-- Эджин улыбнулся. -- Думаю,
с таким даже приятно сразиться! -- Затем он  снова  нахмурился.
--  А  третьего схватить нам не удалось. Мы его видели у самого
замка, на дороге. Там мы не рискнули  его  схватить.  Мы  пошли
вслед  за  вами, все ждали, когда он присоединится к вам. Но он
исчез, словно в воду канул...
     Эджин замолчал.
     -- Но зачем мы, люди, были нужны вам, кентаврам?
     -- Нам нужны были рыцарские доспехи. Мы не знали, где они.
И поэтому мы все время следили за вами -- надеялись, что сможем
выведать, где спрятаны доспехи. А тут на вас напали  крестьяне.
Мы  не  могли больше ждать. И вынуждены были взять вас в плен и
обыскать вас и ваших лошадей.
     Кентавры видели кого-то у самого замка.
     Значит, кто-то действительно шел  за  нами  все  время  по
пятам...
     Я  вспомнил  Скорпиона.  Без  сомнения, это был тоьлко он.
Больше некому.
     О, он вездесущ. И он может принять любой облик.
     Может быть, он и сейчас где-нибудь рядом?
     Ну, предположим, я  смогу  убежать  от  кентавров.  И  что
дальше? От Скорпиона-то скрыться потруднее, чем от простодушных
кентавров -- если вообще возможно...
     Я  готов был уже сказать Эджину: послушай, я даю тебе кучу
денег и ползамка впридачу, но только ради всего святого  отвези
меня  домой,  к  отцу.  Пусть  он  меня  снова  посадит в сырую
темницу! Там, конечно, невесело и неуютно, но там,  по  крайней
мере, нет скорпионов.
     Да,  я  уже  открыл  рот,  чтобы все это сказать, и тут на
поляне, в сопровождении доброй дюжины кентавров,  появился  мой
хозяин -- сэр Баярд.
     О,  действительно, взять в плен сэра Баярда кентаврам было
нелегко. У одного из них была перевязана  рука,  у  другого  --
нога, у третьего разбит нос, у четвертого подбит глаз.
     Правда,  и  сам  сэр Баярд выглядел не лучше: левая рука и
лицо в крови. Руки его  были  крепко-накрепко  связаны  толстой
веревкой.
     Один  из  кентавров  с  силой толкнул рыцаря в спину, и он
упал на траву.
     С трудом, печально улыбаясь, мой хозяин поднялся на ноги.
     Кентавры окружили нас обоих.
     -- Здесь и сейчас, соламнийцы, вы будуте держать ответ  за
свое  поведение! -- торжественно провозгласил кентавр с темной,
словно кора кипариса, кожей. Он был стар и седовлас. Несомненно
он был вожаком кентавров.
     Сэра Баярда снова толкнули в спину. Он выпрямился в полный
рост и посмотрел вожаку прямо в глаза.
     -- Мне свое поведение объяснить легко. Вы напали  на  меня
--  без  какого-либо  предупреждения и, полагаю, без какой-либе
причины. Во всяком случае мы не давали вам никакого повода  для
нападения.  Что  же  должен  был  делать я? Несомненно, одно --
защищаться. И в этом, надеюсь, вы со мной  охотно  согласитесь.
Так  в чем же моя вина? В том, что прежде, чем начать бой, я не
поприветствовал напавших  на  меня?  Но  ведь  мы  были  не  на
рыцарском турнире.
     Мне показалось: старый кентавр улыбнулся. И спросил:
     --  Вы  действительно  --  соламнийский  рыцарь? Так? И вы
сохраняете верность законам рыцарей Соламнии?
     О, я многое  бы  отдал  сейчас  за  то,  чтобы  сэр  Баярд
слукавил, но он ответил гордо и прямо:
     --  Сохраняю?  Нет,  я  их  провозглашаю!  Что  бы  вам ни
говорили о рыцарях, что бы вы о них не думали, рыцарские ордена
и поныне  основываются  на  принципах  благородства.  Так  было
раньше,  так есть сейчас, в нынешнее время, когда все остальные
не признают никаких принципов! -- Затем он обернулся ко  мне  и
прошипел: -- прекрати толкать меня локтем, Гален!
