чиновников  или
коммерсантов несредней руки.
     - Брат Золотой Дождь, брат Небесное  Копье,  -  представились  они  и
склонили при этом головы. - Обетование свершилось, ты пришел к нам.
     Я сразу испытал смущение. Не  люблю  быть  в  центре  внимания,  если
только того не требует нужда.
     - Позвольте, тут какое-то недоразумение. Я к вам не  шел,  скорее  уж
наоборот.
     - Не стесняйся, Свет-Егорушка, - вступила  Вера,  -  эти  два  дня  я
провела с Вестниками. Как пообщалась с ними вчера утром, так уже не смогла
расстаться. Мне не хватало уверенности, внутреннего стержня - я  не  знала
откуда и куда иду. А теперь благодаря им я уверена, я знаю.
     Пойди пойми, что это у нее - глубоко законспирированная игра  с  нами
всеми или же пробуждение шизии и маньячества.
     - Значит, Вера, они вставили тебе стержень и вдобавок подарили  карту
с маршрутом твоего движения по жизни?
     - Он шутит, и это хорошо, -  вдруг  воодушевленно  произнес  Небесное
Копье.
     - И это  правильно,  -  по-холуйски  скалясь,  поддержали  квадратные
проповедники.
     Вера, не обращая внимания на эти милые  чудачества,  подошла  ко  мне
поближе и заговорила полушепотом, практически конфиденциально:
     - Откровенно говоря, у них везде свои люди, это  очень  перспективная
секта. Многие политические лидеры, депутаты, генералы имеют тесные связи с
Вестниками. Ты просто упадешь, когда я тебе назову некоторые фамилии.
     - Не надо. Я и так рад за радужные перспективы сектантского движения,
но...
     - Я им рассказала про то, что на тебя уже нисходила Сила  Ящера,  как
ты преобразился, как ты  обзавелся  чешуйчатыми  лапами  и  раскрыл  такую
прекрасную такую страшную пасть -  мне  же  все  удалось  увидеть  и  даже
сфотографировать "Поляроидом".
     Я вспомнил, что вспышка действительно была. Отчего  на  фотокарточке,
которой сейчас замахала  Вера,  хорошо  пропечатались  три  чудовища.  Два
полукрокодила и еще существо, не уступающее им по жуткости. С  хвостом,  с
какими-то получеловеческими-полурептильными руками и ногами, с широкими  и
длинными челюстями, с приземистым лбом.  Со  странной  серебристой  дымкой
вокруг туловища.
     - Идите с нами, Чудотворец, вас  ждут  братья  и  сестры,  -  ласково
сказал Небесное Копье, но прозвучало это для меня почти как "пройдемте" из
уст мента. Похоже, я крупно попался в  сачок  Вестников.  Ведь  мне  почти
нечем возразить на такую массированную атаку после того, как я превращался
в стопроцентное  чудовище.  Я  бы  скорее  предпочел,  чтобы  вместо  этих
хитрожопых маньяков меня завербовала правительственная  спецслужба  -  для
оказания  моим  жутким  обликом  деморализующего  воздействия  на   войска
противника.
     - Где ждут? - мой голос прозвучал словно издалека.
     - У нас ночной молебен на стадионе "Петровский".
     У меня немного замерзло внутри. На этом стадионе помещается  тридцать
пять-сорок тысяч. Если даже народу будет втрое меньше,  и  то  нехило  для
какой-то бредовой секты.
     Я на ватных ногах отправился к вешалке,  накинул  куртку  и  двинулся
следом за почитателями-конвоирами. Внизу нас ожидал  "мерседес"  последний
марки  с  тонированными  пуленепробиваемыми  стеклами.   А   на   стадионе
присутствовали все сорок тысяч, народ даже между сидений размещался.
     Большая часть прожекторов была погашена, чтобы трибуны  пребывали  во
тьме,  зато  вся  публика  оснастилась  свечками  и   фонариками,   отчего
напоминала какую-то огромную фосфоресцирующую амебу. В  то  же  время,  на
сцену, сооруженную посреди поля, были направлены мощные лучи.
     Так вот, меня, к моему ужасу, повели  не  на  трибуны,  а  именно  на
сцену,  к  микрофонам.  Рядом  со  мной   поставили   Веру,   чуть   сзади
расположились Золотой Дождь и Небесное Копье, накинувшие  серые  балахоны,
плюс еще несколько человек вполне цивильной наружности.
     И они воззвали:
     - Мать-Земля, проснись, услышь нас.
     А стадион откликнулся.
     - Твои, твои навсегда. Соединись с нами.
     Потом перечислялись разные высшие силы: и Владыки  Мирового  Огня,  и
хранители Вселенских Ветров, и Властелин Вод, и Держатели Устоев, и всякий
раз публика откликалась: "Твои навсегда, соединись с нами".
