ули. Но голоса доносились  издали.  МакКейн  успокоенно
вздохнул и выглянул в дверь. То же сделал и Скэнлон. Они несколько  секунд
смотрели внутрь, потом растерянно посмотрели друг на друга. МакКейн шагнул
внутрь, Скэнлон следом. Они осмотрелись вокруг и обнаружили, что  стоят...
на складе материальных ценностей.
     Он  был  действительно  огромным  и  напомнил  МакКейну  об   больших
американских складах, по которым  можно  было  гулять  часами.  Они  вошли
внутрь через боковой вход. На стеллажах, разделенных  широкими  проходами,
лежали штабеля  стандартных  строительных  модулей,  использовавшихся  для
строительства помещений, общественных зданий,  заводов  и  лабораторий  по
всей станции: панели стен, плинтусы, панели крыш и потолка,  окна,  двери,
лестницы, перегородки. Здесь были  секция  труб,  электросекция,  кухонное
оборудование...
     - Мама родная, Разз был бы здесь в своей стихии, - прошептал Скэнлон.
     Мимо них проехал подъемник со штабелем металлических  листов.  Голос,
который они слышали, принадлежал человеку  с  накладной  в  руке,  который
стоял ярдах в десяти от них и перечислял список двум другим:
     - Десять тех, десять этих и двадцать фланцев два и  семь...  Нет,  не
этих. Да, правильно...
     Никто из них не обратил внимания на двух вновь прибывших.
     МакКейн со Скэнлоном медленно двинулись вдоль стеллажей.  Здесь  были
керамические кирпичи, плитки, блоки и опоры, металлические листы,  прутья,
полосы, кучи песка, стружек и гравия, бухты проволоки, бочки с краской. Ни
одного намека на мощный перестраиваемый лазер на свободных электронах.
     - Вы двое, что-то ищете? - спросил голос за спиной.
     Они  обернулись  и  увидели  широкоплечего   бородатого   мужчину   в
коричневом рабочем халате, стоящего на перекрестке двух проходов.
     - Э, мы просто смотрим, - ответил Скэнлон.
     - Из какой вы бригады?
     МакКейн вспомнил, что говорила  ему  Пола  относительно  гражданского
пополнения и решил блефовать.
     - Мы еще не в бригаде. Мы только что прилетели. Просто осматриваемся.
Тут все так необычно.
     - Ясно. Что ж, добро пожаловать. Посмотрите, если желаете.
     Мужчина повернулся и собрался было идти дальше, но МакКейн  остановил
его вопросом:
     - Минуточку?
     - Да?
     МакКейн указал на дальнюю стену склада,  противоположную  той,  через
которую они вошли.
     - А что находится там, за стеной? - Если верить  официальным  планам,
там находился зернообрабатывающий комплекс.
     - Там зернообрабатывающий комплекс, - ответил бородач.
     - Спасибо.
     Мужчина ушел дальше, а они продолжали пробираться вдоль склада, дошли
до конца, где асимметрично сходились  две  стены,  и  вышли  через  другую
дверь. Перейдя через коридор за дверью,  они  попали  в  большой  комплекс
зернохранилищ, соединенных вверху транспортерами.
     - А куда это мы попали? - спросил МакКейн у  одной  из  двух  женщин,
склонившихся неподалеку над панелью управления.
     - Это зернообрабатывающий комплекс номер три, - ответила та.
     - А наверху?
     - Гидропонные рециркуляторы и мельница.
     - А внизу?
     Женщина рассмеялась.
     - Вниз долго  идти.  Там  ничего  нет,  кроме  Луны,  Земли  или  еще
чего-нибудь  -  смотря  в  какую  сторону  повернуто   кольцо.   Вы   что,
заблудились?
     - Да, наверное... Мы новенькие. Спасибо вам.
     - По-моему, нам пора искать дорогу назад, - вмешался Скэнлон. - Здесь
больше нет ничего интересного.
     - Нет... - разочарованно согласился МакКейн. - Да, Кев, я думаю,  что
ты прав.



