е  в  полном
изумлении. Она была прекрасна. Хоть и одетая в роскошное вечернее  платье,
она  выглядела  совсем  еще  девочкой.  С  сияющими  глазами  она  ласково
улыбнулась ему. Роберт протянул руку, чтобы погладить ее  по  щеке,  когда
вдруг с  пронзительной  остротой  вспомнил,  что  ее  ожидало  в  будущем,
всхлипнул.
     Мама обняла его за плечи и  тихонько,  чтобы  не  разбудить  Барбару,
попыталась успокоить.
     - Ну-ну, Бобби, не плачь. О чем ты плачешь? Ведь все хорошо. Наверно,
я тебя внезапно разбудила, когда тебе снился плохой сон.
     Роберт шмыгнул носом, но ничего не ответил.
     - Успокойся, дорогой, от снов не бывает ничего дурного.  Забудь  все,
закрой глазки и постарайся уснуть.
     Она накрыла его одеялом, поцеловала в лоб, затем подошла  к  кроватке
Барбары, убедилась, что та крепко спит, и вышла на цыпочках из комнаты.
     Бобби Финнерсон продолжал лежать с открытыми глазами и строить  планы
на будущее.
     Так как следующий день  был  субботний,  состоялся  привычный  ритуал
встречи с отцом и получения карманных денег  на  предстоящую  неделю.  Вид
отца несколько ошарашил его -  не  только  потому,  что  тот  был  одет  в
глупейшего  вида  белую  рубашку  с   высоким   крахмальным   воротничком,
подпиравшим подбородок, и пиджак, тесно облегающий фигуру и застегнутый до
самого горла на все пуговицы,  но  и  потому,  что  отец  выглядел  весьма
заурядным молодым человеком, а не тем героем, каким  он  оставался  в  его
памяти. Дядя Джордж тоже присутствовал при встрече.
     - Здорово, юноша, - произнес он, - а ты изрядно вырос с тех пор,  как
я тебя видел в последний раз. Глядишь, скоро станешь нашим  компаньоном  в
бизнесе. Какие у тебя соображения на этот счет?
     Бобби  промолчал  -  не  мог  же  он  сказать,  что  это  никогда  не
произойдет, так как его отец будет убит на войне, а  дядя  Джордж  в  силу
собственной глупости пустит все их состояние по ветру. Поэтому  он  только
вежливо улыбнулся в ответ.
     Получив свои субботние  шесть  пенсов,  Бобби  вышел  из  столовой  с
ощущением, что все будет не так просто, как он предполагал.
     Из чувства самосохранения он решил не  раскрывать  своих  пророческих
способностей до того момента, пока  не  выяснит  для  себя,  имеет  ли  он
представление о вещах, которые неизбежно должны случиться или только могут
произойти. Если первое, то ему отводилась лишь незавидная роль  Кассандры,
но если второе - то возможности его были поистине безграничны...
     После обеда дети должны были пойти гулять в сквер.  Они  вышли  через
полуподвальную дверь кухни и,  пока  нянька  остановилась  сказать  что-то
кухарке, Бобби  помог  маленькой  Барбаре  преодолеть  высокие  ступеньки,
ведущие наверх. Затем они пересекли тротуар  и  остановились  на  обочине.
Улица была пустынна, только вдали по направлению  к  ним  быстро  катилась
повозка мясника на высоких колесах. Бобби посмотрел на нее  и  внезапно  в
его  памяти  возникла  ужасающая  картина,  четкость  которой  можно  было
сравнить только с хорошей фотографией.  Не  раздумывая  ни  минуты,  Бобби
схватил сестренку за руку повыше локтя и поволок ее к перилам лестницы.  В
это же мгновение лошадь испугалась и понесла. Барбара споткнулась, упала и
покатилась под лошадиные копыта. Не отпуская ее руки, Бобби изо  всех  сил
подтянул ее обратно к  лестнице  и  оба  они  кубарем  свалились  вниз  по
ступенькам. Секундой позже над их головами прогрохотала тележка, из  колес
посыпались спицы, а возница с диким криком упал с высокого сиденья. Лошадь
же понеслась дальше, разбрасывая из полуразвалившейся  повозки  воскресные
бифштексы.
     Конечно,  детей  отругали,  так  как   все   были   сильно   напуганы
происшедшим, но Бобби воспринял это философски, как и шишки, полученные им
и Барбарой в результате падения, потому что знал, в отличие от других, что
именно должно было случиться на самом деле. Он-то знал, что Барбара должна
была лежать, распростертая,  на  мостовой  с  окровавленной,  растоптанной
лошадиными копытами ногой,  и  что  эта  изуродованная  нога  впоследствии
искалечила бы всю ее жизнь. А так она  лишь  вопила,  как  любой  здоровый
ребенок, который ударился и оцарапался.
     Вот Роберт и получил ответ на волновавший его вопрос.  Тут  было  над
чем подумать.
     Его задумчивость приписали полученному шоку и старались всячески  его
отвлечь  и  развлечь.  Но,  несмотря  на  все  старания  окружающих,   это
настроение продержалось у Роберта до ночи, так как, чем больше он думал  о
случившемся,  тем  больше  запутывался  в  возможных  последствиях  своего
вмешательства в судьбу Барбары. Но одно  он  понял  совершенно  отчетливо:
жизнь человека можно изменить только один  раз.  Ведь  теперь,  не  будучи
калекой, Барбара пойдет по жизни совершенно иным, непредсказуемым путем  и
изменить ее будущее  вторично  было  уже  невозможно,  так  как  оно  было
неизвестно.
     Эта мысль заставила Роберта задуматься и о судьбе отца. Ведь если  бы
можно было устроить так, чтобы он не погиб во Франции от осколка снаряда и
остался жив, то мать бы не вышла вторично замуж так неудачно, дядя  Джордж
не промотал бы их состояние, Роберта бы послали учиться в более дорогое  и
престижное учебное заведение и  вся  его  дальнейшая  жизнь  сложилась  бы
совершенно иначе, и так далее, и так далее...
     Бобби беспокойно вертелся в постели.  Да,  все  это  было  не  так-то
просто. Если бы его отец остался жив, это затронуло бы судьбу многих людей
- все пошло бы, как круги по воде, и даже могло повлиять на  исход  первой
мировой войны. А если бы  сделать  вовремя  предупреждение  о  выстреле  в
Сараево? Нет, лучше держаться подальше от  исторических  событий.  Но  все
же...


