ться
с каким-нибудь  сатиром -- пусть с самым маленьким... Но сатиры
нам больше по дороге не попадались. Испугались они нас, что ли?
     Сэр Баярд ехал задумчиво. Мечтательная  улыбка  все  время
блуждала  на  его  лице.  Он  явно  грезил  о  том,  как станет
победителем  рыцарского  турнира.  О,  он  одолеет  всех  своих
соперников и завоюет сердце леди Энид!
     -- До начала турнира еще одиннадцать дней, -- сказал после
долгого  молчания  сэр  Баярд.  -- И мы вполне успеем прибыть в
замок ди Каэла  вовремя.  Если,  конечно,  выберемся  из  этого
заколдованного болота...
     Мне тоже хотелось как можно скорее выбраться отсюда. Перед
моими  глазами  все  время  вставало  лицо моего старшего брата
Алфрика -- он смотрел на меня с немой укоризной...
     --  Эджин,  --  вдруг  обратился  соламнийский  рыцарь   к
кентавру -- я благодарен тебе за то, что ты помог нам сражаться
с  сатирами. Но тем не менее, я не считаю, что наш спор с тобой
закончен. Когда мы выберемся из  болота,  мы  продолжим  его  с
оружием в руках. Ты принимаешь мой вызов?
     -- Принимаю, -- коротко ответил кентавр.
     Из-за чего повздорили сэр Баярд и Эджин? -- я и понятия не
имел.  Но  мне  не  хотелось,  чтобы они вдруг уже прямо сейчас
начали выяснять отношения. Я огляделся.
     -- Смотри, Эджин, сказал я кентавру и показал  пальцем  на
какую-то каменную стену, мелькнувшую среди деревьев, -- смотри,
как  неумело  она  возведена!  Как  ты полагаешь: ее специально
построили такой уродливой или строители были совсем  непутевые?
Правда,  разве  здесь  среди болота, можно построить что-нибудь
хорошее из камня?!
     -- Ну что же, --  пожал  плечами  кентавр,  --  стена  как
стена...
     А сэр Баярд все не унимался:
     --  Ты, Гален, лучше спроси его: он специально завел нас в
это мерзкое болото? Он хотел погубить всех нас...  И  не  хочет
сказать нам всей правды!
     Эджин взглянул на рыцаря с явным укором:
     --  Поверьте мне, благородный рыцарь Соламнии, я рассказал
вам все, что мог. Все, что имел  право  рассказать.  Но  я  дал
клятву Арчеле...
     --  Дал  клятву Арчеле! -- усмехнулся сэр Баярд. -- Что же
это за клятва такая, хотел бы я знать!
     Кентавр ничего не ответил, только с тяжелым вздохом  низко
опустил  свою  огромную  голову.  Потом  он посмотрел на меня и
сказал, словно обиженный ребенок:
     -- Гален, ведь вы помните: я  говорил  вам,  что  не  имею
права  рассказывать  вам  больше,  чем сказал, до тех пор, пока
вестник не оповестит нас о решении совета кентавров... Помните?
     Честно говоря,  я  не  помнил,  чтобы  Эджин  говорил  мне
что-либо подобное.
     --  Когда  мы  выберемся  из  болота,  --  грустно  сказал
кентавр, -- я должен буду вернуться к своим,  как  я  и  обещал
Арчеле.
     --  Но,  Эджин,  разве ты не обещал нам, что будешь с нами
все время? -- воскликнул я .
     Кентавр ничего не ответил и пошел  к  ближайшему  кусту  с
сочными  большими  листьями. И только когда он объел весь куст,
сказал:
     -- Да, Гален, обещал.
     -- Ну так, в чем же дело?! -- радостно  воскликнул  я.  --
Идем же с нами и дальше!
     Эджин задумался.
     -- Идти с вами?
     --  Да  почему  бы  и  нет,  Эджин?  -- вопросом на вопрос
ответил рыцарь. Он спешился и стоял  возле  стены,  на  которую
недавно  указывал  я.  --  Ты  ведь уже позавтракал, не так ли?
