отором  роде  мои  отношения  с  солдатами  улучшились.  Внешне  они
выказывали больше уважения. Но это  был  дешевый  авторитет,  который  легко
завоюет любой жестокий лидер.
   У меня теперь была новая кличка - Убийца. И это едва я привык к старой.
   Жизнь на базе быстро вошла в старую колею. Я почти с  нетерпением  ожидал
появления тельциан, чтобы хоть как-то избавиться от рутины. Хотя обязанности
у меня были весьма многочисленные, но все  больше  типа  "это  могу  сделать
только я", а проблемы, не требующие  большой  ответственности,  решались  на
уровне нижних эшелонов.
   Раньше  я  никогда  не  увлекался  спортом  или  играми,  но  теперь  они
превратились для меня в своеобразный "выпускной клапан". Впервые в  жизни  я
не смог сосредоточиться на чтении или учебе. Поэтому я фехтовал - на шпагах,
на саблях - с другими офицерами, до изнеможения  работал  на  тренажерах,  и
даже в ящике стола в каюте держал скакалку. Большинство  офицеров  играли  в
шахматы, но я оказался слабым по  сравнению  с  ними  игроком  и  выигрывал,
только если мне хотели сделать приятное. Играть в слова я тоже не мог -  они
с трудом манипулировали архаичным диалектом, на котором  мы  общались.  А  у
меня не было  ни  времени,  ни  способностей,  чтобы  освоить  "современный"
английский.
   Некоторое время я позволил Диане вводить мне транквилизаторы,  но  вскоре
начали  сказываться  результаты  кумулятивного  эффекта,  я  начал   к   ним
привыкать, и пришлось их бросить. Тогда я попробовал заняться  психоанализом
с лейтенантом Вилбером. Ничего не вышло Мы говорили на  разных  языках  -  в
историческом  смысле.  Все  равно  как  если  бы  я  начал   давать   советы
средневековому крестьянину, как ему  ужиться  наилучшим  образом  с  местным
священником и феодалом.
   Хуже всего, я был уверен, что вполне смог  бы  справиться  с  напряжением
командной должности, вынес бы заключение в этой  пещере  с  людьми,  которые
временами казались мне такими же чужими, как врагительциане, если бы со мной
была Мэригей. И чем дальше, тем сильнее становилось это чувство.
   Психиатр сказал, что я романтизирую свое положение  Он  знал,  что  такое
любовь,  сам  был  влюблен.  Сексуальная  полярность  влюбленных  не   имеет
значения.  Но  любовь  -  это  хрупкий  кристалл,  это  нежный  цветок,  это
нестабильная реакция, с периодом полураспада в восемь месяцев. Чушь,  сказал
я ему. У вас на глазах шоры. Тридцать веков довоенной  истории  человечества
учат нас, что лишь любовь сильнее смерти, и он бы это знал, если бы  родился
не в колбе. Тут он с кислой миной заявил, что я  просто  жертва  сексуальной
неудовлетворенности и романтических иллюзий.
   Но мы не так уж плохо проводили время, хотя и спорили. Но  вылечить  меня
он так и не вылечил
   Единственным моим новым другом стал кот,  наделенный  обычным  для  котов
свойством избегать людей, которые кошек любят, и попадаться тем, кто  их  не
переносит. Теперь он часто сидел у  меня  на  коленях.  Насколько  мне  было
известно, в  нашей  округе  он  был  единственным  вторым  гетеросексуальным
млекопитающим, кроме меня. Ему была сделана специальная  операция,  конечно,
но в принципе это дела не меняло.
   ГЛАВА 6
   Это произошло как раз на 400-й день нашей вахты. Я сидел за своим  столом
и делал вид, что проверяю новый список нарядов, составленный  Холлибоу.  Кот
сидел у меня на коленях и громко мурлыкал, хотя никто его не  гладил.  Чарли
развалился в кресле и что-то читал с экрана терминала.
   Загудел фон - это была капитан Антопол.
   - Они прибыли.
   - Что?
   - Я говорю, они прибыли. Тельцианский корабль только что  вышел  из  поля
коллапсара. 0,8 световой. Торможение - тридцать "же".
   Я смахнул кота на пол.
   - Когда... когда сможете начать погоню?
   -  Как  только  дадите  мне  отбой.  Я  выключил  фон  и   направился   к
старто-компьютеру, точно такому, что был установлен на "Масарике II"  -  Они
были связаны  прямым  каналом.  Пока  я  набирал  данные,  Чарли  возился  с
демонстратором.
