тформа...
   - И я читал! - подхватил сатирик. - Только  о  помостах,  такие,  знаете,
выдвигающиеся, эластичные,  очень  удобные.  Могут  принимать  любую  форму,
удлиняться, изгибаться. В основном применяются в  тех  случаях,  когда  надо
перебросить астронавтов через пропасть. У  каких-то  демократов  я  об  этом
читал.
   Редактор обрел былой энтузиазм.
   - Так и сделаем! Платформа - это выход. Не обязательно платформа, тут  уж
ты сам придумай, - обратился он к консультанту, - но должно быть такое,  что
поднимается и опускается вместе с нашими пришельцами, чтобы им и  ногами  не
пришлось перебирать. Ясное дело, придумаем автоматический подъемник!
   - Гениально! - восхитился фоторепортер. - А то спускаться по  лестнице...
действительно выглядит как-то примитивно.
   Пилот к новой идее отнесся скептически.
   - Не знаю, не  знаю...  Я  и  так  забираю  с  собой  два  дополнительных
аккумулятора  из-за  ваших  искрящихся   световых   кругов.   Откуда   брать
дополнительную электроэнергию? Да и вес увеличится из-за платформы.
   Редактора уже ничто не могло остановить. Он замахал на пилота руками.
   - Какая электроэнергия, зачем она?  Достаточно  одного  сильного  мужика,
чтобы крутил лебедку. Лесенка будет наматываться на барабан...
   Гениальная простота решения покорила всех.  Посыпались  предложения,  как
усовершенствовать конструкцию. Поскольку в шестиместном вертолете разместить
предполагалось лишь пять человек, оставалось место и для шестого, а  если  в
связи с этим придется лишиться некоторых удобств - не беда. В тесноте, да не
в обиде.  Все  пришельцы  беспрекословно  согласились  кооптировать  шестого
пассажира, лишь бы он облегчил их  выход  на  землю.  Вот  только  найти  бы
подходящего силача, культуриста  какого-нибудь,  тяжеловеса.  Незначительная
модификация  лестницы  позволяла  ее  свободно  наматывать  на  барабан,   а
несколько расширенная  нижняя  ступенька  вполне  может  сойти  за  имитацию
платформы.
   Увлекающийся пилот очень  скоро  позабыл  о  сомнениях  и  с  энтузиазмом
подключился к творческой дискуссии.
   - И даже к полу не надо будет прикручивать!  -  восклицал  он.  -  Вполне
достаточно опереть о дверцу, она узкая и крепкая.
   Радовался и консультант по науке и технике.
   - И  спуск,  и  подъем  идентичны,  по  принципу  лифта.  Уберем  средние
ступеньки, и сразу станет ни на что не похоже.
   Обсудив технические детали, приступили к обсуждению  кандидатуры  шестого
члена экипажа. Силача искали среди знакомых спортсменов.  Задача  непростая,
шестой должен быть не только сильным, но и не болтливым  и  в  то  же  время
достаточно  сообразительным  и  увлекающимся  человеком.  Наконец  вроде  бы
сошлись на одной кандидатуре, и редактор вызвался лично переговорить с ним.
   Ну, вроде бы, ко всеобщей радости, все проблемы разрешили. Однако недолги
были радости. Диссонанс в настроение внес пилот, заметив:
   - Минутку, панове, ведь вроде бы  решили,  что  из  космического  корабля
выходят  все,  внутри  никто  не  остается.  Как  быть  с  амбалом?  Выходит
последним, возвращается первым? Или вообще не выходит?
   Редактор  всегда  славился   гибкостью   ума,   умением   перестраиваться
применительно к обстоятельствам и  вообще  эластичностью  воззрений.  Вот  и
сейчас он легко отказался от своей прежней установки, заявив:
   - Ничего не поделаешь, останется. Но рисковать нельзя, его и в самом деле
кто-то может разглядеть в вертолете, поэтому и его надо сделать непохожим на
человека...
   - Посмотрю я на него, как он в нашем костюмчике будет крутить лебедку!  -
со свойственной ему язвительностью заметил сатирик. Как видно, костюмчик его
здорово достал. - Пришельцы так и посыпятся с помостика.
   Эластичный редактор оказался на высоте.
   - А  кто  говорит  о  полном  костюме?  Лицо!  Голова!  С  площади  могут
разглядеть  лишь  его  лицо   или   голову.   Значит,   лицо   должно   быть
нечеловеческое!
   - Велите ему сидеть вверх ногами! - резвился сатирик.  -  Уж  тогда  лицо
будет совсем нечеловеческое.
