для того, чтобы народ за сахаром не толпился.
   - Отсюда вывод - сахар исчезнет!
   - В угловой водку завезли! Бабы с  утра  стоят,  уже  заранее  пронюхали.
Айда, мужики!
   - Вот интересно, а марсиане пьющие?
   - Холера их знает...
   - Да не верю я ни в каких марсиан! Так русские и допустят их к нам, держи
карман шире!
   - А раз по радио столько крику, что  неправда,  значит,  самая  правда  и
есть!
   - Выходит, значит, им, марсианам, самый резон еще раз  прилететь,  мы  уж
как следует на них посмотрим, подумаем...

   - Да вы сами посмотрите, нормальные же ножницы! Режут! - с жаром  убеждал
Казик редактора, предъявляя ему захваченные с собой  из  Варшавы  ножницы  и
очень мешая укрепить завязавшуюся было дружбу между редактором и  историком,
двумя бескорыстными энтузиастами космических контактов. - Да я  пану  сейчас
продемонстрирую. Вот, смотрите!
   Схватив лежавшее на столе меню, Казик попытался  разрезать  или  хотя  бы
надрезать  его  экспериментальными  ножницами.  Те  разрезать   отказывались
наотрез. Казик нажал на ножницы обеими  руками.  Ножницы  наконец  надрезали
краешек меню, а  остальное  смяли.  Казик  не  сдавался,  поднажал  сильнее.
Ножницы вдруг на глазах изумленной публики распались на две части. Привыкший
к этому Казик не растерялся, вытащил из кармана специально взятую  для  этой
цели маленькую отвертку, подкрутил сильнее винтик и возобновил эксперимент с
меню. Бедняга весь вспотел. Редактор сидел молча.
   - Послушайте, спрячьте наконец этот предмет, - брезгливо сказал  редактор
внешнеторговцу. - Пусть у меня хоть иллюзии останутся.
   И он в ожидании моральной поддержки взглянул на сатирика. Тот лишь  пожал
плечами.
   - А почему бы и нет?
   - Так вы напишете? - оживился павший было духом Казик. - Положительно?
   - Пожалуй, напишу. Надеюсь, они хоть не дорогие?
   - Дешевле пареной репы! - обрадовался Казик.
   - Ладно, это как раз для нас...
   Историк с явным нетерпением пережидал помеху,  горя  желанием  продолжить
свои рассуждения  об  установлении  межпланетарных  отношений  и  контактов.
Кажется, можно продолжать.
   - Итак, - заговорил историк, - вернемся к нашей проблеме. Если  излучения
являют  собой  лишь  микроскопические  частицы  энергии,  то  взбаламученная
биоэнергия настолько сильна...
   - О, появился пан Здислав, - перебила его секретарша, наблюдавшая в  окно
за тем, что происходит на площади. - Похоже, и с него довольно. Отчаливаем?
   - Самое время! - отозвался молчавший до сих пор художник.  -  И  скажу  я
вам, дорогие, что горжусь собой! Такого эффекта  я,  признаюсь,  не  ожидал.
Думаю, могу считать это своим личным достижением.  Что  значит  работать  по
вдохновению!
   И художник поднялся  со  стула.  Архитектор  встал  тоже  и  с  интересом
спросил:
   - А в чем дело? Художественное оформление... неужто это вы?
   - Я! - скромно подтвердил художник. - От и до.
   - Тогда примите мои поздравления! Знаете, больше всего меня заинтриговали
такие маленькие блестящие штучки. На загривках у них... Что это было?
   - Банки, медицинские банки.
   - Гениально! И вообще все потрясающе! Но знаете, я хотел  вам  сказать...
Если бы мне поручили оформление, в некоторых случаях я бы поступил так...
   И два художника вместе двинулись к выходу, на  ходу  обсуждая  творческие
проблемы.
   Им навстречу в дверь кафе  протиснулся  социолог.  В  полном  изнеможении
свалился он на один из освободившихся стульев и, вытирая пот с лица, сказал:
   - Я и мечтать не смел о таком успехе! Да  тут  материала  хватит  на  две
диссертации! На три! А что, вы уже собираетесь уходить?
   - Боюсь, на эту ночь кафе уже закроют, - по своему обыкновению язвительно
заметил сатирик, - а другое подходящее помещение сейчас в Гарволине вряд  ли
найдешь. К  тому  же  у  меня  есть  сильное  подозрение,  что  хозяин  кафе
воспользовался случаем и сбагрил нам залежалый  товар,  вареная  колбаса,  к
примеру, у меня сразу вызвала подозрение. Нет, пора сматывать удочки.
