огда".
  "Нет!".
  Она улыбалась, кружась вокруг него, казалось,  самое  трудное  для  нее
позади. Выстоит ли он против этой могущественной власти?
  Он должен.
  Ему потребовалось все его умение,  чтобы  отразить  очередной  удар,  и
только царапина пролегла на бедре. Хотя удар мог быть смертельным.
  Она  -  не  человек!  Он  знал,  что   ациа   не   считали   эту   силу
противоестественной,  и  он  проклинал  сейчас  свой  народ,  который  был
равнодушен к психической мощи.
  Он проигрывал бой, это становилось все  очевиднее.  Теперь  она  искала
возможность поразить мышцу, которая  выведет  из  строя  руку,  ногу,  все
тело... Хуже всего была его уверенность, что раньше она забавлялась с ним.
И это ранило его браксианскую гордость сильнее, чем  ее  меч  изранил  его
тело.
  "Я не дам ребенку  победить  себя!  -  он  произнес  это  мысленно,  но
надеялся, что она поняла. Он знал, что ациа напряженно следят за  ним,  он
был им нужен в качестве игрушки, для упражнений ума. "Нет, вы не  получите
меня!".
  Он вновь атаковал. Он не собирался быть куклой в руках ребенка.  К  его
удивлению, она не смогла увернуться, и кровь заструилась из ее плеча.
  Бессознательная ярость! В этом спасение?
  Он постарался ни о чем не думать. Преимущества пока на ее  стороне,  но
за каждую нанесенную ею рану, он нанесет ответную... Вид ее крови разъярил
его.
  Он вновь загнал ее к самой границе арены.  Рядом  с  чертой  она  будет
ограничена в движениях. Появилась надежда, слабая, но  благословенная.  Он
почти освободился от парализующего страха,  все  его  умения  вернулись  к
нему.
  Сейчас...
  Низкий удар под  углом  пригвоздит  ее  к  бордюру.  Сверкающее  лезвие
взметнулось в воздухе...
  Она отбросила свой меч.
  Схватила его запястье.
  И мир потемнел...
  "Почувствуй мою ненависть. Пусть она  течет  по  тебе.  Это  будет  моя
ненависть. И твоя".
  Море боли. Ужас. Что-то грубое, чужеродное вторглось в  его  мозг.  Все
остальное исчезло. "От тебя у меня нет секретов. Я войду, я  раздену  твою
душу и плоть. Испробуй мою ненависть!".
  Он противился вторжению, чувствуя, что тонет в этом  море.  Где  она  -
поверхность, блаженный воздух? Он стал частью ее разума, не желая того,  и
эти токи боли, ненависти сотрясали его мир - бессильный, тонущий  корабль,
гибнущий в неизбывных волнах.
  "Ты лишишься сейчас всего, что делало тебя человеком.  Тебя  нет  -  ни
образа, ни гордости, ни секретов. Я буду владеть твоим страхом, и он будет
разрастаться до тех пор, пока ты не перестанешь существовать".
  Варик пытался бороться, но его никогда не учили сражаться с этой силой.
У его народа сохранились лишь легенды о мутантах, которыми пугали детей  и
считали несуществующими.
  "Посмотри на меня!".
  Он сделал это против воли. Ее ум  не  был  молод.  Она  прожила  десять
жизней - жизней своих учителей, их глазами и ушами видя и  слыша  все.  Ту
боль, которую она пережила, не  пережил  бы  и  взрослый.  Это  было  дитя
ненависти и насилия, в ней не осталось места для  теплых  чувств.  Они  не
взрастут в ней - нет почвы, чтобы бросить семена добра...
  Этот больной мир взрослых слишком рано коснулся ее, она впитала в  себя
ненависть и жажду убивать, но ее тело не годилось для исполнения  заветных
стремлений - до сегодняшнего дня.
  - Ты будешь принадлежать мне, - сказала она ему, и в ее тоне он  уловил
чувственные нотки. Угроза заставила его кровь заледенеть в жилах. Внезапно
он понял:
  - Ты - браксана...
  Уже ее глазами он увидел, как она взяла его меч из неподвижной  руки  и
нанесла ему удар. Он не мог уклониться. Боль взорвалась в нем, и он увидел
этот удар, разрывающий его грудь тысячью глаз тех,  кто  собрался  на  его
смерть.
  Темнота - и конец.


  Десять тысяч пар глаз неотрывно следили за тем, как Анжа ли,  дрожа  от
возбуждения, одним мощным  рывком,  выдернула  меч  из  тела  поверженного
врага. Казалось, что теперь, когда бой окончен, ее силы истощены.  Длинный
меч выпал из рук...
