поставим
эту  платформу  на  систему  сверхпроводящих  магнитов,  подвесим  ее   на
магнитном поле и будем вращать с такой скоростью, что векторы силы тяжести
и центробежной силы  дадут  результирующую,  перпендикулярную  поверхности
платформы. Если ты хочешь знать  конкретные  цифры,  то  исходя  из  наших
экспериментов, угол наклона платформы  около  двадцати  пяти  градусов,  а
период вращения девяносто секунд, откуда мы получаем  радиус  чуть  меньше
километра, или шесть десятых мили.
     Пола потрясла головой, словно пытаясь проснуться.
     - Но это не... Я имею в виду,  если  складывать  так  векторы...  Все
должно весить больше.
     - С теми цифрами, которые я только что приводил, на десять процентов,
- согласился Рашаззи. - Что, пожалуй,  максимум,  к  которому  люди  могут
привыкнуть достаточно быстро, и поэтому больший угол  наклона  невозможен.
Но и ускорение силы тяжести,  измеренное  в  Замке,  на  десять  процентов
больше, чем земное. Странный метод  конструирования  космической  станции,
правда?
     - И по странному совпадению,  весы,  на  которых  тебя  взвешивали  в
госпитале, откалиброваны так, чтобы показывать на десять процентов больше,
- добавил Хабер. - Очень интересно, не правда ли?
     - Ты помнишь ощущение тяжести во всем  теле,  когда  ты  очнулась?  -
спросил Эрншоу. - Мы тоже. Это прошло через несколько дней.
     Пола посмотрела на рисунок Рашаззи с изменившимся выражением,  словно
она уже хотела, чтобы ее  убедили.  Но  сейчас  в  ней  проснулся  ученый,
выискивающий ошибки.
     - А зачем вообще ее вращать? Если она находится на Земле и  уже  есть
сила тяжести, зачем это нужно?
     - Из-за того,  что  кривизна  должна  быть  встроена  в  конструкцию.
Статичная платформа должна быть плоской, как поднос. Внутри нее никогда не
возникнет ощущение, что ты крутишься в кольце, как белка в колесе. Но если
ее накренить, то возникает нужный вертикальный изгиб и  поверхность  перед
тобой действительно по мере удаления загибается вверх.
     Пола с сомнением глядела на рисунок Рашаззи,  потом  взяла  еще  один
листок и провела карандашом две кривых линии, идущие по бокам наблюдателя,
по мере удаления сходящиеся вместе и загибающиеся  вбок.  Это  был  вид  с
поверхности этого гоночного трека  Рашаззи.  Она  добавила  еще  несколько
радиальных линий от  внешнего  края  кольца  к  внутреннему  и  нарисовала
несколько человеческих фигурок на  разных  расстояниях.  Затем  критически
взглянула на  результат  своих  усилий  и  протянула  его  другим.  Другие
молчали. Наконец она не выдержала:
     - Нет, я все равно в это не верю. Как бы вы не маскировали ее она все
равно будет выглядеть, как наклонная гоночная кольцевая  трасса.  По  мере
удаления люди должны будут казаться наклоняющимися в  сторону.  Это  будет
выглядеть приблизительно так. А должно - вот так.
     И  она  нарисовала  второй  рисунок,  с  теми   же   двумя   линиями,
сходившимися в перспективе, но на этот раз поднимающимися прямо вверх,  не
уклоняясь в стороны. Это изображало вид из беличьего колеса изнутри.  Пола
снова добавила несколько человечков.
     - Видите, они совсем не похожи. Люди должны оставаться на вертикали и
уменьшаться в росте, - Пола показала на первый рисунок. -  Если  перекрыть
все возможности глядеть на большое расстояние, то это может пройти.  Но  я
только что приехала из Тургенева в Новую Казань, да и все вы были снаружи.
Видно всю дорогу от Новой Казани до Агрокультурной станции 3. И так везде.
Луч зрения на больших расстояниях не блокируется так, как это было  бы  на
кольцевом треке. Так как же это может быть так, как вы думаете?
     Рашаззи взял у нее карандаш.
     - Нас это тоже очень  долго  сбивало  с  толку,  поэтому  сначала  мы
отбросили объяснение про кольцевой трек. Но вот как это можно сделать.
     Он повторил первый рисунок Полы, но на этот раз  пересек  две  кривые
двумя  параллельными  линиями,  образовавшими  прямую  полосу,  как  кусок
резиновой ленты, положенный на изогнутый край тарелки.  Затем  он  добавил
несколько вертикальных линий, соединил их горизонталями,  чтобы  завершить
иллюзию, и протянул рисунок Поле.
