ние" к "О, Господи, что мне делать, если  они
не сделают мне предложение", а потом к просто "О, Господи, что мне делать?"
     Понимаете ли, я не говорила Дугласу, что я не человек.
     Я слышала, как  люди  хвастаются,  что  они  всегда  смогут  отличить
искусственного  человека.  Чепуха.  Конечно,  любой  может  узнать   живой
артефакт, который не похож  на  человека  -  например,  четверорукого  или
гнома-шахтера. Но если генные инженеры намеренно ограничились человеческим
внешним видом (именно это технически отличает искусственного  человека  от
живого артефакта), никто не обнаружит разницы, даже другой генный инженер.
     Я иммунна к раку и большинству  инфекций.  Но  на  моем  лбу  это  не
написано. У  меня  необыкновенные  рефлексы.  Но  я  не  демонстрирую  их,
выхватывая двумя пальцами из  воздуха  мух.  Я  никогда  не  соревнуюсь  с
другими людьми в ловкости.
     У меня необыкновенная память, необыкновенные врожденные способности к
вычислениям и языкам. Но если вы думаете, что это  определяет  коэффициент
умственного развития гения, позвольте мне добавить, что в школе, где  меня
готовили, цель теста на коэффициент умственного развития - попасть в точно
предопределенный результат, а не показать, какой ты умный. Никто не сможет
заметить, что я умнее других... если только это не касается моего  задания
или моей шеи.
     Комплекс этих и других усовершенствований, по подтвержденным  данным,
улучшает сексуальную технику, но, к счастью,  большинство  мужчин  склонны
рассматривать любое заметное улучшение в этой области как отражение своего
собственного великолепия. (При ближайшем  рассмотрении  мужское  тщеславие
оказывается достоинством, а не недостатком.  Если  с  мужчинами  правильно
обращаться, с ними становится  значительно  приятнее  вести  дела.  Именно
недостаток  тщеславия  делает  босса  таким  невыносимым.  Им   невозможно
управлять!)
     Я не боялась, что меня раскроют. Поскольку все лабораторные  метки  с
моего тела  удалены,  даже  татуировка  на  небе,  не  существует  способа
определить, что я была создана,  а  не  зачата  при  помощи  биологической
рулетки, когда миллиарды сперматозоидов борются за яйцеклетку.
     Но от жены С-группы ожидают пополнения к куче детишек, резвящихся  на
полу.
     А что мешает?
     Многое.
     Я была боевым курьером в полувоенной организации. Представьте, как  я
справлюсь с внезапным нападением, если у меня будет восьмимесячный живот.
     Мы, женщины-ИЧ, выпускаемся или производимся  в  состоянии  обратимой
стерильности.  Для  искусственного  человека  желание  иметь   ребенка   -
вырастить его  внутри  себя  -  не  кажется  "естественным";  оно  кажется
смешным. Ин витро настолько разумнее - и чище, и удобнее - чем ин виво.  Я
была уже совсем большой, когда впервые увидела женщину на последнем месяце
беременности - и я подумала, что она смертельно больна.  Когда  я  узнала,
что с ней, мне стало плохо. Когда я  много  позже  думала  об  этом,  меня
по-прежнему поташнивало. Делать это, как кошка, с кровью и болью, Господи!
Зачем? И зачем это вообще делать? Хотя  мы  и  заселяем  космос,  на  этом
шарике и так слишком много народу - зачем делать еще хуже?
     Я решила, с огромным сожалением,  что  закрою  вопрос  о  замужестве,
сообщив им, что я стерильна - никаких детей. Если не правда,  то  хотя  бы
часть ее...
     Меня не спросили.
     Ни слова о детях. Следующие несколько дней  я  наслаждалась  семейной
жизнью насколько могла, пока была такая возможность: женские  пересуды  во
время мытья посуды; шумная толпа детей и домашних животных; тихие беседы в
саду - каждую минуту я чувствовала, что я здесь своя.
     Однажды утром Анита позвала  меня  в  сад.  Я  поблагодарила  ее,  но
сказала, что занята, помогаю Вики. Однако мнение большинства  победило,  и
мы с Анитой оказались в дальнем углу сада, а детей решительно отогнали.
     Анита сказала:
     - Марджори, дорогая, - в  Крайстчерч  меня  зовут  Марджори  Болдуин,
потому что я использовала это имя, когда встретила Дугласа в  Кито,  -  мы
обе знаем, почему Дуглас пригласил тебя сюда. Ты счастлива с нами?