   Демонстратор представлял собой голографический экран в полметра  толщиной
по метру в длину и высоту.  Он  был  запрограммирован  показывать  положение
Сад-138, нашей планеты и еще нескольких мелких небесных  тел  этой  системы.
Зеленая и красная точки отмечали позиции нашего крейсера и корабли тельциан.
   По данным компьютера, тельцианам понадобится не менее  одиннадцати  дней,
чтобы затормозиться и добраться до нашей планеты. Но чтобы не дать захватить
себя, словно мух на потолке, они постоянно меняли  ускорение  и  направление
полета. Поэтому, основываясь на сотнях подобных случаев  из  истории  войны,
компьютер составил таблицу вероятности контакта.
   Вероятность
   000001
   001514
   032164
   103287
   676324
   820584
   982685
   993576
   999369
   Дни до контакта
   11
   15
   20
   25
   30
   35
   40
   45
   50
   Средний показатель 28,9554
   500000

   Если только, конечно, Антопол и ее команда веселых пиратов не накроют  их
крейсер раньше срока. Вероятность этого - пятьдесят на пятьдесят.
   Но нам в любом случае оставалось одно -  сидеть  и  ждать.  Если  Антопол
повезет, то воевать нам  не  придется  Нас  сменит  новый  гарнизон,  а  наш
отправят к следующему коллапсару.
   - Еще не начали. - Чарли перевел демонстратор на  минимальную  масштабную
шкалу. Планета выглядела как белый  шар  величиной  с  дыню.  Зеленая  точка
крейсера горела от нее на расстоянии в восемь таких дынь.
   Пока мы смотрели, от точки корабля отделилась еще одна  зеленая  точка  и
поплыла в сторону. Ее  сопровождала  туманная  цифра  2.  В  соответствии  с
"условными   обозначениями",   спроецированными   в   нижний   левый    угол
демонстратора, двойка обозначала  "ракету  преследования".  Остальные  цифры
относились  к  самому  "Масарику",  к  штурмовику   планетарной   защиты   и
четырнадцати ракетам планетарной защиты. На  экране  они  пока  обозначались
одной точкой.
   Кот терся о мою ногу, и я взял его на руки.
   - Скажи Холлибоу, пусть собирает группу. Новости может сообщить им сразу.
   Новости никого не обрадовали. Мы уже перестали ожидать тельциан и  пришли
к уверенности, что командование совершило ошибку и они никогда не появятся.
   Я велел начать серьезную подготовку - никто не брался за оружие последние
два года. Я активировал пальцевые лазеры и  раздал  гранатометы  и  ракетные
пускатели.  Внутри  периметра  мы  упражняться  не  могли,   поэтому   часть
автоматических лазеров была выключена,  и  взвод  за  взводом,  по  очереди,
уходил за  полкилометра  от  периметра,  чтобы  пострелять.  Их  сопровождал
Чарли... Раек постоянно дежурила у экранов дальнего  обнаружения.  В  случае
опасности она должна была подать  сигнал,  чтобы  взвод  успел  укрыться  за
периметром прежде, чем заработают лазерные установки.
   С мишенями проблем  не  было  -  мы  запускали  тахионную  ракету,  взрыв
выбрасывал такое количество осколков, что только успевали целиться.
   С лазерами солдаты управлялись очень хорошо,  лучше,  чем  с  примитивным
оружием внутри стазис-поля. Это напоминало стрельбу по тарелкам: один солдат
бросал камешки, второй подстреливал их, прежде чем они успевали упасть.
   Рефлексы и координация были сверх всяческих похвал. (Наверное,  Совет  по
евгенике все-таки знал свое дело.) Стреляя по камешкам  размером  с  гальку,
они выбивали девять из десяти. Я же, не имевший преимуществ биоинженерии, не
поднимался выше семи из десяти. А ведь у меня имелся гораздо больший опыт.
   С гранатометом они также великолепно справлялись.
   Этот аппарат стал более сложным, чем раньше.  Имелся  набор  магазинов  -
гранаты в одну, две, три и четыре микротонны.  Для  рукопашного  боя,  когда
применять гранаты невозможно, ствол пускателя отделялся и  магазин  начиняли
"дробью".
   При каждом выстреле вылетало облако из тысяч маленьких стрелок, убивавших
насмерть на расстоянии пяти метров и превращавшихся в пар на шести метрах.