     Вожак  взглянул  на  меня  -- его зеленые глаза сверкнули,
словно изумруды, -- и снова обратился к сэру Баярду:
     -- А доспехи?
     -- Доспехи принадлежат мне. -- Рыцарь  помолчал,  а  потом
добавил:  --  Несколько  дней  назад они у меня были украдены и
кто-то, облачившись в них, совершал гнусные преступления. Разве
я должен нести ответ за чужие грехи? Кроме того, я  сам  поймал
вора, укравшего у меня доспехи.
     Он  замолчал,  ожидая,  что  скажет  старый кентавр. А тот
сказал:
     -- Сэр, может быть, то, что вы говорите,  и  действительно
правда.  Не  знаю. Но я сам, своими собственными глазами, видел
ваши преступные действия против кентавров. И сейчас  вижу,  как
вы  их  изуродовали. А если вы взываете к снисходительности, то
вам лучше обратиться к сатирам.
     Сатиры?
     Рыцарь  посмотрел  на  кетавра,  а   потом   на   меня   с
недоумением.
     Я молча пожал плечами. Что за сатиры? Откуда?
     Вожак, видя наше недоумение, не преминул объяснить:
     -- сатиры -- это козлоногие люди. Или иначе: люди-козлы.
     Кентавры,  в  знак согласия, дружно закивали головами. Сэр
Баярд помолчал, вспоминая:  слышал  ли  он  что-либо  раньше  о
сатирах, -- а затем сказал:
     --  клянусь  вам,  я не знаю никаких сатиров. Я и слово-то
такое слышу впервые, поверьте мне. Клянусь вам, что  я  никогда
не  замышлял  ничего  худого  против  вас и вашего народа. Я не
поднимал руку ни на одного из вас, до той минуты, пока вы  сами
не напали на меня.
     Вожак, наклонив свою седую голову, шепнул что-то кентавру,
стоявшему   справа  от  него.  Тот  шепнул  что-то  еще  двоим.
Вчетвером они поскакали на дальний  конец  поляны  и  о  чем-то
оживленно  заспорили. О чем? -- ния, ни сэр Баярд расслышать не
могли.
     Нам оставалось только ждать решения своей участи.
     Я сел на траву и  достал  из  кармана  кости.  Трава  была
высокая, и для того, чтобы бросить кости, мне пришлось ее долго
разгребать  руками.  Выпало:  6  и 12. Знак козла. Главное, что
присуще козлу, -- он может выжить  при  любых  обстоятельствах.
Да, это главное.
     Морщась  от  боли, сэр Баярд сел рядом со мной и попытался
улыбнуться:
     -- Ну, Гален, что ты там нагадал на кофейной гуще?
     -- Выпавшие цифры говорят:  иной  раз  сказать  правду,  и
только правду -- это большая глупость, сэр! -- съязвил я. -- Но
ведь  вы все равно не верите "Калантине"! И поступаете так, как
считаете правильным только вы. Да, только вы  безусловно  и  во
всем правы.
     * * *
     кентавры,  оставшиеся  рядом  с  нами, не сводили с меня и
сэра баярда глаз. На  всякий  случай,  они  еще  и  размахивали
своими дубинками.
     Только Эджин смотрел на меня дружелюбно.
     --  Не  волнуйся,  --  шепнул  он  мне,  объедая  орехи  с
маленькой голубоватой ветки. -- Арчела мудр и справедлив.
     Ну конечно! Чего мне волноваться и беспокоиться?! Ох, куда
лучше, если бы я никогда не встречался бы с этим Арчелой. Тогда
я и вовсе бы не переживал:  справедливо  или  несправедливо  он
накажет меня?!
