дорисуйте ему этот квадрат!
   - Я? - возмутился консультант. - Да мне ни в жизнь не согнуться!
   Тем  временем   закаленный   в   общении   с   дубиноголовыми   учениками
преподаватель ласково и терпеливо уговаривал пришельца:
   - Ну возьми  же  мелок!  Не  бойся!  Что  надо  тут  изобразить?  Подумай
хорошенько...
   Толпа на площади, затаив дыхание, с напряжением следила  за  исторической
сценой установления контактов землян с пришельцами из глубин  Вселенной.  Ни
один  из  зевак  не  остался  равнодушным,  каждый  на  свой  лад  переживал
торжественные  мгновения,  стараясь  не  помешать.   Если   и   обменивались
замечаниями, то только шепотом.
   - Гляди, совсем ходить не умеют, как паралитики какие...
   - Может, они у себя и вовсе не ходят.
   - А что, летают?
   - Кто их там знает. Или летают, или ездят на чем...
   - Да, не скажешь,  что  они  спортивного  склада,  -  недовольно  заметил
местный футболист.
   - Спортсмены не спортсмены, а видишь, откуда прилетели! - возражали ему.
   - По-русски никто не пробовал  с  ними  заговорить?  -  интересовались  в
толпе.
   Ему отвечало сразу несколько голосов:
   - Да по-всякому пробовали. И по-русски,  и  по-английски,  дворник  Шварц
вспомнил свои военные годы и по-немецки попробовал, а парикмахер,  тот  даже
по-французски спросил, парле ву Франсе?
   - И что?
   - А ничего! Не знают иностранных языков, молчат как пни.
   - Аптекарь по-латыни к ним обратился!
   - Интересно, что он им по-латыни сказал?
   - Названия лекарств, больше он ничего  не  знает,  да  они  все  одно  не
поняли.
   - Жаль, по-китайски никто у нас не умеет...
   - Пан, ты в своем уме? Храни нас Господь от китайцев...
   - Люди, а что там в середке у них такое желтенькое чернеется?
   - Я бы уж скорее с ними по-японски попробовал.
   - Так попробуй. Люди, дайте человеку с японским пройти!
   - Да нет, я-то сам не говорю, думал, может, кто умеет.
   - О, председатель местной кооперации два года во Вьетнаме сидел! Надо  за
ним сбегать!
   - Какой смысл? Они вообще не говорят по-человечески!
   - Глядите, глядите, наконец до них дошло!  Одно  из  космических  чудовищ
неуклюже взяло мел в лапу и, шагнув через тротуар, с  трудом  накорябало  на
стене дома  косую  линию,  долженствующую  соответствовать  третьей  стороне
треугольника.  Площадь  замерла,  даже  ничего  не  смыслящие  в   геометрии
гарволинцы поняли, что настал исторический момент. И когда пришелец вкривь и
вкось изобразил  на  черте  нечто  отдаленно  напоминающее  квадрат,  зеваки
разразились рукоплесканиями, криками и одобрительным свистом.
   Безумно взволнованный историк шептал на ухо директору школы:
   -  Видите,  они  оперируют  мысленными  аббревиатурами.  Высшая   степень
цивилизации! Надо бы им нарисовать нашу солнечную систему, а еще лучше - всю
нашу галактику, может, покажут, откуда прилетели.  Потрясающе!  Колоссально!
Наверняка их космический корабль  двигался  с  помощью  умственной  энергии!
Рисуйте же!
   - Солнечную систему я еще изображу, -  сконфузился  математик,  -  а  вот
галактики  наизусть  не  помню.  И  вообще  мне  проще   общаться   с   ними
математически.
   И, вынув из кармана запасной кусок мела, директор школы  принялся  что-то
писать на стене дома.
   Оставшиеся караулить вертолет сатирик с  пилотом  были  очень  недовольны
поведением своих коллег.
   - Ведут себя как бараны безмозглые! - выходил из себя сатирик. - Люди  им
аплодируют, поздравляют, а им хоть бы хны! Кретины!
   -  А  что  бы  вы  делали  на  их  месте?  -  поинтересовался  пилот.   -
Раскланивались бы?
   - Да хоть как-то прореагировать же надо! Представьте, что вы приземлились
на  какой-нибудь  Альфе  Центавра.  Приземлились,   значит,   приступили   к
установлению  дружеских  контактов,  а  тут  вдруг  центавряне   принимаются
испускать какие-то непонятные звуки. Для вас совсем непонятные, на земные не
похожие, то ли хрюкают, то ли стенают. Ведь это наверняка заставит  вас  как
минимум встревожиться!
