ы гораздо мягче.
     - В физических науках я не  особенно  разбираюсь...  но  все  это  не
очень-то похоже на те законы природы, о которых мне рассказывали в школе.
     - Конечно, нет.  Тут,  как  ты  понимаешь,  совсем  другой  босс.  Он
управляет планетой так, как ему заблагорассудится.
     То, что я хотел сказать  в  ответ,  утонуло  в  мягком  звоне  гонга,
прозвучавшем во внутренних покоях номера.
     - Можно я открою дверь, сэр?
     - Конечно, но как ты смеешь называть меня  "сэр"?  Надо  думать,  это
местная обслуга. А?
     - Нет, дорогой Алек, обслуга приходит только тогда, когда видит,  что
мы уже кончили. - Она встала и через минуту вернулась с конвертом.  -  Это
тебе, милый. Письмо доставлено имперским курьером.
     - Мне?
     Я  осторожно  взял  конверт  и  открыл  его.  Вверху  стоял  герб   -
традиционное изображение  дьявола  красного  цвета,  с  рогами,  копытами,
хвостом, вилами, окруженного языками пламени. Ниже шел текст:

                   Святому Александру Хергенсхаймеру
                         "Сан-Суси Шератон"
                              Столица
     Привет!
     В ответ на Ваше прошение об аудиенции у Его Адского Величества Сатаны
Мекратрига,  Владыки  Ада  и  Его  Внешних  Колоний,  Первого   Повелителя
Рухнувшего Трона, Князя Лжи имею честь сообщить Вам,  что  Его  Величество
просит  Вас  подкрепить  Вашу  просьбу   предоставлением   данному   офису
подробного и предельно правдивого манускрипта о Вашей жизни. Когда таковой
будет завершен, воспоследует и решение касательно Вашей просьбы.
     Я могу добавить к извещению  Его  Величества:  любая  попытка  что-то
пропустить, скользнуть  по  поверхности  или  приукрасить  нечто  с  целью
польстить Его Величеству не доставит ему никакого удовольствия.
                                       Имею честь оставаться
                                       Искренне Его
                                       (подпись) Вельзевул
                                       Секретарь Его Величества.

     Я прочел Пат письмо вслух. Она заморгала и присвистнула.
     - Ну, дорогой, тебе лучше сразу же браться за дело.
     - Я... - Бумага вспыхнула, и я уронил пепел в грязную тарелку. -  Это
что, у вас всегда так?
     - Не знаю. Впервые вижу письмо от номера первого. И первый раз  слышу
о ком-то, кому, хотя бы на определенных условиях, была обещана аудиенция.
     - Пат, я не просил об аудиенции. Я только собирался выяснить сегодня,
как это делается. И просьбу, на которую пришел этот ответ, не посылал.
     - Тогда тебе следует немедленно подать соответствующее  прошение.  Не
следует нарушать последовательность событий. Я помогу тебе - отпечатаю его
на машинке.


     Бесенята  опять  потрудились  на  славу.  В  углу  огромной  гостиной
появились два принесенных  ими  стола.  Один  -  письменный,  с  аккуратно
уложенными пачками бумаги и стаканчиком  с  перьями.  Другой  был  сложным
сооружением. Пат сразу же бросилась к нему.
     - Дорогой, похоже, что я все еще приписана  к  тебе.  Теперь  я  твой
секретарь. Тут самое последнее и наилучшее оборудование "Хьюлетт-Паккард",
так что работать будет одно удовольствие. Или ты сам умеешь печатать?
     - Боюсь, что нет.
     - О'кей.  Ты  будешь  писать  чернилами,  а  я  -  перепечатывать   и
править... Это значит, между прочим, что ты вообще можешь не ставить знаки
препинания. Теперь понятно, почему именно меня выбрали для этой работы. Не
из-за моих прекрасных ножек, мой дорогой, а потому что  я  умею  печатать.
Большая часть членов  моей  гильдии  печатать  не  умеет.  Многие  из  них
занялись блудом, так как стенография и машинопись для них слишком  сложны.
Я - другое дело. Ладно, за работу! Она потребует дней и  даже  недель,  не
знаю - сколько. Хочешь, чтоб я спала здесь?
     - А ты хочешь уйти?
     - Дорогой, хозяин - барин. Ему и решать, таков прок.
     - Я не хочу, чтоб ты уходила (Марга, пожалуйста, постарайся понять!).
     - Хорошо, что ты так сказал, иначе я  бы  расплакалась.  Кроме  того,
настоящий секретарь должен быть на месте постоянно. А то вдруг  у  хозяина
ночью что-то вскочит... в голову.
     - Пат, эта старая хохма была в ходу у нас еще в семинарии.
     - Да. Эта шутка имела бороду еще  до  того,  как  ты  родился.  Давай
работать.


