гор, у Сайко на этой даче телефон, запоминающий номера. Легко было
узнать, что ему сегодня звонили с  московского  вокзала,  видимо  уточняли
номер кассы, в которую генералу-минералу надо обратиться.
     Что-то забибикало в кармане у Нины и она приложила рацию к уху.  Если
точнее, к красивому довольно ушку, дополненному спускающейся  кудряшкой  и
сережкой-пуссетой, которую не вырвешь.
     - Поезд вместе с Сайко только что проследовал Тверь, хорошо, что  его
засекли со спутника. Нам неплохо бы поторопиться, сеньор Егор.
     Прежде чем  усесться  во  вместительное  "вольво",  мы  добрались  до
станции  Комарово  и  доехали  до  Финляндского  вокзала.  А  там  уже  на
автомобиле до Московского, где  загрузились  в  одиннадцатичасовой  поезд.
Билеты в одно купе даже Нине за пять минут до отхода достать  не  удалось.
Хорошо хоть вагоны у нас были соседние.
     Мы встретились с  госпожой  Леви-Чивитта  после  посадки  в  тамбуре.
Сперва я ей рассказал про странного дедулю, который считает себя  знатоком
Поля Судьбы и обладает страшным ледяным глазом.
     -  Не  исключено,  что  это  Бореев,  бывший   научный   руководитель
хронально-фатумных экспериментов. Ему, видно, есть за что не  переваривать
генерала Сайко, - отозвалась Нина.
     Но когда я хотел  продемонстрировать  "Сивиллу",  мадам  отмахнулась,
дескать, Бореев явно замаразмировал и уже никому  не  интересен.  Тогда  я
переключился на более важное.
     - Нина, мне как-то неудобно было спрашивать раньше, но все же как  мы
отыщем Сайко в Москве?
     -  Он  нас  найдет.  Дадим  объявление  в  популярную  газету.   Мол,
обнаружены документы и вещи, имеющие отношение к гражданину Сайко. У  нас,
в самом деле, есть не только магнитные ленты, но и это.
     Нина выудила из кармана что-то вроде набалдашника от жезла. Эта штука
представляла человекообразного  демона  с  малоприятной  рожей  и  клыками
ягуара.
     - У генерала на даче нашла.
     Я засомневался в полезности таких широковещательных действий:
     - Да после  твоей  объявы  Сайко  поднимет  на  ноги  всю  московскую
госбезопасность.
     - Как же. Этот набалдашник четырнадцатого или  пятнадцатого  века  из
Южной Америки вряд  ли  товарищ  генерал  покупал  на  свою  зарплату.  Он
попросту прикарманил его, когда подходящий момент настал. Поэтому у  Сайко
нет резона вмешивать в это дело какие-то официальные инстанции. Сечешь?
     Я еще раз заметил, что южноевропейские интонации из речи  Нины  почти
пропали, а вот одесские полностью расцвели.
     - Ну, а  потом  генерал  Сайко  нам  все  расскажет  чин-чином  и  мы
распрощаемся с тобой, Егорушка.  Однако  не  волнуйся,  тебе  не  придется
платить за свое спасение, напротив, мы тебе подарим коробочку "Сникерсов".
Жуй на здоровье, малыш.
     Я чуть было не послал ее в задницу, но потом ощутил, что распрощаться
со мной могли и чуточку пораньше, однако не поспешили с этим делом.
     Я вернулся в купе и от  нечего  делать  разглядел  своих  попутчиков.
Попутчики как попутчики. Мелкий лысоватый человечек, инженер с  виду,  уже
забрался  в  постельку  на  нижнем  ярусе.   А   два   других   -   крутые
хлопцы-компаньоны в стильных  кожаных  куртенях,  один  славянского  вида,
другой южанин. Да и потрепаться с ними было о чем. Ребята  собаку  и  суку
съели на всякой коммерции, знали не только "что почем", но и как  вставить
кому угодно фишку, от бандита до бюрократа. Они хорошо разбирались  в  тех
немногих вещах, которые были мне известны  -  железнодорожном  транспорте,
оружии и издательском деле, все от зубов  отскакивало.  Пожалуйста,  вагон
бананов загнать, пожалуйста, книжонку издать. Вот мне презенты -  банан  и
справочник на тему, как стать умным  и  богатым.  Крутые  хлопцы  запросто
орудовали в тех сферах, которые для  меня  оставалась  страной  чудес.  Я,
конечно, крупно вспомнил о своих сплошных неудачах, пропавших рукописях  и
изъятых магнитолентах.
