й садизма... на что я  не
обращала внимания, будучи занятой реализацией метода В.
     Про себя я их называла "Мелкий Босс" (похоже,  он  был  начальником),
"Рокс" (так звали его они), "Шорти" - "Коротышка" (понимайте как хотите) и
"Четвертый", так как у него не было особых примет.
     Я  обрабатывала  их   всех   -   по   науке,   конечно,   -   сначала
сопротивляешься, тебя принуждают, потом постепенно страсть охватывает тебя
и ты просто не можешь ничего с собой поделать.
     Любой мужчина поверит такому; они все в этом ничего не понимают -  но
я особенно старалась с Мелким Боссом, потому что надеялась достичь статуса
любимицы шефа или чего-нибудь в этом роде. Мелкий Босс был не так уж плох;
методы Б и В замечательно соединились.
     Но труднее всего было с Роксом, потому что  в  этом  случае  пришлось
использовать комбинацию В и А;  от  него  ужасно  пахло.  Он  и  в  других
отношениях не был чистоплотным; мне пришлось немного напрячься,  чтобы  не
замечать этого и продолжать льстить его мужскому "Я".
     Обессилев, он сказал:
     - Мак, мы теряем время. Этой шлюхе нравится.
     - Тогда отойди и дай малышу попробовать еще раз. Он готов.
     - Подожди. Я сейчас ей выдам, чтобы она воспринимала нас серьезно.  -
Он хорошенько влепил мне слева в лицо. Я вскрикнула.
     - Прекрати! - голос Мелкого Босса.
     - Так я тебя и послушал! Мак, ты слишком много на себя берешь.
     - Тогда послушай меня.  -  Это  был  новый  голос,  очень  громкий  -
усиленный  -  определенно,  из  динамика  на  потолке.  Роки,   Мак   твой
непосредственный начальник, ты это знаешь. Мак, отправь  Роки  ко  мне:  я
хочу перекинуться с ним парой слов.
     - Майор, я только хотел помочь!
     - Ты слышал, что он сказал, Рокс, - тихо сказал Мелкий Босс. - Ноги в
руки и вперед.
     Внезапно Рокс перестал давить на меня своим  весом  и  дышать  мне  в
лицо. Счастье - штука относительная.
     Голос с потолка заговорил снова:
     - Мак, это правда, что мисс Фрайдэй просто наслаждается той небольшой
церемонией, которую мы для нее организовали?
     - Вполне возможно, Майор, - медленно  произнес  Мелкий  Босс.  -  Она
ведет себя именно так.
     - Что скажешь, Фрайдэй? Ты любишь получать удовольствие именно  таким
способом?
     Я не ответила на его вопрос. Вместо этого я подробно рассказала ему о
нем и его семье, уделив особое внимание его матери и  сестре.  Если  бы  я
сказала правду -  что  Мелкий  Босс  при  других  обстоятельствах  был  бы
довольно приятен, что на Шорти и на четвертого мне наплевать,  но  Рокс  -
грязная свинья, которую я прикончила бы при первой же  возможности  -  это
испортило бы метод В.
     - Тебе того же, милая, - с радостью ответил голос.  -  Мне  неприятно
тебя разочаровывать, но я пробирочник. У меня нет даже жены, не говоря уже
о матери или сестре. Мак, надень на нее наручники и накинь одеяло. Но укол
делать не надо: я с ней поговорю позже.
     Любитель - мой босс никогда бы не предупредил пленника о  предстоящем
допросе.
     - Эй, пробирочник!
     - Да, дорогая?
     Я обвинила его в пороке, не требующем наличия матери или  сестры,  но
анатомически возможном - так мне говорили - для  некоторых  мужчин.  Голос
ответил:
     - Каждую ночь, родная. Это очень успокаивает.
     Еще одно очко в пользу Майора.  Я  решила,  что  при  соответствующей
подготовке он мог бы стать профессионалом. Тем не менее он был  несчастным
любителем, и я его не уважала. Он лишился одного,  может  быть,  двоих  из
своих людей, без необходимости заставил меня страдать от ссадин, ушибов  и
многократного  унижения  моей  личности  -  ужасного,  если  бы   я   была
нетренированной женщиной - и  потерял  два  часа  впустую.  Если  бы  этим
занимался мой босс, то пленник раскололся бы в секунду и потратил  бы  эти
два часа, извергая в микрофон все, что он знает.