     - День, который мы так ждали, настал. С нами Чудотворец и его сестра,
Лунная Дева. Они пришли не раньше и не позже, они пришли в час Поворота, -
в открытую заявил Небесное Копье и показал на нас пальцем.
     Прожектор тут же ослепил меня, прямо в лицо ударил жаркими лучами.
     - В этом пришельце из иномира сокрыты  Высшие  Святые  Силы,  которые
должны подхватить нас и вывести из Смуты и Беспорядка,  сделать  любого  и
каждого частичкой бесконечного Жизненного Круговорота.  Хвала  Чудотворцу,
благодаря ему поток  времени  будет  замедлен  и  замкнут,  мы  перестанем
двигаться к всеобщему разрушению и концу.
     - Ну, выпусти  наружу  божественного  Ящера,  Властелина  Вод,  -  не
слишком любезно прозвенел под ухом Небесное Копье.
     - Чудотворец, Покажи нам Святые Высшие Силы, -  проревела  заведенная
толпа. Похоже, она  уже  испробовала  веселящего  порошка  или  надышалась
возбудительных токсинов.
     Я лихорадочно огляделся - все пути отступления и бегства были  плотно
перекрыты, и толпой, и вооруженными мужиками в масках.
     - Да что вы обалдели? Если у меня  один  раз  что-то  получилось,  то
зачем требовать регулярности? Не в  столовую  ведь  пришли,  -  шепнул  я,
стараясь  не  в  микрофон.  Однако  никто  не  обратил  внимания  на   мои
переживания.
     Может, я тут как раз и  очумел  от  психологического  прессинга.  Мне
показалось, что свет прожектора стал ветром, который сдувает, уносит меня.
Я замахал руками и наклонился вперед, пытаясь удержаться на ногах.
     - Во, выделывает, ну, сейчас что-то будет, - прошипел кто-то рядом.
     Послышался и умоляющий шепот сестры.
     - Не подведи, Егорушка. Иначе нам с тобой каюк.
     Ветер  свободно  проходили  сквозь  мой  многострадальный   организм,
обдувал позвоночник, разделялся на струи и  вихри.  Я  чувствовал  тяжелый
вихрь, похожий на быстро растущий камень, и легкий, напоминающий пузырь, и
шипящий, как огонь, и булькающий, как водяная струя. Меня будто  раздувало
воздухом и словно наливало водой. Я, похоже, оделся в камень, в моих жилах
побежал огонь. Рев толпы расцветился протяжными обертонами, чаша  стадиона
свернулась в гигантский причудливо раскрашенный бутон, зрители  стали  его
тычинками, сцена - пестиком.
     - Вы хочете песен, их есть у меня!
     Пасть посмотрела в многослойное небо и испустила трубный звук, фонтан
голубых нитей взмыл вверх, достиг звезд и их колокола отозвались мне; лапы
топнули оземь и почувствовали отклик нерожденных.
     Я поднял Лунную Деву и она просочилась словно сумеречный  свет  между
моих чешуйчатых пальцев.
     Потом фонтан подхватил, закружил и шлепнул меня, в результате чего  я
обнаружил себя лежащим на помосте. Публика  визжала  от  восторга,  сверху
спускались  серебряные  нити  небес,  снизу  прорастали  багровые   ростки
преисподней. Все было навеки соединено и увязано в единую ткань, в  единый
круговорот.
     - С этого момента мир подчиняется Высшим Силам! - кинул Золотой Дождь
зажигательный лозунг. - Дайте мне сюда сомневающегося.
     К помосту крепкие  руки  уже  передавали  сомневающегося  гражданина.
Непонятно было, кто и как  его  вычислил,  этого  человека  с  отрешенными
пустыми глазами, но с искаженным от страха ртом.
     Золотой Дождь и Небесное Копье растянули его  на  какой-то  тумбочке,
достали ножи и... брызнули красные фонтанчики. Двое добровольцев  кромсали
человека неумело, не то что инкские жрецы, но все же с энтузиазмом.
     Вот выдернуто сердце через разорванную рубашку и грудную клетку,  вот
отсечена и подброшена голова, вот мерцающие жизненным теплом ручейки крови
жадно всасываются серебристыми небесными  нитями  и  багровыми  подземными
ростками.
     - Вот оно, парное, полное жизненной  силы  мясо,  -  заорал  Небесное
Копье, впиваясь жадным ртом в выдернутый из  жертвы  комок:  кажется,  это
была печень. - Даешь реализацию продовольственной программы.
     - Вы меня использовали, суки!..
     Я с  криком  бросился  на  кромсателей-потрошителей,  но  тут  что-то
влепилось в мой затылок и стадион завертелся перед глазами...