                                    42

     Сообщения накапливались, и постепенно все  до  одной  проверки  мест,
указанных Фоледой, давали тот же самый результат. Гоньяреш  не  увидел  на
оси ничего, напоминающего стартовые установки  для  автономных  модулей  с
ядерными  рентгеновскими  лазерами,  которые  описал  МакКейн,  Рашаззи  и
Сэрджент забрались туда, где под Ландау должен был быть алюминиевый  завод
и не нашли там и следа ядерного микроволнового  излучателя,  вместо  этого
они обнаружили плавильные печи для алюминия. МакКейн лично  удостоверился,
что глубоко под Новой Казанью нет туннелей  ускорителя  частиц,  и  другие
подтвердили это в двух других местах. Конечно, было неизбежно, что в таком
объеме, как "Терешкова", найдется еще много мест, до которых они так и  не
добрались и  полностью  поиск  был  бы  закончен  только  через  несколько
месяцев. Но  факт  оставался  фактом:  все  без  исключения  предположения
западной разведки пока оказались ложными.
     - Это ничего не говорит тебе об остальных подозрениях и  страхах,  от
которых вы страдали все эти годы? Я не имею в виду только вас  -  подобный
менталитет существует с обоих сторон. Но вся проблема  в  том,  что  миром
всегда управляли такие люди, которые им управляли. Раньше это было не  так
страшно, потому что они  всегда  могли  устроить  драчку  в  каком  нибудь
пустынном месте, и это оставалось их личным делом  и  делом  тех  идиотов,
которые шли за ними. Но ведь и это изменилось, когда мы,  -  говоря  "мы",
Пола имела в виду ученых вообще, - дали им знания, которые  подняли  их  в
воздух, и они принялись бомбить города. А сейчас все зашло  еще  дальше  и
это уже касается всех нас. Ты хотел сыграть  в  ученого  и  проверить  все
гипотезы. О'кей, ты их проверил. А теперь мы должны сказать людям, которые
принимают решения, сказать, что  мы  обнаружили.  У  нас  нет  выбора,  ни
морального, ни любого другого.
     Она отбросила прядь волос со лба, и  повернулась  к  Эрншоу,  который
бесстрастно стоял у другой стены Склепа, сложив на груди руки. Сейчас  они
были одни. Пола уже устала, ее голос звенел от волнения и раздражения.
     Эрншоу глубоко вздохнул и покачал головой.
     - Мне все это не нравится. Нет.
     Пола с изумлением посмотрела на него:
     - Да Господи, почему? Ты не сказал мне ни одной причины...
     - Я старше тебя по званию. Это значит, что мне не нужны причины.
     -  Эта  бездоказательная  вера...  Нет,  даже  не  это.  Перед  лицом
доказательств.
     - Назовем это осторожностью и неуверенностью.
     - Какая тут может быть неуверенность?  Ты  же  не  будешь  спорить  с
фактами? Почему вы всегда отрицаете очевидные факты, если они не совпадают
с вашими предубеждениями? Реальности  наплевать  на  любые  предубеждения.
Единственный путь научиться чему-то -  это  строить  свою  уверенность  на
фактах. А ты поступаешь наоборот,  судишь  по  своим  предубеждениям,  что
можно принять,  как  факт,  а  что  -  нет?  Это  называется  суеверием  и
предрассудками.
     - Это называется внутренним голосом.
     - Какая разница?
     Эрншоу  вздохнул  и  отвернулся.  Его  голос  колебался,  словно   он
сдерживал свое терпение только усилием воли.
     - А почему в своем весьма научном анализе ты забыла  о  вероятностях?
Здесь слишком много совпадений, и очень подозрительных...
     - Подозрительных, подозрительных. Ты опять за свое. Есть хоть что-то,
что не кажется тебе подозрительным?
     - И потом, мне не нравится передавать все открыто через русских.
     - У тебя сдвиг на русских. Только потому, что это место не похоже  на
русскую тюрьму в  твоем  представлении,  ты  считаешь,  что  это  какое-то
прикрытие. Тебе даже в голову не приходит, что ты мог ошибаться - что  все
твои идеи об их тюрьмах и обо всем остальном  устарели?  Может  быть,  они
действительно изменились, а такие, как ты, еще этого не сообразили?
     - Хорошая мысль, - согласился Эрншоу. - Но ведь и она может оказаться
неверной. Почему ты в этом так уверена?
     - Внутренний голос, - ледяным тоном ответила Пола и отвернулась.
     - По-моему, сейчас ты ошибаешься. Похоже, внутренний голос у  тебя  -
не самое сильное место. Что ты вообще знаешь об  Ольге,  кроме  того,  что
после допроса тебя немного подержали наедине, а она  прикинулась  подругой
как раз  в  тот  момент,  когда  тебе  просто  необходимо  было  с  кем-то
поговорить? Ты над этим не задумывалась?