Значит, можно идти!
     -- Да, позавтракал, -- помолчав, коротко ответил кентавр.
     -- Решай сам, Эджин, -- сказал я. --  Если  ты  пойдешь  с
нами  и  дальше, ты ничем не запятнаешь свою честь. Поверь мне!
-- воскликнул я убежденно, словно какой-нибудь  старый  рыцарь,
отлично  знающий,  что  такое  честь.  --  Со  временем  ты сам
поймешь, что я прав. А ты нам будешь просто необходим во  время
всего  пути. Правда, правда. Ну а помимо всего прочего, у вас с
сэром Баярдом еще не окончен какой-то спор...
     Услышав   мои    последние    слова,    Эджин    задумался
глубоко-глубоко. О чем он думал? -- я и представить не пытался.
Но  сердце  мое  подсказывало,  что  кентавр  примет правильное
решение. Правильное -- с нашей точки зрения.
     Кентавр раздумывал так напряженно, что весь  его  огромный
лоб  был в морщинах. Молча ходил он кругами вокруг нас. Наконец
заговорил:
     -- Наверное, вы правы. Я не должен бросать вас на полпути.
-- Он вздохнул. -- Ну что же.  Потом  я  вернусь  к  кентаврам,
принесу им свои трофеи, и они убедятся, что я храбро сражался с
врагом. Никто не будет иметь права упрекнуть меня в чем-либо.
     * * *
     И  вот  мы ступили на дорогу, которая должна была привести
нас к замку ди Каэла.
     Дорога эта вела на юго-восток,  через  Вингаардские  горы,
затем  проходила  через юго-западную часть Соламнийских равнин,
несколько южнее реки Вингаард.
     Мы были в пути уже целую неделю. Никто не нападал на  нас.
Погода  стояла просто чудесная. Сэр Баярд радостно говорил, что
мы доберемся до замка ди Каэла за девять дней.
     Рыцарь снял доспехи. Вэлороус легко нес своего всадника, и
в конце концов сэр Баярд оставил нас далеко позади.
     А мы с Эджином ехали  не  спеша.  Мы  радовались  отличной
погоде  и  с  восхищением  озирали  окрестности.  Холмы и леса,
солнце и прохладный ветерок!
     Впрочем, с тех пор, как мы выбрались из болота,  нам  весь
мир казался прекрасным...
     Я  ехал  и размышлял о том, что с нами произошло, и о том,
что нас ждет впереди.
     Никогда раньше я не уезжал так далеко от дома.
     Уже и это проклятое болото далеко позади. И Скорпион исчез
-- словно его никогда не бывало!
     А мой брат Бригельм...
     Бригельм не поехал с нами по дороге, ведущей  к  замку  ди
Каэла.  Он  решительно заявил, что должен еще на какое-то время
остаться в болотистом лесу, один -- ему нужно было пообщаться с
богами, узнать их волю.
     Прощаясь с братом,  я  от  всей  души  пожелал  ему  всего
наилучшего.
     Ну что же, воля богов есть воля богов...
     А он, прощаясь со мной, сказал так:
     -- Что-то странное творится в нашем мире, Гален. И я никак
не могу  понять,  что?  Но  что-то  странное...  Я чувствую это
прямо-таки кожей.
     -- О, святой человек! -- вмешался Эджин. -- Расскажи  нам,
что тебя мучает, и тебе станет легче...
     Но  Бригельм  ничего  не  ответил.  И молча пошел к своему
скиту, который он соорудил возле той самой, неумело возведенной
стены.
     У входа в скит он обернулся,  и  я  увидел:  что-то  вроде
серебряной  молнии  слетело  с его уст. И в тот же миг заскулил
щенок -- тот самый,  которого  я  положил  брату  на  ладонь  в
отцовском  замке и которого сам Бригельм считал подарком рыцаря
Хумы.
     И вокруг нас словно потемнело.