     Я  хотел  было  сказать  сэру  Баярду о человеке, которого
кентавры видели на дороге возле замка и который следил за нами.
Но вовремя спохватился. А что я скажу о том, кто это,  как  мне
кажется, был? Что -- расскажу о том, как я с ним познакомился и
для чего он явился в замок? И как я помог ему украсть рыцарские
доспехи?
     * * *
     Мы  с  сэром  Баярдом  сидели  на  траве  и  молча ожидали
приговора. Мой хозяин потирал раненую руку. Я размышлял о  том,
как же мне избежать наказания? Любого наказания!
     С  болота  донсились песни каких-то неведомых птиц. Громко
квакали лягушки  --  должно  быть,  огромные  лягушки!  Жужжали
какие-то насекомые.
     Дождь   перестал  и  наконец-то  выглянуло  солнце.  Стало
теплее.
     Трава росла прямо на глазах. Я вспомнил  о  Гилеандосе  --
однажды он сказал о траве на Верденском болоте: "Растет, словно
младенец".
     Потом  вспомнил  рассказы  крестьян  об огромных зверяз. О
безногих крокодилах. О  безглазых  хищных  птицах.  О  летающих
птицах, пожирающих людей. Сейчас я не сомневался: многое в этих
рассказах было правдой.
     Я  вспомнил: однажды -- мне было тогда семь лет -- у нас в
замке гостили рыцари  из  Гарнета.  Как-то  вечером  они  пошли
погулять и дошли до края болота. И решили там заночевать. Когда
утром  они  проснулись, выяснилось: они со всех сторон окружены
болотом. К тому же  двое  из  ночевавших  исчезли  --  отец  со
слугами  и  собаками  искал их целый день, но они так и исчезли
бесследно.
     * * *
     Ушедшие совещаться кентавры все еще не приходили.
     Наступила ночь.
     Мы с сэром  Баярдом  легли  спать,  но  спали  беспокойно.
Несколько раз я просыпался в тревоге.
     Звезд  за  густым  покровом  ветвей  видно не было. Неярко
светил только маленький костер, который разжег сэр Баярд.
     Под утро я все-таки заснул крепко.
     И  проснулся  от  того,  что  на  меня  кто-то  пристально
смотрит.
     На  меня  притально  и  печально  смотрел  мой  хозяин, --
славный соламнийский рыцарь.
     -- Сэр, -- начал я.
     -- Гален, --  рыцарь  медленно  подбирал  слова,  --  если
нас... если нас... ожидает суровое наказание...
     Я  похолодел  от страха. Я-то надеялся, что мой благоодный
хозяин защитит меня, выгородит перед  судьями  и  сделает  так,
чтобы меня отвезли назад в замок, к отцу...
     А мой хозяин заговорил о другом.
     --  Гален,  я  без  стона  и  ропота  снесу любое -- самое
суровое -- наказание.  Возможно,  я  умру.  И  поэтому  я  хочу
сказать тебе вот что...
     -- я вас слушаю, сэр.
     -- Хочу сказать тебе... о леди Энид.
     -- О том, наверное, что вы помолвлены с ней?
     -- Нет, Гален, мы с ней не помолвлены...
     --  Нет?  Но  я  вас  не  понимаю,  сэр.  Вы говорили, что
собираетесь жениться на леди Энид.
     -- Если я  стану  победителем  турнира,  я  вынужден  буду
просить  ее  руку  и  сердце. Но дело в том, что не сам я этого
хочу.  Нет,  нет...  Впрочем,  я  не  должен  умереть  от   рук
кентавров...
     Он  посмотрел  в  сторону, туда, где горел костер, который
разожгли кентавры. И сказал загадочно:
     -- Это было предопределено свыше.
     * * *
     Потом я снова заснул.
     Во второй раз меня разбудил сильный пинок  под  ребра.  Со
сна  я  закричал:  "Алфрик,  оставь  меня  в  покое!" Но тотчас
проснувшись,  понял:  никакого  Алфрика  тут  нет.  Надо   мной
склонилось  злобное  лицо  одного  из  кентавров.  И я сразу же
вспомнил, где я, и вскочил на ноги.