     Мелкий Босс даже охранял меня: провел в туалет и тихо  ждал,  пока  я
мочилась, не извлекая для себя выгоды - и это  тоже  было  по-дилетантски,
так как это полезная  техника,  кумулятивного  типа  -  во  время  допроса
любителя (не профессионала) заставить  его  или  ее  прервать  отправление
естественных надобностей. Если ее защищали от  трудностей  жизни,  или  он
страдает от чрезмерного самолюбия - как большинство мужчин - это настолько
же  эффективно,  как  и  боль,  и  усиливает  влияние  боли  или   другого
воздействия.
     Я не думаю, что Мак знал это. Я решила, что он в  принципе  приличный
человек, вопреки его пристрастию - точнее, не учитывая его  пристрастия  к
насилию - пристрастия,  которым  обладает,  судя  по  слухам,  большинство
мужчин.
     Кто-то положил матрац назад  на  кровать.  Мак  провел  меня  к  ней,
приказал лечь на спину и вытянуть назад руки. Затем  он  приковал  меня  к
ножкам кровати, использовав две пары наручников. Они были  не  того  типа,
которые используют силы по поддержанию порядка,  а  особые,  с  бархатными
прокладками - такими пользуются идиоты в садомазохистских играх. Мне стало
интересно, кто же здесь извращенец? Майор?
     Мак убедился, что они защелкнулись, но не  очень  туго,  потом  нежно
накрыл меня одеялом. Я бы не удивилась, если бы он поцеловал меня на ночь.
Но он этого не сделал, а просто тихо вышел.
     Если бы он меня поцеловал, что нужно было бы делать в соответствии  с
методом В? Ответить на поцелуй? Или отвернуться? Хороший вопрос.  Метод  В
основан на принципе "просто не могу ничего с  собой  поделать"  и  требует
точной оценки того, когда и сколько проявлять энтузиазма.  Если  насильник
заподозрит жертву в обмане, она может считать игру проигранной.
     Я решила,  с  некоторым  сожалением,  что  от  этого  гипотетического
поцелуя следовало бы отказаться, и тут же уснула.
     Выспаться мне не дали. Меня  до  смерти  утомило  все,  что  со  мной
случилось, и я погрузилась в глубокий сон, когда меня разбудили пощечиной.
Не Мак. Конечно, Рокс. Он ударил не так сильно, как вчера, но  без  всякой
необходимости. Мне казалось, что он обвиняет меня в той выволочке, которую
получил от Майора... и я решила, что когда настанет время прикончить  его,
я сделаю это медленно.
     Я услышала слова Шорти:
     - Мак приказал не бить ее.
     - Я ее не бил. Я ее приласкал,  чтобы  разбудить.  Лучше  заткнись  и
выполняй свои обязанности. Отойди и держи ее на  прицеле.  Ее,  идиот,  не
меня!
     Они опустили меня в подвал в одну из  наших  собственных  комнат  для
допросов. Шорти и Рокс ушли - я решила, что Шорти ушел и знала,  что  ушел
Рокс: пропала вонь, исходившая от него - и мной  занялись  специалисты  по
допросам. Я не знала, кто или сколько, так как никто не сказал  ни  слова.
Единственный голос, который я слышала, принадлежал Майору. Он, похоже, шел
из динамика.
     - Доброе утро, мисс Фрайдэй.
     (Утро? Мало похоже.)
     - Привет, пробирочник.
     - Я рад, что с тобой все в порядке, дорогая, так как эти  переговоры,
видимо, будут долгими и утомительными. Даже неприятными. Я  хочу  знать  о
тебе все, любимая.
     - Давай. С чего начнем?
     - Расскажи мне о своей последней  поездке,  все  до  самой  последней
мелочи. И опиши организацию, в которой работаешь. Я могу тебе сказать, что
мы довольно много знаем о  ней,  поэтому  если  ты  соврешь,  мы  об  этом
догадаемся. Ни капли лжи, дорогая, - потому что  я  узнаю  об  этом,  и  я
пожалею о том, что случится потом, но ты  об  этом  пожалеешь  значительно
больше.
     - О, я не буду тебя обманывать. Запись включена? На  это  понадобится
много времени.
     - Запись включена.
     - Окей. - Следующие три часа я говорила.
     Это соответствовало доктрине. Мой босс знает,  что  девяносто  девять
человек из ста расколются,  ощутив  достаточно  сильную  боль,  что  почти
столько же расколются при долгом допросе просто от  усталости,  но  только
сам Будда может сопротивляться некоторым видам наркотиков. Так как  он  не
ожидает чудес и терпеть не  может  терять  агентов,  стандартная  доктрина
гласит: "Если тебя поймали, пой!"