   Тахионный ракетопускатель вообще  не  требовал  навыков.  Главное,  чтобы
никто не стоял у вас за спиной во время пуска  -  выхлоп  бил  на  несколько
метров. Цель нужно было поймать в перекрестие и  нажать  кнопку.  Траектория
значения не имела - ракета шла по прямой линии,  набирая  скорость  убегания
менее чем за секунду.
   Но все зависело от того, что  противопоставят  нам  тельциане.  Греческая
фаланга  выглядит  чрезвычайно  внушительно,  но  что   она   стоит   против
единственного человека с огнеметом? Кроме того,  из-за  разницы  во  времени
невозможно было даже предположить, какое они  используют  оружие.  Возможно,
они не имеют понятия о стазис-поле. А может, они произнесут волшебное  слово
- и мы исчезнем.
   Четвертый взвод старательно плавил скалы, когда меня  вызвал  обратно  на
базу Чарли. Срочные новости. Вместо себя я назначил командиром Гемова.
   - Еще один? - На экране демонстратора наша планета  выглядела  сейчас  не
больше горошины. Крестик обозначал положение Сад-138. По  всему  "полю  боя"
были  разбросаны  четыре  десятка  красных  и  зеленых   точек.   Цифра   41
расшифровывалась как "тельцианский крейсер (2)".
   - Ты вызвал Антопол?
   - Да. Запаздывание сигнала составляет сейчас почти сутки.
   - Второй корабль - это что-то новое. Хотя Чарли и сам это знает.
   - Наверное, им очень нужен этот коллапсар.
   - Похоже. Значит, будет жарко.  Даже  если  Антопол  справится  с  первым
крейсером, у нее не будет даже  пятидесяти  процентов  вероятности  поразить
второй. Не хватит ракет и штурмовиков.
   - Не хотел бы я оказаться на ее месте. Но мы в хорошей форме.
   - Побереги пыл, Уильям. -  Чарли  уменьшил  масштаб  изображения.  Теперь
видны были только медленно ползущая красная точка и Сад-138.
   Две недели после этого мы наблюдали, как одна за другой гаснут  точки.  И
если вы знали, куда и когда смотреть, вы могли бы выйти  наверх  и  увидеть,
как все происходит на самом деле - как загорается новая  звезда  и  исчезает
через секунду. За эту секунду нова-бомба  излучала  в  пространство  энергию
миллиона гигаваттных лазеров. Возникала миниатюрная  звезда,  "полщелчка"  в
диаметре,  раскаленная  до  внутризвездной  температуры.  Даже  без  прямого
попадания радиация взрыва выводила из строя всю электронику ракеты  -  такая
судьба постигла два штурмовика, наш и тельцианский. Оба  начали  бесконечный
дрейф за пределы системы.
   Раньше мы использовали более мощные нова-бомбы,  но  используемая  в  них
дегенерировавшая материя очень  неустойчива  в  больших  количествах.  Бомбы
норовили взорваться еще внутри корабля. Наверное,  у  тельциан  были  те  же
неприятности с бомбами, потому что мощность их зарядов тоже уменьшилась - до
ста килограммов и менее. Они тоже использовали разделяющиеся боеголовки,  из
которых только одна содержала нова-бомбу.
   Вполне вероятно, что у них еще останутся  бомбы,  после  того  как  будет
покончено с "Масариком II". Тогда мы зря упражнялись в стрельбе. В  сознании
промелькнула мысль - отобрать  одиннадцать  человек  и  посадить  в  шлюпку,
укрытую внутри стазис-поля. Ее компьютер запрограммирован доставить  нас  на
Старгейт. Я дошел даже  до  того,  что  начал  составлять  мысленно  списки,
стараясь определить, кто из нашей группы  значил  для  меня  больше  других.
Оказалось, что половину придется брать наугад. Но я отбросил  эту  мысль.  У
нас все же был шанс, отчаянный, но  был,  даже  против  корабля.  Пусть  еще
подберутся к нам на боевой радиус нова-бомбы.
   Кроме того, меня все равно отправили бы дышать вакуумом за  дезертирство.
К чему тогда беспокоиться?
   Нас посетил прилив надежды, когда один из  робоснарядов  Антопол  поразил
первый тельцианский крейсер. Не считая корабля  планетарной  защиты,  у  нее
имелось еще восемнадцать  робоснарядов  и  два  штурмовика.  Второй  крейсер
находился на расстоянии нескольких световых часов, прикрываемый  пятнадцатью
робоснарядами. Один из этих снарядов настиг  Антопол.  Наши  вспомогательные
машины продолжали атаковать, но смысла в этом  уже  не  было.  С  нездоровым
интересом следили мы, как не спеша приближался к планете вражеский  крейсер.