     - Нужно  построить  стены.  Колония,  внутри  которой  мы  находимся,
изнутри точная копия настоящей "Терешковой", той, на которую ты  прилетела
в мае. Но у этой копии - одно отличие. Она построена из нескольких  прямых
сегментов со стенами, которые не изгибаются в сторону по  горизонтали,  и,
как я уже объяснял, с полом и потолком, изгибающимся по вертикали, так что
сила тяжести перпендикулярна  полу,  как  и  в  настоящей  станции.  Шесть
больших сегментов идут между основаниями спиц. А соединены они основаниями
спиц  -  еще  шесть  сегментов,  только  поменьше,  три   города   и   три
агрокультурных станции.
     Рашаззи порылся в бумагах, над которыми они спорили, когда  появилась
Пола с Истамелом, и протянул ей план, о котором он говорил.
     - Но это значит, что вам придется сворачивать в сторону,  проходя  из
сегмента в сегмент, - прокомментировала Пола. - Это будет...
     Она замолчала, неожиданно поняв, в чем дело.
     - У архитектора, который строил  эти  города,  не  было  пунктика,  -
напомнил Эрншоу, словно прочитав ее мысли. - Они сделали  так  специально,
чтобы ты теряла направление.
     - По крайней мере, достаточно запутывалась, чтобы не сообразить,  что
ты уклонилась от  своего  направления  на  тридцать  градусов,  -  добавил
Рашаззи.
     И это объясняло, почему в городах и агростанциях были  такие  высокие
здания: чтобы закрыть дальний вид.  С  относительно  небольших  расстояний
обзор закрывали здания, а если отойти  дальше,  то  прогиб  потолка  мешал
увидеть что-либо поверх зданий, в следующей прямой секции.
     - Те кусочки неба, которые ты видела кое-где за зонами перехода,  без
сомнения, оптические изображения, проецируемые на  экраны,  встроенные  на
верхних уровнях, - сказал Хабер. -  Даже  с  близкого  расстояния  разницу
отличить невозможно. Звезды над головой и спицы,  поднимающиеся  к  оси  -
тоже картинки.
     - И значит, никакой оси  нет,  и  поэтому  он  не  мог  там  быть,  -
продолжал Эрншоу, показывая на безжизненное тело Истамела. - И вот  почему
вокруг спиц так строги меры безопасности.
     Пола снова посмотрела на бумаги, лежащие  на  столе.  Ей  требовалось
какое-то время, чтобы целиком все осознать.
     -  Внушение  довершило  все  остальное.   Конечно,   есть   некоторые
искажения, но неравномерная поверхность земли сглаживает их. Сила  тяжести
в длинных секторах несколько изменяется  от  начала  к  середине,  а  угол
наклона с внешней стороны  немного  возрастает.  Но  над  этим  доминирует
другое - сознание того, что ты знаешь - ты прибыл сюда  через  космическое
пространство,  и  эта  убежденность  формирует  твое  восприятие.  Как  ты
отреагировала в начале? А  если  ты  еще  окружена  людьми,  которые  лишь
усиливают эту убежденность? Зачем тогда вообще сомневаться в этом?
     - А почему ты засомневался? - спросила Пола.
     - Я? Я не сомневался. Спроси у  них.  Они  были  учеными...  пока  ты
спасала мир.
     Пола долго на это напрашивалась, поэтому не  стала  возражать.  В  ее
голове возникало столько вопросов, что она не знала, с чего начать.
     - А все люди там снаружи? Их ведь не подвергали подобному лечению? Не
в таком же масштабе.
     - Русские офицеры и тому подобное, без сомнения, играют свои роли,  -
объяснил Эрншоу. - И вероятно, большинство заключенных - тоже. Но  есть  и
настоящие, вроде нас, вероятно, чтобы при контактах не возникало  ощущение
подделки.
     - Я имею в виду всех обитателей колонии.
     - Не знаю. Им могли сказать, что они принимают участие в эксперименте
по моделированию, и  потребовали  соблюдать  молчание  -  чтобы  сохранить
реализм. С другой стороны, я говорил с многими,  которые  не  могут  точно
вспомнить, как они сюда попали. То есть они думают, что могут, пока у  них
не  спросишь.  И  тогда  обнаруживается,  что  все   это   расплывчато   и
неопределенно.