     -  Прендергаст,  к  нам  поступила  жалоба.  Очень  серьезная  жалоба
касательно контракта ХВ 2823, - заявил директор департамента.
     - Я очень виноват, сэр, но, может быть, я...
     - Вы здесь совершенно  ни  при  чем.  Это  все  психологи,  будь  они
неладны. Сделайте одолжение, сходите к ним и всыпьте им как следует за то,
что они не произвели тщательную чистку памяти, а то этот субъект уже и так
натворил дел - запутал целый клубок человеческих судеб. Пока,  к  счастью,
это все незначительные личности, но,  кто  знает,  что  он  может  сделать
завтра. Пусть они не откладывают и поскорее исправят свою оплошность.
     - Слушаюсь, сэр. Я немедленно займусь этим вопросом.


     Бобби Финнерсон проснулся, зевнул и  сел  на  кровати.  У  него  было
какое-то  праздничное  настроение,  будто  сегодня  Рождество   или   день
рождения, хотя это было всего лишь  очередное  воскресенье.  Но  он  точно
помнил, что сегодня он собирался сделать что-то очень важное. Но  что?  Он
огляделся по  сторонам  -  солнечный  свет  заливал  комнату  и  ничто  не
напоминало ему о его намерении. Бобби махнул рукой и посмотрел на Барбару,
которая продолжала сладко спать в  своей  кроватке.  Он  слез  с  постели,
подкрался к ней на цыпочках и дернул ее за свисавшую с подушки косичку.
     Пожалуй, это было неплохое начало нового дня.