Один из штурмовиков  Антопол  на  полной  тяге  уходил  к  Сад-138,  надеясь
спастись. Никто из нас не упрекнул бы его. Мы даже послали вослед  пожелание
доброго пути, но они не ответили - уже залегли в  резервуары.  Но  последнее
наверняка записал автомат.
   Через пять дней крейсер противника расположился  на  стационарной  орбите
над противоположным полушарием нашей планеты. Мы приготовились к первой фазе
приступа - их робоснаряды против наших лазеров. Я поместил пятьдесят человек
внутрь стазис-поля. Глупость; впрочем, тельциане  могут  выждать,  когда  те
выключат на секунду поле, и тут же их поджарят.
   Чарли посетила безумная идея: - Мы могли бы устроить ловушку.
   - Что ты придумал? Ловушек у нас и так хватает.
   - Нет, я не про мины и прочее. Я имею в виду саму базу.
   - Продолжай.
   - В шлюпке у нас есть две нова-бомбы. - Он  показал  в  направлении,  где
ориентировочно находился купол поля. - Можно прикатить  их  сюда,  настроить
взрыватели, а самим спрятаться внутри поля.
   Соблазнительная идея,  в  определенном  смысле.  Это  избавляло  меня  от
необходимости принимать решения, оставляя все на волю случая.
   - Боюсь, ничего не  выйдет,  Чарли.  Он  несколько  обиделся:  -  Почему?
Выйдет.
   - Смотри. Ты рассчитываешь на то, что  все  тельциане  толпой  ринутся  в
недра базы. А они  никогда  этого  не  сделают,  особенно  если  база  будет
выглядеть покинутой. Они что-нибудь заподозрят,  вышлют  разведку.  И  когда
разведка подорвется...
   - Мы окажемся в проигрыше, минус база. Ты прав. Я пожал плечами: -  Но  в
этом что-то есть. Подумай еще, Чарли.
   На экране демонстратора  разворачивалась  неравная  битва  в  орбитальном
пространстве.  Тельциане  сначала  решили  покончить  с  нашим   штурмовиком
планетарной защиты, но пока пилоту удавалось уничтожить  все  атакующие  его
робоснаряды. Я передал под его контроль пять лазерных  установок  из  нашего
периметра, хотя толку от них  было  немного.  Гигаваттный  лазер  выдаст  до
биллиона киловатт за секунду - это в радиусе  ста  метров.  На  дистанции  в
тысячу километров мощность луча  падает  до  десяти  киловатт.  Может  сжечь
оптический сенсор - самое большее. Но это лучше, чем ничего.
   - Можно поднять второй штурмовик.
   - Лучше  использовать  робоснаряды,  -  сказал  я.  -  Штурмовик  -  наша
последняя надежда, если придется прятаться в стазис-поле.
   - А где сейчас этот  парень?  -  спросил  Чарли,  имея  в  виду  бежавший
штурмовик.
   Я уменьшил масштаб изображения, и в правом углу появилась зеленая точка.
   - Около шести световых  часов  от  нас.  -  У  него  еще  оставались  два
робоснаряда, один был использован для прикрытия. - Он бы нам не помог,  даже
если бы хотел. Месяц уйдет на торможение.
   Как раз  в  этот  момент  погасла  точка,  обозначавшая  наш  планетарный
штурмовик.
   - Сволочь.
   - Сейчас будет весело. Дать команду, пусть готовятся наверх?
   - Нет... только пускай наденут  костюмы,  на  случай  дегерметизации.  До
рукопашной дойдет не скоро.
   Я снова переключил масштабную шкалу. Четыре красные точки  ползли  вокруг
планеты, приближаясь к нам.
   Я облачился в костюм и вернулся к демонстратору посмотреть на  фейерверк.
Лазеры  работали  безукоризненно.  Все  четыре   робоснаряда,   одновременно
атаковавшие нас, были сбиты. Все нова-бомбы взорвались за горизонтом,  кроме
одной. Она оставила после себя  полукруглый  кратер,  сиявший  белым  светом
несколько минут после взрыва. Час спустя  грунт  светился  уже  оранжевым  и
температура снаружи поднялась  на  пятьдесят  градусов.  Почти  весь  "снег"
растаял, обнажая серый скальный грунт.
