нечто   такое,
приземляется, из него выходят человекоподобные существа. И что?
   Коллеги настроились на продолжительную речь, но, похоже, на  этом  она  и
закончилась.  Редактор  оборвал  фразу,  поставив   в   ее   конце   большой
вопросительный знак, и вопросительно  уставился  на  коллег,  уделяя  особое
внимание сатирику. Коллеги, сбитые с толку краткостью  выступления,  в  свою
очередь  вопросительно  уставились  на  него.  К  тому  же,  признаться,  их
заинтриговал  смысл  выступления,  набросанная  несколькими   выразительными
словами картина, которой извечная мечта редактора придала магическую силу. И
в душах всех собравшихся вдруг зародилось  и  ярко  вспыхнуло  желание  тоже
непременно увидеть это. Прилетает, значит,  из  неведомых  глубин  Вселенной
нечто, приземляется, и что? На этот вопрос никто не мог ответить  даже  себе
самому, даже в глубине души.
   А редактор ждал. Долго ждал, не меняя вопросительного  выражения  лица  и
только все сильнее сжимая зубы.
   - И ЧТО?! - настойчиво и даже грозно повторил он.
   -  А  черт  его  знает...  -  пробормотал  сатирик,  не  вынеся  нервного
напряжения, вызванного вперенным в него редакторским взглядом.
   - Такие вещи должен знать  Центр  по  изучению  общественного  мнения,  -
решительно заметил фоторепортер.
   - Может, и должен, но скорей на мне кактусы вырастут, чем он это знает, -
столь же решительно отозвался научный консультант. - Да ты и сам знаешь, как
они изучают  это  так  называемое  мнение.  Хватают  первого  попавшегося  и
начинают выпытывать:  "Что  бы  вы  сделали,  если  бы..."  А  этот,  первый
попавшийся, понятия не имеет, что бы он сделал, вот и  начинает  выдумывать,
стараясь пояснее высказаться. А если кто и имеет понятие, все  равно  правды
не скажет.
   Редактор еще целую минуту не сводил с коллег своего ужасного  взгляда,  а
потом схватился за телефонную трубку...
   А настроение в редакции за последние минуты изменилось самым кардинальным
образом. С утра безраздельно царила сонная  скука,  усугубленная  навевающей
сонливость погодой. До сдачи материала в печать оставалось целых четыре дня,
к тому же аварийный фельетон лежал на столе. В нем критиковались  недостатки
снабжения населения товарами первой необходимости, тема вечно актуальная, во
все дни недели животрепещущая, так что фельетон можно было  сунуть  в  любой
номер.  Сатирик  собирался  подбросить  лишь  пару  актуальных  мелочей,   а
фоторепортер ждал указаний насчет иллюстративного материала.
   Честно говоря, не  было  никакой  необходимости  собираться  всем  вместе
именно  сегодня,   разве   что   редактору   не   мешало   забежать,   чтобы
поинтересоваться, не было ли срочных телефонных звонков или какого  горящего
материала. Но трудовая дисциплина распространялась на всех  и  категорически
требовала, чтобы каждый член трудового коллектива  приходил  каждое  утро  и
расписывался  в  книге  присутствий.  Остальное   трудовую   дисциплину   не
интересовало; расписавшись, каждый член коллектива был волен делать что  ему
заблагорассудится, и отправляться куда пожелает. Однако так  случилось,  что
за окном как раз шел дождь, и все решили переждать его  под  крышей  родного
учреждения.
   Следует  заметить,  что  журнал  "Шестой  вечер"  в  принципе   занимался
проблемами шестого дня недели, то есть  субботними  проблемами.  И  старался
создать  соответствующее  настроение,  ибо  проблемы  были   преимущественно
развлекательного  характера.  В  нем  содержалась  информация  о   прошедшей
субботе, и давались советы и предложения, как  интересней  провести  субботу
предстоящую. Лишь мимоходом упоминая остальные дни недели, журнал целиком  и
полностью  сосредоточивался  на  субботе.  Поскольку  уик-энды  у   нас   не
отличались  особенным  разнообразием,  неизменной,   железной   темой   были
нарекания на неинтересные программы  кино  и  театров  и,  напротив,  весьма
неплохие  развлекательные  аспекты  представляла  деятельность  всевозможных
аферистов, мошенников и валютчиков.