     Поэтому он делает так, что действующий оперативник никогда  не  знает
чего-либо критически важного. Курьер никогда не знает, что несет. Я ничего
не знаю о нашей политике. Я  не  знаю  имя  моего  босса.  Я  не  уверена,
являемся   ли   мы   правительственным    агентством    или    принадлежим
мультинационалу. Я знаю, где находится  ферма,  но  это  знают  многие.  В
другие места я ездила  только  в  закрытых  машинах  -  меня  отвозили  на
полигон, который мог быть в дальнем конце фермы. А мог и не быть.
     - Майор, как вы захватили это место? Его очень хорошо охраняли.
     - Вопросы задаю я, ясноглазая моя. Повтори еще раз ту часть,  где  за
тобой следят, когда ты выходишь из капсулы.
     Прошло  немало  времени,  я  рассказала  все,  что  знала,  и  начала
повторяться, но наконец Майор остановил меня.
     - Дорогая, ты рассказываешь очень убедительную историю, но я не  верю
больше чем одному слову из трех. Начнем процедуру Б.
     Кто-то схватил мою руку и воткнул в нее  иглу,  Сыворотка  правды!  Я
надеялась, что эти бездарные любители не были с ней так же  неуклюжи,  как
со многими другими вещами. В спешке можно и помереть от передозировки.
     - Майор, мне лучше сесть!
     - Посадите ее на стул. - Кто-то выполнил приказ.
     Следующие несколько  тысяч  лет  я  старалась  изо  всех  сил,  чтобы
рассказать то же самое, не обращая внимания на туман в голове. В  какой-то
момент я свалилась со стула. Они не посадили меня назад,  а  растянули  на
холодном бетоне. Я продолжала бормотать.
     Через  некоторое  время  меня  укололи  еще  раз.  От  этого  у  меня
разболелись зубы и стало жечь глаза, но это помогло мне прийти в себя.
     - Мисс Фрайдэй?
     - Да, сэр?
     - Вы в сознании?
     - Кажется, да.
     - Моя дорогая, я  думаю,  тебе  предельно  аккуратно  втолковали  под
гипнозом, что надо говорить под наркотиками то же,  что  и  без  них.  Это
очень плохо, потому что мне придется использовать другой метод. Ты  можешь
встать?
     - Думаю, да. Я попытаюсь.
     - Поставьте ее на ноги. Не давайте ей упасть. - Кто-то  двое  сделали
это. Я не могла твердо стоять, но они держали меня. - Начните процедуру В,
пункт пять.
     Кто-то наступил тяжелым ботинком на мою босую ногу. Я закричала.
     Смотрите! Если  вас  когда-нибудь  будут  допрашивать  с  применением
пыток, кричите. Если изображать из себя Железного Человека,  будет  только
хуже. Кричите как можно громче и раскалывайтесь как можно быстрее.
     Я не собираюсь подробно описывать, что случилось дальше. Если  у  вас
есть хоть какое-то воображение, вам станет от этого плохо, а меня  тошнит,
когда  я  об  этом  рассказываю.  Со  мной  это  было  несколько  раз.   Я
отключалась, но они приводили меня в сознание, и голос продолжал  задавать
вопросы.
     Очевидно, настал момент, когда привести меня в чувство не удалось,  и
когда я снова смогла  соображать,  я  была  в  кровати  -  той  же  самой,
по-моему, - и снова прикована к ней. Боль была повсюду.
     И снова этот голос, прямо над моей головой.
     - Мисс Фрайдэй.
     - Что вам, черт возьми, нужно?
     - Ничего. Если тебе  от  этого  станет  легче,  дорогая  девочка,  ты
единственная, кого я допрашивал и от кого не смог добиться правды.
     - Лучше пойди успокой себя!
     - Спокойной ночи, дорогая.
     Чертов дилетант! Все, что я сказала ему, было чистой правдой.



                                    3

     Кто-то вошел и уколол меня еще раз. Боль вскоре исчезла, и я уснула.