     Я хотел броситься к брату, но Эджин преградил мне путь.
     А сэр Баярд сказал:
     -- Гален, нам пора идти дальше! Ты боишься неведомого?  Но
страх  того,  что  может  случиться  в  будущем, всегда сильнее
страха, который ты уже пережил...
     Почему  он  так  сказал?  Что  он  знает  обо  мне?  Каким
человеком я ему кажусь?
     Но тогда долго размышлять времени не было.
     Мы  поехали  по  дороге  к  замку ди Каэла, а у меня перед
глазами все время стояло лицо Бригельма -- когда  он  обернулся
перед входом в свой скит...
     * * *
     --  ...Третья  часть  "Книги  Винаса  Соламна" находится в
библиотеке Палантаса. Рукопись эта передана в библиотеку  одним
из  наследников  рода  ди  Каэла.  Она  повествует о том, как в
Соламнию через Врата Паладайна пришли люди с Севера. Написал ее
Габриэль ди  Каэла,  родоначальник  этой  древнейшей  рыцарской
фамилии...
     Насколько  я  знал,  из рыцарей Соламнии только Брайтблэды
могли бы сказать, что их род  --  более  древний,  чем  род  ди
Каэлы.  Наш  род  --  род  Пасварденов -- можно сказать, совсем
молодой...
     Сэр Баярд ехал где-то далеко впереди нас.  Заблудиться  мы
не боялись -- здесь была всего одна дорога.
     Ехали не спеша. И начитанный кентавр меня просвещал.
     --  Род сей известен уже почти тысячу лет. Родоначальником
его, как я уже упомянул, считается Габриэль ди  Каэла.  У  него
было  три  сына. Старшего звали Дункан. Среднего -- Бенедиктом.
Он, как  говорят,  был  бесшабашным  воином.  Младшего  назвали
Габриэлем, в честь отца...
     Я  внимал  речам  Эджина  с  благоговением.  Кто из юношей
Соламнии  не  мечтает  стать  рыцарем?!  Не   хочет   совершать
подвиги?!   Не   хочет  как  можно  больше  узнать  об  истории
рыцарства?!
     Кентавр на минутку умолк и, смущенно улыбаясь, сказал:
     -- Впрочем, мои знания о сыновьях Габриэля ди Каэлы этим и
исчерпываются.
     -- Ты слишком скромничаешь,  --  решился  вставить  я.  --
Уверен, что ты знаешь о них немало. Мне, например, сэр Баярд не
раз говорил о Дункане ди Каэле...
     За  разговором  мы  и не заметили, что соламнийский рыцарь
остановился и ждет нас.
     Он услышал мои последние слова и сказал:
     -- Возможно, ты не раз уже от разных людей слышал  о  роде
ди Каэла. Но боюсь, все истории, которые довелось тебе слышать,
--  просто красивые легенды. И чем более они красивы, тем менее
правдивы. Может быть, правды в них и на грош нет...
     Поднялся резкий холодный ветер, сэр  Баярд  отвернулся  от
него,  переложил  поводья  из  одной руки в другую, затем снова
заговорил:
     -- Если хочешь, я расскажу тебе то, что знаю  о  Бенедикте
ди  Каэла...  А  ты  сам  решай:  чему верить, а чему -- нет...
Бенедикт отличался крутым нравом и  однажды,  рассердившись  на
что-то,  он  выгнал  обоих своих братьев из отцовского замка. В
"Книге Винаса Соламна"  рассказывается,  что  он  даже  задумал
отравить  своих  братьев.  И  даже  подсыпал им в питье яду, но
священнику богини Мишакаль удалось их спасти. Не сумев отравить
братьев, Бенедикт просто-напросто выгнал их из  замка  и  таким
образом  стал  бы,  после  смерти  отца, полновластным хозяином
родовых владений...
     Сэр Баярд нахмурился.
