая карандашом  по  крышке
стола - Подобно тому, что ты предлагаешь,  мы  лечим  пациентов  с  сильными
повреждениями кожи - ожоги и так далее, - но этот  способ  не  дает  никакой
опоры внутренним органам, что делают противоперегрузочные  оболочки  Поэтому
Мэригей это ничем не поможет.
   Я волновался, собираясь уходить.
   - Извини, что отнял время.
   - Погоди минуту. Возможно, твоя идея нам  пригодится,  частично  -  Каким
образом?
   - Я тоже сначала  недодумал.  Обычное  применение  оболочки  для  Мэригей
исключается.
   Мне об этом даже думать не хотелось. Без гипно-кондиционирования  там  бы
не выдержать, пока насыщенный кислородом  флюскарбон  проникнет  вам  внутрь
сквозь естественные отверстия  и  одно  искусственное.  Я  потрогал  пальцем
вращенный у бедра клапан.
   - Ее бы просто разорвало... ты думаешь... низкое давление...
   -  Правильно.  Нам  не  придется  защищать  ее  от  полного  пятикратного
ускорения, маневрировать и менять ускорение  мы  ведь  не  будем.  Я  сейчас
свяжусь с ремонтной секцией. Отправляйся-ка в камеру  вашего  отделения,  мы
используем ее, Далтон придет прямо туда.
   До погружения  в  поле  коллапсара  оставалось  пять  минут,  и  я  начал
заполнение камеры. Мы были там с Мэригей одни. Мое присутствие тоже особенно
не требовалось, все манипуляции могли выполняться с  пульта  управления.  Но
никогда не мешало подстраховаться, и, кроме того, я хотел быть с Мэригей.
   По сравнению с обыкновенной  процедурой  нам  было  невозможно  хорошо  -
никакого расплющивания, никакого распухания. Просто сначала  вас  совершенно
внезапно наполняет пахнущая пластиком субстанция (никак не  удается  поймать
момент, когда она замещает воздух в  легких),  потом  вы  чувствуете  легкое
ускорение, а в следующий момент уже ждете, пока раскроется  оболочка.  Потом
вы отключаете шланги, выбираетесь наружу...
   Оболочка Мэригей была пуста. Я подошел и увидел кровь.
   - Началось кровотечение. - Голос дока Уильсона звучал словно из склепа. Я
повернулся и сквозь щипанье в глазах увидел, что док стоит, прислонившись  к
косяку двери в алькове раздевалки. О ужас, он улыбался. - Что мы и  ожидали.
Доктор Гармония позаботится о ней. Все будет в порядке.
   ГЛАВА 6
   Через неделю Мэригей уже ходила, еще через неделю мы уже делили  прелести
"свободного общения", а через  шесть  недель  было  объявлено  о  полном  ее
выздоровлении.
   Десять долгих месяцев полета и все эти месяцы - армия, армия,  армия  всю
дорогу.   Гимнастика,   бессмысленная   работа,   обязательные   лекции    -
поговаривали,  что  будто  даже  собираются  восстановить  прежний   порядок
соседства на ночь - но этого не сделали:  наверное,  опасались  бунта.  Ведь
многие уже нашли себе более или менее  постоянных  друзей  и  подруг,  и  их
совсем не устраивал случайный партнер на ночь.
   Вся эта чушь, вся  армейская  дисциплина  и  прочее  волновали  меня  вот
почему: я боялся, что нам не разрешат подать  в  отставку.  Мэригей  назвала
меня параноиком. Просто  ничем  другим  нельзя  занять  людей  целых  десять
месяцев, сказала она.
   Кроме обычных сплетен из армейской жизни всех  в  основном  занимал  один
вопрос: как сильно переменилась за эти годы Земля и что мы там будем делать,
когда до нее доберемся?  Все  мы  будем  довольно  состоятельными  людьми  -
двадцать шесть лет копилась наша оплата плюс проценты  -  пятьсот  долларов,
что мы получили за первый месяц в армии, уже выросли до 1500.
   На Старгейт мы прибыли в конце 2023 года.
   База разрослась до неузнаваемости за семнадцать лет,  что  мы  провели  в
кампании  "Иод-4".  Теперь  это  было  единое  здание,  размерами  с  лунный
Тихо-Сити, помещавшее десять тысяч человек.
   К  базе  было  припарковано  семьдесят  восемь  крейсеров,   все   класса
"Годовщины" или еще крупнее, которые занимались рейдами на  входные  планеты
тельциан.  Еще  десять  кораблей  охраняли  сам  Старгейт,  а  два  крейсера
крутились на орбите, поджидая  своих  десантников  и  экипаж.  Один  корабль
"Надежда Земли II" вернулся из боевого рейда и теперь ждал  возвращения  еще
одного корабля.
   Они потеряли две трети команды, и посылать корабль  с  тридцатью  девятью
людьми обратно на Землю было неэкономно. Тридцать девять выживших - тридцать
девять убежденных штатских.
   Мы отправились на базу в двух посадочных катерах.
   Генерал Ботсфорд (на Хароне, ко