  Никто не шевельнулся, когда она опустилась на колени рядом с павшим.  У
каждого  зрителя  словно  было  право  стать  свидетелем  того,  как  Анжа
подставила сложенные ладони под ручей крови из  смертоносной  раны.  Кровь
наполнила горсть - кровь бракси, она знала  это.  Ее  ноздри  затрепетали,
когда она выпила эту багровую жидкость.
  - Будут еще, - прошептала она, ни к кому не обращаясь. - Я клянусь.
  Начался ритуал у тела павшего. Двое из Кровавых Букв прошли на арену  с
наркотическими маслами, которые вернут ей силы. Лаун Сет настоял на  своем
праве быть одним из них, и он первым подошел к ней, протянув руку...
  И неожиданно с криком отскочил, как будто его обожгло.
  В ее глазах стояла печаль.
  - Я не сказала, что могу, - мягко произнесла она, не закончив.
  Второй Кровавая Буква, так же как и Лаун Сет, не смог ее коснуться.
  - Нет, - прошептала она. - Я не...
  Истекая кровью, она качнулась.
  - Куар, - начал Лаун Сет.
  - Закончите ритуал, - пробормотала Анжу, - сделайте все как должно.  Не
нанесите никому оскорблений.
  - Нет никакого оскорбления, Куар, - и добавил: - Кровавая Буква.
  Она пыталась что-то сказать, но силы покинули  ее.  Закрыв  глаза,  она
упала. Лаун Сет инстинктивно бросился к Анже, сознание покинуло ее,  и  он
смог подхватить девочку.
  - Закончите, - прошептал он, и остальные кивнули в  согласном  единении
своего клана. Быстро дав указания, Лаун Сет унес ее с арены.
  Ритуал начался.
  - Мне все равно, кто вы, - сказал дариец.  -  Мне  все  равно,  кем  вы
служите. Мой ответ - нет.
  - Но... - начала Торжа. Эбра положил руку на ее плечо.
  - Если они говорят "нет", значит - нет. Формально она  -  не  гражданин
Империи. Торжа, она вне вашей юрисдикции.
  - Но когда дело касается военной безопасности...
  - Звездный Контроль не может переступить через Дарийские власти, она  -
не гражданин Ации. Это специальное примечание к Закону о Завоевании. Здесь
душно, может быть, нам выйти на террасу?
  Дарийская ночь была прохладной. Он глубоко, с наслаждением вздохнул.
  - Восемь стандартных дней в этом чертовом корабле!  Это  не  для  меня.
Ты-то привыкла, Торжа. Мужчине нужна земля, чтобы упираться ногами.
  - А как насчет пяти лет в космосе, о  которых  я  слышала?  Героическая
жертва - отказаться от твердой поверхности под ногами? Бесконечные битвы и
кровопролития и ни минуты передышки?
  - Это было давно. Кабинетная работа излечивает от  подобных  глупостей.
Ты сама это поймешь, - он облокотился на металлический бордюр. -  Пересечь
половину Империи, чтобы увидеть какого-то ребенка, один Хаша знает  зачем!
А эти примитивные местные жители не способны усвоить  ничего  мало-мальски
важного! Какой идиот выдумал идею конституционной  Империи?  Хаша,  только
сейчас я понимаю, что у нас нет тех возможностей...
  Позади них раздались шаги по грубому каменному полу - к ним приближался
человек.
  Торжа узнала Лаун Сета:
  - Кровавая Буква, - объяснила она  Эбре,  -  который  присматривает  за
Анжей ли. Начальник ни Кахва, Звездный Контроль, -  представила  она  Эбру
воину.
  Дариец, казалось, не обратил внимания:
  - Мне сказали, что вы здесь. Если вы хотите повидаться с ней, то можете
это сделать.
  Торжа устремилась к двери, Эбра последовал за ней,  но  Лаун  преградил
дорогу, глаза холодно блеснули:
  - Только она.
  Эбра заколебался, потом пожал плечами и отступил.
  - Ну что ж, иди, Звездный Капитан. Я буду ждать здесь. - Затем  добавил
на непонятном для Лауна языке: - И когда вернешься, не  забудь  объяснить,
для чего я здесь.
  Лаун Сет жестом указал Торже куда идти. Потом обернулся к Эбре:
  - Анжа - не одна из вас, - тихо сказал он. - Она больше походит на нас.
Лучше ациа оставили бы ребенка в покое, пока она пытается вылечиться.  Мои
люди знают, что делать.
  "Знают ли?" - подумал Эбра, но ничего не сказал.