     - Наркотики, - сказал Хабер. - Можно, наверное, перевезти сюда людей,
имитировав двухдневный полет, под действием веществ, влияющих на  ощущения
или ориентацию, которые ослабят память и повысят внушаемость.
     - А невесомость?
     - А они не вспомнят. Они будут вспоминать, что невесомость была,  как
им и внушили.
     Пола прикрыла глаза, кивая головой в знак того, что она  окончательно
убеждена.
     - Но почему? - спросила она неожиданно усталым голосом. -  Что  может
оправдать такие усилия, цену, уплаченную за... все это?
     - Мир, - ответил Эрншоу. - Они уже давно видели, к чему  клонится  их
игра, а это  -  их  последний  козырь.  Они  построили  в  космосе  боевую
платформу, слегка замаскированную под колонию - достаточно, чтобы обмануть
туристов. В то же время они создали эту копию, со всеми  подробностями.  А
затем была придумана схема - доставить в копию людей, которым Запад  будет
доверять, и позволить им найти якобы секретные каналы связи. Они  устроили
этот трюк с ноябрьскими праздниками и руководством,  чтобы  сбить  всех  с
толку. Конечно, когда мы прилетели туда шесть месяцев  назад,  на  станции
были люди, но с тех пор их оттуда сняли.
     Теперь много становилось понятно.
     - Земля, - медленно  прошептала  Пола.  -  Вот  из-за  чего  все  это
устраивалось. Им нужно было не везти сюда... туда наверх землю, а спускать
людей оттуда вниз.
     Эрншоу кивнул.
     - Вот именно. И куда перед ударом могли отправить русские всех  своих
лидеров с семьями, генералов, партийных шишек, и еще  многих  других,  кот
мог быть слишком  полезен,  чтобы  рисковать  ими  в  случае,  если  потом
придется долго отстраиваться заново? Здесь внизу,  где  бы  эта  штука  ни
находилась,  свой  автономный  мир,  со  своей  промышленностью,  сельским
хозяйством, жизнеобеспечением и  населением,  способный  жить  независимой
жизнью многие годы - в том случае, их прогнозы не оправдаются и условия на
поверхности  будут   слишком   тяжелыми.   Мы   находимся   в   гигантском
бомбоубежище.
     Пола замолчала, когда  ей  в  полной  мере  стало  ясно,  как  же  ее
обманули, и с какой готовностью она приняла этот обман. Это, должно  быть,
отразилось и на ее лице, потому  что  подняв  глаза,  она  увидела  взгляд
Эрншоу.
     - Слишком не беспокойся, -  продолжал  он.  -  Ты  не  одна  на  этом
попалась. Они были очень  аккуратны.  Они  даже  сняли  обшивку  камер,  в
которых мы сидели после того, как нас арестовали на настоящей "Терешковой"
и  перевезли  их  сюда  вместе  с  нами.  Я  помню,  что  в   потолке   на
вентиляционной решетке была та же самая  царапина.  И  не  огорчайся,  что
связалась с шпиком.
     Тут он кивнул в сторону Истамела.
     - У меня тоже была моя Ольга и я клюнул на нее.
     Пола неуверенно посмотрела на него.
     - Скэнлон, - сказал Рашаззи. В первый раз Пола услышала ноту отчаяния
в голосе израильтянина.
     - Он ведь знал все, с самого начала. Они играли с нами в  кошки-мышки
с самого начала.
     Пола в ужасе посмотрела вокруг. Она посмотрела на верстаки, на то,  в
создание чего было вложено столько усилий:  космические  скафандры,  чтобы
пробиться в  несуществующую  ось,  лазер,  чтобы  подавать  сигналы  через
несуществующий космос, детекторы, тестеры, инфракрасные  и  радиочастотные
датчики, пропуска и тому подобные атрибуты, изобретавшиеся для того, чтобы
обмануть систему безопасности, которая и не должна была их сдерживать. Она
закачала головой из стороны в сторону,  не  желая  смириться  с  подлинной
величиной катастрофы.
     И тут у них за спиной, в тени,  раздался  новый  голос  с  ирландским
акцентом.
     - Так вы все-таки догадались.
     Они обернулись и увидели выходящего на свет Скэнлона. Эрншоу рванулся
было вперед, но замер, увидев в его руке пистолет. Другие не  двигались  с
места. Скэнлон стал достаточно далеко  от  них,  чтобы  достать  его  было
невозможно.
     - Надо отдать вам должное, Лью никогда не говорил мне о том,  что  вы
выясняете, где же вы находитесь на самом деле.