                      ИНТЕРFUCKъ - ТРИБУНА

                         Джон УИНДЕМ

                        ДЕНЬ ТРИФФИДОВ
              неопубликованные отрывки из романа

   Вряд  ли  кто-нибудь  из  новых  фэнов  (я  уж  не  говорю про
старых!) не  слышал о  романе английского  писателя Джона Уиндема
(John  Wyndham)  "День  триффидов"  (The  Day  Of  The Triffids).
Прекрасно перевед„нный  на русский  язык чуть  менее тридцати лет
назад  (1966)  С.  Бережковым  (А.  Н.  Стругацкий),  роман  стал
знаменит в нашей стране. Как только стало можно издавать то,  что
хочется,  его  сразу  же  несколько  раз переиздали - и наверняка
переиздадут ещ„... Но! С тех самых пор  - с 1966 года - и по  сей
день мы с вами читаем кастрированный роман. Почему же так?
   Джон Уиндем  родился в  1903 году.  Писать на  продажу начал в
1925, но основной пик его  творчества - и известности -  приш„лся
на  50-е-60-е  годы.  Были  написаны  "День  триффидов",  "Кракен
пробуждается" (The Kraken  Wakes), "Хризалиды" (The  Chrysalids),
"Мидвичские кукушки" (The  Midwich Cuckoos) -  наиболее известные
его  романы   -  и   другие  произведения.   Кстати,  с   романом
"Хризалиды"  (другой  перевод  -  "Отклонение  от  нормы")  у нас
вообще  была  интересная  история.  С  небольшими  изменениями  в
исходном тексте и под  названием "Христо-люди" этот роман  долгое
время  ходил  в  компьютерном  самиздате  и  приписывался братьям
Стругацким.  И  некоторых  людей   ещ„  до  сих  пор   приходится
разубеждать в этом!
   Время создания этих произведений пришлось на период  "холодной
войны" и  не могло  не отражать  тогдашних умонастроений.  Сам же
Уиндем  всегда  без  особых   симпатий  относился  к  стране   за
"железным  занавесом",  Стране  Советов...  Поэтому во многих его
произведениях  Советский  Союз  как  одна  из  сверхдержав играет
отнюдь  не  приглядную  роль  -  если  не  виновника всех бед, то
одного  из  инициаторов  катаклизма.  Наши  цензоры тогда, в 1966
году, конечно же не могли  пропустить в печать упоминание СССР  в
негативном контексте. Поэтому все упоминания о Советском Союзе из
текста  перевода  "Дня  триффидов"  были  аккуратно  удалены - не
зная,  практически  невозможно  заметить!  Все  же   предпринятые
сейчас переиздания  романа просто  копируют текст  старого -  и в
результате страдают тем же недостатком. Неполнотой.
   В  Буржуиндии  по  роману  был  поставлен  фильм - недавно его
несколько  раз  показывали  по  московскому  коммерческому каналу
"2x2".  Мнение  мо„  и  моих  коллег  - убогое кино с примитивной
морализаторской  концовкой:  оставшиеся  в  живых  раскаялись   в
грехах и  все как  один ринулись  в гостеприимные  объятия Святой
Римской Католической Церкви. Тут-то и наступило наконец  всеобщее
повальное   благоденствие...   От   великолепного    произведения
остались рожки да ножки.
   В сво„  время нам  очень нравился  этот роман.  И, обуреваемые
ностальгическими     чувствами,     мы     решили    восстановить
справедливость - хотя  бы и через  тридцать лет! Вашему  вниманию
предлагаются неопубликованные на русском языке отрывки из  романа
Джона  Уиндема  "День  триффидов".  Привязка  по страницам дана к
первому изданию его на  русском языке: Уиндем Д.  День триффидов:
Роман; Рассказы / Пер. с англ. - М.: Мол. Гвардия, 1966. -  (Б-ка
современной фантастики в  25 т. Т.  8) На английском  языке роман
выдержал  44  репринтных  издания  в  одном  только  издательстве
"Penguin Books" (по  состоянию на 1989  год)! По одному  из них и
был осуществл„н перевод.
   Джон  Уиндем  скончался  в  марте  1969  года. Переводчик "Дня
триффидов" Аркадий  Натанович Стругацкий  - в  октябре 1991.  Они
были талантливыми писателями. Их книги - лучшая память о них...



                       Стр. 39 (абз. 2)

   ...в результате серии  биологических экспериментов и,  по всей
вероятности,  совершенно  случайно.  Откуда  бы  они  ни взялись,
где-то несомненно существуют их хорошо описанные предки.

                       Стр. 40 (абз. 2)