     Конечно, тут подумалось - что-то  мне  не  удается  выкарабкаться  из
категории разменной мелочи. И зачем это Нина, зараза шпионская, тащит меня
за собой? Не для того ли, чтобы я сыграл в Москве роль живца? Скормит ведь
меня лозаннская организация  родной  госбезопасности  -  после  того,  как
выпотрошит генерала Сайко.
     Разговор c попутчиками закончился, я заметил, что  проводник,  взявши
деньги, так и не доставил мне чая с лимоном, а  бельишко  было  не  только
охренительной цены, но и словно обписанное. Наконец я устроился на  второй
полке и собрался было расслабиться с  помощью  сна.  Но,  чуть  закемарив,
очнулся  от  мысли,  что  ребята-попутчики  больно   много   лопотали   на
интересующие меня темы. Почему этим жлобам все-все известно, а  я  хоть  с
пяти лет не вылезал из  книжных  завалов,  полный  обормот  в  нужных  мне
делах... Нет, как-то немного подозрительно.
     А что там брешет приборчик старикана, сайковского соседа?  Я  наощупь
вытащил коробочку-сивиллу из кармана куртки. Надо же, экранчик и  кнопочки
светились сами по себе, без моей просьбы. Человечка опять ожидали  крупные
неприятности,  наглая  змея  свивала  в  непосредственной  близости   свои
колечки,  угрожая  почти  восьмидесятипроцентным  летальным  исходом.  Ну,
ладно, хорош врать. Если бы речь шла о стихийных бедствиях или технической
аварии, я бы еще поверил,  но  зачем  уверять  меня,  что  опять  какие-то
злодеи-оппоненты посягают...
     А что если эти всезнающие ребята имеют что-то против  меня?  Как  мне
тогда обороняться? Стоит только заснуть и в Москву, возможно, приедет  мой
задушенный  труп,  а  труподелы  выскочат,  потирая  руки,  на  первом  же
полустанке.
     Но даже если я и не закемарю, останусь  бдительно  бодрствующим,  они
меня вмиг грохнут при желании. Вон здоровяк лежит на соседней полке, между
прочим не храпит и не сопит, его ручищи разом меня достанут, а  затем  ему
приятель поможет.
     Да нет же - это шизия, образцовая мания преследования. Вот тот третий
попутчик,  инженеришка,  он-то  каким  боком  пристегнут   к   намечаемому
злодейству?..  Впрочем,  почему  нет?  Инженерик  не   станет   деятельным
участником удушения, однако он занимает место третьего лишнего.
     Мысли лихорадочно заскакали. Чем воспользоваться для самообороны?  Ну
разве что ключами от дома, один из которых - ригельный. Зря я  выбросил  в
пруд пистолет. Я прижался спиной к переборке  и  согнул  ноги  в  коленях.
Кажется, тип на соседней полке зашевелился и повернул голову.  Я  замер...
Тот тип тоже взял паузу, но потом опять пришел в  движение.  Нет,  это  не
мерцание тьмы, он тянется ко мне. В лучшем из худших случаев он  -  педик.
Наверное, в таких случаях жертвы никогда не орут, боясь  стыдобы...  Через
секундочку свершится гадость.
     И я врезал ногой, отшвырнув мощного типа. Снизу  расплывчатым  пятном
вынырнула рожа, которую  я  тяпнул  ригельным  ключом.  Раздался  короткий
всхлип и на руку что-то брызнуло. Тут я получил обалденный удар в  челюсть
от типа с соседней полки, так что мой  затылок  врезался  в  переборку.  В
темном месте стало еще темнее. Но я, наверное,  принял  верное  решение  и
швырнул в предполагаемое лицо противника свою куртку, а потом  дернул  его
за  мускулистое  плечо.  Поезд  вовремя  тряхнуло,  агрессивный   оппонент
сверзился вниз и, похоже, впаял головой в  столик.  Я  соскочил  со  своей
полки и зажег  свет.  Два  тела  улеглись  бутербродом  на  полу  и  слабо
шевелились. Инженеришка сидел на своей постельке, поджав ножки. Я, схватив
куртку и определитель судьбы, "Сивиллу", бросился из купе. Нина, Нина, как
ты там? Может  быть,  сейчас  тебя  активно  обижают  как  женщину  и  как
человека.