   Редактор с историком уже обменивались адресами и телефонами, фоторепортер
полез под столик собирать свои фотоаппараты, секретарша заказала для всех по
последней чашечке кофе и принялась проверять поданные  едва  державшейся  на
ногах официанткой счета, которые следовало потом  передать  в  соцбытсектор.
Сатирик ткнул в бок задремавшего было консультанта, и все взяли  в  руки  по
последней чашке кофе...

   На площадке у автовокзала на центральной площади Гарволина  величественно
разворачивался только что прибывший автобус.  Водитель  выключил  двигатель,
открыл дверцу.  Пассажиры  стали  не  торопясь  выходить,  сам  же  водитель
нетерпеливо выпрыгнул из кабины и подбежал к коллеге, который  собирался  со
своим автобусом отъезжать.
   - Вацек, ты вчера тут был? Видел?
   - Видел, а как же, - важно ответил Вацек. - Ведь аккурат в  это  время  у
меня рейс, ну я и ждал. Тут оно и началось. С самого начала все видел. Время
отправляться, а я ни с места. А кто бы уехал?
   - Ясное дело, - согласился коллега. - Надо же, как мне не везет! Как  раз
в мой выходной высадились чертовы марсиане, не могли в другой день. Да ты  и
сам знаешь, невезучий я. Ну так рассказывай же, как оно все тут происходило!
   - Расскажу, отчего не рассказать! А я своими глазами все видел, с  самого
начала. Показалось оно, значит, вот там...
   И шофер ткнул пальцем в голубое небо, развернувшись на восток.
   - В том, значит, месте  такая  маленькая  точка  появилась.  Серебристая,
никто сначала и не подумал... Ты что?
   Коллега разинув рот уставился на  маленькую  серебристую  точку  в  небе,
которая появилась  на  самом  кончике  пальца  коллеги.  Коллега  ошарашенно
замолчал.
   - Вот как сейчас? - переспросил коллега. - В этом самом месте?
   - В этом самом, - сглотнув комок в горле, подтвердил шофер-очевидец. -  И
точно так же выглядело...
   Оба,  задрав  головы,  уставились  в  голубое  небо,  туда,   где   вдали
серебрилась маленькая точка, которая вроде бы потихоньку увеличивалась...
   Гданьские журналисты въехали  на  центральную  площадь  Гарволина  в  тот
момент, когда громкоговорители передавали опровержение. Остановив машину как
раз под столбом  с  одним  из  гигантских  рупоров,  они  стали  внимательно
слушать, опустив стекла в окнах.
   - Что за глупый розыгрыш! -  воскликнул  редактор.  -  Запоздалое  первое
апреля?
   - Ничего не понимаю, - недовольно произнес фельетонист.  -  А  этот  твой
брат... Может, у него не только позвоночник не в порядке? И ты  уверен,  что
он был трезвый?
   - Как стеклышко, - растерянно заверил редактор. - И клялся, что их видели
собственными глазами.
   - И собственными глазами видели опровержение в лесу?
   - А вот об этом он не говорил, тогда еще не было никакого опровержения.
   - Послушайте, граждане! - зловеще начал спортивный комментатор. - Я  гоню
свою машину черт знает в какую даль, я как последний идиот  всю  ночь  латаю
покрышки...
   - Да вы что, ребята, белены объелись? - возмутился редактор.  -  Услышали
по радио официальное сообщение и сразу поверили? Дети вы, что  ли?  У  моего
брата только позвоночник поврежден,  остальное  все  в  порядке.  А  занятия
ботаникой еще не доказательство, что человек спятил...
   - И у жены теплицы! - поддержал редактора критик.
   - И брат мне  заявил  -  видел  собственными  глазами!  И  все  остальные
гарволинцы тоже! А вы - "радио", "опровержение"! Да кто вериг тому, что  нам
по радио плетут? Лапшу на уши вам повесили, а вы и  поверили!  Ясно,  власти
опомнились, подключились, принимают меры.
   - Ладно, оставим радио и властей в покое. Мы  в  Гарволине,  люди  что-то
здесь видели, давайте порасспрашиваем.
   Так случилось, что мимо  машины  гданьских  журналистов  проходил  правый
защитник местной  футбольной  команды  3-й  лиги,  один  из  тех  легконогих
бегунов, которые вчера  вечером  первыми  после  мотоциклистов  и  автомашин
прибыли на  заветную  лесную  полянку.  Остановленный  громкими  криками  из
машины, он охотно стал делиться впечатлениями.