     Второй кентавр уже крепко держал за шиворот сэра Баярда.
     Ко мне подошел Эджин и мягко, словно извиняясь, взял  меня
за плечо.
     Нас  с  сэром  Баярдом повели на дальний конец поляны, где
нас уже ждали судьи.
     Один из кентавров, который был у них, наверное, глашатаем,
оглядел нас и громко провозгласил:
     -- Все свидетельствует против вас!
     Его  голос  был  похож  на  гусиный   крик.   При   других
обстоятельствах  я  бы  с  удовольствием  посмеялся бы над этим
торжественным гусиным голосом. Но сейчас,  в  данную  минуту...
"все свидетельствовало против нас"
     --  И  полагаю: самый сильный довод против вас -- доспехи,
-- продолжал глашатай.
     Он замолчал и повернулся к сэру Баярду.
     -- Мудрый и справедливый Арчела считает, что  вас  следует
судить строго исходя из наших старинных законов. По его мнению,
все,  что  вы рассказали нам, было сказано от чистого сердца, с
полной искренностью.
     Последняя фраза, похоже, кентаврам  не  понравилась.  Один
только Эджин одобрительно кивнул головой.
     --  Не  стану  скрывать,  --  снова заговорил глашатай, --
вопрос о вашем союзе с сатирами всех нас очень волнует.
     -- И нас тоже, -- прервал кентавра сэр Баярд.  Он  смотрел
прямо  в  глаза  вожаку.  --  Я вам уже говорил, Арчела, что мы
ничего не знаем о сатирах.  И  готов  повторить  это  еще  раз.
Почему вы обвиняете нас в сговоре с теми, о ком мы и понятия не
имеем?
     --  Вчера вы уже говорили о том, что и слыхом не слыхивали
ни о каких сатирах, -- ответил Арчела, слегка  улыбаясь.  --  И
нет  нужды  повторять  это  еще раз. Но в рядах наших врагов --
сатиров -- мы недавно видели рыцаря, облаченного точно в  такие
же доспехи, какие мы нашли у вас.
     Баярд  начал снова объяснять. Но Арчела поднял руку, давая
тем самым понять, чтобы он помолчал, и продолжил:
     -- да, вы говорили,  что  доспехи  у  вас  были  украдены.
Конечно,  вор мог действительно надеть ваши доспехи. Я не хочу,
сэр, казнить вас тотчас же. Однако приговор вам уже вынесен.  И
в  течении  семи  дней должны быть представлены доказательства,
что вы -- невиновны. Если таких доказательств  представлено  не
будет,  приговор  будет  приведен  в исполнение. Все эти дни вы
будете нашими пленниками. Возможно, сатирам  доведется  увидеть
вас  в  наших  рядах  и  тогда,  вероятно, мы сможем узнать всю
правду.
     Похоже, решение арчелы не понравилось никому из  кентавров
--  у  всех  были  такие лица, что они готовы растерзать нас на
месте!
     Я поблагодарил судьбу,  что  нашим  конвоиром  был  выбран
Эджин.
     Наивный  сэр  Баярд  не  понимал, почему нас не оправдали?
Ведь мы невиновны! Он был очень раздосадован тем, что,  видимо,
не успеет прибыть в замок ди Каэла до начала турнира. А значит,
не  будет  и  внесен в списки участников... И следовательно, не
сможет никого победить  и  претендовать  на  руку  дочери  сэра
Робера  ди  Каэлы... Правда, ранним утром он говорил о том, что
сам по себе он, вроде бы, и не хочет жениться на леди Энид...
     В общем, я был  до  крайности  удивлен,  когда  неожиданно
услышал такие слова сэра Баярда:
     -- Позвольте мне быть посредником между вами и сатирами.
     -- Посредником?