   И вот теперь в скучной до одури  атмосфере  редакции  вдруг  промелькнула
искра живого,  искреннего  интереса  к  какой-то  проблеме.  Повеяло  свежим
ветром.  Изнывающие  от  безделья  сотрудники  редакции  ухватились  за  еще
неясную,  но  безусловно  интересную  и   чрезвычайно   плодотворную   идею.
Разумеется, идея безумная, но, согласитесь, небанальная. Возможно, благодаря
ей что-то произойдет, наверняка нетипичное, ни на что не  похожее,  и  тогда
уже не будет так смертельно скучно.
   -  Магистр  Здислав  Рончек,  -  положив  трубку,  ответил  редактор   на
невысказанный вопрос сослуживцев, с кем он совещался. - И у  меня  создалось
впечатление... да какое там впечатление, я  просто  уверен  -  они  бы  тоже
хотели это знать. Да, да, реакцию общественности  на  инопланетный  элемент.
Нашей общественности.
   - А почему именно нашей? - не преминул поинтересоваться сатирик.
   - Идиотский вопрос! - взорвался редактор. - Американцы, к примеру,  могли
бы воспринять данное явление совсем по-другому. Или  какие-нибудь  негры  из
Конго. И у меня создалось впечатление, что с их помощью...
   - С помощью африканских негров? - удивился консультант.
   - При чем тут негры? - опять взорвался редактор. - Ну и безмозглые  же  у
меня сотрудники! С помощью товарищей из Центра нам бы, возможно,  и  удалось
что-нибудь организовать.
   - Анкету разослать? - опять встрял некстати консультант.
   - Разве что на туалетной бумаге! - обрушился на него  начальник.  -  Ведь
сам же только что сказал, как люди реагируют  на  опросы.  Или  солгут,  или
напишут, как бы они хотели отреагировать. Может, они и сами  не  знают,  как
отнесутся к пришельцам с другой планеты. Думаешь, хоть один признается,  что
при виде приземляющейся летающей тарелки сбежит куда глаза глядят?
   - Да, такие вещи желательно проверять опытным путем, - задумчиво протянул
сатирик.
   - Желательно! Ему желательно! Интересно, как ты с  ними  договоришься?  -
насмешливо поинтересовался фоторепортер.
   - С кем?
   - Да с космитами. Как ты уговоришь их высадиться у нас на Окенче?
   - А почему именно на Окенче? Совсем неподходящее место.
   - Как же неподходящее? Есть еще у нас аэродром в Бемове. Аэродром - самое
подходящее место для приземления.
   - Но не пришельцев! - перебил  коллег  редактор.  -  Инопланетяне  должны
выбрать для приземления  какое-нибудь  спокойное,  небольшое  местечко.  Ну,
напрягитесь! Ничего в голову не приходит? "Космический корабль  приземляется
в Груйце". Звучит? В Млаве. В Скерневицах.
   - В Гарволине, - подсказал сатирик.
   - Что-то слишком много этих космических кораблей! - саркастически заметил
фоторепортер. - И все  одновременно  идут  на  посадку?  Представляю,  какая
толкотня в воздухе.
   - Идиот! - только и сказал редактор. - Не старайся казаться  глупее,  чем
ты есть на самом деле.
   - А он прав, этот самый магистр, как его... - высказал  свое  соображение
сатирик. -  Предположим,  какая-нибудь  из  тарелок  приземляется  на  твоем
садовом участке. Американец что делает? Хватает фотоаппарат и делает снимок.
А наши? Наши непривычные.
   - Да нет, наши тоже иногда хватаются за фотоаппараты, - не очень уверенно
поправил его консультант.
   - Вот именно, что же сделают наши? - нетерпеливо спросил редактор. - Ведь
что-то же они станут делать. И мне очень хочется это увидеть... Увидеть, так
сказать, другую сторону медали.
   - Почему другую? А первая какая же? - с интересом спросил фоторепортер.
   - Первая -  это  пришельцы.  Вот  они  приземляются,  выходят  из  своего
космического аппарата. И как набросятся на нас...
   - Особенно плазма.
   - Да отвяжись ты наконец от этой плазмы! Я  исхожу  из  человекоподобных.
Тогда как-то  легче  вообразить  их  модель  поведения.  А  возможно,  и  не
набросятся. На их месте я прилетел бы сюда за тридевять... световых  лет  не
для того, чтобы набрасываться ни с того ни с сего на местное население.
   - А зачем бы ты прилетел?
   - Для установления дружеских контактов с обитателями другого мира.