   - Маска! - одновременно внес предложение фоторепортер. - Такая,  чтобы  и
голову закрывала.
   - Шлемофон? - робко предположил социолог. Ему обязательно хотелось внести
в дискуссию и свои три гроша.
   - Шлемофон был бы  самым  подходящим,  -  ответил  консультант.  -  Да  к
сожалению, у нас нет запасных.
   Шлемофонов и в  самом  деле  художник  изготовил  только  пять  штук,  по
количеству астронавтов, изготовление  шестого  потребовало  бы  времени,  не
говоря  уже  о  непредвиденных  расходах,  а  главбух  Центра  по   изучению
общественного мнения и без того недовольно морщил брови  и  воротил  нос  от
каждой новой накладной, приносимой  ему  на  подпись.  Нет,  автоматического
подъемника следовало обрядить как-то по-другому.
   Все опять погрузились в глубокую задумчивость. Нарушил  ее  фоторепортер.
Вспомнились ему дни юности, и он задумчиво произнес:
   - Вырастила как-то моя тетка тыкву, такую, что на конкурсе заняла  первое
место. Надеюсь, до сих пор лежит в подвале ее дома.
   - При чем тут тыква? - не понял редактор. - И почему  она  заняла  первое
место?
   - Потому что тогда  проводился  конкурс  владельцев  дачных  участков,  и
теткина тыква заняла первое место из-за своих размеров. С метр  в  диаметре,
не меньше!
   - И что же?
   - И какие-то местные подростки выкрали ее, выдолбили  и  проделали  дырки
для глаз и рта. Потом кто-то  из  них  надел  на  голову,  ночью  бегали  по
поселку, людей пугали. Я ее отобрал у них и спрятал в подвале. Думаю,  лежит
там до сих пор.
   - Зачем спрятал? - не понял редактор. Сатирик был понятливее.
   - Лопнуть мне на этом месте, если сам  не  собирался  попугать  тетку!  -
рассмеялся он.
   - Мало ли что я собирался делать! -  огрызнулся  фоторепортер.  На  самом
деле его планы шли тогда значительно дальше, но сейчас он не считал нужным в
этом признаваться. - Для нас важно что? Что я спрятал ее в погребе.
   - И думаешь, она до сих пор там лежит?
   - Лежит. Подвал огромный, в том углу тетка не  бывает.  Высохла  отлично,
стала совсем невесомой...
   - Ты о тыкве говоришь, надеюсь, а не о тетке? - пожелал убедиться научный
консультант.
   - Разумеется, о тыкве. Дырки в ней проделаны, и смотреть можно, и дышать.
Вот только в  ширину  она  немного  великовата,  голова  получится  такая...
бокастая.
   - Вот и хорошо, что не круглая, меньше на человеческую будет похожа.
   - Только не уверен я, что с  отверстиями  все  в  порядке,  -  озабоченно
произнес фоторепортер. - Сколько лет прошло, могли и забиться. А ему ведь  и
смотреть, и дышать надо? Не станет же он  время  от  времени  снимать  ее  с
головы.
   - Не станет, ясное дело. Должен и дышать и смотреть с тыквой  на  голове.
Да, опять проблема!
   - Вам уже эти проблемы  мерещатся,  где  их  нет!  -  разозлился  научный
консультант. - В чем вы видите проблему? Даже если прежние отверстия  пришли
в негодность, трудно, что ли, провертеть новые? Вон мы  и  в  металле,  и  в
плексигласе вертели, неужели в тыкве не сможем? В стекле и то провертели!
   - Берешься?
   - Берусь и ручаюсь за успех! Слушай, Януш, завтра же притащи свою  тыкву,
посмотрим и решим,  как  с  ней  поступить.  Думаю,  надо  будет  ее  сверху
чем-нибудь этаким приукрасить...
   - А ты уверен, что она не будет напоминать человеческое лицо?
   - Ну ты даешь! Что угодно, только не лицо человека.
   - Тогда считаем вопрос решенным,  -  обрадовался  редактор.  -  А  парень
останется в вертолете, ручки  спрячет,  выставит  голову,  пусть  кто  хочет
любуется...
   Довольные, что удалось разрешить все проблемы, астронавты воодушевились и
решили еще немного потренироваться. Редактор с фоторепортером  водрузили  им
на  головы  шлемофоны,  уже  полностью  оборудованные,  радиофицированные  и
снабженные вентиляцией. Для этого  сзади  провертели  отверстие,  совершенно
незаметное среди медицинских банок,  спереди  же  приделали  трубку  нужного
диаметра, этакий небольшой хоботок.
