кже тому, что я столь  заботливо
ухаживаю за конем.
     При  всем  при  том,  сэр  Баярд  выглядел серьезным, как,
пожалуй, никогда прежде. Он спросил меня: не хочу ли я, пока мы
будем в замке, стать слугой сэра Робера?
     И я тотчас ответил: с удовольствием!
     О, да, я с удовольствием выполнял  все  приказания  своего
нового  хозяина.  Я  понимал его с полуслова. Быстро сообразил,
что отношения сэра Робера к будущему зятю -- если мягко сказать
-- весьма прохладные. И даже сумел понять, в чем причина  такой
неприязни...  Но  впрочем,  это  --  особая  история.  А пока я
старался как можно лучше исполнять  все  просьбы  и  приказания
сэра  Робера  ди  Каэлы и, если быть откровенным, мечтал на всю
жизнь остаться в его замке. Но это уже, разумеется, зависело бы
от желания сэра Баярда Брайтблэда...
     А он, когда наступила ночь, остаться в замке  не  захотел,
взглянув на меня косо, отправился спать в рыцарский лагерь.
     * * *
     -- ...Тебя зовут Гален, -- сказал мне сэр Робер задумчиво,
-- и ты из рода...
     -- Пасварденов, -- поспешил я вставить словечко.
     --  Да,  да,  вижу,  --  насмешливо протянул сэр Робер, ты
такой же рыжий, как и твои братья...
     Мы разговаривали в кабинете сэра Робера. Я уже  знал,  что
он   любит  расспрашивать  своих  гостей  об  их  предках.  Ему
казалось, что каждый должен хорошо знать свою родословную. И  в
душе  я  только  молился,  чтобы  он не стал спрашивать меня об
этом. Ведь из всех славных рыцарей нашего рода  я  знал  только
отца.
     И   боги   сжалились   надо   мной:   сэр  Робер  принялся
рассказывать о своем роде.
     Указывая то  на  один,  то  на  другой  портрет,  он  стал
увлеченно,  с  подробностями  рассказывать  о  своих знаменитых
прадедах. О, конечно, история рода ди Каэла  это  была  история
рыцарства  Соламнии!  Да  и сам нынешний хозяин замка был живой
легендой.
     Но на каком же портрете изображен Бенедикт? Может быть, на
этом: пожилой человек со шрамом на щеке. У него  мрачный,  даже
просто жуткий взгляд... Но о человеке, который был изображен на
этом портрете, сэр Робер мне ничего не рассказал.
     Наконец он замолчал и переспросил меня задумчиво:
     -- Значит, ты, Гален, из рода Пасварденов?
     -- Да, сэр!
     -- Сын Эндрю Пасвардена? -- уточнил он.
     -- Да, сэр! -- снова быстро ответил я.
     --  Насколько я знаю, -- все так же задумчиво произнес сэр
Робер, -- у сэра Эндрю Пасвардена трое сыновей...
     Я недоуменно посмотрел на сэра Робера.
     -- Но,  сэр,  мои  братья...  Я  даже  не  знаю,  где  они
сейчас... Может быть, они где-нибудь здесь поблизости...
     --  О,  --  с насмешкою сказал сэр Робер, -- я вижу, что у
сэра Эндрю уже совсем взрослые сыновья.  И  далеко  отходят  от
отцовского дома. -- и он, поднявшись, пошел из кабинета.
     Я поспешил за ним.
     Сэр Робер стал подниматься по винтовой лестнице. На каждой
ее площадке  стояли,  замерев,  лучники. Они стояли неподвижно,
словно даже и не дышали.
     Неожиданно  позади  меня  закричала  какая-то   птица.   Я
вздрогнул и обернулся.
     А обернувшись, замер.
     Я  увидел  девушку.  Прекрасную  девушку.  Из  моих давних
детских снов!
     На ней  было  белое  скромное  платье,  но  выглядела  она
поистине как принцесса!