  Кровавая Буква провел Торжу по хорошо охраняемому коридору к  маленькой
комнате в тупике. По дороге он разъяснил:
  - Она будет жить. Я рад этому. Бывает, что лекарства не приносят пользы
- не тот состав или  индивидуальное  неприятие.  Исход  бывает  фатальным.
Здесь все прошло хорошо. Но полное выздоровление наступит нескоро.  Здесь,
- он указал на дверь. - Она спрашивала о тебе. Поэтому ты здесь. Но должен
напомнить: ее тело истощено, как и разум. Постарайся не показывать  своего
волнения, если сможешь.
  Она быстро посмотрела на него:
  - Это так заметно?
  Он рассмеялся, хотел сказать что-то насмешливое, но передумал:
  - Да. Входи.
  Девочка лежала на простой больничной  кровати,  тяжело  дыша.  Свет  из
коридора ворвался в комнату, которая не была освещена. Когда Торжа закрыла
дверь, они оказались почти в полной темноте.  Окно  было  закрыто  плотной
занавеской, и только слабый свет просачивался сквозь щели.
  - У меня глаза видят даже в темноте, - объяснила девочка.  -  Лаун  Сет
сказал, что это бывает в таких случаях.
  Голос походил на шепот, но казалось, причина кроется  не  в  физической
истощенности.
  - Ты слышишь? - мягко спросила Торжа.
  Девочка улыбнулась:
  - Да. Но это не тема нашей беседы?
  Она хотела сесть, но слабость не позволила ей, и Анжа  вновь  упала  на
подушки.
  - Ты знаешь, зачем к здесь? - спросила Торжа.
  - Ты думаешь, я читаю твои мысли? И да, и нет. Я не могу... как бы  это
сказать... извлечь из тебя информацию. Но явные мысли, эмоциональный фон -
все это считывается легко.
  Можно сравнить с книгой - про что она, можно узнать,  глядя  только  на
обложку.
  - Я читала книги.
  - Мало кто их читает.
  - Те, кто изучают браксианскую культуру, читают.
  Девочка была заинтересована.
  - Ты специалист по межнациональным контактам?
  Торжа кивнула.
  - И это связано с тем, что ты здесь?
  - Это связано с бракси.
  Торжа пододвинула стул к кровати. Веки ребенка были почти  закрыты,  но
даже под этой тонкой пленкой глаза жили своей жизнью.
  "Ее трудно убить", - подумала Торжа.
  - Анжа ли, ты осознаешь, что ты сделала?
  Сквозь  эти  тонкие,  обожженные  солнцем,  ресницы  прорвался   взгляд
проницательных глаз:
  - Что?
  - Ты - Кровавая Буква. - Торжа  пристально  посмотрела  на  левую  руку
девочки  -  глубокий  темный  шрам  соединял  запястье  и   локоть.   Рука
инстинктивно дернулась, стараясь избежать взгляда Звездного Капитана. - Ты
- Кровавая Буква человеческой расы. Не какой-нибудь лазутчик,  опозоривший
Хайарак своим присутствием, ты - та, кого Кровавые  Буквы  сами  удостоили
чести быть одним из них. Не знаю причин - факт  остается.  Жизнь  человека
стала  ценнее  в  восприятии  дарийцев.  Кризис  теперь  позади,  ситуация
улучшилась. За один день ты  сделала  столько  же,  сколько  два  столетия
дипломатических усилий. Анжа ли, - голос Торжи  стал  глуше,  -  зачем  ты
охотилась за бракси?
  - Для собственного удовольствия, - резко ответила девочка.
  - Твои враги будут гордиться таким ответом.
  - Кто сказал: "Чтобы охотиться на бракси, нужно думать как бракси"?
  - Дармел ли Тукон.
  - Мой отец. Моя семья давно служит  Империи.  Если  бы...  да...  я  бы
присоединилась к ним.
  "Сейчас, - подумала Торжа, - скажи ей!".
  - Ты можешь это сделать.
  Девочка посмотрела на нее с изумлением:
  - Что ты хочешь этим сказать? Я  даже  не  могу  считаться  гражданином
Империи. Мне запрещено пользоваться системой Охраны.
  - Я знаю это.
  - Тогда как...
  - Дай мне рассказать тебе о правительстве Империи.  Император  -  очень
практичный человек, терпеть не может всю эту бюрократическую чепуху.  Если
военные власти скажут, что ты им нужна, он вернет  тебя.  Эбра  ценит  мое
мнение и поддержит это решение. Звездный Контроль - тоже.
  - Этого мало.
  - Совет Справедливости никогда не изменит своих решений,  это  поставит
под  сомнение  всю  его  работу.   Что   касается   Объединенного   Совета
Национальностей, то начальник Звездного Контроля занимает видное  место  в
Совете Человеческой Расы. Он может выступить в твою  защиту  и  обжаловать
решение Совета Справедливости, если к тому будут предпосылки.