   Фоторепортеру вдруг пришло в голову сфотографировать команду космического
корабля в полном снаряжении.
   - Щелкну-ка я вас, пожалуй, сейчас, - решил он.  -  Еще  неизвестно,  как
потом решится вопрос с этим самым дементи,  а  выглядите  вы  как  настоящие
космонавты. Лучше иметь на руках документальное  доказательство,  вот,  мол,
они, глядите, сотрудники нашей редакции... Буду фотографировать  в  коридоре
со вспышкой.
   - Только там свет не зажигайте, вдруг кто с улицы заметит, -  предостерег
художник. - А здесь погасим.
   - Тадик, поправь мне заднюю ногу, - попросил сатирик, - а то  она  как-то
некрасиво торчит, нефотогенично...

   Тем временем в нижнем коридоре секретарша выгребла из сумки  прихваченные
с собой ключи  и  прочие  приспособления  для  открывания  замков:  отмычки,
отвертки, выгнутые кусочки проволоки. В здании по-прежнему не было слышно ни
звука. Затаив дыхание, на цыпочках, не зажигая света, ощупью прошла  она  по
коридору и свернула туда, куда выходили двери кабинета художника.  И  только
тут услышала голоса.
   От неожиданности секретарша чуть не  рассыпала  зажатый  в  ладони  набор
воровских инструментов. Попятившись, она забилась в дальний  угол  коридора,
нащупала стоящую там корзину  для  мусора  и  присела  на  нее,  не  отрывая
зачарованного взгляда от  светящейся  замочной  скважины  в  двери  кабинета
художника.
   И вдруг свет исчез.
   Первым в коридор вышел консультант по науке и  технике.  Он  благополучно
преодолел две трети комнаты, открыл дверь и шагнул в коридор. За  ним  вышел
пилот, а за пилотом фоторепортер, который  сразу  же  отошел  в  сторонку  и
занялся фотоаппаратом. Выждав, пока первый астронавт не займет подходящую на
его взгляд позицию, Януш поднял фотоаппарат, а в другой руке вспышку.
   У секретарши зрение уже адаптировалось к темноте, и  ей  удалось  кое-что
разглядеть. Она увидела, как к ней двигалось нечто массивное, темное, тяжело
шваркая по полу.  Замерев  на  мусорной  корзине,  оцепенев  от  ужаса,  она
наблюдала, как за первым монстром появился второй и тоже,  шаркая  по  полу,
двинулся в ее направлении.
   И в этот момент блеснула вспышка.
   В  ее  ослепляющем  свете  секретарша  отчетливо   разглядела   кошмарное
чудовище, ощетинившееся металлической шерстью, с огромной круглой головой  и
свисающим впереди коротким хоботом. В свете яркой вспышки чудовище  отливало
зловещим неземным блеском.
   Одновременно с этим в свете вспышки консультант разглядел замершую в углу
коридора секретаршу и испугался не меньше ее. Он  попытался  развернуться  и
кинуться в паническое бегство, скрыться в кабинете, да не тут-то было. Как и
следовало  ожидать,  сразу  же  наступил  сам  себе  на  лапу  и   не   смог
шевельнуться.
   Жуткий крик, от которого  кровь  застывала  в  жилах,  эхом  разнесся  по
пустому зданию. Обретя голос, секретарша  обрела  и  способность  двигаться.
Сорвавшись с корзинки, она сделала попытку броситься  наутек,  но  было  уже
поздно.
   Что-то мягкое, эластичное, шуршащее  и  воняющее  резиной  навалилось  на
девушку, опрокинув ее вместе с корзиной. Несчастная отчаянно  сопротивлялась
и даже укусила чудовище. И когда из-под ее зубов вместо крови в лицо  ударил
мощный поток воздуха, вырывающийся из места укуса с  оглушительным  свистом,
она наконец потеряла сознание от ужаса.
   Безвинной жертвой эксперимента  смогли  заняться  только  фоторепортер  и
редактор, перепуганные же пришельцы поспешили скрыться в кабинете художника.
   Больше  всех  пострадал  консультант,  вернее,  его  облачение.  Скафандр
астронавта уберег  его  от  физических  травм,  но  прокушенная  секретаршей
велосипедная камера повисла безобразной  кишкой,  а  торчащие  из  дуршлагов
спицы сильно погнулись. В общем, он имел  весьма  непрезентабельный  вид.  И
пришел в уныние, ибо сомневался, что удастся залатать камеру, уж  очень  она
была старая, латаная-перелатаная. Запасной не было, это он знал лучше  всех,
и финансов на приобретение новой тоже не было. К тому же динамичное развитие
промышленности в стране исключало  всякую  возможность  приобрести  подобный
дефицит просто в магазине.