     Попробуйте представить себе календарь  (его  у  меня  не  было),  чьи
листки переворачивает ветер. Манускрипт все рос и рос,  но  Пат  твердила,
что совет князя Вельзевула следует понимать буквально. Пат печатала в двух
экземплярах все, что я писал;  один  экземпляр  прятался  в  стол,  другой
исчезал в тот же вечер. Опять бесенята. Пат говорила, что этот  экземпляр,
надо понимать, отправляется во дворец и попадает, по крайней мере, на стол
к князю... А отсюда следует, что я пока работаю удовлетворительно.
     Меньше чем за два часа Пат перепечатывает  на  машинке,  а  потом  на
принтере все то, что я успеваю написать за  целый  день.  Но  я  прекратил
работать столь усиленно, когда получил написанную от руки записку:
     "Вы работаете слишком много.  Развлекайтесь.  Отведите  ее  в  театр.
Поезжайте на пикник. Не следует перенапрягаться".
     Записка самоуничтожилась, и я понял,  что  она  аутентична.  Пришлось
повиноваться. С радостью! Но я не собираюсь описывать здесь злачные  места
столицы Сатаны.


     Этим утром я наконец достиг того места, где я писал (пишу) о том, что
происходит в данный момент... И я вручил Пат последний листок.


     Не более чем через час после того, как я поставил  предыдущую  точку,
разулся удар гонга. Пат вышла в прихожую и быстро вернулась. Она бросилась
мне на шею.
     - Это прощальный поцелуй, дорогой. Больше я тебя не увижу.
     - ЧТО?
     - Именно так, милый. Мне еще утром сказали, что задание я  выполнила.
И еще я должна тебе кое в  чем  признаться.  Ты  узнаешь,  ты  обязательно
узнаешь, что я ежедневно писала на тебя докладные. Пожалуйста, не  сердись
на меня. Я профессионал, работаю в имперской службе безопасности.
     - Будь ты проклята! Значит, каждый поцелуй и каждый страстный вздох -
притворство?!
     - Ни один из них не был притворным! Ни один! И когда ты отыщешь  свою
Маргу, скажи ей, что я считаю ее счастливицей.
     - Сестра Мэри-Патрисия, это еще одна ложь?
     - Святой Александр, я тебе никогда не лгала. Кое  о  чем  приходилось
умалчивать до тех пор, пока я не  смогу  говорить,  вот  и  все...  -  Она
разжала руки и отпустила меня.
     - Эй! А ты не собираешься поцеловать меня на прощание?
     - Алек, если бы ты хотел меня поцеловать, ты бы не стал спрашивать.
     Я не спрашивал. Я целовал. Если Пат притворялась, значит, она  лучшая
актриса, чем можно было бы предположить.
     Два огромных падших ангела уже ожидали, чтоб отвести меня во  дворец.
Они были вооружены  до  зубов  и  закованы  в  сталь.  Пат  упаковала  мой
манускрипт и сказала, что там хотели, чтобы я взял  его  с  собой.  Я  уже
уходил... как вдруг встал как столб.
     - Моя бритва!
     - Посмотри в кармане, дорогой.
     - А как она туда попала?
     - Я знала, что ты сюда не вернешься, милый.


     И я снова убедился, что в компании с ангелами умею  летать.  Прямо  с
балкона, вокруг "Сан-Суси Шератон", через площадь - и вот  мы  на  балконе
третьего этажа дворца Сатаны. Потом через множество коридоров и  вверх  по
лестнице, марши которой поднимаются в такую высь, что она  перестает  быть
удобством для людей. Когда я споткнулся, один из конвойных схватил меня  и
поддерживал, пока мы не добрались до вершины, хотя ничего не произнес - ни
один из них даже словечка мне не сказал.
     Колоссальные бронзовые створки, столь  же  изукрашенные  барельефами,
как врата Гиберти [Лоренцо  Гиберти  -  итальянский  скульптор  и  ювелир;
создал бронзовые рельефы дверей баптистерия во Флоренции], открылись. Меня
втолкнули внутрь.
     И я увидел ЕГО.
     Темный и дымный холл,  по  обеим  сторонам  его  вооруженная  стража,
высокий трон и некто на нем - раза в два меньше  обычного  человека.  Этот
некто был традиционным дьяволом, изображения которого вы можете видеть  на
бутылках "Плуго" или на жестянках с "дьявольской" ветчиной: хвост и  рога,
свирепые глазища, трезубец вместо  скипетра,  отблески  огня  от  пылающей
жаровни на жирной темно-красной коже, мощная  мускулатура.  Я  должен  был
напомнить себе, что Князь лжи может выглядеть так, как захочет; видно,  на
этот раз он решил меня припугнуть.
     Его голос прозвучал, как штормовой ревун в тумане.
     - Святой Александр, ты можешь приблизиться ко мне.