   Вторая атака была отражена тоже за доли секунды, но на этот раз  нападало
восемь снарядов, и четыре из них взорвались  всего  в  десяти  "щелчках"  от
периметра. Температура поднялась на 300 градусов - выше точки таяния льда, и
я начал беспокоиться. Боекостюмы не боялись жары, но  автоматические  лазеры
требовали сверхпроводимости для контуров управления.
   Я запросил компьютер относительно критической температуры для лазеров,  и
он выдал мне обширную справку о том, как изолировать лазеры  от  воздействия
высокой температуры, если в вашем распоряжении имеется хорошо  оборудованная
оружейная мастерская. Относительно критического  порога  было  сказано,  что
таковой действительно существует и за его пределами лазеры вообще  не  будут
нацеливаться. Низший предел составлял 420 градусов, высший - 790 (по  данным
боевых действий).
   Чарли не отрывался от демонстратора.
   - На этот раз шестнадцать штук.
   - Ты удивляешься? - Одна из немногих  известных  особенностей  психологии
тельциан - они обожали вторую степень и простые числа.
   - Будем надеяться, что 32 у  них  не  окажется.  Пока  что  этот  крейсер
выпустил уже 44 робоснаряда, а  известны  были  случаи,  когда  тельцианские
корабли несли до 128 таких машин.
   До начала атаки оставалось полчаса. Можно было эвакуировать  весь  состав
под защиту стазис-поля. Это  спасло  бы  нас  от  взрыва  нова-бомб.  Но  мы
оказались бы в ловушке. Сколько времени понадобится кратеру,  чтобы  остыть,
если три или четыре робоснаряда прорвут  периметр,  не  говоря  уже  о  всех
шестнадцати? Невозможно до бесконечности находиться внутри  боекостюма.  Две
недели - и вы потенциальный самоубийца.
   Больше трех недель никто еще не выживал в полевых условиях.
   Кроме того, поле не прозрачно. Чтобы выяснить обстановку  снаружи,  нужно
выглянуть наружу. Тельцанам даже не понадобилось бы входить  внутрь  поля  и
сражаться на мечах, если они достаточно терпеливы. Они могут просто окружить
купол лазерным огнем и ждать, пока мы выключим генератор.
   Можно было бы оставить одного человека на базе. Если через полчаса он  не
явился бы в купол поля, то стало бы ясно - снаружи горячо.
   Я набрал на компьютере  комбинацию  общего  вызова  офицеров.  От  пятого
эшелона и выше.
   - Говорит майор Манделла. - По-прежнему это звучало как плохая шутка.
   Я обрисовал ситуацию и велел передать солдатам  -  они  могут  уходить  в
стазис-поле. Я останусь на базе и сообщу им, если все обойдется. Героизм тут
ни при чем - я предпочитал испариться в долю секунды, чем  медленно  умирать
внутри серого купола.
   Я перешел на частоту Чарли: - Ты тоже можешь идти. Я сам тут присмотрю.
   - Нет, спасибо, - медленно ответил он. - Я пока что... Эй, гляди!
   Крейсер выстрелил еще одну красную точку. Это  был  новый  робоснаряд.  -
Интересно.
   - Суеверный, сволочь, - сказал Чарли без всякого выражения.
   Оказалось, что только одиннадцать человек предпочли присоединиться к  тем
пятидесяти, что находились в поле. Скажу честно, я был удивлен.
   Пока приближались робоснаряды, мы  с  Чарли  упорно  смотрели  только  на
мониторы. Лучше не знать, сколько  там  осталось  -  одна  минута,  тридцать
секунд... И потом, как и всегда, все кончилось раньше, чем мы успели  что-то
сообразить. Экраны полыхнули белым, завыли помехи, и мы все еще  были  живы.
Но на горизонте появилось  шестнадцать  новых  кратеров,  и  температура  не
поднялась, а  взлетела  -  последняя  цифра  на  индикаторе  превратилась  в
туманное  пятнышко.  Температура  подскочила  до  800  и   начала   медленно
понижаться. И тут из-за горизонта выскочил  семнадцатый  робоснаряд,  прошел
бешеными зигзагами, завис прямо над базой и начал  медленно  валиться  вниз.
Половина лазеров открыла огонь, но они уже не могли нацеливаться и застыли в
предыдущей позиции.
   Полированный до зеркального блеска, узкий корпус робоснаряда сиял в белом
свете кратеров  и  вспышек  бесполезного  лазерного  огня.  Чарли  судорожно
вздохнул, а ракета была уже так близко, что ясно  виднелись  паутинная  вязь
тельцианских обозначений на броне и маленький