     Он обвел взглядом понурые лица.
     - Мои поздравления, джентльмены. Как  сказала  горничная  священнику:
"Чем больше вы показываете, тем это интереснее". Я не прав?



                                    49

     - И что теперь? - спросил Скэнлон. - Это была очень интересная беседа
и я впечатлен вашей гениальностью, но что вы  собираетесь  делать  дальше?
Здесь не было высказано никаких предположений, если я не ошибаюсь.
     МакКейн не собирался отвечать ему. Он стоял, неподвижно уперев в него
взгляд. Да, это была правда. Пути наружу не было и русские  контролировали
все коммуникации - как и все остальное.  У  Скэнлона,  без  сомнения,  был
такой же коммуникатор, как и у Истамела,  и  он,  конечно,  вызвал  охрану
перед тем, как появиться. Сейчас он только ждал их прибытия. Пола так и не
сказала ему, но он уже догадался, что она  пришла  сюда  после  того,  как
отправила сообщение Фоледе, чтобы уговорить  его  лично  подтвердить  его.
Скэнлон просто ждал, преуспеет ли она в этом.  Теперь  вся  эта  печальная
история заканчивалась.  Оставалось  только  дождаться,  пока  из-за  кулис
выйдут режиссеры, постановщики и продюсеры.
     Да, да, все становилось совершенно ясно. МакКейн готов был убить себя
за то, что он не увидел этого раньше. Конечно же, русские  не  успокоились
бы, пока не убедились, что у него за плечом стоит нужный человек,  который
направлял бы и подталкивал его в нужном направлении, чтобы он сыграл  свою
роль в соответствии со сценарием. Скэнлон с  самого  начала  расположил  к
себе МакКейна, устроив ему -  как  он  сказал  -  новости  о  Поле,  через
библиотеку и невидимого русского офицера, которого,  наверное,  вообще  не
существовало. Это Скэнлон предупредил  его  насчет  драки  с  Майскевиком,
уложив которого, МакКейн приобрел в глазах всей камеры именно  тот  имидж,
который требовался для  его  роли.  Скэнлон  направил  группу  МакКейна  к
комитету  побега,  а  комитет  побега  направил  их  прямо   к   кольцевой
транспортной системе, за которой русские,  конечно  же,  следили.  МакКейн
сгорал от злости и к самому себе и к двуличному Скэнлону. Он уже покосился
на пистолет в руке Скэнлона, прикидывая расстояние  и  взвешивая  шансы  -
если игра проиграна, то он хоть утащит ирландца за собой.
     А Скэнлон тем временем сделал кое-что  очень  странное.  Он  поставил
пистолет  на  предохранитель,  повернул  его  рукояткой  вперед  и  бросил
МакКейну. Тот инстинктивно поймал  его,  слишком  потрясенный,  даже  чтоб
моргнуть.
     - Не  хочу  рисковать,  что-то  вы,  ребята,  очень  импульсивные,  -
объяснил Скэнлон. - Во всяком случае, если судить по этой спящей красавице
у вас за спиной.
     Остальные все еще были слишком  уж  потрясены,  чтобы  двинуться  или
ответить. Скэнлон  посмотрел  на  них,  как  профессор  смотрит  на  тупую
аудиторию.
     - Ну? Что, человек не может передумать?
     Рашаззи начал заикаться.
     - Пере-пере... Что? Ты что, хочешь сказать - ты с нами?
     - А как по-вашему, что я еще говорю?
     - Но почему? - Хабер потряс головой, не менее изумленный.
     - Я обнаружил, что мои взгляды на вещи и на людей с течением  времени
изменяются, - начал Скэнлон. - И быть среди вас - это тоже имело значение.
Правда, сейчас не время устраивать беседы. Для вас сейчас важно  другое  -
вы привязаны ко мне. И вам лучше всего верить мне, нравится  вам  это  или
нет, потому что я - ваш последний шанс выбраться из этой  дыры.  И  только
так вы будете всем рассказывать об этом потом.
     Хабер был озадачен.
     -  Выбраться  из  этой  дыры?  Рассказывать  всем?  Кому   мы   будем
рассказывать? Русские знают обо всем.
     - Ну, не совсем так. Разве я не сказал, что мои  взгляды  на  вещи  в
последнее время несколько изменились? Есть кое-что, о чем  они  не  знают.