                                    26

                                  Я стал братом шакалам и другом страусам.
                                                         Книга Иова 30, 29

     Я зашагал вверх по лестнице, ведущей  к  трону.  Снова  ступени  были
слишком  высоки  и  слишком  широки,  но  теперь  уже  некому  было   меня
поддержать. Я унизился до того, что чуть ли  не  полз  по  этим  проклятым
ступеням,  в  то  время  как  Сатана  смотрел  на  меня  сверху   вниз   с
сардонической усмешкой. Со всех  сторон  из  невидимых  источников  лилась
музыка, музыка смерти, смутно напоминавшая Вагнера, только я никак не  мог
вспомнить, что именно. Я  полагаю,  что  там  были  ультразвуковые  волны,
заставляющие собак выть, лошадей в панике разбегаться, а мужчин  думать  о
бегстве или самоубийстве.
     А лестница передо мной все удлинялась.
     Перед тем как начать восхождение, я не сосчитал, сколько ступеней мне
предстояло преодолеть, но пролет выглядел так, будто в нем  было  ступеней
тридцать, не больше. Однако,  поползав  несколько  минут  на  карачках,  я
понял, что лестница так же высока, как в начале. Князь лжи!
     Тогда я остановился и стал ждать.
     Наконец громовой голос произнес:
     - Что-то не так, святой Александр?
     - Все так, - ответил я, - поскольку вы все спланировали  именно  так.
Только если  вы  действительно  хотите,  чтоб  я  приблизился  к  вам,  то
перестаньте  шутки  шутить.  Иначе   мне   нет   смысла   идти   по   этой
саморастягивающейся лестнице.
     - Ты думаешь, я это делаю нарочно?
     - Я знаю, что это так. Игра. В кошки-мышки.
     - Ты пытаешься выставить меня дураком перед моими джентльменами?
     - Нет, ваше величество. Я не могу выставить вас  дураком.  Только  вы
сами способны сделать это.
     - Ах так! А ты понимаешь, что я могу  уничтожить  тебя  там,  где  ты
стоишь?
     - Ваше величество, я в ваших руках с той секунды, как вступил в  ваши
владения. Чего вы хотите от меня? Должен ли я дальше карабкаться  по  этой
движущейся лестнице?
     - Да!
     Так я и поступил,  но  лестница  перестала  растягиваться,  и  высота
ступеней снизилась до  вполне  приемлемых  семи  дюймов.  Через  несколько
секунд я добрался до Сатаны - вернее, до его раздвоенных  копыт.  А  потом
оказался в нежелательной близости к нему. Дело не только в  том,  что  его
близость наводила ужас - я мог достаточно крепко держать себя в  руках,  -
но от него несло!  От  него  разило  мусорными  баками,  протухшим  мясом,
циветтой  [животное,  обладающее  резким  неприятным   запахом,   особенно
усиливающимся в момент опасности] и скунсом, серой, затхлыми  комнатами  и
газами из больных кишок - всем этим сразу и многим  еще.  Я  сказал  себе:
"Алекс Хергенсхаймер, если ты позволишь спровоцировать себя на  рвоту,  ты
потеряешь все шансы на то, что он сведет тебя с Маргой. Так что не вздумай
блевать. Держи себя в руках."
     - Этот стул для тебя, - сказал Сатана. - Садись.
     Рядом с троном стоял стул без спинки, такой низкий, что  каждый,  кто
на него садился, неизбежно терял возможность сохранить достойную осанку. Я
сел.
     Сатана взял манускрипт рукой столь огромной, что обычные машинописные
страницы выглядели в ней как холода игральных карт.
     - Я прочел это. Недурственно. Слегка многословно,  но  мои  редакторы
подсократят. Впрочем, лучше так, чем  излишняя  лаконичность.  Однако  нам
нужен конец... написанный тобой или писателем-призраком.  Лучше,  конечно,
последним; рукопись должна быть  выразительнее,  чем  получилась  у  тебя.
Скажи, ты  не  думал  писать  ради  хлеба  насущного?  Вместо  того  чтобы
проповедовать?
     - Не думаю, чтобы я обладал нужным талантом.
     - Талант-шмалант. Ты бы посмотрел  на  ту  чушь,  которую  публикуют.