   -  А  если  эти  существа  настроены  агрессивно?   -   не   успокаивался
фоторепортер.
   - Холера ясна, с вами невозможно говорить!  -  разбушевался  редактор.  -
Помечтать не даете! Воображения ни на грош! Молчать,  пся  крев!  Прилетели,
значит, инопланетяне к нам  в  гости,  хотят  установить  с  нами  дружеские
контакты. Мы тоже не прочь...
   - Но не все же так мирно настроены!  Говорят,  агрессия  родилась  раньше
человека! - упорствовал фоторепортер.
   - Теперь он за агрессию уцепился! Империалистов выискал! Может,  они  еще
негров угнетают?!
   - Насчет негров я бы не стал зарекаться, - осторожно заметил консультант.
- Раз они инопланетяне, значит, живут на какой-то планете, так? А у  планеты
обязательно должен быть экватор...
   Редактор уже не помнил себя  от  ярости,  зато  его  коллеги  чрезвычайно
оживились, и у них тоже явно заработало воображение. Редактор в своей ярости
этого, похоже, пока не заметил.
   - Надо же какие кретины у меня сотрудники! При чем тут негры и  экваторы?
Летят к нам пришельцы, ясно?!  Приземляются  в...  Гарволине,  ясно?!  Сразу
видно, что пришельцы, ни на что не похожие!  Никакие  не  империалисты  и  в
партии не состоят! И я вас спрашиваю - что станут делать наши?  Что,  я  вас
спрашиваю? Будут удивляться? Придут в восторг? А может...
   - Лично я сомневаюсь, - осторожно заметил сатирик.
   - Ну и сомневайся себе на здоровье! Хоть повесься, только шевели мозгами!
Все вы балбесы и идиоты безмозглые, а я хочу видеть, как наши отнесутся к их
появлению. Хочу!
   В голосе редактора прозвучали такая страсть,  такие  боль  и  тоска,  что
проняли наконец толстокожих сотрудников. Каждый из них  вдруг  почувствовал,
что  он  тоже  хочет  это  видеть.  Каждый  из  них  просто  жаждал  увидеть
собственными глазами, как польская общественность отреагирует на  высадку  в
Гарволине пришельцев с далекой планеты.
   Даже фоторепортера проняло. Отвернувшись от коллег, он взглянул в окно  и
вместо толпы, рвущейся в переполненный автобус, увидел в  своем  воображении
огромные толпы народа, рвущиеся к только  что  приземлившемуся  космическому
кораблю. Прийти в себя  заставил  крик  пассажира,  наполовину  защемленного
захлопнувшейся дверцей автобуса. "Вот интересно,  а  если  и  в  самом  деле
прилетят,  как  пробиться  через  такую  толпу,  чтобы  сделать  снимки?"  -
профессионально подумал он.
   Сатирик  же  представил  другую   картину,   доставившую   ему   огромное
удовольствие. Всю  Польшу  охватила  паника,  стремительно  опустели  здания
райкомов партии и правительственных учреждений, а также  секретариата  Союза
польских  писателей.  Все  обитатели  вышеупомянутых  учреждений   бросились
скрываться на всякий случай. Вот знакомый министр присел за уличной  тумбой,
вот маститый журналист забрался в контейнер с мусором,  слышно,  как  стучит
зубами от страха. О, как бы хотелось увидеть все это воочию!
   Консультант по вопросам науки и техники ничего не представлял и ничего  в
своем воображении не видел, зато совершенно отчетливо почувствовал,  что  не
колеблясь отдал бы две свои зарплаты, лишь бы  увидеть  то,  о  чем  говорил
редактор.
   А редактор тем временем взял себя в руки и почти спокойно, но с  глубокой
внутренней убежденностью заявил:
   - Реакцию общественности  можно  определить  только  опытным  путем.  Они
должны приземлиться!
   Присутствующие молчали, потрясенные. Первым пришел в себя консультант,  в
котором аукнулись некогда приобретенные познания.
   - Ну так что? - спросил он. - Беремся?
   Внешнее спокойствие редактора мгновенно улетучилось, верх взяли энтузиазм
и юношеская одержимость.
   - А как же иначе? - пылко вскричал он. - Ясное дело!
   Вытащив из ящика своего стола блокнот, он  принялся  лихорадочно  листать
его, одновременно спеша поделиться с коллегами своими соображениями.