   - Никаких следов вертолета! - авторитетно заявил футболист. -  Я  был  на
полянке в числе первых и  никого  там  не  обнаружил  -  ни  пришельцев,  ни
журналистов, ни вертолета.
   - Так может, это была другая полянка? -  попробовал  сбить  его  с  толку
недоверчивый от природы критик.
   Футболист стоял на своем.
   - Никакая не другая, та самая! И ничего там не было, кроме тех, что после
опровержения из Гарволина примчались. И ни следа подделки, говорю вам! И еще
могу сказать по секрету. Я сам не видел, но Стась, мотоциклист,  говорил,  а
он парень свой, привирать не будет. Он первый на полянку примчался и  застал
там одного местного парня. Так этот местный стоял сам не свой  и  на  вопрос
Стася только и сказал,  что  такое  видел!..  Стась  говорил,  стоял  совсем
обалдевший, слова не мог сказать, в лице переменившись, и вот только  и  мог
сказать, что "ого-го!". А потом испарился, хоть  мы  его  и  разыскивали.  А
радио вам с три короба наплетет, нечего уши развешивать. Я уж на той полянке
все глаза проглядел, все искал следы хоть каких  космитов  или  журналистов,
г... извините, нашел. Сам искал, так что знаю, что говорю. Следов на  поляне
- что свисту за ушами.
   - А тот  местный  парень,  значит,  так  был  потрясен...  -  начал  было
редактор, но футболист не дал ему закончить.
   - ...так потрясен, что в столбняк впал  и  слова  вымолвить  не  мог.  От
впечатления.
   Услышанное впечатляло.
   На единственного свидетеля, местного  парня,  пришельцы  могли  напустить
какое-нибудь вредное излучение, чем и объясняется  его  неразговорчивость  и
остолбенелость. Журналисты с пристрастием порасспросили футболиста,  хватило
бы  на  полянке  места  для  вертолета,   сколько   прошло   времени   между
опровержением по радио и его прибытием на полянку, не рассказывал ли кто  из
прибывших на нее о встречах со странными существами, не видел ли кто,  чтобы
"скорая помощь" забирала в психушку кого-нибудь (предполагался  остолбенелый
парень), и о многом другом.
   Получив ответ на все эти вопросы, журналисты  наконец  отпустили  правого
защитника и стали думать. Выходит, тут и  в  самом  деле  вчера  происходило
что-то  необычное?  Спортивный  комментатор  перестал  ныть  из-за   дырявых
покрышек, включил первую  скорость,  перешел  на  вторую,  поглядел  вперед,
глянул случайно вверх и замер.
   На голубом небе отчетливо просматривалась  блестящая  звездочка,  которая
росла прямо на глазах.

   - Неужто второй раз приземляются?  -  удивился  первый  шофер,  глядя  на
блестящую точку в небе.
   - Черт их знает, - чесал  в  затылке  второй.  -  Вчера  с  этого  все  и
началось, вот так  оно  и  выглядело.  Считай,  тебе  повезло,  похоже,  они
повторяют, может,  специально  для  кино?  Видишь,  вон  там  стоит  "рафик"
кинохроники.
   - Выходит, я все смогу увидеть? - обрадовался первый.
   - Может, и увидишь...

   Редактор,  историк,  консультант,  сатирик,  фоторепортер  и   секретарша
наконец  покинули  кафе.  Казик,   которого   совершенно   не   интересовали
чужедальние планеты, еще раньше отбыл в  Варшаву  со  своими  ножницами.  На
площади сотрудников местной печати ждали редакционный  "фиат"  и  "вартбург"
фоторепортера, уже на новеньких колесах.  В  некотором  отдалении  виднелись
машины кинохроники и телевидения, уже готовые к отъезду.
   - Минутку, только сигареты куплю, - сказал сатирик. - Может, в киоске еще
остались.
   - И для меня купи, - попросил фоторепортер, с трудом  отрывая  взгляд  от
секретарши, этого небесного создания. - Если есть -  "Экстру",  а  нет,  так
что-нибудь.
   Сатирик направился к киоску, остальные стояли у машин и ждали его.
   Купив сигареты, сатирик повернулся, чтобы направиться к  машинам,  увидел
шоферов с задранными головами, задрал свою и остолбенел.
   Над площадью бесшумно зависло бокастое серебристое веретено, над которым,
рассыпая искры, вибрировал световой круг. Протерев глаза,  сатирик  поглядел
на площадь, на коллег, ожидающих  его  у  машины,  и,  с  усилием  преодолев
оцепенение, бросился к ним. Те уже принялись рассаживаться по машинам.