  - Это ни Кахва собирается выступать в мою защиту?
  - Сомневаюсь. Но Эбра выбрал себе преемника.
  Глаза девочки широко открылись, она поняла:
  - Тебя.
  Торжа согласно кивнула головой:
  - Это еще не решено. Но я согласна.
  - Понимаю. Это означает, что трое из Большой Пятерки будут женщины.
  - Две женщины и один - транссексуал, таким образом - баланс:  пятьдесят
на пятьдесят. Для браксианского мира это неприемлемо - они не  примирились
бы с женским большинством в правительстве. Для  нас  это  неважно,  вопрос
пока не существенен, если речь идет о власти, но для них подобный  поворот
событий -  превращение  Империи  для  мужчин  в  государство  для  женщин.
Формальное сообщение  такого  рода  может  усилить  напряженность  и  даже
породить военные конфликты.
  Она наклонилась к Анже:
  - Я хочу, чтобы ты вошла в состав Звездного Контроля.
  В темных непрозрачных глазах девочки засветилась радость.
  - Придется еще многое сделать...
  - Ты согласна?
  - Меня не отпустит Институт.
  - Два года будет еще  продолжаться  твоя  подготовка.  После  этого  ты
покинешь Институт.
  - У тебя есть ответы на все вопросы.
  Торжа улыбнулась:
  - Я все продумала. Не люблю воздушные замки, Анжа ли.  Я  вижу  в  тебе
мощный потенциал, который нельзя растрачивать попусту. Граница Войны - вот
где ты будешь нужна. Что ты скажешь?
  Девочка глубоко задумалась:
  - Что я могу сказать? Это - все, о чем  я  только  могла  мечтать.  Мне
нечего терять. Да, Звездный Капитан, да.
  - Тогда отдыхай и набирайся сил. Эбра сейчас на Дари, мы можем заняться
твоим делом. Совет Справедливости будет иметь дело со мной.
  "А также Совет Национальностей. И  Император.  А  также  Институт,  где
считают, что ребенок принадлежит им... Но это только самая легкая часть.
  Но как, Хаша, мне объяснить все это Эбре?"



6

  Харкур: Чем сложнее язык, тем больше возможностей с его
  помощью влиять на мировоззрение людей.

  149 Пока отступает вода (ожидание ужаса, а высшая точка - 150)
  150 Тело остается - безжизненное
  (сожаление, болезненное удовлетворение)
  151 Бледная рука на мокром камне (это конец)
  152 Вновь всплеск воды, словно последнее желание
  укрыть эту мертвую руку саваном.

  Я ждала.
  Собравшиеся молчали. Их лица - словно маски равнодушия. Они браксана.
  В конце концов Кеймири Затар кивнул. Я разрешила себе вздохнуть.
  - Хорошая работа, - он махнул слуге, чтобы тот принес  мою  награду.  -
Хотя я думаю, что последний образ был несколько безвкусен. Некий вторичный
эротический выплеск.
  Я и сама ругала себя за такой выбор, но тут постаралась защититься:
  - Перед  такой  аудиторией...  Разве  эротическое  содержание  не  было
присуще самому образу?  Воспользоваться  здесь  разговорными  сексуальными
модуляциями кажется мне излишним и утомительным. Пришлось бы  пожертвовать
скрытыми смыслами.
  - Я согласен с твоим выбором, но меня удивляет,  что  не-браксана  смог
уловить столь тонкие вещи.
  Когда передо мною легли золотые синаи, я постаралась не  выдать  своего
изумления. - Возьми их, женщина, твой спектакль стоил того.
  Я поклонилась:
  - Благодарю, Кеймири.
  - Настоящего поэта трудно найти, а  женщину  -  тем  более.  Почему  ты
занялась искусством?
  Я воспользовалась интонацией вызова, как поступила бы и моя мать:
  - Отказавшись от поисков других путей, я  начала  получать  радость  от
искусства.
  Он засмеялся, многие заулыбались. Безусловно,  их  смутило  то,  что  я
говорю с иронией, но не использую Иронический Разговорный Тон. Более  двух
мыслей зараз они не способны осмыслить!
  "Мои учителя, - подумала я, - были правы: чем ярче  поэт,  тем  труднее
ему найти слушателей".
  - Ты - настоящий мастер своего дела, - сказал Затар. - Твое  мастерство
композиции столь же хорошо, сколь и твой ум?