     - Ужасно счастлива!
     - Достаточно ли счастлива, чтобы быть с нами постоянно?
     - Да, но... - у меня так и не появилось возможности сказать "Да, но я
стерильна." Анита меня решительно перебила.
     - Наверное,  нам  прежде  всего  надо  кое-что  выяснить.  Мы  должны
обсудить приданое. Если бы я положилась в этом на  мужчин,  о  деньгах  не
было бы сказано ни слова; Альберт и Брайан сходят по тебе с  ума  так  же,
как и Дуглас, и я это могу понять. Но эта группа - семейная корпорация,  а
не просто семья, и кто-то должен вести  бухгалтерию...  именно  поэтому  я
председатель  совета  директоров  и  главный  управляющий;  я  никогда  не
становлюсь  настолько  эмоциональной,  чтобы  забыть  о   делах.   -   Она
улыбнулась, и ее вязальные спицы звякнули. - Спроси  Брайана  -  он  зовет
меня "Эбинизер Скрудж" - но он не предлагал взять заботы на себя.
     Ты можешь оставаться с нами, сколько хочешь. Что для такого  длинного
стола, как наш,  еще  один  рот?  Ничто.  Но  если  ты  хочешь  официально
присоединиться к нам, то я должна стать Эбинизер Скрудж и выяснить,  какой
мы можем заключить контракт. Потому что я не  позволю  распылять  семейные
накопления. У Брайана три акции и три голоса, у Альберта и у меня  по  две
акции, у Дугласа, Виктории и Лизпет по одной. Как ты видишь, у меня только
два голоса из десяти... но на протяжении нескольких лет,  если  я  угрожаю
подать  в  отставку,  внезапно  мне  единогласно  выносят  вотум  доверия.
Когда-нибудь я окажусь в меньшинстве, и тогда я смогу бросить все и  сесть
у камина.
     (А позже в этот день будут похороны!)
     - Ну, а пока что я справляюсь. У детей есть по одной акции без  права
голоса... и они не получают его,  потому  что  их  доля  выплачивается  им
наличными, когда они покидают дом, а потом используется как  приданое  или
стартовый капитал - или, возможно, пропадает, хотя я стараюсь об  этом  не
думать. Подобные потери капитала должны быть запланированы;  если  бы  три
наши девочки вышли замуж в один год, то ситуация  была  бы  стеснительной,
если не катастрофической.
     Я сказала  ей,  что  эта  система  кажется  мне  разумной,  так  как,
по-моему, немногие дети так хорошо обеспечены. (Честно  говоря,  я  вообще
ничего не знала о таких вещах.)
     - Мы пытаемся заботиться о них, - согласилась она. - В конце  концов,
дети - главное предназначение семьи. Поэтому я уверена,  ты  поймешь,  что
взрослый человек, присоединяющийся к нам, должен выплатить  свою  долю,  а
иначе система не будет работать.  Браки  совершаются  на  небесах,  но  по
счетам надо платить здесь, на земле.
     - Аминь.
     (Я поняла,  что  получила  ответы  на  все  свои  вопросы.
Отрицательные, потому что  не  могла  оценить  богатство  групповой  семьи
Дэвидсон. Они были богаты, без  сомнения,  хотя  и  жили  без  прислуги  в
старомодном неавтоматизированном доме. Как бы то  ни  было,  денег,  чтобы
выплатить свою долю, у меня не было.)
     - Дуглас сказал нам, что понятия не имеет, есть ли у тебя  деньги.  Я
имею в виду крупные сбережения.
     - Нет.
     - У меня в твоем возрасте тоже не было. Ты работаешь, не так  ли?  Не
могла бы ты работать в Крайстчерч и выплачивать деньги из своей  зарплаты?
Я знаю, что в незнакомом городе непросто найти работу... но  у  меня  есть
связи. Чем ты занимаешься? Ты нам никогда не говорила.
     (И не собираюсь!)
     Я не стала рассказывать, а только  прямо  ответила,
что моя работа секретна, и я отказываюсь  обсуждать  что-либо,  касающееся
моего работодателя, но нет, я  не  могу  уволиться  и  поискать  работу  в
Крайстчерч, так что это никак нельзя устроить, но я  замечательно  провела
здесь время, и я надеюсь...
     Она не дала мне договорить.