     Пробегая мимо титана, в котором греют чай, я прихватил  железяку  для
помешивания угольков и совок для подбирания мусора. В тамбуре, несмотря на
позднее (или раннее) время, стоял напряженный человек.  Рука  его  нырнула
подмышку, тут я и угостил его совком по  "чайнику".  На  всякий  случай  -
надеюсь, я был прав. В проходе  соседнего  вагона,  по  счастью  оказалось
свободно. Когда мне потребовалось место номер  "шестнадцать",  я  просунул
кочергу в ручку соответствующей купейной двери. Получился рычаг, который я
с остервенением рванул - завелся уже, значит.
     Что потом произошло, я восстановил лишь по памяти.
     Нина была на нижней полке, на даме  сидело  двое  мужиков  и  она  не
слишком трепыхалась. Я два раза ударил кочергой по этой парочке  товарищей
и они заколдобились. Тут на меня сверху бросилась масса. Боевая  масса.  Я
автоматически заслонил совком свою голову и защитил ее от нокаута, но  все
равно на ногах не  удержался.  Попробовал  пнуть  противника  ногой,  даже
врезал  ему,  но  особого  впечатления  не  произвел.  Светящиеся  ниточки
протянулись к моему животу и я вовремя вильнул в сторону, а на  то  место,
где недавно имелось  мое  мягкое  место,  обрушился  каблук.  В  полумраке
неприятель решил больше не оплошать и наклонился, чтобы  приголубить  меня
руками. И приголубил бы, если бы я не нащупал оброненную кочергу. Не знаю,
куда я там угодил супротивнику, однако он обмяк и навалился  на  меня  как
рухнувший  блиндаж.  Чтобы  выкарабкаться  из-под,   понадобилось   больше
времени, чем на саму драку. Потом я включил свет и решил  посмотреть,  что
там осталось от Нины.
     Она,  в  принципе,  была  не  столь  далека  от  нормы.  Я  подхватил
полубессознательную женщину, а также ее сумку, в  которой,  между  прочим,
покоились мои магнитоленты, и потащил и ту, и другую по проходу. Сейчас  я
меньше всего представлял, что  надо  делать,  где  еще  могут  встретиться
гады... Ага, стоп, а что кажет приборчик "сивильник"?
     На экране к  двум  человечкам  никто  не  подступал,  ни  агрессивные
оппоненты, ни технические неполадки. Я, окрыленный приятным известием, без
дальнейших приключений дотянул Нину до своего купе.  Там  царила  приятная
пустота, поверженные тела напрочь исчезли. Может, в связи с этим  и  поезд
ненадолго стопанулся. Я искренне понадеялся, что наши  негодные  попутчики
решили сойти на полустанке. Затем хорошенько заперся и  похлопал  Нину  по
щекам. Она поймала мою руку и отшвырнула - значит, очухалась.
     -  Госпожа  Леви-Чивитта,  алло,  я  забрал  свой  залог,   то   бишь
магнитоленты, поэтому тебе не надо выкладывать  баксы  за  свое  спасение.
Считай это приятной новостью.
     - Ну, ладно, ладно. - Она уселась,  одежки  на  ней  было  немного  и
только самая нужная. Длинная футболка и пока неясно что  еще.  -  Я  вижу,
Егор, что ты немного годишься нам. Так что могу взять тебя в долю, если ты
полностью расколешься и отдашь ленты. Как, устраивает такой вариант?
     - Не совсем. Как насчет того, чтобы оказаться поблизости  без  лишней
одежды, причем не в морге.
     Дама ответила невпопад.
     - Я могу поручить  тебе  собрать  и  возглавить  специальную  группу,
которая займется золотом рейха. Получишь аванс, а в случае успеха и десять
процентов от прибыли.
     В  ее  голосе  импортные  интонации  исчезли  совсем   -   какое   уж
притворство, когда полуголая попа наружу.
     - Я высказал пожелание, Нина.
     - Ну, ты настырный, - отозвалась дама  без  гневных  обертонов.  И  я
воспринял это как добрый знак.
     Я придвинулся, одновременно просовывая  руку  под  ее  футболку.  Там
действительно имелось немного  из  одежки,  но  зато  все  необходимое  из
телесных принадлежностей, выпуклостей  и  обводов,  обтянутых  шелковистой
шкуркой. Оказывается Нина умела быть ласковой и под скорлупой из резкостей
и колкостей,  переходящих  в  грубости  и  враждебности,  было  аппетитное
ядрышко из весьма нежных эмоций. А чуть дальше  потрескавшихся  краев  губ
ощущалась теплая, вводящая в резонанс, мякоть.
     Удобств для самого интимного дела в купе явно недоставало, но дама  с
неожиданной чуткостью, а может  и  квалификацией,  расположила  меня  так,
чтобы движение поезда не мешало, а помогало нашему общению.