     Арчела  взглянул  на  рыцаря  и глаза его снова сверкнули,
словно изумруды.
     -- вероятно, вы хотите вести с ними переговоры о мире?  --
сказал он с усмешкой.
     --  Да,  -- решительно сказал сэр Баярд. -- И мне кажется,
что эти переговоры я смогу провести без вашего в  них  участия.
Мне  кажется,  что  мне  удастся добиться успеха и договориться
хотя бы о временном перемирии. Ну, а потом  вы  и  предводитель
сатиров   сможете   встретиться   на   какой-либо   нейтральной
территории и спокойно обсудить все интресующие вас вопросы...
     Лицо глашатая помрачнело. Он обернулся к вожаку:
     -- Арчела, ведя суд над этими  двоими,  мы  придерживались
наших старинных законов. Мы вынесли им приговор. Не дайте этому
негодяю обмануть вас...
     Вожак вновь поднял руку, на поляне воцарилась тишина.
     Старый кентавр повернулся к рыцарю.
     --  Ваше предложение, сэр, весьма любопытно... -- начал он
и вдруг замолчал.
     Затем, что-то пробормотав себе под нос, отвернулся.
     Мы с моим хозяином в недоумении переглянулись.  Сэр  Баярд
стал что-то горячо доказывать. Но его неожиданно прервал Эджин:
он  воскликнул,  что  готов  сопровождать  нас  к  сатирам  как
посланников мира.
     Старый кентавр обернулся и внимательно посмотрел  на  юнца
Эджина.
     И тут снова вмешался глашатай:
     --  Арчела, не дай себя обмануть этому соламнийцу. Я знаю,
он просто хочет удрать к нашим врагам!
     Сэр Баярд побагровел.
     -- Я никому и никогда не лгал.  Не  сказал  я  ни  единого
слова лжи и вам, Арчела!
     О,  сэр  Баярд еще надеялся, что он успеет прибыть в замок
ди Каэла до начала турнира!..
     Вожак кентавров задумался.
     А глашатай предложил:
     -- Ты, соламниец, пойдешь  к  сатирам,  а  твой  мальчишка
останется у нас. Так нам будет спокойнее.
     Сэр Баярд ответил прямо и решительно:
     Нет,  ни  в  коем  случае.  мальчик -- мой оруженосец. И я
головой товечаю за него перед его  отцом.  Я  даю  вам  честное
слово,  что  проведу  мирные переговоры и никуда не сбегу. Но я
вовсе  не  уверен,  что  когда  вернусь  сюда,  застану  своего
оруженосца в живых.
     Глаза  глашатая налились кровью. Но сэр Баярд твердо стоял
на своем. Разъяренному кентавру  он  отвечал  со  спокойствием,
напоминающем презрение.
     Наконец,  наступила  тишина.  И  длилась она весьма долго.
Только один раз ее нарушил крик какого-то болотного зверя.
     Но вот Арчела поднял руку  и  кивнул  сэру  Барду  в  знак
согласия.
     Еще  не  остывший глашатай что-то недовольно пробурчал, но
одного взгляда вожака оказалось дотаточно,  чтобы  он  прикусил
язык.
     Суд  был  окончен.  Арчела  принял  решение. Окончательное
решение.
     Окончательное ли? И чем все это кончится для меня?
     * * *
     Сэр Баярд сел на своего Вэлороуса -- он снова был на коне!
Меня посадили на Эджина.
     Мы выехали с поляны и  тотчас  оказались  в  густом  лесу.
Солнечный  свет здесь был поистине зеленым. Даже руки мои стали
зелеными, словно листья.
     Где нам искать сатиров? Выберемся ли мы  вообще  из  этого
леса?

     Глава 6

     Мы ехали по болотному лесу, словно бы накрытые колпаком из
зеленого  стекла:  всюду  только  зеленый  свет.  И у меня было
постоянно такое ощущение: за нами неотрывно  кто-то  наблюдает,
следит.