   Это смещение интересов  с мечей на  орала было, вне  сомнения,
социальным  прогрессом,  но  в  то  же время оптимисты ошибались,
когда  утверждали,  что  оно  связано  с  изменением человеческой
натуры. Человеческая натура  оставалась прежней -  девяносто пять
процентов людей желали  жить в мире,  а остальные пять  процентов
только  и  ждали  случая  заварить  какую-нибудь  кашу.   Затишье
продолжалось лишь  потому, что  такого случая  не представлялось.
   Между тем,   при  появлении  ежегодно  порядка  двадцати  пяти
миллионов  новых  ртов,  требующих  пищи, проблема продовольствия
постепенно  обострялась,  пока,  после  многих  лет неэффективной
пропаганды,  пара  неурожаев  не  заставила  людей  осознать   е„
важность.
   Одним  из  факторов,  которые  удерживали  милитаристские пять
процентов  от  безобразных  выходок  были искусственные спутники.
Была достигнута одна из целей интенсивных исследований в  области
ракетной    техники:    появились    снаряды    "с    отсрочкой".
Действительно,  была  возможность  запустить  ракету  так высоко,
чтобы  она  вышла  на  околоземную  орбиту.  Там  она  продолжала
обращаться  как  крохотная  луна  совершенно  пассивно  и  вполне
невинно - пока нажатие кнопки не дало бы ей импульс, чтобы упасть
с опустошительным эффектом.
   Большую   общественную   озабоченность   вызвало  триумфальное
заявление  одной  страны  о  том,  что она первой успешно создала
спутниковое   оружие.   Ещ„   большую   обеспокоенность  вызывало
отсутствие всяких заявлений  других стран, даже  известных своими
успехами. Было  неприятно осознавать,  что угроза,  в неизвестном
количестве,  тихо  вращается  над  головой,  пока  кто-нибудь  не
прикажет ей упасть. Но поделать с этим было нечего. Тем не  менее
жизнь должна была  идти своим чередом,  волей-неволей приходилось
свыкаться  с  этой  идеей,  а  новизна, как известно, жив„т очень
недолго. Время от времени  появлялись сообщения о том,  что кроме
спутников с  ядерными боеголовками,  над нашими  головами носятся
спутники,  начин„нные  гербицидами,  эпизоотиками,  радиоактивной
пылью, инфекционными болезнями  - новенькими, с  иголочки, только
что   из   лабораторий.   Трудно   сказать,   действительно    ли
существовало это ненадежное и  по сути своей предназначенное  для
истребления без разбора оружие. Но надо иметь ввиду, что  границы
человеческой  глупости  -  особенно  глупости,  вызванной давящим
страхом,  -  определить  трудно.  И  не  исключено поэтому, что в
каких-нибудь   генеральных    штабах   набор    вирусов,    очень
неустойчивых и делающихся  безвредными уже через  несколько дней,
мог считаться стратегическим оружием.
   Наконец  правительство  Соединенных   Штатов  восприняло   эти
намеки  столь  всерь„з,  что  стало  эмоционально  отрицать  свой
контроль над какими-либо  спутниками - носителями  биологического
оружия.  Одно  или  два  малых  государства,  у  которых  наличия
каких-либо  спутников  вообще  никто  не  предполагал,  поспешили
сделать  аналогичные  заявления.  Остальные  хранили  молчание...
Перед  лицом  такой  зловещей  скрытности публика стала требовать
объяснений, почему  Соедин„нные Штаты  пренебрегли подготовкой  к
новым видам боевых действий, когда другие были уже готовы к  ним.
Потом все  партии молчаливо  перестали отрицать  или подтверждать
что-либо насч„т спутников  и приложили интенсивные  усилия, чтобы
повернуть  общественный  интерес  к  не  менее важной, но гораздо
менее острой проблеме продовольствия.
   Закон    спроса    и    предложения    подталкивал    наиболее
предприимчивых  к   созданию  товарных   монополий,  но   мир,  в
большинстве сво„м, отвергал декларированные монополии. Однако  на
самом  деле  система  взаимосвязанных  компаний  работала   очень
гладко и безо всяких деклараций. Широкая публика едва ли  слышала
что-либо   о   тех   мелких   трудностях,   которые   приходилось
преодолевать внутри  этой системы.  Едва ли  кто-нибудь слышал, к
примеру, и  о существовании  Умберто Кристофоро Палангуеса. Я сам
узнал о н„м лишь годы спустя, когда работал в компании.
   Умберто   был   латиноамериканцем.   Его   роль   в    мировом
производстве продуктов питания началась с того момента, когда  он
вош„л в контору "Arctic and European  Fish-Oil Company" и показал
там бутыль с бледно-розовым маслом.
   В "Arctic and European"  не проявили никакого энтузиазма. Дела
е„ шли  не совсем  хорошо. Тем  не менее  со временем  они вс„ же
удосужились подвергнуть оставленный образец анализу.
   Прежде всего обнаружилось, что  это не является рыбьим  жиром:
это было  масло растительного  происхождения. Вторым  откровением
явилось то обстоятельство, что  в сравнении с этим  маслом лучшие
рыбьи жиры казались дрянной машинной смазкой...