   - Точно! - согласился пилот. - Я бы обернулся и посмотрел, чего это  они.
Какое у них, к примеру, выражение на лицах...
   - Да нет, - засомневался вдруг сатирик, - по выражению правильной реакции
не определишь, вы ведь не у себя на Земле. Вдруг тамошние жители  в  приливе
дружелюбия начинают скалить  зубы  или  плеваться?  Нет,  нам  правильно  их
реакцию никак не оценить.
   Сообразительный пилот сразу усек суть проблемы и задумался.
   - Холера! Вы правы. Тогда, может, дать им понять, что мы не первый раз на
Земле, что случалось незаметным образом навещать гарволинцев и  раньше,  так
что мы знакомы с их обычаями и чрезвычайно признательны?
   Сатирик полез было в затылок, чтобы почесать его,  да  вовремя  одумался.
Пилот тоже непроизвольно привел  в  движение  свое  оружие  -  автомобильное
шасси, которое тут же оглушительно загрохотало.  Грохот  заставил  ближайших
зевак отскочить, а сатирика с пилотом привел в чувство.
   - Неплохо было бы приблизиться к  людям  и  дружески  дать  им  понять...
Только как?
   Пилот помнил о дисциплине.
   - Мы не можем покинуть свой пост, - сурово  сказал  он.  -  Нам  с  места
двигаться нельзя.
   За  разговором  и  раздумьями  пилот  с  сатириком  не  заметили,  как  к
космическому кораблю приблизился ксендз - бабы немного отстали - и,  вытащив
кропило, замахнулся им на корабль. В этот момент одно из  стерегущих  машину
страшилищ  направило  на  него   какую-то   странную   штуку,   оглушительно
загремевшую. Ксендз было попятился, но, услышав, как  за  спиной  заголосили
правоверные католички, с отчаянной решимостью ступил шаг  вперед  и  окропил
машину,  страшилищ-марсиан  и  передний  ряд  зевак.  Многие  из   последних
преклонили колени и принялись истово молиться.
   Редактор с микрофоном в руке и блаженным выражением на  лице  растроганно
наблюдал с близкого расстояния церемонию окропления. Внезапно его схватил за
локоть какой-то мужчина.
   - Вы журналист? -  спросил  он  и,  не  дожидаясь  ответа,  продолжал:  -
Впрочем, это не имеет значения, главное, у  вас  есть  магнитофон,  так  что
запишите это!
   - Что именно? - не понял редактор.
   - Грохот их странной машинки! Может, это вовсе  не  оружие,  а  их  речь!
Может, они с помощью машинки выражают свои мысли! Пусть  потом  наши  ученые
исследуют! Ну, скорей же!
   Прекрасно  зная,  что  представляет  собой  машинка,  редактор  попытался
отделаться от любознательного земляка.
   - Да нет же, не может быть!  Просто  грохочет,  когда  ее  по  булыжникам
возят, слышите? На неровностях подпрыгивает и грохочет. Это никак  не  может
быть их речью. Зачем морочить голову нашим ученым?
   Однако любознательный гарволинец мертвой хваткой вцепился в  редактора  и
поволок его к марсианину, громко возмущаясь:
   - Вот у нас всегда так! Отсталый народ, двигай  с  такими  вперед  науку!
Поймите же, в данном случае от вас может зависеть  новый  виток  в  развитии
межпланетарных  взаимоотношений!  Да  что  вы  упираетесь?  Ну  вот,  теперь
доставайте свой микрофон, пониже установите... Он сейчас опять пустит в  ход
свою машинку. Ну!
   Межпланетное чудище и в самом деле в этот момент с грохотом двинуло  свою
машинку. Обалдевший от натиска любознательного гарволинца редактор  послушно
поднес свой микрофон к дьявольской  машинке.  Люди  на  площади  замерли,  а
чудище любезно принялось шуровать машинкой по  булыжникам  мостовой,  словно
понимая,  что  именно  это  от  него  требуется.  Прижатый   мощной   дланью
любознательного к земле, редактор старательно записывал  грохот  игрушечного
грузовика...
   Тем временем учитель математики кончил выводить на  стене  дома  какое-то
математическое уравнение и выжидательно обратился к марсианину.  Консультант
по вопросам науки и техники, понимающе  наклонив  огромную  круглую  голову,
приподняв руку с зажатым мелом, шагнул к стене и чуть не свалился с  ног  от
мощного удара шлемом. Удар  нанес  стоящий  рядом  художник,  излишне  резко
приблизивший свой шлемофон к шлемофону консультанта.