     Ее волосы были... были словно солнечные лучи. А лицо, лицо
-- нежнее  яблоневых  лепестков.  Черные глаза сверкали, словно
два алмаза. Да нет, не алмазы -- словно две звезды...  Да  нет,
не  звезды...  словом я даже и не знаю, с чем я мог бы сравнить
ее глаза!
     Я ни секунды не сомневался: она -- из рода ди Каэла.
     Девушка мельком взглянула на меня, а затем  посмотрела  на
механическую птицу, которую держала в руке. Потом снова мельком
взглянула на меня.
     Я стоял все так же замерев.
     Принцесса перевела взгляд на сэра Робера.
     Когда  сэр Робер заговорил, голос его звучал необыкновенно
нежно, ласково:
     -- Скажите вашим слугам, дорогая, что у нас в замке гости.
     -- О, скажите им сами, батюшка. Ведь это -- ваши слуги, --
ответила принцесса.
     Голос ее звучал слаще любой музыки. О, я готов был слушать
ее всю жизнь. И исполнять любое ее желание, любую ее прихоть! Я
и был рожден только для этого!
     Сэр Робер посмотрел на девушку, затем на  меня,  снова  на
девушку и наконец весело рассмеялся.
     Принцесса  грациозно  повернулась  и ушла в боковую дверь.
Чудесное видение исчезло.
     Я словно бы ото сна очнулся.
     -- Сэр, -- спросил я почему-то шепотом, -- это ваша дочь?!
     -- Да, Гален, это моя дочь.  Леди  Энид,  --  ответил  мне
хозяин замка. И вздохнул: -- Будущая Энид Андроктус!
     Он снова пошел вверх по лестнице.
     * * *
     Я  шел за ним, блаженно прикрыв глаза и повторял про себя:
"Леди Энид! Леди Энид! Леди Энид!
     Прекрасное видение из моих грез.
     Вот значит она какая! Вот для кого я был  рожден  на  этот
свет!

     Глава 13

     С   Алфриком  мы  столкнулись  нос  к  носу  на  одной  из
лестничных площадок.
     Увидев меня, брат просто окаменел.
     Я тоже, раскрыв от удивления рот, застыл на месте.
     Кажется, сэр Робер был донельзя удивлен  тем,  что  мы  не
бросились друг другу в объятья. Но он ничего не сказал нам.
     Он проводил нас в отведенную нам комнату и тотчас вышел.
     Я  просто богов молил, чтобы они явили чудо -- может быть,
за то время, как мы не  виделись,  Алфрик  изменился  в  лучшую
сторону.   Как   говаривал  наш  учитель  Гилеандос,  "набрался
ума-разума".
     И слава богам, Алфрик не набросился на  меня  с  кулаками.
Нет.  Лишь  только закрылась за сэром Робером дверь, он схватил
меня за руки и отчаянно зашептал:
     -- Умоляю тебя, Гален, братец мой, убей меня!
     Признаться, я было подумал:  не  повредился  ли  Алфрик  в
рассудке? Чего-чего, а таких слов я от него не ожидал.
     А брат все повторял:
     -- Да, да, Гален, убей меня. Только смерти я и заслуживаю!
Ведь я хотел убить тебя -- там, в болоте!
     Я пожал плечами и сказал как можно более спокойно:
     --  Алфрик, ну сам подумай: что ты говоришь? Как же я могу
убить  тебя?  Ведь  сэр  Робер  после   этого   просто-напросто
вышвырнет меня из своего замка, проклянет на всю жизнь!
     Брат почесал затылок.
     --  Да,  конечно,  ты  прав, Ласка. Это принесет тебе одни
неприятности.  А  вас  с  сэром  Баярдом  встретили   с   таким
почетом!.. Но я, я, кака же я скотина, Гален! Как я хотел убить
тебя!..  Но  это все было давно, очень давно! Теперь у меня и в
мыслях такого нет, поверь мне, Гален!
     Глядя на брата, я охотно поверил ему.