     - Моя дорогая, я не уполномочена обсуждать  невозможность  заключения
контракта. И я не приму никаких объяснений. Я должна выяснить,  как  можно
все уладить. Брайан предложил передать тебе одну из своих  трех  акций,  и
Дуглас с Альбертом поддерживают его на равных, хотя они  не  смогут  сразу
заплатить ему. Но я это запретила, это плохой прецедент,  и  я  им  так  и
сказала, использовав грубое деревенское выражение о баранах весной. Вместо
этого я принимаю одну из акций  Брайана  как  залог  за  выполнение  тобой
условий контракта.
     - Но у меня нет контракта!
     - Будет. Если ты сохранишь свою работу, сколько ты сможешь платить  в
месяц? Не стесняй себя, но плати как можно быстрее,  потому  что  это  как
покупка недвижимости в рассрочку: часть каждой выплаты -  это  проценты  с
долга, остаток уменьшает долг - так что чем больше взносы, тем лучше.
     (Я никогда не покупала недвижимость.)
     - Можно это оценить в золоте? Я,  конечно,  могу  перевести  в  любую
валюту, но мне платят золотом.
     - Золотом? - внезапно Анита  насторожилась.  Она  засунула  руку  в
сумку с вязанием и вытащила переносной терминал. - Золото - это  лучше.  -
Она набрала что-то, подождала и кивнула. - Намного лучше. Хотя я не  очень
умею обращаться с золотыми слитками. Но все можно устроить.
     - Я сказала, что могу обменять. Выплаты идут  в  граммах,  проба  три
девятки, счет в "Серес энд Саут Африка энтерпрайзиз, лимитед",  Луна-Сити.
Но их можно получать в новозеландской валюте, прямо здесь,  автоматическим
банковским депозитом, даже если меня  не  будет  в  это  время  на  Земле.
"Новозеландский банк", отделение в Крайстчерч?
     - Лучше в "Кентербери лэнд банк". Я там директор.
     - Все в дом несете.
     На следующий день мы подписали контракт,  и  на  той  же  неделе  они
женились на мне, по всем правилам, в боковой часовне  собора.  Я  была  во
всем белом.
     На следующей неделе я вернулась на работу, одновременно и грустная, и
счастливая.  Следующие  семнадцать   лет   я   буду   выплачивать   858.13
новозеландских долларов в месяц. За что? Я не могла  позволить  себе  жить
дома, пока не выплачу все сполна. Тогда зачем? Не для секса. Как я сказала
капитану Торми, секс есть повсюду; глупо  за  это  платить.  Наверное,  за
привилегию возиться с грязными тарелками. За привилегию кататься по полу с
щенками и малышами.
     Ради замечательного чувства, что где бы я ни была, есть  такое  место
на планете, где я могу делать это с полным правом, где я своя.
     По-моему, все это досталось мне даром.


     Сегодня, как только челнок взлетел, я позвонила и сказала Вики, когда
она перестала визжать, время своего прибытия. Я  собиралась  позвонить  из
"Киви лайнз лонж" в порту Окленда, но  мой  кудрявый  волк,  капитан  Иен,
занял это время. Неважно -  хотя  челнок  летит  всего  немного  медленнее
скорости звука, остановки в Веллингтоне  и  Нельсоне  занимают  достаточно
времени, чтобы меня успели встретить. Я на это надеялась.
     Меня встречали все. Точнее, почти все. У нас есть своя машина, потому
что мы выращиваем овец и коров и нуждаемся в грузовом транспорте. Но мы не
можем пользоваться им в черте города.  Брайан  не  стал  обращать  на  это
внимания, и подавляющее большинство членов нашей большой семьи высыпало из
этого большого летающего фургона.
     Прошел почти год с момента моего последнего визита домой, почти вдвое
больше, чем бывало раньше - плохо. За  такое  время  дети  могут  от  тебя
отвыкнуть. Я со всей тщательностью проверила список имен и пометила в  нем
присутствующих. Все здесь,  кроме  Эллен,  которую  с  трудом  можно  было
назвать ребенком - когда они на мне женились, ей было одиннадцать,  сейчас
она была уже взрослой  девушкой.  Анита  и  Лизпет  были  дома,  в  спешке
готовили торжественный обед... и снова меня будут упрекать в том, что я их
не предупредила, и снова я буду пытаться объяснить,  что  с  моей  работой
лучше  всего  при  первой  же  возможности  хватать  ПБ,  а  не   пытаться
дозвониться - неужели мне нужно договариваться, когда я  хочу  приехать  к
себе домой?