   - Ты что, спятил? - цыкнул консультант. - Я и без того плохо соображаю.
   - А что ты собираешься написать? - грозно поинтересовался художник.
   - Да любое другое уравнение, кое-что еще помню.
   - Соображай! Мы же не знаем ни их языка, ни их алфавита.
   - А я помню, как пишется альфа  и  омега,  вот  и  напишу,  -  стал  было
хвастаться консультант, но художник закричал на него страшным голосом:
   - Осел! Никаких букв, даже греческих!
   - Так что же мне делать? - растерялся консультант.
   - Нарисуй ему что-нибудь!
   - Не умею я рисовать! И из геометрии ничего, кроме Пифагора, не помню.
   - Ну так изобрази ему строение атома.
   Поднапрягшись, консультант вспомнил, как на  занятиях  в  Политехническом
рисовали на доске строение атома, кивнул своей огромной головой и сделал шаг
к стене, наступив при этом одной ластой на другую. Однако на ногах устоял и,
неуклюже приподняв  руку,  принялся  на  уровне  желудка  чертить  на  стене
какие-то  безобразные  эллипсы.  Математик  с  волнением  наблюдал  за   его
творчеством.
   Социолог решил отметить  и  реакцию  детей  на  прилет  космонавтов.  Для
наблюдений он выбрал маленькую девочку, с увлечением евшую яблоко и  во  все
глаза уставившуюся на него. Он, в свою очередь, уставился на  нее.  В  толпе
это заметили. Девочка на всякий случай спряталась за спинами взрослых.
   Один из зевак вслух предположил:
   - А может, оно голодное?
   - Э, какое голодное, - не согласился второй.  -  Наверное,  просто  хочет
понять, что это такое.
   Второй вытолкнул девочку вперед, ласково приговаривая:
   - Не бойся, малышка, не бойся! Покажи ему, как у нас едят.
   - Оставьте ребенка в покое! - истерично вскричала какая-то женщина. - Еще
что ей сделает... Глядите, какой он огромный и страшный! И неуклюжий.
   - Слон тоже огромный и неуклюжий, - возразил  ей  кто-то,  -  но  ребенка
никогда не обидит.
   - Да ведь это не слон! А ты если такой умный, сам и покажи.
   И немедленно из тесных рядов зевак  выдвинулся  вперед  какой-то  молодой
человек  с  яблоком  в  руке,  прочно  встал  перед  марсианским  чудищем  и
бесстрашно обратился к нему:
   - Ты, гляди внимательно. У нас вот так  это  делается,  видишь?  -  И  он
принялся  демонстративно  пожирать  яблоко,  нарочно   выразительно   двигая
челюстями и причмокивая. - Это у нас еда такая, дошло?
   И он протянул неземному существу второе яблоко.
   - Вот, возьми, попробуй. Да не бойся ты!
   Немного поколебавшись, марсианское чудовище приняло подарок. А перед  ним
уже, став рядком, пятеро добровольцев показательно  пожирали  яблоки,  чтобы
небесный гость имел возможность в деталях изучить процесс поглощения пищи на
Земле. Растолкав их, к марсианину протиснулся какой-то оборванец с  колбасой
и протянул ее пришельцу.
   - Что вы все яблоками его угощаете? Может ему пожрать охота.
   У социолога от умиления слезы показались на глазах, что,  к  счастью,  не
было заметно со стороны.  Сердце  социолога  переполняли  поистине  неземные
восторг и эйфория. И безграничная любовь  к  этой  чудесной  общественности,
которая столь благожелательно  отнеслась  к  страшному  созданию  с  далекой
планеты, нежданно-негаданно прилетевшему в их тихий городок. Вот только  что
делать с полученными яблоком и колбасой? Съесть их он не мог, понятное дело,
спрятать тоже некуда, бросить на землю - невежливо по отношению к дарителям,
опять же можно испортить столь хорошее начало завязавшихся контактов. Вот  и
стоял он, держа в серебряных лапах земные дары, и потел от эмоций и от  жары
в своей металлической сбруе. И тут ему в голову пришла  спасительная  мысль.
Неуклюже развернувшись, он зашлепал к  оставшимся  у  космолета  коллегам  и
протянул дары пилоту, которого опознал по оружию.
   - И что мне с этим делать? - спросил пилот, переняв дары землян.
   - Осматривайте,  как  нечто  никогда  вами  не  виданное,  -  посоветовал
социолог.  -  Ах,  что  за  реакция!  Что  за   общественность!   Славянское
гостеприимство! Нельзя их  разочаровать.  Просто  некрасиво  будет  с  нашей
стороны.