Например, они не знают, что вы догадались о том, что мы  не  в  космосе  -
разве я сам не узнал об этом только что? И они не знают, что вы докопались
до гражданских уровней под  Замком.  Они  только  что  открылись.  Русские
думают, что вы нашли транспортную систему и катаетесь вокруг,  но  они  не
думали, что вы заберетесь так глубоко.
     - А кто другие информаторы?  -  спросил  МакКейн,  наконец-то  обретя
способность говорить. - Они ведь не надеются только на одного.
     - А вы его уже взяли, - ответил Скэнлон, указывая на Истамела.  -  Но
он так и  не  узнал,  что  вы  добрались  до  нижних  уровней.  Вы  хорошо
поработали, скрывая это. Ты ведь должен был включить в свою группу  больше
подсадных, но у тебя на них хороший нюх.
     - Чаккатар?
     - И весь комитет побега, кроме Сэрджента. Он настоящий.
     - Мне они никогда особенно не нравились, -  согласился  МакКейн.  Да,
теперь ему казалось, что схему сигнализации они получили слишком легко.
     - А как насчет нашей камеры? Гоньяреш говорил,  что  он  работает  на
оси, поэтому с ним понятно. А как насчет  Мунгабо?  Он  ведь  уже  был  на
нижних уровнях.
     Пока МакКейн говорил, Рашаззи отошел проверить, что с Истамелом.  Его
дыхание уже стало ровным, поэтому Рашаззи налил  немного  пахнущей  эфиром
жидкости в тряпочку и приложил ее к носу турка.
     - Это какое-то время подержит его отключенным. Когда  очнется,  будет
немного болеть голова.
     - Мунгабо в порядке, - ответил Скэнлон.  -  Я  единственный  агент  в
передней секции. Нолан, Андреев, Боровский, Ирзан и Чарли Чан чистые.  Все
остальные - фальшивые.
     МакКейн был по настоящему удивлен.
     - И Смовак? Воргас?
     - Да, оба из чешской политической разведки. Лученко - полковник  КГБ,
остальные азиаты - из ГРУ.
     - Так Ползучий Иисус не замешан - верный ученик, а?
     - Сказанул. Да какой же ненормальный будет  на  него  надеяться?  Его
посадили туда специально, чтобы провоцировать тебя. И  это  сработало,  да
еще как.
     - А что с Майскевиком? - этот вопрос часто занимал  МакКейна.  -  Это
было по-настоящему, или он поддался?
     - Нет, ты въехал ему на самом деле, - улыбнулся Скэнлон. -  Это  было
достаточно реально. Часть проверки, как ты говоришь. Им нужен был человек,
у которого в крови драка, чтобы быть уверенными в том, что он даст системе
сдачи, как только выпадет случай. И они устроили все так, что единственный
случай, который ему выпадет - это устроить шпионскую операцию.  Они  могли
использовать больше дюжины людей, по всему Замку. Но не все  смогли  найти
связь со своими, откуда там они прилетели,  а  остальные  не  подходили  в
другом, - тут он покосился на Полу.
     - Вот почему русские ждали, пока на  Земле  не  наладится  контакт  с
Вашингтоном - это они контролировать не могли. Если бы это не  получилось,
они бы сосредоточились на других кандидатах
     - А где это место? - спросил Рашаззи. - Где мы находимся?
     - Под горами, рядом с городом под названием Сохотск, в Сибири.  Здесь
расположена  наземная  станция  связи  с  настоящей  "Терешковой".   Между
настоящей "Терешковой" и станцией  был  обмен  всеми  вашими  сообщениями,
чтобы ваши люди смогли его засечь. Русское кодовое обозначение этого места
"Потемкин". Как вам это? Наверное, в Кремле  появился  кто-то  с  чувством
юмора. Ну, а теперь...
     - Но почему? - опять не выдержал МакКейн. Он уже оправился от шока  и
его мозги снова заработали. - Почему  ты  это  делаешь?  На  такую  работу
первого попавшегося не  возьмут.  Ты,  наверное,  был  очень  крутой.  Что
случилось?
     Скэнлон почесал в затылке и вздохнул.
     - Ну, видишь, действительно я в свое время был связан с ИРА. Но я  об
этом думал и говорил себе:  Слушай,  а  хотел  бы  ты  видеть  этих  людей
управляющими Ирландией, если они победят и Бритты уйдут? Нет. И потом, это
такие люди, если им перешел дорогу, то долго не протянешь. И я решил  уйти
на Восток. Но здесь я обнаружил, что задаю себе те же самые воп