Кстати,  тебе  придется   подработать   сексуальные   сцены:   современный
потребитель хочет, чтобы такие сцены были сочны. Впрочем, пока забудем  об
этом. Я тебя позвал не для того, чтоб обсуждать твой литературный стиль  и
его слабые стороны. Я вызвал тебя, чтобы сделать предложение.
     Я молчал. Он тоже. Спустя какое-то время он спросил:
     - Тебя не интересует, в чем оно заключается?
     - Ваше величество, конечно, интересует. Но из опыта  общения  с  вами
наш род извлек урок: человек должен быть крайне осторожен, вступая с  вами
в торг.
     Он хмыкнул, и фундамент здания содрогнулся.
     - Бедный маленький  человечишка,  неужто  ты  думаешь,  что  я  стану
торговаться из-за твоей душонки?
     - Не знаю, чего вы хотите, однако я не так ловок, как Фауст, и далеко
не так умен, как Дэниел Уэбстер. А значит, должен быть сугубо осторожен.
     - Да брось ты! Не нужна мне твоя душа. Сегодня спрос на души  плохой;
их слишком много, а качество сильно ухудшилось. Я могу за пятак купить  их
целый пучок, как редиску. Нет, они мне не нужны, я  ими  уже  затоварился.
Нет, святой  Александр,  мне  нужны  твои  услуги.  Твои  профессиональные
услуги.
     (Тут я встревожился. Где здесь ловушка? Алекс,  где-то  тут  заложена
мина. Будь внимателен! Что он задумал?)
     - Вам требуется мойщик посуды?
     Он опять хмыкнул, это потянуло по шкале Рихтера на четыре целых и две
десятых балла.
     - Нет, нет, святой Александр.  Мне  требуются  твои  профессиональные
услуги, а не та крайность, до которой тебе пришлось временно опуститься. Я
хочу нанять тебя в качестве толкователя Евангелия и проповедника Библии. Я
хочу, чтобы ты занимался христианским бизнесом так, как тебя  учили.  Тебе
не придется добывать средства к  жизни  или  ходить  с  подносом,  собирая
деньги на пропитание; зарплата будет хорошая, а дела - мало. Что скажешь?
     - Скажу, что вы меня обманываете.
     - А вот это уже нехорошо. Никаких фокусов, святой Александр! Ты волен
молиться, как  молился  всегда,  ограничений  никаких!  Твой  титул  будет
"личный капеллан Сатаны и примас  ада".  Свое  свободное  время  -  хочешь
много, хочешь - мало, это зависит от желания - ты можешь проводить, спасая
погибшие души... тут их хватает. Насчет зарплаты ты можешь  поторговаться,
но она будет  не  меньше,  чем  получал  папа  Александр  Шестой  -  самый
знаменитый хапуга в  истории.  В  общем,  тебя  не  обжулят,  обещаю.  Что
скажешь? Ну?
     (Кто из нас спятил?  Дьявол  или  я?  Или  мне  снится  один  из  тех
кошмаров, которые преследуют меня последнее время?)
     - Ваше величество, вы не упомянули ничего из того, что я хочу.
     - Ах, вот как! Но деньги же всем нужны! А ты разорен,  ты  не  можешь
оставаться в своем роскошном "люксе"  даже  еще  на  одну  ночь,  если  не
подыщешь работу. - Он постучал пальцем по манускрипту. - Эта штука, может,
когда-нибудь и принесет тебе доход. Но не скоро. Под нее я тебе в долг  не
дам ни гроша; ведь рукопись может оказаться и убыточной. В наши дни  рынок
завален всякими боевиками типа "Как я был пленником Князя зла".
     - Ваше величество, вы прочли мои мемуары и знаете, что мне нужно.
     - Да? Ну ка, назови.
     - Вы знаете. Моя возлюбленная. Маргрета Свенсдаттер Гундерсон.
     Он сделал вид, что удивился.
     - Разве я не послал тебе записку насчет ее? Ее в аду нет.
     Я почувствовал себя как пациент, который  держался  твердо,  пока  не
принесли результаты биопсии... и не выдержал дурных новостей.
     - Вы уверены?
     - Конечно, уверен. Как ты думаешь, кто тут командует?
     (Князь лжи. Князь лжи!)
     - Но откуда такая уверенность?  Я  слышал,  что  тут  учет  поставлен
скверно. Человек, говорят, может провести в аду годы, а  вам  по  тем  или