  Я кивнула с чувством враждебности. Он продолжал:
  - На девятый день зенита я организую праздник для девочки из Кеймири  и
членов  их  Домов  -  всего  сорок  человек.  Мне  хотелось  бы  чего-либо
оригинального, без сложных подтекстов, вне политики.  Но  что-то  броское.
Что-то, что может произвести впечатление - некоторые из гостей не  знакомы
с тонкими чувствами.
  В его голосе ясно звучало обещание.
  - Мне нужен список гостей.
  Я не была уверена, что это - вежливая просьба, но он улыбнулся:
  - Я вышлю список. Ты живешь...
  Я глянула на золото:
  - В Курате, у Декорва.
  - Я знаю этот дом. Есть еще что-нибудь?
  - Нет, - но тон моего голоса говорил: да.
  - Хорошо, - но я поняла: позже.
  Я полетела домой как на крыльях.


  Список, посланный Затаром, не замедлили принести. Прекрасный справочник
- лучшее нельзя и желать. Девять Кеймири с самыми различными вкусами и еще
домашние... Что вы скажете о браксана, ждущем дерзостей, но не желающем их
сносить? Или жаждущем лести, но ненавидящем низкопоклонство?
  У меня было множество тем  и  стихов,  способных  заполнить  библиотеку
литературных  записей.  Некоторые  были   слишком   сложными,   другие   -
недостаточно психологичными. Пол  моей  комнаты  был  усыпан  отброшенными
листами с неоконченными записями. Мне хотелось хотя бы найти тему -  пусть
я потом не смогу найти слов, так у поэтов бывает.
  Но не иметь никакой зацепки - такого не пожелаешь даже ациа!
  Исторический пласт я отвергла сразу. Эти образы - на любителя.  История
- субъективная наука,  и  каждый  видит  здесь  все  по-своему.  Нет  хуже
испытания для поэта, чем услышать: "Прекрасно, но в  битве  при  Кос-Торре
принимало участие 436 ациа, а не 432, не так ли?".
  Я отбросила также  все  чувственные  сказки.  Разнообразие  сексуальных
вкусов у этой публики столь  велико,  что  для  автора  не  представляется
возможным угодить если не всем, то даже многим.  Было  нежелательным  даже
вмешивать хоть намек на эротику, поскольку  Хозяйка  Дома  Кеймири  Ретева
считала сексуальные темы вульгарными.
  Трудно было придумать ситуацию хуже этой! Таджхайн!
  Это восклицание, вырвавшееся невольно, навело меня на мысль... Таджхайн
- неприкосновенный  бог-учитель  браксана.  Отважусь  ли  я  прибегнуть  к
религиозной теме - перед лицом народа, который с  презрением  относится  к
тем, кто сделал религию смыслом своей жизни?
  А почему бы и нет?
  Далеко за полночь я продолжала работать. Однажды мне пришлось выйти  на
улицу, чтобы найти чистую кассету для диктофона, и  я  с  трудом  избежала
встречи с мужчиной, вышедшим на поиски  удовольствий.  Я  работаю,  и  это
достаточная причина отказать  ему.  Вряд  ли  стоило  совмещать  поэзию  и
попытки удовлетворить сексуальные потребности  незнакомца.  Хотя  и  очень
трудно этого избегать...
  К середине дня я почувствовала, что может  родиться  шедевр.  Начало  -
рассказ о слове, потом образный переход к теме величия. Я чувствовала, что
дело идет.  Образ  накладывался  на  образ:  что-нибудь  для  каждого.  На
поверхности - сюжет: кровавая история  божественного  происхождения  клана
браксана. Для Загара и ему подобных, которым и  призван  служить  поэт,  -
тысяча разных смыслов, кое-где тонкий юмор, масса подтекстов -  так  может
творить лишь истинная Служанка Поэзии.
  На четвертый день я сплела этот узор - словесный гимн Войне, Страсти  и
Высшему Вероломству. "Я расскажу вам о смерти  Создателя",  -  обещала  я,
склонив голову на стол. И во сне вновь  тысячи  линий  сплетались,  рождая
голос. И в этом голосе я слышала речь браксана.


  Поэт Ланта.
  Я поклонилась, сердце дико заколотилось. Я знала, что по  крайней  мере
двое Кеймири не любят мое искусство,  значит  я  должна  победить,  и  моя
жизнь, - цена этой  победы.  Остальные  должны  быть  довольны,  их  можно
покорить настоящей поэзией, а мои стихи именно из этого ряда...

  1 Я расскажу вам о смерти Создателя
  (Триумф) удовольствие (конец)
  2 И вы будете сожалеть и боги будут сожалеть
  (Превосходство и слабый всплеск удовлетворени