     Она как будто ждала от меня  решительных  действий,  поэтому  мы  все
проделали сноровисто и толково. Я быстро понял, что эта  мадама  -  лучший
мой вариант.
     Утром, перед приездом, нам еще пришлось наведаться в Нинино купе - не
идти же иностранной гражданке  по  столице  нашей  родины  в  одной  мятой
футболке. Однако ничего страшненького, кроме нескольких капелек  крови  на
простыне и на полу, не обнаружилось. Так что  госпожа  Леви-Чивитта  вновь
облачилась в свои стильные тряпки, а я опять должен был ходить как  клоун,
в ковбойских прохарях и цветастой рубахе навыпуск.
     Нина побывала желанным гостем в одной бойкой московской  газетенке  и
запустила рекламу насчет привлечения Сайко как мухи на говно. Клюнет ли не
клюнет чудак на приманку в виде своих документов и вещичек? Пока напарница
забрасывала  рекламную  удочку,  я  сидел  в  кафешке,  потягивая  сладкую
жидкость и выслушивая хихишки каких-то  пэтэушниц  на  предмет  ковбойских
сапог.
     Потом мы с  Ниной  навестили  моего  приятеля  Сашу  Крейна,  который
работал в вычислительном центре одного академического  института.  Тут  уж
была моя стратегическая инициатива.
     В  казенном  научном  учреждении   имелось   полным   полно   всякого
занюханного  вычислительного  барахла,  начиная  с  первых  советских  ЭВМ
пятьдесят четвертого года. Здесь царили анархия и стакан портвейна, каждый
ученый и неученый занимался чем-то своим: начальство обустраивало в здании
кафе-шантан и казино, младший же  персонал  выплавлял  золото  из  деталей
умных и безумных машин.
     Мы с приятелем Сашей расположились за мощными стенами выложенными  из
"БЭСМ-6", взяли дешевый фугас "московской" водки  и  под  это  дело  стали
раскочегаривать "ЕС-1040".
     Вылетали искры из контактов, шипели  и  перегорали  лампы,  плевались
конденсаторы, операционная система загружалась и  снова  бессильно  падала
под грузом дефектов и сбоев. Саша менял железную и программную начинку  до
той поры, пока эвээмские магнитофоны не закрутились и не  стали  считывать
подвальные ленты. Как вскоре выяснилось, подлинных мучений мы еще по  сути
и не терпели, все они находились впереди.
     Трухлявые ленты были там и сям  подпорчены,  да  еще  все  интересные
места запаролены.  Однако  всевозможные  комбинации  "ключей"  подбирались
рядом на свеженьком  "Pentium-90".  Наконец  спрятанный  на  магнитолентах
программный комплект заговорил, причем довольно сносным языком.
     Наверное,  из-за  непонятных   шпионских   штучек,   программы   были
замаскированы под какую-то игру. Путешественник попадал в древнюю  страну,
пользуясь  "ключом"  и  находя  "дверь",  далее  он   преодолевал   разные
препятствия и неприятности. Вначале ему перечили простые голожопцы-дикари,
но чем больше он ошибался, тем сильнее и изощреннее  становились  недруги.
Вначале у них появились стреляющие свинцом  палки  и  железные  колесницы,
потом  непрошибаемые  доспехи  и  огненные  стрелы,  а  еще   засасывающие
волшебные ловушки.
     Рассказчиком выступал некий старикан с клыками  ягуара.  На  вопросы,
например, о "ключе" и "двери", он давал  честный  ответ  в  виде  какой-то
математики, где я ни полстрочки не понимал.
     - Значит, желаете попасть в некую чудесную страну и не знаете как,  -
с ухмылочкой подытожил  Крейн.  -  Я  учился  на  матмехе,  но  чтобы  мне
разобраться с этими  уравнениями  -  а  похоже  описывается  колебательный
процесс - потратится немало месяцев. Конечно  же,  неясно,  кто  при  этом
станет платить мне зарплату в размере ста минимальных окладов, ради чего я
не буду щадить мозгов своих.
     Нина явно приуныла. Ее можно было понять. Даже стало жалко.
     - Послушай, Саша, - вступил я, - человек,  применяющий  лопату,  тоже
имеет  дело   с   электромагнитными   силами   упругости,   колебательными
процессами, квантовыми свойствами, но ему все такое пофигу,  ему  главное,
чтобы входило по черенок. Не может быть, чтобы люди из  ГБ  имели  дело  с
этой китайской грамотой.