     В  лесу  было  удивительно  тихо.  Мы  ехали тоже молча --
каждый был погружен в свои мысли.
     Чем глубже мы залезали в болото,  тем  слабее  становилось
чувство, что нас кто-то выслеживает.
     Я  огляделся  по  сторонам.  Странно:  ни одного болотного
чудища  нигде  не  было  видно.  Словно  все  они  попрятались,
испугавшись чего-то.
     Кентавр  со мной на спине шел первым. Сэр Баярд спешился и
вел за узду своего Вэлороуса и вьючную кобылу.
     Единственным из нас, кто знал, -- хотя  бы  приблизительно
-- куда мы идем, был Эджин.
     * * *
     Долго молчать Эджин не мог и вскоре начал рассказывать нам
разные истории.
     --  Некоторые  из  наших  стариков  еще помнят, что болота
здесь не было. Но я, кончно, этого не  помню.  При  мне  болото
здесь  было  всегда.  мое  детство  прошло как раз в этих самых
местах. Со своей тетушкой Мегаэрой  я  часто  гулял  здесь,  мы
искали  норичник и медуницу. Тетушка Мегаэра, помню, говаривала
мне: "Эджин, медуница растет там, где  голуби,  а  норичник  --
там, где голубки"...
     Я попытался прервать его:
     -- Все это очень интересно, Эджин, но...
     Но кентавр продолжал гнуть свое:
     --  Да  ты  тлько  послушай дальше, Гален. Травы нам нужны
были для примочек, для компрессов. Наши старики вообше  лечатся
одними  травами.  И  вот  однажды  мы с тетушкой Мегаэрой рвали
медуницу. И откуда ни возьмись на нас налетела целая туча пчел.
Огромных пчел! Они могут не  только  человека,  но  и  кентавра
закусать  насмерть. Так мало того: потом они еще и съедают свою
жертву. Вот какие это были пчелы!  И  тетушка  Мегаэра,  помню,
сказала...
     Но  как  оказалось,  Эджин  не  помнил,  что  сказала  ему
тетушка. И начал вспоминать вслух:
     -- Она сказала... сказала... что  же  она  сказала?..  Она
предостерегала...
     Его  голос  встревожил  обитателей леса. Какие-то странные
крылатые зверьки спрыгнули  с  ближайшего  к  нам  дерева  и  с
пронзительным криком скрылись в сумрачных зарослях.
     Сэр Баярд посмотрел вперед, держа руку на мече.
     --  Эджин,  --  сказал  он,  и  голос его, как ни странно,
звучал  спокойно,  --  мне  кажется,  что  мы  приближаемся   к
вражеской территории.
     --  да, вы правы, сэр Баярд, -- беспечно ответил Эджин. --
Но послушайте же, что сказала мне тетушка  Мегаэра.  Помню,  мы
были  искусаны  в  кровь, живого места не было ни на мне, ни на
тетушке. И она сказала...
     Сэр Баярд смиренно слушал, но рука его крепко сжимала эфес
меча.
     -- Она сказала... О, она была очень остроумной!
     И неожиданно кентавр рассмеялся:
     -- Вспомнил! Она сказала: "Эджин, мне думается,  что  этой
ночью нам придется спать стоя".
     Мы  оба  --  и  я,  и  сэр  Баярд -- переглянувшись, стали
расспрашивать Эджина о  сатирах.  Но  выяснилось,  что  кентавр
знает  о  сатирах  ненамного  больше,  чем  мы.  То есть: почти
ничего.
     -- Ну, а откуда они пришли,  вы  знаете?  --  спросил  сэр
Баярд уже раздраженно.
     --  Сатиры  в  наших  краях  появились недавно, -- ответил
Эджин. -- Месяц или два назад. Точно затрудняюсь  вам  сказать.
Вы  помните  сказания  о  временах  до  Катаклиза?  Помните,  в
рассказе Панвиля упоминается о маленьких существах с  козлиными
ногами?
     Мы  с  сэром Баярдом сн