     Я думаю, что спала очень долго. То ли мне снились страшные сны, то ли
я время от времени просыпалась, но не полностью. Часть всего этого  должна
была быть сном - многие собаки  действительно  говорят,  но  ведь  они  не
читают  лекций  о  правах  живых  артефактов?  Шум,  гам,  люди,  бегающие
туда-сюда, могли быть настоящими. Но воспринималось это как кошмар, потому
что я попыталась подняться с кровати и обнаружила,  что  не  могу  поднять
голову, не говоря уже о том, чтобы встать и присоединиться к веселью.
     Потом в какой-то момент я решила, что на самом деле не  сплю,  потому
что на запястьях не было наручников и с глаз исчезла клейкая лента.  Но  я
не подпрыгнула и даже не открыла глаза.  Я  знала,  что  первые  несколько
секунд после того, как я открою глаза,  могут  быть  лучшим  и,  возможно,
последним шансом убежать.
     Не двигаясь, я напрягла мышцы. Все, казалось, было  в  порядке,  хотя
некоторые части тела довольно сильно болели. Одежда? Забудем -  я  понятия
не имела, где может быть моя одежда, и к тому же нельзя тратить  время  на
одевание, когда спасаешь свою жизнь.
     Теперь надо составить план. Похоже, в комнате никого нет, но есть  ли
кто-нибудь на этом этаже? Замереть и слушать. Как только я  буду  уверена,
что осталась одна на этаже, я тихо встану с кровати  и  тихо,  как  мышка,
поднимусь по лестнице, мимо третьего этажа на чердак, и спрячусь.  Дождусь
темноты, потом на крышу, вниз по стене и в лес - если я доберусь  до  леса
за домом, они меня никогда не поймают... но до этого момента я буду у всех
на виду.
     Шансы. Один против девяти. Возможно,  один  против  семи,  если  меня
крепко помяли. Самым слабым местом в этом плане была  высокая  вероятность
быть обнаруженной до того, как я  окажусь  достаточно  далеко  от  дома...
потому что если меня заметят - точнее, когда меня заметят -  мне  придется
не просто убивать, но убивать предельно тихо...
     ...потому что иначе мне придется ждать, пока они не  уберут  меня...
что произойдет вскоре после того, как Майор  решит,  что  из  меня  больше
ничего выжать не удастся. Хотя эти болваны были так неуклюжи, они не  были
настолько глупы - точнее, Майор не был настолько глуп - чтобы  оставить  в
живых свидетеля, которого мучили и насиловали.
     Я навострила уши и прислушалась.
     Ни звука. Не было смысла ждать: каждая секунда промедления приближала
момент, когда кто-нибудь все-таки начнет издавать звуки. Я открыла глаза.
     - Я вижу, ты очнулась. Хорошо.
     - Босс! Где я?
     - Как неоригинально. Фрайдэй, ты могла бы  сказать  что-нибудь  более
умное. Попробуй еще раз.
     Я  осмотрелась.  Спальня,  возможно,  больничная  палата.  Окон  нет.
Неяркий свет. Характерная могильная тишина,  подчеркиваемая  тихим  пением
вентилятора.
     Я снова посмотрела на босса. На него было приятно смотреть. Все та же
старомодная повязка на глазу - почему бы ему не потратить немного  времени
и регенерировать его? Его костыли стояли у стола, в пределах досягаемости.
На нем был привычный мешковатый костюм из натурального  шелка,  по  покрою
похожий на плохо сшитую пижаму. Я была ужасно рада видеть его.
     - Я по-прежнему хочу знать, где я нахожусь. И как здесь оказалась.  И
почему. Где-то под землей, это ясно, но где?
     - Под землей, конечно, на несколько метров. "Где" - когда тебе  нужно
будет это знать, тебе скажут, по крайней мере, как войти сюда и выйти. Это
было недостатком нашей фермы - приятное место, но слишком многие знали  ее
местонахождение. "Почему" - очевидно. "Как" может подождать. Отчитывайся.
     - Босс, вы самый противный человек из всех, кого я знаю.
     - Долгая тренировка. Отчитывайся.
     - И ваш отец встретил вашу мать на пьянке.
     - Они встретились на пикнике баптистской воскресной школы, и они  оба
верили в Фею Зубов. Отчитывайся.
     - Черт с вами. Поездка на Эл-Пять прошла без  происшествий.  Я  нашла
мистера Мортенсона и передала  ему  содержимое  своего  фальшивого  пупка.
Обычная процедура была прервана по самой необычной причине: в  космическом
городе началась эпидемия респираторного заболевания неизвестной этиологии,
и я подхватила его. Мистер Мортенсон был сама  доброта;  он  приютил  меня
дома, и его жены заботились обо мне с большим умением  и  нежной  любовью.