     Вскоре я ползала по полу, окруженная детьми. Мистер Андерфут,  бывший
молодым котом, когда я  впервые  с  ним  встретилась,  ожидал  возможности
поприветствовать меня с достоинством, подобающим  его  положению  старшего
кота, пожилого, толстого и неторопливого. Он оглядел меня, потерся мне  об
ногу и замурлыкал. Я была дома.


     Через некоторое время я спросила:
     - А где Эллен? Все еще в Окленде? - Я смотрела прямо на Аниту, но она
как будто не слышала. Проблемы со слухом? Определено нет.
     - Марджи, - голос Брайана. Я оглянулась.  Он  молчал,  а  его  голос,
когда он меня окликнул, ничего не выражал. Он чуть качнул головой.
     (Эллен - запретная тема? В  чем  дело,  Брайан?  Я  отложила  это  до
времени, когда  смогу  поговорить  с  ним  без  свидетелей.  Анита  всегда
утверждала, что одинаково любит всех детей, неважно, биологически  это  ее
дети или нет. О, конечно! Вот только ее особый интерес к  Эллен  был  ясен
каждому, кто ее слышал.)
     Позже, тем же вечером, когда все угомонились, и Берти и я  собирались
ложиться (по  какой-то  лотерейной  системе,  проигравший  в  которой,  по
утверждению наших мужчин, проводит ночь со мной), Брайан постучал в  дверь
и вошел.
     Берти сказал:
     - Все в порядке. Ты можешь идти. Я сам вынесу свое наказание.
     - Брось, Берт. Ты рассказал Мардж о Эллен?
     - Еще нет.
     - Тогда объясни ей. Милая, Эллен вышла замуж без благословения Аниты...
и Анита из-за этого  страшно  разозлилась.  Поэтому  лучше  всего  не
говорить о Эллен в присутствии Аниты. Надеюсь, ты все поняла? А  теперь  я
должен бежать, пока она не начала меня разыскивать.
     - Тебе что, нельзя подойти и поцеловать меня на  ночь?  Или  остаться
здесь? Разве ты не мой муж?
     - Да, конечно, дорогая. Но Анита очень чувствительна  сейчас,  и  нет
смысла ее раздражать.
     Брайан поцеловал нас и вышел. Я сказала:
     - В чем дело, Берти? Почему Эллен не может выйти замуж за  того,  кто
ей нравится? Она достаточно взрослая, чтобы решать самой.
     - В общем-то, да. Но Эллен поступила неразумно. Она  вышла  замуж  за
тонганийца и переехала в Нукуалофа.
     - А что, Анита хочет, чтобы они жили здесь? В Крайстчерч?
     - А? Нет, нет! Она возражает против самого брака.
     - Что-то не так с этим мужчиной?
     - Марджори, ты что, не слышала меня? Он тонганиец.
     - Я слышала. Поскольку он живет в Нукуалофа, для него это  совершенно
естественно. Эллен там будет очень жарко, особенно если  учесть,  что  она
выросла в прекрасном климате. Но это ее проблема. Я  по-прежнему  не  могу
понять, почему Анита не в себе. Должно быть, есть что-то, чего я не знаю.
     - Но ты знаешь все! Хотя, может быть, и нет. Тонганийцы не такие, как
мы. Они не белые, они варвары.
     - Но это неправда! - Я села в постели,  прервав  то,  что  еще  и  не
успело начаться. Секс и споры не смешиваются. Во всяком случае, для  меня.
- Они самые цивилизованные люди в  Полинезии.  Почему,  по-твоему,  первые
исследователи назвали эту группу островов  "Дружественными"?  Ты  там  был
когда-нибудь, Берти?
     - Нет, но...
     - Я была. Если не считать жару, это райское место. Подожди,  пока  не
увидишь сам. Этот человек - чем он занимается?  Если  он  просто  сидит  и
вырезает деревянные сувениры для туристов, то я могу понять тревогу Аниты.
Он этим занимается?
     - Нет. Но я сомневаюсь в том, что он сможет содержать жену.  И  Эллен
не может позволить себе выйти замуж; она не получила  диплом.  Он  морской
биолог.
     - Ясно. Он не богат... а Анита уважает деньги. Но  он  и  не  бедняк,
скорее всего, он профессор в Окленде или Сиднее. Хотя и биолог в наши  дни
может разбогатеть. Он может создать новое растение или  животное,  которое
принесет ему кучу денег.
     - Дорогая, ты не понимаешь.
     - Да, действительно. Поэтому ты объясни.
     - Ну... Эллен должна была выйти замуж за человека из ее среды.
     - Что ты имеешь в виду, Альберт? За того, кто живет в Крайстчерч?