   [Умберто опять  приш„л в  офис "Arctic and European"  и в ходе
переговоров стал  делать такие  намеки о  источнике происхождения
этого   масла,   что   директор   в   течение  нескольких  секунд
внимательно глядел на него (текст от переводчика)].

   - Понятно, - сказал он  наконец. - Хотелось бы знать...  Вы не
гражданин Советского Союза, мистер Палангуес?
   -  Нет,  -  сказал  Умберто.  -  В этом плане мне повезло - но
у меня есть самые различные связи...
   Обратим  теперь  наше  внимание на  шестую  часть мира, часть,
которую  нельзя  было  посетить  так  же  просто  как  остальные.
Действительно,  разрешение  на  посещение  Советского  Союза было
почти недоступно,  а перемещения  тех, кто  вс„-таки его получал,
тщательно контролировались. Была  намеренно создана Страна  Тайн.
Совсем немногое из того, что происходило за завесой  секретности,
которая  была  почти  патологической,  было  известно  остальному
миру.  Факты   обычно  заменялись   предположениями.  За   спиной
специфической   пропаганды,   которая   распространяла  глупости,
скрывая вс„, что могло  иметь хоть малейшее значение,  несомненно
существовали  достижения  во  многих  областях.  Одной  из   этих
областей была биология.
   Россия,  имея,  как  и  остальной  мир,  проблему   увеличения
производства   продовольствия,   была   известна   своим  сильным
интересом к попыткам освоить пустыни, степи и северную тундру.  В
те  дни,  когда  ещ„  существовал  обмен информацией, становилось
известно о  некоторых успехах.  Однако, после  раскола по  поводу
взглядов и  методов, под  руководством человека  по имени Лысенко
был  принят  другой  курс.  Вс„ стало окончательно засекреченным.
Новая линия руководства была неизвестна, по ненад„жным  сведениям
там происходили то ли очень  успешные, то ли очень глупые,  то ли
очень странные вещи, если не вс„ одновременно.
   -  Подсолнечники,   -  сказал   директор  рассеянно,   как  бы
размышляя  вслух.  -  Мне  случайно  известно, что они там сумели
увеличить выход подсолнечного масла. Но ведь это не совсем то.
   - Да, - согласился Умберто. - Это не совсем то.

   [И  вот,  после  некоторых  переговоров,  с  Умберто заключили
соглашение,  по  которому  за  хорошую  сумму  он  брался достать
семена нового растения (текст от переводчика)].

   С  ним  заключили  соглашение:  уж  очень убедительно выглядел
образец  масла,  хотя  вс„  остальное  и представлялось несколько
туманным.
   Фактически вс„ обошлось "Arctic and European" гораздо дешевле,
чем она соглашалась заплатить, потому что Умберто исчез со  своим
самолетом, и  больше его  никогда не  видели.
   Но  нельзя сказать: "Ни слуха, ни духа".
   Несколько лет спустя некто, назовем его для простоты  Ф„дором,
явился в офис  "Arctic and European Oils" (к тому времени  "Fish"
было отброшенно и  из вывески, и  из производства) и  заявил, что
он русский и хотел  бы получить некоторое количество  денег, если
любезные  капиталисты  будут  столь  добры,  чтобы  уделить   ему
немного.
   Ф„дор поведал свою  историю. Он поступил  на экспериментальную
триффидную станцию  недалеко от  Еловска на  Камчатке. Это  богом
забытое место ему не  понравилось. Вожделение покинуть это  место
стало  причиной  тому,  что  он  принял  предложение  одного   из
работавших   там   (чтобы   быть   точным   -   товарища  Николая
Александровича  Балтинова),  к  тому  же  это  предложение   было
подкреплено несколькими тысячами рублей.
   За это не требовалось великих  дел. Сначала он просто бер„т  с
полки коробку  отсортированных всхожих  семян триффидов  и ставит
вместо не„  такую же  коробку с  невсхожими семенами.  Похищенная
коробка   должна   быть   оставлена   в   определ„нное   время  в
определ„нном  месте.  Риска  практически  никакого.  Могли пройти
годы, прежде чем подмена была бы замечена.
   Дальше  однако   надо  было   сделать  кое-что   похитрее.  Он
устанавливает световой маяк  на большом поле  в миле или  двух