иным причинам это остается неизвестным.
     - Если ты слышал такое, то тебе солгали. Знаешь, если ты примешь  мое
предложение, то сможешь нанять самых лучших  специалистов  в  истории,  от
Шерлока Холмса до Эдгара Гувера, и обыскать все закоулки ада. Впрочем, все
равно даром выбросишь деньги  на  ветер:  та,  кого  ты  ищешь,  вне  моей
юрисдикции. Я говорю тебе это со всей ответственностью.
     Я колебался. Ад - огромная территория; я мог обыскивать его хоть  всю
вечность и все равно не найти Марги.  Однако  если  денег  -  вагон  (я-то
понимал это лучше других), то трудное становится реальным, а невозможное -
просто трудным.
     И  все  же...  Кое-что  из  того,  что  я   делал   как   заместитель
исполнительного  директора  ЦОБ,  можно  было  считать  в  известной  мере
сомнительным (сводить бюджетные концы с концами не так-то легко),  но  как
рукоположенный  священник  я  еще  никогда  не   продавался   врагу   рода
человеческого. Нашему извечному противнику.  Как  может  священник  Христа
стать капелланом Сатаны? Марга, дорогая... я _н_е _м_о_г_у_!
     - Нет!
     - Не слышу. Давай, я немного подслащу сделку. Прими мое предложение -
и я навсегда приставлю к тебе своего  лучшего  женского  агента  -  сестру
Мэри-Патрисию. Она станет твоей рабыней - правда, с  небольшой  оговоркой:
ты не станешь ее продавать.  Однако  можешь  сдавать  ее  в  аренду,  если
захочешь. Что ты скажешь теперь?
     - Нет.
     - Ну, брось, брось. Ты просил одну бабу, я тебе предлагаю другую, еще
лучше. Не станешь же ты доказывать, что Пат тебе не угодишь  -  ты  с  ней
неделями валялся в кровати. Хочешь, я прокручу тебе записи ваших стонов  и
вздохов?
     - Ты грязный негодяй!
     - Эй, эй, не годится оскорблять меня  в  моем  собственном  доме!  Ты
знаешь, и я знаю, и все знают, что между одной женщиной и  другой  разница
невелика, если исключить вопрос о качестве стряпни. Я предлагаю тебе одну,
которая чуть получше, взамен той, которую ты потерял. Да через год ты меня
благодарить будешь! Через два - вообще не сможешь понять, с  чего  ты  тут
кобенился. Давай соглашайся, святой Александр. Это лучшее предложение,  на
которое ты можешь рассчитывать, ибо говорю тебе  серьезно  -  той  датской
зомби, в которую ты влюбился и о которой ты просишь, в аду  нет.  Ну,  так
как?
     - НЕТ!
     Сатана побарабанил пальцами по подлокотнику кресла; он казался  очень
раздраженным.
     - Это твое последнее слово?
     - Да.
     - Ну а допустим, я предложу тебе должность капеллана и в придачу твою
замороженную деву?
     - Вы же сказали, что ее нет в аду?
     - Но я не говорил, что не знаю, где она.
     - Вы ее можете доставить сюда?
     - Отвечай на мой вопрос. Примешь ли ты обязанности  моего  капеллана,
если в контракт будет внесен пункт, оговаривающий ее возвращение к тебе?
     (Марга! Марга!)
     - Нет.
     Сатана громко приказал:
     - Генерал-сержант, отпустите караул. А ты пойдешь со мной!
     - НАПРАНАЛЕ-ВО!.. ШАГОМ МАРШ!
     Сатана слез с трона и направился за него, не  сказав  мне  больше  ни
слова. Мне пришлось поторопиться, чтобы успеть за его гигантскими  шагами.
Позади  трона  открывался  темный  туннель;  тут  мне  пришлось  бежать  -
казалось, еще мгновение - и он  скроется  из  виду.  Его  силуэт  внезапно
как-то уменьшился, слабо вырисовываясь на  фоне  тусклого  света  в  конце
туннеля.
     Я чуть не наступил ему на пятки. Он уходил вовсе не так  быстро,  как
казалось; он просто менялся в размерах. Или это я менялся? И я  и  он  уже
были примерно одного роста. Я остановился как вкопанный, когда он  подошел
к двери в  самом  конце  туннеля,  которая  слабо  освещалась  красноватым
сиянием.
     Сатана дотронулся до двери - наверху вспыхнул яркий жел