   Столпившись в углу  кабинета,  всполошенные  монстры  не  знали,  на  что
решиться. Раздеться без посторонней помощи они не могли,  единственное,  что
им удалось с себя снять, помогая друг другу, были  перчатки.  И  даже  сесть
было нельзя, этому мешала третья нога. Зато телефонная  связь  в  шлемофонах
действовала безотказно, и пришельцам ничто не мешало поносить  на  чем  свет
стоит консультанта.  Ведь  это  он,  дубина  этакая,  неловко  повернувшись,
повалился на бедную секретаршу, и что теперь будет?
   Редактор с фоторепортером отнесли девушку в соседний кабинет. Вместо того
чтобы заняться пострадавшей, редактор накинулся на ни  в  чем  не  повинного
фоторепортера, схватив его за лацканы пиджака.
   - Ты во всем виноват! Тебе пришла в башку идея сфотографировать наших!  И
дернула же нелегкая включить  вспышку!  Езус-Мария,  что  теперь  будет?  Ты
напортачил, ты и спасай положение! Женись на ней, в подвал посади,  еще  что
придумай, но действуй же!
   - Сначала надо ее привести в сознание. Еще полбеды, если сами  сумеем,  а
вот если придется "скорую" вызывать... Нехорошо!
   - Да  уже  нехорошо,  хуже  некуда!  Считай,  все  пропало!  Конец  всему
предприятию. А сколько сил потрачено! Принеси воды. Нет, погоди, у меня  еще
немного коньяка оставалось.
   И они энергично принялись  приводить  девушку  в  чувство.  Благодаря  их
стараниям  она  начала  приходить  в  себя.  Ресницы  ее  дрогнули.   Отведя
фоторепортера в угол, редактор опять решительно потребовал от него  принятия
самых действенных мер по отношению к секретарше. Пусть делает что хочет,  но
обяжет девушку соблюдать тайну. Пусть идет на самые крайние меры!
   - А почему я? - слабо отбивался от его нападок репортер.
   - Потому что мы все женатые, - немного туманно, но  очень  веско  отрезал
редактор.
   Когда первая жертва эксперимента открыла глаза, первым, что она  увидела,
было лицо мужчины, ради которого она подвергала свою жизнь опасности. Еще не
совсем придя в себя, она схватила мужчину своей мечты  за  лацканы  пиджака,
притянула к себе и от души разрыдалась.
   "Ох, оторвут-таки у меня эти лацканы", - подумал фоторепортер.
   К чести его, надо добавить, что он тут  же  прогнал  эту  несвоевременную
мысль и принялся утешать девушку. Впрочем, кто  бы  поступил  иначе  на  его
месте? Ему в жилетку плакалась молодая, симпатичная девушка,  ища  защиты  и
утешения,  и  сердце  молодого  человека   преисполнилось   самыми   теплыми
чувствами. Он и не знал, что так приятно держать Марысю в объятиях! Какое-то
совершенно незнакомое  ему  чувство  пробудилось  в  душе,  такая  нежность,
которой он еще ни к кому не испытывал. Захотелось защитить девушку, окружить
ее заботой и лаской. И  еще  захотелось  прибить  консультанта  по  науке  и
технике, ведь это он, неуклюжий дурак, до смерти напугал это очаровательное,
слабое создание! Так бы и держал Марысю в объятиях  до  конца  своей  жизни.
Надо же было кретину свалиться прямо на  нее!  Не  мог  назад  опрокинуться,
осел?
   В объятиях любимого человека секретарша довольно скоро пришла  в  себя  и
вспомнила, что ей надо продемонстрировать свои достоинства. Мужественно взяв
себя в руки, она высморкалась в платок молодого человека и все еще  дрожащим
голосом поинтересовалась:
   - Что это было? О Господи, никак не могу опомниться. Бросился на меня...
   В  этот  момент  фоторепортер  вспомнил,  что  явственно   слышал   свист
вырывающегося из камеры воздуха, и ответил вопросом на вопрос:
   - Ты что, укусила его?
   - Не помню, возможно. Когда это чудовище накинулось на меня, я  перестала
соображать от страха. Так что это было?