   - Хорошо. Если что еще путное дадут, берите...
   На почте и телеграфе клубились  толпы  людей.  Все  требовали  немедленно
соединить   их   с   разными   городами   Польши   или   желали    отправить
телеграммы-молнии. Телефонистки и телеграфистки сбились с ног.  Из  толпы  с
трудом  выбрался  мужчина,  который  раньше  других  сообразил  кинуться  на
телеграф, чтобы заказать разговор с Гданьском. Десять  минут  назад  он,  не
помня себя, орал в трубку:
   - Помереть мне на этом месте! Клянусь, святая правда! Нет,  ни  капли  во
рту не было! Да, своими глазами видел!  Так  что  садись  на  что  угодно  -
машину, самолет - и двигай сюда! Важно первому это  осветить!  Видел  я  тут
машину телевидения и кинохроники, но они здесь оказались случайно,  так  что
никто заранее не знал! По-моему, представителей столичной  прессы  еще  нет!
Уверен, не розыгрыш. Не слышу, что? А, в данный момент  рисуют  друг  дружке
геометрические теоремы! Да не  люди  же,  уверен!  Пока  неизвестно  откуда,
говорят, прямо из космоса...

   * * *

   В редакции центральной гданьской  газеты  редактор  положил  трубку  и  с
совершенно  обалделым  выражением   лица   посмотрел   на   окруживших   его
сотрудников.
   - Космический корабль приземлился в Гарволине, - потрясенно сообщил он. -
Звонил брат.
   - А какой корабль? - деловито поинтересовался спортивный обозреватель.  -
Наверняка американский?
   - Да нет, вроде бы вообще не наш. Не с Земли, значит. Неизвестно откуда.
   Теперь потрясенно молчали сотрудники, не зная,  как  отнестись  к  такому
необычному сообщению.
   - А твой брат... эээ... как  бы  сказать  помягче...  здоров?  -  наконец
выговорил театральный критик.
   - Нормальный мужик. И не пьяница. Я уверен - звонил трезвым...
   Сотрудников прорвало, все заговорили одновременно.
   - Пришельцы в Гарволине? Почему именно в Гарволине?
   - А почему бы и нет? Если они из космоса, им все равно, где сесть.
   - Быть такого не может! Позвонил, чтобы тебя разыграть!
   - Нет, клялся-божился, что говорит правду. И собственными  глазами  видел
их!
   - Да бросьте вы! Если бы к нам что-то такое из космоса летело, их бы  уже
давно засекли. И все бы знали!
   - Так бы тебе и сообщили, держи карман...
   - А я разве говорю, что мне? У них, за бугром, растрезвонили бы сразу.
   -  Слушайте,  а  может,  он  запутался  среди  спутников,   вот   его   и
проглядели...
   - И за бугром могли не афишировать...
   - Братцы, вы  никак  спятили!  Ну  как  же  можно  всерьез  такую  ерунду
принимать?  Ведь  всем  известно  -  в  космосе  нет  жизни.  Все   новейшие
исследования...
   - Поцелуй меня знаешь куда со своими новейшими исследованиями!
   - Дорогие мои! - размечтался вдруг обычно суровый литературный критик.  -
Представьте, вдруг  они  и  в  самом  деле  прилетели!  То,  о  чем  мечтало
человечество - свершилось! Помните загадочные рисунки ацтеков, майя и прочих
инков? Совсем другая жизнь...
   - Уже и коммунизм построен! - ядовито добавил другой критик, театральный,
- Но ведь и в самом деле что-то там прилетело и село на рыночной площади!
   - А где гарантия, что прилетело действительно из космоса? Бред  какой-то!
Кто в такое может поверить? Просто один из спутников по ошибке сел  не  там,
где надо, вот и весь секрет!
   - Заткнитесь! - прикрикнул на сотрудников  редактор.  -  Брат  черным  по
белому сказал - приземлился межпланетный  корабль  и  инопланетяне  из  него
вышли! И все их видели!
   - Подумаешь! Из спутников тоже могут выйти...
   - Так ведь он сказал: они не люди!!!
   В комнате воцарилась тишина, даже у скептиков не нашлось возражений.  Все
вздрогнули от неожиданности, когда заведующая колонкой по  науке  и  технике
вдруг с криком сорвалась с места.
   - Мой муж! - вскричала она, задыхаясь от волнения.
   - При чем тут твой муж? - не поняли коллеги.