     Мне не терпелось  услышать,  что  было  дальше,  но  я  не
решался нарушить молчание. Наконец я не выдержал:
     --  Но,  сэр,  я  слышал,  что  потом  Бенедикт  ди Каэла,
терзаясь угрызениями совести, сам отравился. Это правда?
     -- Может быть, и так, -- задумчиво ответил сэр  Баярд.  --
Но  я  склонен думать, что скорее всего это -- просто метафора.
Поэтическая метафора. В "Книге Винаса Соламна" об этом  сказано
как-то невнятно -- мол, понимайте, как хотите... Может быть, он
случайно  выпил  яд?  Тот  самый,  которым хотел отравить своих
братьев...
     -- И скорпион умирает от собственного да... -- заговорил я
и тотчас осекся.
     Я  сразу  же  вспомнил  о  Скорпионе  и  покраснел.  Потом
взглянул  на  сэра  Баярда  и  Эджина. Кажется, они не заметили
моего смущения... О, тогда я и не догадывался, что и  кентавру,
и  сэру  Баярду  о  Скорпионе  известно  уже  весьма  и  весьма
многое...
     Эджин, мельком взглянув на меня, сказал:
     -- Гадюка тоже умирает от собственного яда...
     Сэр Баярд кивнул, соглашаясь, и продолжил свой рассказ:
     -- Да, я  думаю,  Бенедикта  ди  Каэлу  можно  сравнить  с
гадюкой.  У  него была черная душа. Он был озлоблен на всех. Он
всех готов был  отравить.  А  когда  остался  один,  то...  был
отравлен  собственным  ядом.  То,  что  было  приготовлено  для
других, вернулось к нему самому... Это... это, как маятник.
     Маятник?.. Я ведь недавно слышал  это  слово...  Когда?  В
связи с чем? Я не смог сразу вспомнить.
     -- Да, маятник. Маятник был вышит на одежде, которую носил
Бенедикт.  Стержень  маятника  вышит был золотом, а сам маятник
украшен бриллиантами...
     Бриллиантами?..
     А сэр Баярд рассказывал дальше:
     -- И вот какая есть легенда. Однажды, раскачнувшись,  этот
маятник   ударил  Бенедикта  по  лбу  и  убил  его.  Такая  вот
поэтическая  легенда.  --  Сэр  Баярд  помолчал.  --   Говорят,
Бенедикт  мог  часами  глядеть  на  бриллианты,  украшавшие его
одежду. А узор из этих бриллиантов напоминал огромного паука...
     Паука?..
     -- Он смотрел на этого паука еще и тогда, когда не  выгнал
братьев. Ну а потом, когда остался один, прямо-таки глаз с него
не  сводил.  Паук  весь замок оплел своей невидимой паутиной...
смертоносной  паутиной.  Бенедикт  жил  во  власти   чудовищных
видений, они и убили его...
     Сэр Баярд замолчал и взглянул на Эджина.
     А  я  словно  бы  очнулся.  Ведь  я  читал  "Книгу  Винаса
Соламна", пусть не всю, но читал. Да, верно, там рассказывалось
о роде ди Каэла... Но... но  истории  о  маятнике,  о  пауке...
такой истории там не было... Да, точно не было!
     Я терялся в догадках, а сэр Баярд снова стал рассказывать:
     --  Замок ди Каэла превратился в замок призраков. Каких-то
очень реальных  призраков...  Ну  а  потом,  говорят,  в  замке
появились   кендеры.  Они  унесли  из  замка  все,  что  только
смогли... Но есть легенда, что, убив  Бенедикта,  маятник  стал
крушить в замке все подряд... А потом в замке поселились крысы,
огромные  крысы, величиной с собаку, и они, якобы, были вызваны
магическими заклинаниями Бенедикта... Но  впрочем,  разве  мало
легенд отыщем мы в истории Кринна?! Как все было на самом деле?
--  не  берусь  судить.  Ясно  только  одно: Бенедикт употребил
приобретенные им знания во зло и сам же поплатился за это...