     - Это было бы хорошо.
     - За богатого?
     - Не обязательно. Хотя все обычно  проходит  лучше,  если  финансовые
дела не слишком односторонни. Когда полинезийский парень женится на  белой
наследнице, это всегда подозрительно!
     - Ой, ой! У него нет ни гроша в кармане, а она  только  что  получила
свою долю наследства - да?
     - Нет, не совсем так. Черт возьми, почему она не могла выйти замуж за
белого? Мы вырастили ее для лучшей жизни.
     - Берти, что такое? Ты похож на датчанина, который говорит о шведе. Я
думала, в Новой Зеландии такого нет. Я помню, как Брайан указал  мне,  что
Маори имеют равные с англичанами права во всех отношениях.
     - Так оно и есть. Но это не то же самое.
     - По-моему, я дура.
     (Или это Берти был дурак? Маори -  полинезийцы, тонганийцы - тоже,
так в чем же проблема?)
     Я замяла разговор. Я проехала всю дорогу до Виннипега  не  для  того,
чтобы обсуждать достоинства и недостатки моего зятя, которого я ни разу не
видела. "Зять" - какая странная мысль. Я всегда радовалась, когда один  из
малышей называл меня "мама" вместо "Мардж" - но я никогда не думала о том,
что у меня когда-нибудь будет зять.
     И тем не менее по новозеландским законам он был моим зятем - а я даже
имени его не знала!
     Я замолчала, попыталась выбросить все из  головы  и  позволила  Берти
сделать мне что-то приятное. У него это хорошо получается.
     Через некоторое время я тоже была занята тем, что показывала ему, как
я рада быть дома, и неприятная размолвка была забыта.



                                    7

     На следующее утро,  прежде  чем  вылезти  из  постели,  я  решила  не
упоминать о Эллен и ее  муже,  а  подождать,  пока  кто-нибудь  другой  не
поднимет этот вопрос. В конце концов, пока я не выяснила все  подробности,
я не могла иметь собственного мнения. Я не собиралась совсем  забывать  об
этом - ведь Эллен и моя дочь тоже. Но торопиться  не  стоило.  Лучше  было
подождать, пока Анита успокоится.
     Но никто этого  вопроса  не  касался.  Шли  ленивые  прекрасные  дни,
которые я не  буду  описывать,  так  как  не  думаю,  что  вас  интересуют
вечеринки  и  семейные  пикники  -  бесценные  для   меня,   скучные   для
постороннего.
     Вики и я поехали на два дня в Окленд за  покупками.  Когда  мы  сняли
номер в "Тасман пэлис", Вики сказала мне:
     - Мардж, ты сможешь хранить мой секрет?
     -  Конечно,  -  согласилась  я.  -  Надеюсь,  это  что-то  пикантное.
Любовник? Два любовника?
     - Если бы у меня был хоть один, я просто поделилась бы  им  с  тобой.
Это более деликатный вопрос. Я хочу поговорить с Эллен, и не хочу по этому
поводу ругаться с Анитой.  Это  у  меня  первая  возможность.  Ты  сможешь
забыть, что я это сделала?
     - Не до конца, потому что сама хочу поговорить  с  ней.  Но  если  ты
хочешь, я не скажу Аните, что ты разговаривала с Эллен. А в чем дело, Вик?
Я знаю, что Аните не нравится замужество  Эллен,  но  неужели  она  хочет,
чтобы мы с Эллен даже не разговаривали? С нашей собственной дочерью?
     - Я боюсь, что  сейчас  это  "ее  собственная  дочь".  Она  не  очень
рассудительно ведет себя.
     - Похоже на то. Но я не позволю Аните отрезать меня от  Эллен.  Я  бы
позвонила ей и раньше, если бы знала, как.
     - Я тебе покажу. Я сейчас позвоню, а ты можешь записать номер. Это...
     - Стой! - перебила я. - Не прикасайся к терминалу. Ты же  не  хочешь,
чтобы Анита знала?
     - Я же это уже сказала. Именно поэтому я звоню отсюда.
     - И звонок будет включен в наш счет  за  проживание  в  отеле,  и  ты
оплатишь его своей визитной карточкой Дэвидсонов, и...  Анита  по-прежнему
проверяет каждый счет, который приходит в дом?
     - Да. О, Мардж, я такая глупая.
     - Нет, ты честная. Анита не будет  возражать  против  суммы,  но  она
обязательно заметит код или отметку, которая означает звонок  за  границу.
Мы сход