     - Да все было вовсе не так. Это я позвала ее - там, в  госпитале.  До
этого я видела ее всего несколько секунд, мельком, случайно.
     - Случайно. А она чисто случайно шла по госпиталю.
     - О Господи Иисусе, ты опять начинаешь?
     - А теперь  слушай,  -  голос  МакКейна  зазвенел.  -  Я  никогда  не
сомневался в том, что ты умеешь делать то, что  умеешь.  И  ты  теперь  не
рассказывай, что делать мне. Это моя работа. Ясно?
     Пола уставилась на него:
     - Ясно. Но разве основная часть твоей работы - не сообщить нашим, что
ты нашел? Сюда прибывает много гражданских лиц, много детей, кучи земли  и
никакого оружия. Тебе не приходит в голову, что сообщить об этом - как раз
твоя работа?
     Эрншоу долго удерживал ее взгляд. Когда он снова заговорил, его голос
был нормальным:
     - А тебе не приходит в голову, что  кто-то  где-то  хочет,  чтобы  мы
думали именно так?


     МакКейну полагалось быть  на  работах  по  развозке  и  разбрасыванию
земли, но он воспользовался трюком Рашаззи со вставочками  в  браслетах  и
купил себе у двух азиатов и японца из блока А, русского и араба из блока Е
и финна из блока F достаточно свободного времени, чтобы  быть  практически
свободным от трудовой повинности. Кроме того, пришлось смазать и  Лученко,
чтобы он закрывал на это  глаза.  Остаток  дня  МакКейн  бродил  по  улице
Горького и по прогулочной площадке, вспоминая все  свои  впечатления,  все
странности, бросившиеся ему в глаза в Замке, пытаясь сложить  их  в  узор,
отличный от того, что уже сложился в его голове.
     В том, что говорила Пола, была одна правильная вещь: это место совсем
не похоже на ту русскую тюремную систему, о которой он слышал, и уж  вовсе
не в обычаях тоталитарных бюрократов. Слишком уж она свободная  и  легкая,
слишком   неограниченная:    заключенные    разных    национальностей    и
происхождений, осужденные по различным причинам,  свободно  смешивались  и
передвигались  внутри  Замка  с  минимальным   надзором.   Слишком   много
терпимости проявлялось к таким вещам,  как  алкоголь,  поедавшие  изоляцию
мышки Рашаззи, воровство и укрывательство. И эта система Биржи, на которой
процветает подкуп и коррупция - если бы за это взялись  серьезно,  то  уже
давно вывели бы. А совершенно нерусская система поощрения инициативы, а не
принуждения страхом... Пола думала, что это только знаки того, что русские
наконец-то зашагали в ногу со временем. У МакКейна  такой  уверенности  не
было.
     Естественно,  что  и  другие  должны  это  заметить.  Многие  из  его
сокамерников  считали,  что  это   объясняется   просто   бессмысленностью
поддержания земного уровня охраны в космической колонии; другим  казалось,
что это делается в целях  перевоспитания  и  образования,  а  сам  МакКейн
пришел к выводу, что русские  специально  насаждали  такие  мнения,  чтобы
скрыть  истинное  назначение  Замка,  который  он  назвал  "информационной
шахтой". И все это было устроено для того, чтобы поощрить  людей  свободно
смешиваться друг с другом, и, следовательно, говорить. Да и вокруг хватало
людей,  которым  было  о  чем  рассказать  -  и  русские   были   в   этом
заинтересованы.  Да,  конечно,   русские   устраивали   допросы,   обыски,
наказывали за нарушения, но со временем все это  стало  казаться  МакКейну
все более и более ненастоящим - ширмой, которая обманывает критический ум,
оправдывая его ожидания.
     Да, это очень умно, думал  МакКейн.  Все  устроено  с  двойным  дном.
Существуют очевидные причины данного порядка вещей, большинство додумалось
до них самостоятельно и гордятся этим, как они и должны. А  на  самом  дне
лежит истинная причина, до которой докапываются только некоторые, как  он.
И пользуясь этим преимуществом, он повернул русскую  тактику  против  них,
используя ту самую свободу, которую они ввели в систему,  и  устроил  свою
мини-шпионскую операцию. И перехитрил этих русских.