   - Стойте! - дико крикнул сатирик.  -  Да  стойте  же!  Вы  что,  ослепли?
Глядите, что это?!
   Коллеги с удивлением поглядели на сатирика,  потом  перевели  взгляды  на
небо. И тоже застыли в неподвижности.
   Серебряное веретено уже совсем снизилось над площадью.  Оно  не  издавало
никаких звуков, совсем никаких, не было слышно даже тихого урчания. Слышался
лишь  свист  ветра,  поднятого  вращающимся  световым  кругом.  И  оно  было
абсолютно ни на что не похоже!
   Фоторепортер потряс головой и протер глаза. Остальные стояли неподвижными
каменными изваяниями. Ни жеста, ни звука.
   Тут к окаменевшей группе подбежал сбитый с  толку  социолог.  Он  немного
позже остальных покинул кафе и только сейчас заметил  странный  предмет  над
площадью.
   - Что это? - лепетал он. - Как же это?.. Ведь |это же не мы...
   Ему никто не ответил.
   Блестящий предмет опускался так медленно, что его  движение  трудно  было
уловить. Вот между ним и мостовой осталось не более десяти метров.  Кажется,
он застыл, больше не снижался, лишь непрерывно вращался над  ним  сверкающий
световой круг.
   Пассажиры отправляющегося  автобуса  заняли  свои  места  и  с  умеренным
интересом выглядывали в окна.
   - Пока, - сказал второй водитель первому. - Мне пора.  Вчера  я  все  это
видел, так что, пожалуй, поеду. А тебе повезло!
   Выплюнув окурок, он растоптал его и залез в кабину автобуса. Не  торопясь
включил двигатель, не торопясь стал выруливать со стоянки. Первый  шофер  не
отрывал жадного взгляда от зависшего над площадью веретена. Потом,  все  так
же не сводя взгляда с космического корабля, задом влез  в  свою  кабинку  и,
почти не  глядя,  занял  освободившееся  место  на  стоянке  у  автовокзала.
Поставил автобус, открыл дверцу, пассажиры  стали  занимать  свои  места,  а
шофер вышел из кабинки и все внимание уделил космическому кораблю.

   Автомашина с журналистами из Гданьска  с  визгом  затормозила  у  "фиата"
местных  работников  пера.  Из  гданьской  в   жуткой   спешке   выскакивали
приехавшие.
   - Привет, Стась! - крикнул фельетонист сатирику,  с  которым  был  хорошо
знаком. - Что тут происходит? Нам казалось, все это еще вчера было...
   - Здравствуйте, панове! - поздоровался с  местными  коллегами  спортивный
комментатор, - Выходит, мы все-таки успели?  А  я,  знаете  ли,  всю  дорогу
только и делал, что покрышки латал! Но если это происходит сегодня,  то  что
же было вчера?
   -  Послушайте,  а  оно  великолепно  выглядит!   -   восхищался   критик,
лихорадочно вытаскивая фотоаппарат и прицеливаясь в небо. - Кто это  сделал?
Клянусь, в жизни такого не видел!
   Приезжие журналисты суетились, восхищались и работали вовсю,  местные,  в
том числе и бывшие пришельцы, стояли столбами, ни словом не отреагировав  на
приветствия гданьских коллег.
   Критик с удивлением взглянул на фоторепортера.
   - Янушек, что с тобой? Парализовало ручки? Такая  оказия,  снимки  выйдут
уникальные, а ты с места не сдвинулся! Если нет кассет, возьми у меня.
   Фельетонист подбежал к сатирику и ткнул его в бок.
   - Да очнись же! Скажи хоть, что здесь было вчера?
   Очнувшись, сатирик  перевел  взгляд  на  гданьского  коллегу  и  невнятно
пробормотал:
   - Вчера? А что вчера?..
   - Если вчера ничего не было, к чему потребовалось давать опровержение?  -
удивлялся гданьский редактор. - И почему никто особенно не интересуется этим
необычным явлением? Глядите, даже вверх не смотрят!
   Местные журналисты по-прежнему пребывали в оцепенении, никак не  реагируя
на вопросы приехавших, и не спускали глаз с чудесного видения.