     Алфрик  немного  успокоился  и  стал  рассказывать  мне  о
турнире  --  о  том,  что он видел сам и что знает по рассказам
других.  О  жестокости  рыцаря  Габриэля  Андроктуса,   о   его
презрительном  равнодушии  ко  всем.  О  том,  что сэр Робер до
самого последнего момента ждал: вот-вот появится  сэр  Баярд  и
одолеет черного рыцаря.
     Затем стал расспрашивать, что случилось с нами.
     Мне  сейчас  не хотелось вспоминать о бедах и страхах. И я
начал неохотно что-то бормотать.
     Брат слушал меня, слушал, а потом хлопнул себя по коленкам
и рассмеялся:
     -- Похоже, брат, я сам могу больше, чем ты,  рассказать  о
том, что с вами было...
     Меня осенило:
     -- Бригельм?!
     --  Ну,  конечно,  Гален!  Ну  так  вот.  Когда вы с сэром
Баярдом уехали с болота, Бригельм вернулся в отцовский замок, а
потом предстал передо мной с  двумя  лучшими  конями  из  нашей
конюшни  и с недельным запасом еды. И мы тоже поспешили в замок
ди Каэла. Бригельм знал Вингаардские горы не хуже сэра Баярда и
сказал, что в замок мы доберемся за три дня и успеем  к  началу
турнира.  И мы видели... вернее, видел я... Ты знаешь, Ласка, у
Бригельма  почему-то  стало  совсем  неважно  с  глазами.   Мне
приходилось  даже  рассказывать,  где мы едем, где мы идем, что
вокруг  нас...  Так  вот,  мы   видели,   как   сэр   Баярд   и
человеколошадь...
     -- Эджин, -- вставил я.
     -- Да, да, Эджин... Видели, как рыцарь и кентавр сражались
с людоедом.  Как  погиб  Эджин.  Я  был просто поражен тем, что
кентавр, чтобы спасти человека, пожертвовал своей жизнью!
     -- Так значит, тогда ночью  я  действительно  слышал  ваши
голоса?! -- воскликнул я.
     --  Ну  да, наши, -- кивнул головой Алфрик. -- Но Бригельм
сказал, что будет лучше, если вы нас не  будете  видеть.  Может
быть,  он сказал так потому, что он ведь знал: оруженосцем сэра
Баярда должен был быть я, а не ты, -- заметил брат  философски.
-- А я, я тогда еще был зол на тебя и хотел тебя убить...
     --  Алфрик!  воскликнул  я  взволнованно.  Я  подумал: "О,
кажется, все складывается как нельзя лучше!" --  Алфрик,  ты  и
сейчас  можешь  стать  оруженосцем сэра Баярда. Я, кажется, ему
уже совсем не нужен. Поговори с ним! Я надеюсь, он сделает тебя
своим оруженосцем...
     -- Нет, Гален, -- ответил мне брат, -- я  теперь  не  хочу
быть  оруженосцем  сэра  Баярда.  Он,  конечно,  один  из самых
благородных и храбрых рыцарей Соламнии. Но сейчас он --  просто
опоздавший  на  турнир  рыцарь.  Не он стал победителем. И я бы
хотел стать оруженосцем более достойного рыцаря...
     -- Ты имеешь в виду...? -- я даже имени не мог вымолвить.
     -- Да, этот рыцарь -- Габриэль Андроктус, будущий муж леди
Энид, -- ответил Алфрик.
     В замке закричала механическая птица. Я, вспомнив  о  том,
что  я  --  слуга  сэра  Робера,  вскочил. До свадьбы леди Энид
оставалось совсем немного времени, и наверное, меня  ждет  уйма
дел.
     Алфрика предсвадебные хлопоты не трогали. Он как раз хотел
отдохнуть   и  отоспаться  как  следует.  Завтра  он  собирался
поговорить с Габриэлем Андроктусом и надо  было  произвести  на
того как можно более приятное впечатление.
     Я  вышел  из комнаты, но вскоре вернулся: оказалось, я был
не нужен хозяину замка.