     Теперь МакКейн начал подозревать, что  все  это  время  тут  было  не
двойное, а тройное дно. И великого хитреца преспокойно провели за нос - по
сценарию.
     Те же факты, которые привели его к выводу  об  информационной  шахте,
прекрасно совпадали с предположением, что он все время именно так и должен
был  думать.  И  что  все,  что  он  предпринимал,   как   ему   казалось,
самостоятельно, было частью этого плана. Другими словами, он делал  именно
то, что хотели Советы. Теперь становилось понятным, и  почему  заключенные
внутри Замка могли найти все необходимое  для  побега,  и  почему  систему
безопасности можно было легко обойти,  и  почему  Пола  случайно  получила
доступ к связи с западной  разведкой,  все  становилось  понятным:  оружие
действительно существовало. Информация, которой снабжал  их  Фоледа,  была
неверной - результатом  организованной  в  течение  нескольких  лет  серии
утечек. Все было устроено специально, чтобы снабжать Запад  дезинформацией
из самого надежного источника - от  своих  собственных  людей  внутри,  от
агентов, которым доверяют. А настоящее оружие расположено в таких  местах,
куда МакКейн и его люди никогда не доберутся.
     МакКейн неожиданно остановился, уставившись в стену  площадки,  когда
перед ним открылись все последствия, вытекавшие из такого заключения. Если
Волшебник был двойным агентом и частью этого же плана, то файла "Апельсин"
никогда не существовало. Вся эта история была сфабрикована для того, чтобы
заставить американцев сделать как раз  то,  что  они  и  сделали:  послать
кого-то за этим файлом. Это объясняло их  с  Полой  арест.  Они  нигде  не
ошиблись. Просто Советы устроили это с самого начала, именно затем,  чтобы
арестовать американских  агентов,  которые  будут  посланы.  Вот  так  они
получили тот самый "внутренний источник",  которому  доверяет  Запад.  Это
была вовсе не информационная шахта, это была фабрика дезинформации.


     Он нашел Рашаззи.
     - Разз, тебе никогда не приходило  в  голову,  что  все,  что  мы  ни
делали, было кем-то задумано?
     За эти месяцы МакКейн заметил одну вещь - Рашаззи никогда  ничему  не
удивлялся.
     - Я слушаю, - ответил Рашаззи.
     МакКейн  кратко  изложил  ему  свои  последние  соображения.  Молодой
израильтянин внимательно слушал, не  перебивая,  время  от  времени  кивая
головой и поддакивая.
     - И только из-за вас двоих? - спросил он с сомнением,  когда  МакКейн
закончил.
     - Они устроили такую сложную операцию только из-за вас двоих?
     МакКейн потряс головой.
     - Я не говорил этого.  Я  думаю,  что  они  уже  давно  хватали  всех
подходящих кандидатов и сажали их в Замок  под  тем  или  иным  предлогом.
Питер Сэрджент, например, я уверен, что он из английской разведки. Даже ты
мог быть в этом списке. Прежде чем сделать  окончательный  выбор,  русские
многие месяцы приглядывались.
     - А это оружие, которое мы ищем - ты думаешь, что оно здесь, но в тех
местах, куда мы не заглядывали.
     - В тех местах, куда нас не подталкивали.  Нашим  подсовывали  ложную
информацию, чтобы мы искали не там.
     - А где нам искать теперь?
     - В тех местах, откуда нас уводили.
     - Например?
     - Например, под Замком. Для начала.
     Рашаззи нахмурился, пытаясь понять, к чему клонит МакКейн.
     - Объясни, - наконец не выдержал он.
     - Вспомни, девять недель назад, когда ты и я  нашли  путь,  под  В-3.
Уровнем ниже, на машинной палубе, панели пола были приварены, но мы  могли
их вырезать той штукой, что ты придумал. И как раз на тот случай, чтобы мы
не выкинули ничего подобного, там был еще и  простой  путь  вниз  -  через
плафон в  потолке,  и  мы  им  воспользовались.  В  начале  мы  собирались
спуститься вниз. Но пол насосного отсека у нас под ногами был приварен,  и
не точечной, а дуговой сваркой. Так? И вот почему в этот момент мы  начали
двигаться по сторонам. Это не говорит  тебе  о  том,  что  нас  специально
уводили в этом направлении? А как ты думаешь, что мы найдем, если вернемся
и попытаемся спускаться дальше, прямо вниз?