   - Эти, из Центра, непременно помогут нам. Голову даю на отсечение! Может,
главное возьмут на себя, у них же больше возможностей.  Организуем,  значит,
приземление космического корабля...
   - В маленьком городке! -  подхватил  консультант.  -  Я  уже  более-менее
представляю, как это технически организовать. А как  фамилия  того  типа  из
отдела космических исследований?
   - Его-то я и ищу, ведь  кое-какие  специальные  сведения  нам  необходимо
получить.
   - Да  вы  никак  спятили?  -  поворачиваясь  к  ним,  недовольно  заметил
фоторепортер. - Интересно, что такое вы собираетесь организовать?
   - Глупый вопрос, неужели еще не дошло? Мы собираемся  устроить  настоящее
приземление космического  корабля,  доставившего  на  нашу  Землю  гостей  с
отдаленной планеты другой солнечной  системы,  и  изучить  реакцию  польской
общественности на прилет космических пришельцев! Надо  же  когда-нибудь  это
сделать!
   - Точно! Давно  пора!  -  c  восторгом  подхватил  идею  сатирик.  -  Раз
настоящие инопланетяне до сих пор никак не раскачаются... Сколько  же  можно
ждать?
   Фоторепортер недоверчиво слушал своих коллег. Уж не смеются  ли  они  над
ним? Розыгрыш в их среде - обычное явление. Но нет, не похоже, вон  как  они
взволнованы, видно, и вправду ухватились  за  эту  бредовую  идею.  Впрочем,
почему бредовую? Что-то такое в ней есть, надо признаться.
   И  фоторепортер  не  успел  опомниться,  как  сам  стал   самым   горячим
сторонником необычного эксперимента.
   - А знаете, это мысль... Неглупо придумано. Нет, очень даже  неглупо.  Да
что там, гениальная идея! Езус-Мария,  вы  хоть  представляете  себе,  какие
могут получиться фотографии?!
   - Еще бы! Вот видишь, а то нос воротил.
   Первоначальный скептицизм и недоверие  сменились  абсолютным  энтузиазмом
четырех  членов  здорового  коллектива.  В  конце  концов,  все   они   были
журналистами, и этому зернышку журналистики в глубине их душ не было никакой
возможности дать ростки  и  расцвести  на  бесплодной  почве  окружающей  их
действительности. И теперь  это  зернышко,  вернее,  четыре  зернышка  вдруг
встрепенулись в глубинах их душ, в предвкушении  возможного  расцвета.  Ведь
настоящий   журналист   в   своей   профессиональной   деятельности   должен
руководствоваться тремя основными  принципами:  интересоваться,  узнавать  и
публиковать. А тем временем работа данной редакции,  как,  впрочем,  и  всех
остальных редакций в нашей стране, была так стиснута всевозможными запретами
и ограничениями,  что  у  журналистов  опускались  руки.  И  вот  совершенно
неожиданно появляется НЕЧТО...
   - Первая заповедь нашего начинания, - прерывающимся от волнения  голосом,
весь сияя, заявил редактор, взяв на себя руководство упомянутым  начинанием,
- делаем все тихо, по договоренности. Запомните!
   - Заявления не пишем? - радостно удивился сатирик.
   - Ни с  кем  не  согласовываем?  Не  испрашиваем  ничьего  разрешения?  -
посыпались вопросы.
   - Опомнитесь! Кто может дать на это разрешение? Не говоря уже о том,  что
сразу же станет всем известно.
   - За такое можно и по шее схлопотать, - засомневался сатирик.
   - Я за все отвечаю! - горячо заверил редактор. - И ради  такого  готов  и
претерпеть!
   - Ты-то, может, и готов...
   - А ты нет? Смотри какой боязливый.  Тебя  никто  не  заставляет,  можешь
отказаться, еще не поздно.
   - Нашел дурака! Такой случай подворачивается! Да, может, у  меня  второго
подобного никогда и не будет.
   Блаженное выражение лица сатирика лучше всяких слов  свидетельствовало  о
его искренних чувствах. Выкаблучивался он лишь в силу застарелой привычки. А
теперь, когда услышал, что необыкновенную операцию планируется провести  без
согласования  с  вышестоящими  органами,  все  его  существо  преисполнилось
прямо-таки неземным упоением.