     Сэр Баярд снова надолго  замолчал,  а  потом  снова  начал
рассказывать:
     --  И  вот  еще  есть какая легенда. Бенедикт, перед самой
своей смертью, почему-то разрешил братьям вернуться в отцовский
замок. Да и сам отец тогда еще был  жив...  И  крысы,  огромные
крысы, появились в замке еще при жизни Бенедикта. Он призвал их
для  того,  чтобы они загрызли Дункана и Габриэля-младшего... И
вот отец  услышал  предсмертные  крики  своего  старшего  сына,
Дункана,  и  поспешил  к  нему  в  комнату. Он открыл комнату и
увидел... что конкретно он  увидел,  не  рассказывает  ни  одна
легенда,   но   все  говорят,  что  увидел  он  нечто  ужасное,
неописуемо ужасное... Но вот есть и другая  легенда:  священник
богини  Мишакаль,  когда пришел в комнату уже мертвого Дункана,
увидел, что тот вовсе  не  был  загрызен  крысами.  Было  такое
впечатление,  что  он  умер  от страха: увидел нечто совершенно
ужасное... Во всяком случае, в народе ту  ночь  стали  называть
Ночь Крыс...
     Я  просто  похолодел.  Вы,  наверное,  помните,  до чего я
"люблю" страшные истории?!
     Но любопытство взяло верх над страхом, и я спросил:
     -- А Габриэль-младший, он был загрызен крысами?
     -- Говорят, что нет. Якобы, когда маятник стал  крушить  в
замке  все  подряд,  Габриэль был отброшен в Гарнетские горы. И
Габриэль, говорят, понял все, что случилось в замке. Понял,  по
чьей злой воле все это произошло. Когда он вернулся в замок, он
стал уверять отца, что все случилось по злому умыслу Бенедикта.
И  что всю правду мог бы сказать только дух умершего Дункана. А
вызвать дух Дункана мог бы  священник  богини  Мишакаль.  Отцу,
конечно,  слова  младшего  сына показались кощунственными. Тому
все-таки  удалось  убедить  отца...  Итак  позвали   священника
Мишакаль.  Всю  ночь  священник  вызывал  дух Дункана, но сколь
искусен он ни был в подобных делах, не смог  получить  никакого
ответа...  Тело  Дункана  было предано огню. А утром увидели: в
комнате Бенедикта, на полу -- кучка пепла...
     Сэр Баярд снова  замолчал,  задумчиво  покачивая  головой.
Затем продолжил рассказ:
     --   Легенды...   легенды...   Одна   из   легенд  гласит:
Габриэль-Младший, предчувствуя  беду,  сам  ушел  в  Гарнетские
горы.  А ночью, когда его брат Дункан был уже мертв, вернулся в
родовой замок. Бенедикт был жив -- как ни в чем не бывало. Этой
же ночью тело Дункана было предано земле.  Но  эта  ночь  стала
последней и для Бенедикта...
     Я с недоумением посмотрел на сэра Баярда.
     -- Но простите, сэр, если Бенедикт остался цел и невредим,
то почему и он тоже умер?
     --  Вот видишь, мой мальчик, как по-разному об одном и том
же рассказывают разные легенды?.. Где в них правда, где вымысел
-- тебе уже никто не скажет... Когда похоронили  Дункана,  отец
повелел  тотчас  казнить  Бенедикта. Почему-то он поверил в то,
что его средний сын -- убийца. Что это именно он убил  Дункана.
Более  того,  он  понял,  что  теперь  Бенедикт  убьет и своего
младшего брата, и самого отца. -- Помолчав, сэр Баярд  добавил:
--  Впрочем,  есть  и  еще одна легенда. Отец, якобы, не казнил
Бенедикта, а изгнал его из замка. Изгнал навсегда. Говорят, что
Бенедикт был умелым воином.  Он,  якобы,  собрал  целую  армию,
возглавил  ее  и  отправился  на  север  Соламнии  сражаться  с
гоблинами... Как бы там ни было, в  родных  местах  его  больше
никто  никогда  не  видел...  В  общем,  кровавая  и загадочная
история.