     Где-то здесь,  может  быть,  даже  совсем  рядом,  комната
Бригельма...  Алфрик  не  виделся  с  ним  с  тех  пор, как они
подъехали к замку. Значит, Бригельм еще не знает о том,  что  я
тоже здесь? Или все-таки знает?
     От всего происшедшего за последние дни и даже часы, голова
моя шла кругом.
     Рядом  преспокойно спал Алфрик. Я почувствовал, как сильно
я устал, прилег на кровать и тотчас уснул.
     * * *
     Разбудил меня  громкий  крик  механической  птицы.  Вообще
кричала  эта  птица так, как никогда не кричит ни одна из птиц.
Создавалось впечатление: мастер, сотворивший  сие  механическое
чудо,  никогда не слышал крика живой птицы. Может быть, игрушку
сделал гном, всю жизнь проживший в подземелье?
     Мне было ясно: птица эта служила не  только  часами.  Она,
конечно,  исправно  отмечала каждый час, но вместе с тем словно
хотела бы поведать о каких-то тайнах рода ди Каэла.  А  сколько
тайн  было  связано  с  этим  давним  рыцарским родом и с самим
замком! Да, да, голос механической птицы -- это был... это  был
словно голос самого рыцарского рода... Но как понять его?
     А  меня  мучили  еще и другие вопросы. Вопросы, касающиеся
меня непосредственно.
     Должен ли я стать  слугой  сэра  Робера?  Остаться  в  его
замке?  Почему  сэр  Баярд  хотел  на обратном пути обязательно
заехать к моему отцу? И почему сэр Баярд, хотя он  уже  отлично
знал,  что опоздал на турнир, все-таки приехал в замок? Какие у
него здесь еще дела? Какие ему известны еще пророчества?
     Чем больше я думал обо всем об этом, тем яснее понимал:  я
должен остаться оруженосцем сэра Баярда. Так мне говорила книга
"Калантина".  Знак Крысы... Я помнил о нем всегда, во все время
нашего пути сюда. Крыса... Крыса,,, На  всякую  крысу  найдется
своя ласка...
     Да, я должен остаться с сэром Баярдом. В конце концов, так
говорило мне и мое сердце.
     Раздумывая об этом, я встал с постели и стал одеваться.
     Механическая  птица  все  кричала  и  кричала.  Словно  бы
механизм у нее внутри разладился. Я открыл  дверь  и  вышел  из
комнаты. Пошел на крик птицы.
     Мимо  неподвижных  часовых прошел я так осторожно, что они
меня, кажется, и не заметили.
     Птица находилась в зале, где  вместо  двери  была  большая
арка.  Рядом с аркой -- я это уже знал -- спальня сэра Робера и
комнаты, отведенные молодым супругам.
     Я остановился под аркой.
     Леди Энид стояла  ко  мне  спиной.  Я  смотрел  на  нее  с
восторгом  и  замиранием. Ведь я решил вернуться к сэру Баярду,
значит я, возможно, больше никогда не окажусь в  замке.  А  это
значит: никогда больше не увижу ее. И вот теперь, может быть, в
последний  раз  я  любовался  ею.  Я благодарил судьбу, что она
даровала мне встречу с моей принцессой. О,  как  я  любил  леди
Энид! Как давно я ее любил!
     Я успел полюбить и ее отца -- благородного сэра Робера.
     Ну,  что  же,  я сейчас уйду. Но может быть... может быть,
они в будущем нет-нет да и вспомнят о юноше из рода Пасварденов
по прозвищу Ласка...
     Я  уже  сделал  шаг  в  сторону.  И  тут  снова  закричала
механическая  птица.  Словно  засмеялась...  или  закаркала.  Я
замахнулся на нее, но она, конечно, продолжала кричать. Честное
слово, я готов был шею ей свернуть! В отчаяньи я накинул на нее
плащ. А проклятая птица все кричала, все каркала!