   Вдохновение снизошло на всех четырех членов будущей операции. Вдохновение
безудержное, не стесненное никакими рамками и запретами. Фантазия расцветала
на глазах, будущая  операция  обретала  плоть  и  кровь.  Стремительный  бег
фантазии прервало появление до костей промокшего  художника.  Его  следовало
поскорей  приобщить  к  тайным  намерениям,  ибо   без   художника   никакое
мероприятие обойтись не может.
   - Янек, а ну-ка давай соображай! - весь дрожа от возбуждения,  потребовал
редактор. - Слушай внимательно, дорогой: мало того что мы приземляемся,  так
мы  еще  должны  сделать  то,  чего  не  было  в  истории   человечества   -
высаживаемся!  Соображаешь?  Выходит  нечто,  похожее  на  человека,  но  не
человек! Так что обдумай одежку, набросай эскизы костюмчиков. Доходит? Чтобы
сразу поняли - это не люди! Чтобы ни у кого  ни  малейших  сомнений,  а  то,
избави Бог, еще проверять бросятся! И не задавай мне глупых вопросов, на что
они похожи, сам пошевели мозгами.
   - Пошевелю,  не  впервой,  -  отозвался  художник,  пытаясь  хоть  как-то
пристроить совершенно промокший плащ. - Я-то набросать могу,  да  вам  такое
зачем?
   - Как это зачем? Ты что, надеешься, что мы  дождемся  прибытия  настоящих
космитов? Как же, держи карман шире! Даже если нечто подобное когда-нибудь и
случится, уж мы-то наверняка до тех пор не доживем, а так  по  крайней  мере
хоть увидим, как оно все произойдет.
   - Так мы же будем знать, что это понарошку.
   - Ну так что? Знать будем только мы, а все остальные воспримут пришельцев
как настоящих. И не придирайся, не  требуй  от  нас  слишком  многого,  ведь
реакция людей будет самой что ни на есть настоящей, а это для  нас  главное.
Из-за этого и беремся за такую задачу.
   - Пойми же, мой ангелочек, - вкрадчиво произнес сатирик, -  спектакль  мы
устраиваем только для  самих  себя,  а  зрители  должны  поверить,  что  все
происходящее на сцене - взаправду.
   - Вот почему оно и должно выглядеть  как  настоящее,  а  мы  станем  лишь
наблюдать за тем, как зрители воспримут  организованный  нами  спектакль,  -
добавил научный консультант.
   Художник, как всякий нормальный человек, тоже не сразу воспринял новацию.
Требовалось время, чтобы она дошла до его сознания. И повторилась история  с
его коллегами: по мере проникновения новой идеи в сознание недоверие на лице
художника постепенно сменялось живым интересом. Вот  уже  в  душе  художника
запылало пламя вдохновения. Что значит творческая натура!
   Но именно художник, человек вроде  бы  далекий  от  приземленных  бытовых
реалий, вернул своих зарвавшихся коллег на грешную землю.
   - А где  мы  возьмем  космический  звездолет?  -  спросил  он.  -  Эскизы
костюмчиков должны соответствовать средству передвижения.
   Этот простой и законный вопрос поставил  в  тупик  его  коллег.  В  своих
фантазиях  они  как-то  обошлись  без  этого   пункта   программы,   перейдя
непосредственно к высадке инопланетян. Они, инопланетяне, уже приземлились и
вышли... неизвестно из чего. Увлеченные реакцией  землян,  мечтатели  как-то
упустили этот существенный момент.
   - Ты говоришь - средство передвижения? - почесал в  затылке  редактор.  -
Видишь ли, мы об этом как-то не подумали. - Ракета?..
   - Давайте думать, - предложил научный консультант.
   Фоторепортер внес свое предложение:
   -  Наш  космический  корабль  должен  соответствовать   тому,   как   его
представляют себе люди. Главное, исключить все сомнения, тут Адам прав. Ведь
существует  же  литература  о  космосе,   множество   произведений   научной
фантастики, в конце концов, у людей создалось представление...
   - ...выработался стереотип космического корабля! - подхватил  сатирик.  -
Вот  мы  и  должны  базироваться  на  таком  стереотипе.  Кто  там  писал  о
пришельцах?
   - Из наших - Лем, - ответил научный консультант. -  А  начал  Уэллс.  Еще
Брэдбери писал. Вот я только не очень хорошо помню, что они  там  наплели  о
внешнем виде космического корабля. И еще этот писал...  как  его.  На  букву
"Г"...
   - Гораций? - услужливо подсказал сатирик.
   - Да пошел ты! - обиделся консультант.
   - Ты же