     Крейн неторопливо хлебнул  "московской",  сморщил  физиономию,  потом
разгладил ее, хрупнув соленым огурцом.
     - Ты почти прав, Егор. Однако,  человек  применяющий  лопату,  знает,
какой предмет называется этим звучным именем. Мы, напротив, не бэ ни мэ  в
том, что является в данном случае лопатой, а что, например, черноземом. Да
я вообще не врубаюсь, об чем разговор в этих программах. Для игрушки, даже
самой мудреной, чересчур сложно и заковыристо, ну разве что, варганили  ее
математики-параноики. Так сказать параматематики.
     В  сумочке  у  загрустившей  мадам  пискнул  зуммер  и  она  вытащила
радиотелефон. Через пару минут стало ясно, что  генерал  Сайко  клюнул  на
приманку и назначил "стрелку" на каком-то спортивном  объекте  Юго-Запада,
причем на десять вечера.
     Как передала Нина, отставной гэбэшник укрепляет там  свои  старческие
силы сауной да бассейном и даме предложил заняться тем же самым.
     Когда мы с Крейном принялись перекатывать сведения со старинных  лент
на более безопасные носители, дискеты и винчестеры,  госпожа  Леви-Чивитта
стала собираться.
     - Ладно,  bambini,  вы  тут  покумекайте  над  математикой,  а  я  на
волнующую встречу со старым хрычом.
     - Точно, точно,  -  заметил  Сашок  Крейн,  -  пускай  красивая  дама
укрепляет свой организм водой, а мы спиртяшкой.
     Я почему-то был менее индифферентным.
     - Уважаемая сеньора Леви-Чивитта, меня, конечно, не слишком  волнует,
утопят ли тебя в бассейне, или сварят в сауне, я просто интересуюсь насчет
твоей крутизны. Будет ли там у тебя прикрытие?
     - Ты чудак, Хвостов, зачем мне прикрытие? Я же не беру  с  собой  эти
ленты. Пожилому джентльмену нет никакого смысла топить или варить меня.
     Тоже логично. Когда мадам ушла, мы с Крейном снова "приняли на грудь"
и почувствовали облегчение, но вскоре меня взбудоражили неприятные  мысли.
Насчет Сайко вроде все правильно, ему незачем  мочить  Нинку,  но  за  ним
могут пристально следить, из него могли тоже  сделать  блесну.  А  ведь  в
последние несколько дней большую активность показывали и  хреновы  джигиты
Аслана, и чертовы исчадия, известные под названием "среднеазиаты".
     Я глянул на экранчик "сивильника".  Там,  помимо  моей  символической
персоны, которой ничто не угрожало на небе и на земле, я увидел  связанную
со мной веревочкой символическую женскую фигурку. Она мерцала и таяла,  но
вокруг нее кучно вились неприятные мушки.  Значит  так,  велика  опасность
групповых, организованных, заговорщицких, антидамских действий.  Я  принял
еще одну рюмашку и неожиданно затвердевшим голосом произнес:
     - Все, я пошел прикрывать ее, дуру.
     Крейн, пророчески кривясь, замотал головой.
     - Глупо, Егор. Я, конечно, не въезжаю в то, что связывает тебя с этой
выдрой и ради чего вы ломаете копья, но ты не годишься  в  прикрывальщики.
Тебе же за это не платят. Что ты корчишь из себя Шварцнеггера?
     - Во-первых, она не выдра, - оспорил я.
     - На "афишку" эта тетя и в самом деле ничего, но характерец у нее еще
тот.
     - В общем, Сашок, понимаешь... - я стал  думать  о  том,  что  должен
понимать Сашок. - Может она меня и в грош не ставит, но хочешь не  хочешь,
мы с ней пока на одной стороне. А на другой стороне  те  кретины,  которые
укокошили моих отличных корешей - майора Крылова и Колю Кукина.
     - Джигиты, что ли, подгадили?
     - Китайский хрен его знает. Доктор Крылов этих самых джигитов,  между
прочим, лечил, а мы с Кукиным не такие фигуры, чтобы попасть  под  кровную
месть. Тут что-то другое.
     - Даже если ты толком не  шурупишь,  что  уж  говорить  про  меня,  -
умиротворенно произнес Крейн, погружаясь в алкогольную нирвану.
     Это меня задело.
     - Ты, Сашок, само собой, не рюхаешь в  этом  деле,  но  я-то  кое-что
соображаю. Люди ищут в иной реальности  золото,  золото  рейха  у  древних
индейцев.
     - Золото рейха у древних индейцев! Ну, вы, ребятки, далеко  зашли,  -
прис