     - Но... ты хочешь сказать, что все это время  мы  должны  были  найти
именно этот путь из В-3? Это же значит, что русские все знают  и  о  нашем
Склепе?
     - Или что-то вроде этого, - МакКейн кивнул. - Конечно. Именно так я и
думаю. Для их плана это было весьма существенно. Без многого оборудования,
которое, как нам казалось, мы достали секретно, мы бы не смогли  выбраться
наружу. И это объясняет, почему они посадили вместе с нами ученых, как  ты
и Альбрехт. Чтобы это  выглядело  естественно,  нужно  приложить  реальные
усилия.
     Рашаззи обхватил ладонью подбородок, пытаясь привыкнуть к неожиданным
выводам. Он потрясенно покачал головой. МакКейн выжидающе смотрел на него.
     - Так что ты думаешь, мы сможем пробиться через пол насосного  отсека
вниз?
     - А позволят нам это сделать? Исходя из того, что ты  говорил,  разве
там все - Склеп, все остальное - не находится под наблюдением? Да, я знаю,
мы много раз проверяли там все и ничего не нашли, но все-таки...
     - Я думаю, что там ничего и нет. Если бы там были клопы и  мы  бы  их
нашли, то все их усилия пошли бы прахом. Так что вряд ли русские стали  бы
так рисковать.
     - Ты хочешь сказать, что они надеются на стукачей, информаторов?
     - Именно.
     Рашаззи покосился на МакКейна.
     - Есть догадки?
     - Любой из комитета побега, например.  Я  никогда  не  доверял  этому
индийцу, Чаккатару. Потом наши... Кто знает?
     - С Альбрехтом все в порядке, - возразил Рашаззи.
     - И я так думаю. О'кей, так как насчет пола? Будем считать,  что  кто
бы там не находился, они вряд ли будут ожидать гостей с этой стороны.
     Рашаззи долго не отвечал.
     -  С  низкооборотной  дрелью  и  обильной  смазкой  мы  сможем   тихо
просверлить  там  отверстие,  не  привлекая  особого  внимания.  Затем   в
отверстие можно провести волоконный световод и посмотреть, что там вокруг.
У нас сейчас хороший выбор инструментов. Единственное  ограничение,  когда
мы будем  резать  отверстие  размером  с  человека  -  это  время.  Нельзя
поднимать много шума. Но это будет зависеть от того, что мы там найдем.
     - Тогда давай приступим сейчас же.
     Рашаззи кивнул.
     - С этим - как с геометрическими аномалиями, держим при себе?
     - Абсолютно, - одобрительно кивнул МакКейн. - И еще одно.  Ясно,  что
мы не можем доверять любому методу связи, который идет через русских.  Это
значит, нам нужен лазер. Как он продвигается? Пола закончила с питанием?
     - Да, почти.
     - Вы с Альбрехтом можете сделать остальное?
     - Думаю, да.
     - Отлично. Я хочу, чтобы он работал как можно скорее.



                                    43

     Было позднее утро. На поверхности, в домике 8, Эбан Истамел  соединил
выход с кассетника к проводу, свисавшему с вентиляционной  решетки,  чтобы
до чужих ушей не дошли нежелательные разговоры: там был скрытый  микрофон.
Двое других обитателей хижины были на работах в Тургеневе и  на  одной  из
агрокультурных станций, а третий ушел в библиотеку в  Блоке  Обслуживания.
Пола устало смотрела через стол, на микросхему, которую держала на  ладони
Ольга.
     Голос Ольги был просящим, но твердым.
     - У нас мало времени, Пола. Автобус скоро уходит, и я должна  быть  в
Тургеневе до самого конца дня. Судя по тому, что ты  рассказала,  ситуация
должна быть серьезной. Никто не будет винить тебя,  если  ты  возьмешь  на
себя инициативу. Я сама загрузила сообщение, которое ты составляла сегодня
утром. Оно уже здесь, готовое к отправке.
     Она указала на листок бумаги  под  локтем  Полы.  Сообщение,  которое
записала Ольга, начиналось как обычно: ВОРОТИЛА/ ОТ ПАНГОЛИНА/ , но  после
обоих дробей были пробелы. В тексте перечислялись установки  рентгеновских
модулей  на  оси,  лазер  на  Агрокультурной  станции   3,   микроволновый
излучатель в Ландау и другие установки, которые Фоледа перечислял в  своем