Босс, я хочу, чтобы их за это вознаградили.
     - Я запомню. Продолжай.
     - Большую часть времени я была не в себе. Поэтому я и задержалась  на
неделю  сверх  плана.  Но  как  только  я  почувствовала   в   себе   силы
путешествовать, я смогла немедленно уехать, и мистер Мортенсон сказал мне,
что вещь, которая предназначается вам, уже у меня. Как, босс? Снова карман
в пупке?
     - И да, и нет.
     - Ну и ответ!
     - Был использован искусственный карман.
     - Так я и думала. Хотя там, по идее, нет никаких нервных окончаний, я
могу чувствовать что-то - наверное, давление - когда он загружен.
     Я нажала на живот вокруг пупка и напрягла мышцы живота.
     - Эй, он пустой! Вы его разгрузили?
     - Нет, это сделали наши противники.
     - Значит, я все провалила! О, Господи, босс, это ужасно.
     - Нет, - мягко сказал он. - Ты  выполнила  задание.  Ты  замечательно
выполнила задание вопреки огромной опасности и значительным препятствиям.
     - Да? - (Вас когда-нибудь  награждали  крестом  ордена  Виктории?)  -
Босс, прекратите болтать чепуху и подробно все опишите.
     - Обязательно.
     Но, наверное, лучше сначала я все опишу. У меня есть  карман,  как  у
опоссума, созданный при помощи пластической  хирургии  за  пупком.  Он  не
велик, но в пространство в один кубический сантиметр можно впихнуть  целую
кучу микропленки. Его нельзя увидеть, потому что клапан сфинктера, который
служит для этого, держит разрез закрытым. Мой  пупок  выглядит  нормально.
Непредвзятые судьи говорят, что у меня симпатичный живот и красивый пупок...
что в некотором смысле лучше, чем  симпатичное  лицо,  которым  я  не
обладаю.
     Сфинктер - это синтетический силиконовый эластомер, который все время
держит пупок напряженным, даже если я без сознания.  Это  необходимо,  так
как там нет нервов, при помощи  которых  можно  было  бы  его  сознательно
напрягать и расслаблять,  как  в  случае  с  анальным,  вагинальным  и,  у
некоторых людей, горловым сфинктерами. Чтобы  загрузить  карман,  возьмите
немного желе K-Y или любую другую техническую смазку, и нажмите пальцем  -
пожалуйста, никаких острых предметов! Чтобы разгрузить  его,  я  раскрываю
насколько могу, всеми пальцами, искусственный сфинктер  и  напрягаю  мышцы
живота - и груз выскакивает наружу.
     Искусство тайной перевозки предметов в человеческом теле имеет давнюю
историю. Классическими способами являются укрытие груза во  рту,  ноздрях,
желудке, кишечнике, заднем проходе, влагалище,  мочевом  пузыре,  глазнице
отсутствующего глаза, ушном  канале,  а  также  экзотические  и  не  очень
полезные способы использования татуировок, иногда покрытых волосами.
     Все эти классические способы известны каждому таможеннику  и  каждому
государственному или  частному  специальному  агенту  на  Земле,  Луне,  в
космических городах, других планетах и  остальных  местах,  куда  добрался
человек. Поэтому о них можно  забыть.  Единственный  классический  способ,
который может оказаться не по зубам профессионалу - это Украденное Письмо.
Но Украденное Письмо - это настоящее произведение искусства, и,  даже  при
идеальном использовании должно быть помещено на ничего  не  подозревающего
человека, который не выдаст ничего под наркотиками.
     Присмотритесь к следующей тысяче пупков,  с  которыми  столкнетесь  в
своей жизни. Теперь, когда мой карман обнаружен, возможно,  что  один  или
два из них будут скрывать хирургически  имплантированные  потайные  места,
подобные моему. Вскоре можно ожидать их широкое распространение, потом это
прекратится, поскольку любое новшество,  касающееся  тайников,  становится
бесполезным, как  только  о  нем  узнают  многие.  Через  некоторое  время
таможенники начнут ковыряться пальцами в  чужих  пупках.  Я  надеюсь,  что
многие из них получат за это по лицу  от  сердитых  жертв  -  пупки  очень
чувствительны к щекотке.
     - Фрайдэй, слабым местом твоего  кармана  было  то,  что  при  умелом
допросе...
     - Они были бездарны.
     - ...или жестоком допросе с  использованием  наркот