     Леди Энид обернулась.  Ее  прекрасные  очи  пронзили  меня
насквозь. Я стоял перед ней, опустив голову.
     --  Ты  зря это сделал, -- сказала моя принцесса. О, какой
дивный был у нее голос! Сейчас в нем звучала, пожалуй,  даже  и
насмешка,  но  не  было  ни  капельки  высокомерия.  -- Если ее
накрыть, она начинает кричать только громче.
     Леди Энид неторопливо пошла ко мне.
     -- Сними с нее  свой  плащ.  Может  быть,  она  перестанет
кричать... Вообще-то заставить ее замолчать ох как нелегко!
     В  горле  у  меня  пересохло.  Я не мог и слова вымолвить.
Наконец мне удалось вытолкнуть из себя слова:
     -- У этой пичуги очень неприятный голос.
     А леди Энид, словно и не замечала моего смущения:
     -- Моя матушка, когда она была жива, часто возилась с этой
птицей. И ей удавалось подчинить ее своей воле. И голос у птицы
был другой, более мелодичный.. А сейчас!..
     Леди Энид подошла к птице и сняла с нее мой плащ. И -- как
ни странно -- птица тотчас умолкла.
     -- Вы -- оруженосец сэра Баярда Брайтблэда, не так ли?  --
спросила леди Энид.
     -- Да, -- ответил я. -- И поэтому я хочу вернуться к нему.
     --  Вот  как?  --  леди  Энид  удивленно подняла брови. --
Вероятно, вам не знакомы законы гостеприимства? Может быть, вам
чужды и законы соламнийского рыцарства?
     -- Не надо  так  говорить,  леди  Энид!  --  взмолился  я,
покраснев.
     --  Тогда,  значит,  вам  известно,  что  нарушение закона
карается либо отрезанием ушей, либо  смертной  казнью!  --  Она
сделала круглые глаза и весело рассмеялась.
     А  я  покраснел  еще  сильней -- наверное, и эти самые уши
стали пунцовыми!
     Отсмеявшись, леди Энид сказала серьезно и задумчиво:
     -- Я слышала, что сэр Баярд Брайтблэд -- храбрый и  умелый
рыцарь.
     --  Один  из самых лучших! -- пылко воскликнул я. -- Может
быть,  лучший  из  всех  рыцарей,  которые  когда-либо  жили  в
Соламнии!
     --  Вот  ведь как странно, -- все так же задумчиво сказала
леди Энид. -- Это же самое, почти слово  в  слово,  говорила  о
сэре Баярде моя бабушка Мария ди Каэла.
     --  Я  слышал,  они  любили друг друга, -- позволил я себе
вставить слово.
     Леди Энид погрозила мне пальчиком.
     -- Не будем сейчас говорить об этом,  Гален.  Если  это  и
так, это касается только их двоих...
     -- А вы ее знали, свою бабушку?
     -- Немного. она умерла, когда я была еще маленькой. Умерла
она в  юго-восточной  башне,  в  самой высокой. Там только одно
окно, и то оно выходит  на  стену.  В  последние  месяцы  перед
смертью   она  просто  не  переносила  людского  общества.  Она
уединилась  в  башне.  Вместе   со   своими   кошками.   Можете
представить,  какой  воздух  был  в  ее  комнате?!  Ее муж, мой
дедушка, только плечами пожал, когда она захотела уединиться  в
башне.  Он был из рода ди Каэла, а в нашем роду мужчины считают
ниже своего достоинства хоть в чем-то перечить женщине!
     Последнюю фразу леди Энид сказала явно с гордостью.
     Она помолчала задумчиво, а потом продолжила:
     --  Бабушка  перед  смертью,   наверное,   повредилась   в
рассудке.  В  замке поговаривали, что она ловила крыс для своих
любимых кошек.
     Крыс?! Я вздрогнул.