     Тут в разговор вступил Элджин:
     -- Армия Бенедикта ди Каэлы... -- сказал  он  задумчиво  и
обратился ко мне: -- Гален, а ты знаешь, кто был в этой армии?
     Я замялся:
     -- Ну, конечно, рыцари... и кажется, жрецы...
     -- Как же я забыл! -- воскликнул, хлопнув себя по лбу, сэр
Баярд.   --  Жрецы!  Эти  жрецы...  они  ведь  не  всегда  были
жрецами... Они раньше и людьми-то не были... Да, да!  Они  были
пауками  и  крысами.  И  это  Бенедикт своими заклинаниями смог
придать им человеческий облик... Да, да! Было  записано  немало
рассказов  рыцарей  из  армии Бенедикта, и все рыцари говорили:
один вид жрецов  внушал  им  какой-то  животный  страх.  И  это
говорили те, кого напугать не так уж и легко...
     Сэр   Баярд  замолчал.  Привстав  на  стременах,  он  стал
осматривать окрестности.
     -- Кого бы вы хотели здесь увидеть, сэр? -- спросил рыцаря
кентавр.
     -- Кого?  --  переспросил  сэр  Баярд.  --  Пожалуй,  душу
Габриэля-младшего...  Но  впрочем,  мы  говорили о его брате --
Бенедикте. Так вот, еще есть легенда. И  она  рисует  Бенедикта
неумелым  командиром.  Он  возглавил вовсе не армию, а отряд, в
котором было тридцать конных соламнийских рыцарей и  две  сотни
пехотинцев, и направился с ними в Восточные Дебри.
     Я жадно вслушивался в каждое слово сэра Баярда.
     --  С Бенедиктом происходило что-то странное. Казалось, он
живет в своем вымышленном мире. В мире, очень и очень  отличном
от  реального.  Однажды  его  отряд  переходил  реку. Бенедикту
пригрезилось, что через реку перекинут мост  --  хотя  никакого
моста там и в помине не было. И... в общем, он утопил несколько
десятков  своих  воинов.  А  однажды,  во  время привала, более
тридцати  воинов  были  укушены  скорпионами  и  скончались  на
месте...
     При  слове  "скорпионы"  я  похолодел,  в  глазах  у  меня
потемнело, дыхание перехватило... Видимо, я  сильно  побледнел,
потому что Эджин, наклонившись ко мне, обеспокоенно спросил:
     -- Что с вами, Гален?
     С  огромным  трудом, но я все-таки смог проглотить комок в
горле и ответил:
     -- Ничего, ничего... Вы ведь знаете, как я люблю  страшные
истории...   Сэр  Баярд,  не  обращайте  на  меня  внимания  --
рассказывайте дальше.
     Рыцарь посмотрел на меня пристально -- прямо в  глаза,  но
заговорил спокойно, словно бы ничего не произошло:
     --  Брат  Бенедикта  --  Габриэль -- якобы, понял, что тот
повредился рассудком. И он отправился вслед за Бенедиктом и его
отрядом. Увидев, что его  брат  может  запросто  погубить  всех
своих  воинов,  Габриэль  вызвал  его  на  поединок. О, об этом
поединке, об этой рукопашной схватке двух  братьев,  повествуют
многие  легенды.  Бенедикт  сражался  отчаянно,  он  готов  был
задушить своего брата голыми руками, но... но  ему  не  удалось
одолеть Габриэля. Тот защищался умело и хладнокровно. И в конце
концов  пронзил  брата  мечом. О чем думал Бенедикт в последние
минуты  своей  жизни  --   никто,   конечно,   не   знает.   Но
рассказывают:  лицо  мертвого  Бенедикта  было словно у спящего
младенца.
     Соламнийский рыцарь снова надолго замолчал.
     Вокруг царила тишина. Ничем не нарушаемая тишина.