   - Он тоже видел! Сегодня рано утром он мне сказал, да я не поняла!  Видел
ночью на шоссе, как оно летело в сторону Гарволина!
   Нелегко было добиться от  потрясенной  жены  врача  связного  рассказа  о
ночном путешествии мужа. Очень мешал то и  дело  всплывающий  заяц.  Тем  не
менее это косвенное подтверждение заставило газетчиков поверить в  сообщение
брата редактора.
   -  Ну  и  дура  баба,  только  сейчас  вспомнила!  -  ворчал   спортивный
обозреватель.
   - Так ведь до нее и сейчас  не  дошло,  в  чем  дело!  Услышала,  как  мы
обсуждаем  необычное  явление,  и  в  ее  мозгу   возникли   подсознательные
ассоциации, - привычно подвел теоретическую базу критик. - A  самостоятельно
соображать женщины просто по своей природе не могут.
   - Тоже мне умник нашелся! - отбивалась жена врача. -  Просто  не  до  вас
мне, вон из статьи надо три абзаца выкинуть, голову ломаю.
   Редактор решился.
   - Что бы там ни село - едем! На всякий случай, а вдруг... Быстрее, может,
еще успеем!

   Тем  временем  на  центральной  площади  Гарволина  межзвездные  контакты
постепенно  расширялись  и  крепли.  За  ними  с  неослабевающим   вниманием
наблюдали редактор и фоторепортер, которым удалось найти друг друга в толпе.
Теперь они подобрались возможно ближе  к  кораблю  с  пришельцами  старались
зафиксировать наиболее интересные моменты.
   Вот к пришельцам осторожно приближаются  два  пожарника,  на  сей  раз  с
пустыми руками, без шлангов, но зато в асбестовых  костюмах.  Видимо,  самые
отчаянные. Они подходят все ближе...
   Один из оставшихся у корабля космитов бдительно обернулся к пожарникам  и
легонько  двинул  вперед  свое  страшное  оружие.  Пожарники   остановились,
пришелец тоже замер. Стражники шагнули  вперед,  и  пришелец  пустил  в  ход
оружие.  Оглушительно  загрохотав,  его  адская  машина   выстрелила   тучей
серебристой пыли. Пожарники пустились наутек.
   - А я ведь говорил - им не нравится, когда  подходят  к  кораблю  слишком
близко! - удовлетворенно заметил один из  зрителей,  тесно  сгрудившихся  за
спиной фоторепортера.
   Опустив фотоаппарат, чтобы немного отдохнули онемевшие от  тяжести  руки,
фоторепортер шепотом поделился с редактором своими впечатлениями.
   - Надо же, а ведь всего-навсего фен для сушки волос! Я сам поверил  бы  в
пришельцев, если бы не знал.
   - Пришлось записать проклятый фен, - тоже шепотом отозвался  редактор,  -
общественность заставила. Записал, чтобы подозрений не вызвать.
   И редактор опять  незаметно  включил  магнитофон,  чтобы  записать  обмен
мнениями между зеваками.
   - Вот интересно, это живые существа или автоматы? -  спрашивал  кто-то  у
ветеринара, видимо слывшего большим специалистом по живым существам.
   Поддерживая свою  репутацию,  ветеринар  постарался  ответить  как  можно
солиднее:
   - Автоматы в таких комбинезонах? Полагаю, это все-таки люди.  Вернее,  не
люди, но живые организмы. Скорее всего, организмы белковые.
   - Так чего же эти организмы напялили скафандры?
   - Видимо, наша атмосфера для них гибельна.
   - Еще бы! - подхватил женский голос. - Не только для них. Столько вони от
этих автобусов, свободно задохнуться можно!
   - Вам не кажется  странным,  что  тут  космиты,  а  до  сих  пор  нет  ни
газетчиков, ни телевизионщиков. Такого не передать на всю страну!
   - Окстись, пан! И телевидение, и радио давно примчались,  вон,  за  углом
стоят, высунуться боятся.
   - И все равно, в кои-то веки марсиане прилетели...
   - Да не марсиане это! На Марсе нет жизни!
   - А тебе не все равно, откуда они? С Марса  или  нет,  главное  -  к  нам
прилетели. Только бы с ними удалось договориться.
   - Надо срочно специалистов вызвать, ученых людей. Уж они бы с ними сумели
поговорить.
   - Не беспокойтесь, я видел - тут у одного коротковолновый передатчик, так
он всю дорогу куда попало сообщает. Всем растрезвонил на всю Европу...
   - Вся Европа польского