     -- Дедушка и знать не хотел, что там делает его жена.  Он,
правда, и не думал, что это -- последние дни ее жизни... Но вот
однажды  часовые  доложили  ему,  что  в  комнате бабушки стало
подозрительно  тихо.  Он,  конечно,  тотчас  приказал  взломать
дверь...  Мне  рассказывал  об  этом отец. Он и мой дядюшка сэр
Родерик... но впрочем, о них отдельная  история...  Да,  воздух
даже  возле  комнаты  был  такой,  что  стражникам, открывавшим
дверь, приходилось зажимать носы.  Ну,  а  когда  они  взломали
дверь,  то  увидели... Вы, Гален, сами можете представить себе,
что они увидели!
     Я только хлопал глазами:
     -- Нет, не могу, леди Энид!
     -- Гален, но ведь вы, без сомнения, знаете историю  нашего
рода. Ну, подумайте немного, Гален!
     "Подумайте!"  Легко  сказать.  Я просто не в состоянии был
думать -- ведь рядом со мной, совсем  близко,  была  прекрасная
леди Энид.
     Я растерянно молчал. Потом наконец промямлил:
     -- Это была комната Бенедикта?!!
     --  Умница!  --  похвалила  меня  леди  Энид.  А  я  снова
покраснел. -- Да,  моя  бабушка  стала  жертвой  Бенедикта.  По
счастью,  кажется,  последней жертвой. С тех пор в замке ничего
странного и  страшного  не  происходило.  Конечно,  Гален,  вам
известно:  есть пророчество: для того, чтобы с нашего рода было
снято заклятие, я должна выйти  замуж  за  победителя  турнира.
Замок  будет  называться  по  имени  нового  хозяина,  и  таким
образом...
     Леди Энид подвела меня к окну и показала рукой:
     -- Взгляните, вон там она, эта самая башня!
     Башня выглядела мрачной, тяжелой.
     И на сердце у меня было тоже тяжело -- леди  Энид  выходит
замуж!..
     Она словно бы читала мои мысли:
     --   Да,   скоро  хозяином  замка  будет  рыцарь  Габриэль
Андроктус. Так распорядилась судьба. Ведь он  стал  победителем
турнира, -- она вздохнула.
     Потом  оглянулась  и  показала на открытую галерею, идущую
вдоль одной из стен замка.
     -- Пойдемте туда. Там бюсты первых ди Каэла.
     -- Бюст Бенедикта тоже? -- быстро спросил я.
     -- Нет, Бенедикт -- злой рок всего  нашего  рода.  Ни  его
бюстов,  ни  его  портретов в замке нет. Но почему вы хотели бы
знать, как он выглядел?
     Ответить я не  успел  --  из  галереи  навстречу  нам  шла
какая-то девушка, ровесница леди Энид.
     --  Знакомьтесь,  --  тотчас представила нас леди Энид. --
Моя  кузина  Дени.  Гален  Пасварден,  оруженосец  сэра  Баярда
Брайтблэда.
     Девушка мельком взглянула на меня и фыркнула:
     --  Для  оруженосца  он  слишком  молод. Мальчишка! -- она
повернулась ко мне спиной.
     -- Однако же, он действительно оруженосец.  И  он  достоин
этого  звания! -- неожиданно вступилась за меня леди Энид. -- А
ты, Дени, не спеши судить о людях с первого взгляда!
     Я с искренней благодарностью посмотрел на леди Энид. О,  я
все  больше  и  больше  влюблялся  в  нее -- если, конечно, это
вообще возможно: влюбиться больше!
     Потом я взглянул на Дени. Она обернулась ко мне и в досаде
прикусила нижнюю губку.
     Каждый, увидев Дени, сразу понимал: она -- тоже из рода ди
Каэла. Она была похожа на леди Энид.  Только  черты  лица  были
погрубее,  глаза  --  зеленые,  а  волосы  -- огненно- рыжие...
Совсем, как у меня. Да, пожалуй, она более всего была похожа на
меня... Ну да!
     даже очень похожа. Просто невероятно! Ну вот, как если  бы
я родился девочкой!..
     --  Там,  на  бюсте  Габриэля  ди Каэлы появилась