   В  голове  фоторепортера  одна  за  другой  пронеслись  возможные  версии
ответов. Надо было за считанные  секунды  принять  решение.  Сказать  Марысе
правду или убедить ее, что ей только почудилось? Галлюцинации,  и  все  тут!
Нет, галлюцинации не  подойдут,  она  может  обратиться  к  врачу,  все  ему
расскажет или подруге доверится. Да нет,  зачем  прибегать  к  таким  мерам?
Скажет девушке правду и попросит ее молчать, в конце концов,  она  такой  же
член их редакции, как  и  остальные  конспираторы.  Смущало  лишь  замечание
редактора о том, что вопрос с  Марысей  поручено  улаживать  ему  из-за  его
холостого положения. Им хорошо, у них жены, можно на них сослаться! Вот если
бы у него была жена, он бы тоже сослался на нее и не ломал  бы  себе  сейчас
голову.
   - Так что же это было? - продолжала допытываться секретарша.  -  То,  что
набросилось на меня?
   И фоторепортер принял мужское решение.
   - Тадеуш! - мрачно ответил он.  -  Споткнулся,  как  последний  идиот,  и
случайно упал на тебя.
   У секретарши даже дыхание  перехватило  от  неожиданности.  Как  же  так?
Редакционного консультанта  по  вопросам  науки  и  техники  она  знала  как
облупленного,  не  укладывалось  в  мозгу  его  преображение  в  чудовищного
монстра. Такая метаморфоза!
   Тяжело вздохнув, фоторепортер еще раз подтвердил - да, именно  Тадеуш,  а
никакое не чудовище. Он поднял девушку с пола и посадил на стул.
   - Я считаю, тебе надо выйти за  меня  замуж!  -  с  отчаянной  решимостью
заявил он. - Хотя, подожди минутку, я сейчас их спрошу...
   Задумывая  далеко  идущую  матримониальную  акцию,  секретарша,  конечно,
надеялась на ее успех, но не так же скоро! Темп ее  продвижения  на  пути  к
алтарю был ошеломляющим и сбил девушку с  панталыку.  Да  и  вообще  события
развиваются уж слишком оригинально. Сначала на нее набрасывается  в  темноте
консультант по науке и технике, преображенный в монстра, а потом предмет  ее
воздыханий,  до  сих  пор  упиравшийся  всеми  четырьмя  конечностями  перед
вступлением в брак, вдруг  ни  с  того  ни  с  сего  совершенно  добровольно
заявляет о своем желании жениться на ней, и опять же непонятно почему мчится
к коллегам согласовывать с ними свой марьяж. Ведь это же  его  личное  дело,
зачем такие вопросы согласовывать с коллегами? А  может,  тут  затаились  не
коллеги? Может, и в самом деле какие-то монстры, ведь она так и  не  поняла,
что же тут происходит. Может, тут прячется еще кто пострашнее?
   Марыся не была ни трусихой, ни изнеженной барышней. И хотя только что она
пережила большое потрясение, все же сумела взять себя в руки. Сразу вспомнив
о поставленной перед собой сверхзадаче, она, вздохнув,  достала  из  сумочки
пудреницу и принялась приводить себя в порядок.

   В кабинете художника редактор кончал раздевать перетрусивших  пришельцев.
Обстановка  царила  тягостная.   Столько   сил   затрачено   на   подготовку
эксперимента, и вот теперь  разразилась  катастрофа!  Никто  не  мог  внести
никакого путного предложения.
   Появление фоторепортера прервало невеселый обмен мнениями.
   - Делать нечего.  Я  на  ней  женюсь,  -  с  порога  бросил  фоторепортер
обалдевшим коллегам. - Зачем играть в прятки, дурить девушке  голову?  Я  не
стал наводить тень на плетень, прямо сказал ей - на нее  свалился  вот  этот
недоумок. Так что давайте решать, приводить ее сюда или как?
   Редактор недолго думал.
   - Раз уж ей столько известно, надо рассказать и остальное, - сказал он, а
присутствующие кивками подтверждали согласие с его мнением. - А там уж  твоя
забота, чтобы она держала язык за зубами. И вообще давай скорей возвращайся,
у нас новая проблема.
   Пудра, губная помада и тушь для ресниц очень помогли  секретарше  обрести
душевное спокойствие. И рассуждать она  могла  уже  здраво,  реально  оценив
ситуацию. Что бы тут в редакции ни происходило, предложение  руки  и  сердца
любимого мужчины было настоящим, а ведь это - самое главное. Теперь остается
только проследить за тем, чтобы любимый не пошел на попятную, ну да  уж  она
проследит. Может, имеет смысл