   Веретено тем временем незаметно опустилось  ниже,  вот  от  мостовой  его
отделяют уже три метpa,  вот  два,  вот  оно  коснулось  острием  булыжников
площади.  И  в  этот  момент  вибрирующий  сверху  световой  круг   перестал
вибрировать  и  исчез,  словно  его   и   не   было.   Гданьские   газетчики
безостановочно щелкали фотоаппаратами, блистали вспышки, хотя  в  них  и  не
было необходимости - солнце ярко сияло. И не только солнце. Солнце  сияло  в
небе, а на земле не менее ярко сиял предмет, спустившийся с неба.
   -  Колоссально!  Невиданно!  -  бормотал  фельетонист,  щелкая   затвором
фотоаппарата. - Как вам удалось такое сделать? Первоклассная работа, клянусь
честью!

   - Что-нибудь успокоительное, - мрачно попросил директор школы у аптекаря.
- И такое, чтобы сразу подействовало.
   - А вы разве не на уроке? - удивился аптекарь.
   - Сказал бы я вам, где у  меня  эти  уроки  сидят,  -  пробурчал  учитель
математики, он же директор школы. - Я подал  заявление  об  уходе.  В  конце
концов, всему есть предел!
   - А я? - нервно вскричал аптекарь. - А  мне  как  прикажете  теперь  себя
вести? Ведь это же  я  вызвал  пожарников!  Как  дурак  попался  на  удочку,
поверил!..
   - Что же мне тогда говорить? - взорвался математик. - Как людям  в  глаза
смотреть? От стыда не знаю куда деться,  а  заявление  мне  не  подписывают!
Что-нибудь успокоительное!
   Аптекарь подошел к одной из полок и снял темный пузырек.
   - Самые сильнодействующие таблетки! - мрачно  заявил  он.  -  Для  начала
примите сразу две, а потом по одной три раза в день. Вот вода, запейте.
   Математик  недоверчиво  повертел   пузырек,   недоверчиво   оглядел   две
вытряхнутые на ладонь таблетки и взял в руки стакан с водой.
   - Теперь я уже никому и ничему не верю! - отрешенно заявил он.
   Проглотил обе таблетки, запил водой, а пузырек сунул в карман. Попрощался
и шагнул к двери.
   Открыв дверь, он застыл на  пороге,  с  недоумением  глядя  на  блестящее
космическое веретено. Долго так стоял, потом с отвращением плюнул, захлопнул
за собой дверь и решительно зашагал домой, даже не повернув головы в сторону
площади.
   Удивленный аптекарь вышел из-за прилавка и тоже открыл дверь.
   В этот момент сверкающее веретено как бы дрогнуло, и с него  сплыло  вниз
человекоподобное существо. Вместо головы -  или  на  голове  -  у  него  был
полупрозрачный стеклянный шар, внизу две ноги, а между тем и другим бокастое
туловище, из которого торчали четыре чрезвычайно подвижные руки. И  из  этих
рук во все  стороны  растопырились  тонкие  палочки,  сразу  же  заставившие
вспомнить спицы номер три с половиной, но намного тоньше и ухватистее. Вслед
за первым существом на рыночную мостовую соскользнуло  второе,  точно  такое
же. И  вскоре  вокруг  космического  корабля  уже  стояло  пять  космических
пришельцев.
   Аптекарь вернулся за прилавок, отыскал на полке еще один темный  пузырек,
вытряхнул на ладонь две таблетки и запил водой,  которая  еще  оставалась  в
стакане.

   * * *
   Люди на главной площади города Гарволина останавливались  и  без  особого
интереса разглядывали пришельцев из космоса. Громкоговорители прервали вдруг
передачу о пользе гербицидов  и  уже  в  десятый  раз  повторили  экстренное
сообщение, решительно опровергающее достоверность приземления инопланетян  в
Гарволине.  Глядя  на  пришельцев  и  слушая  опровержение,  закалившиеся  в
космических  проблемах  гарволинцы  лишь   плечами   пожимали.   Иногородние
проявляли к гостям из космоса больше интереса.
   "Рафик" телевидения покинул рыночную площадь без  колебания,  кинохроника
проявила  нерешительность.  Ее  машина  то  двигалась  с  места,  то   опять
останавливалась, явно не зная, что делать.
   Журналисты из Гданьска опять подбежали к местным коллегам, видя, что  они
по-прежнему стоят, не шевелясь.
   - Эй, ребята, что  с  вами?  -  встревожился  гданьский  редактор.  -  Со
вчерашнего дня могли бы и попривыкнуть. Это мы должны бы остолбенеть, ведь и
вправду здорово получились у вас эти космиты! Правду брат сказал.
   - Да что случилось-то? -  встревожился  вдруг  фельетонист.  -  Это  что,
нез