     Я лежал в долине, заросшей кактусами, и надо мной  кружился  журавль.
Все вернулось вспять. Я понял, что хотел сказать летающий на манер журавля
демон. Он предостерегал меня от  выбранного  пути.  Теперь  я  должен  был
следовать за птицей,  чтобы  предотвратить  жертвоприношение  на  стадионе
"Петровский" и прочее гадство.



                                    18

     Чтобы  свернуть  на  нужную  тропу,  надо  было  преодолеть   заросли
кактусов, а потом гряду камней, на которой виднелась "подружка" ягуарица.
     Ну что ж, посмотрим, чего из этого получится.
     Из-за страха я снова стал обессиливать и  "залипать"  словно  муха  в
меду, но вспомнил кровавую катавасию на  стадионе  и  окреп.  Отломал  сук
помощнее и начал продираться сквозь кактусы. Как  ни  старался,  они  меня
крепко потрепали. А когда добрался до камней,  то  встретился  взглядом  с
желтыми глазами злобной твари.
     Насчет того, чтобы подраться с ягуарихой, я по-прежнему не был  особо
решителен. Хотя, конечно  же,  вспомнил  действия  Мцыри,  оказавшегося  в
сходной ситуации: "Но в горло я успел воткнуть и там два (или  три?)  раза
повернуть свой мощный сук."
     Большая кошка предостерегающе дернула мордой и заурчала  низко-низко,
мол, не суетись. Оскал ее несколько напоминал  усмешку.  (Впрочем  и  наша
улыбка, как известно, произошла по прямой от  звериного  оскала.)  У  меня
тело и так саднило от иголок кактусов, а  тут  предстояло  ознакомиться  с
чем-то более существенным, с клыками и когтями.
     Я ухватил сук на манер копья, ягуарша  же  демонстративно  опробовала
когти на камне. Я с трудом  удерживал  себя  от  паники,  представляя  все
происходящее  простой  компьютерной  забавой.  Наконец-то  помогла  птица,
которая спикировала на голову хищницы, отчего та усердно  замахала  лапой,
пытаясь превратить летучего наглеца в облачко перьев. Однако, журавль  еще
больше обнаглел и повторил психическую атаку. Ягуарица распалилась  насчет
того, чтобы покарать птицу, а я не  стал  ждать  развязки  и,  подметив  в
сторонке просвет между камнями, устремился туда.
     Осилил я метров пятьдесят, уже посмеивался,  довольный,  как  услышал
позади себя рычание. Нет, это не то рычание, что в зоопарке. Совсем другое
дело. Когда ты знаешь, что никакой решетки нет, а зверюга зла и беспощадна
как СС, то начинаешь нервничать.  Как  видно,  хищница  все-таки  проявила
хладнокровие или же быстро покончила с пернатым наглецом.  Я  заторопился,
но вся моя прыть не давала особо ощутимого результата  на  качающихся  под
ногами камнях. И  вот  я,  балансируя  вспотевшими  руками  и  лихорадочно
озираясь, заметил позади себя хищную самку. Близился миг нашего  свидания,
охота  подходила  к  концу.  Хоть  бы  сейчас  вылез  какой-нибудь  другой
плотоядный зверь и повздорил бы с ягуаршей. Но из-за  чего  им  ссориться?
Вряд ли уж я представляю такую знатную добычу,  чтобы  стать  яблоком  или
хотя бы косточкой раздора.
     Гряда  заканчивалась  обрывом  и  ущельем.  Обрывом  заканчивалась  и
теоретические размышления, и вся моя жизнь, заброшенная в  неведомый  мир,
куда ни проникает никакая милость даже в микроскопическом виде.
     Я зашатался на самом краю, поводя отрешенным затухающим взглядом то в
сторону смертельной кошки, то по крутому склону. И неожиданно пришла  идея
насчет того, как уцелеть. Метрах в двух ниже имелся маленький  уступ,  так
почему бы не соскочить и не зацепиться - желание-то есть.
     Хищница несколько притормозила  метрах  в  трех,  готовясь  совершить
приговор. Задница ее уже приникла к земле, лапы напряглись. Я соскочил  на
уступ ровно тот  в  момент,  когда  она  прыгнула.  Тютелька  в  тютельку.
Желто-пятнистое тело  пролетело  над  моей  головой,  заставив  подскочить
чубчик. Наблюдать за дальнейшей судьбой ягуарихи  было  затруднительно.  Я
импульсивно-конвульсивно  пытался  удержаться,  но  еще  и  подмечал,  что
забраться обратно куда труднее, чем спрыгнуть вниз.
     Над головой закружил журавль. Жив бродяга и то приятно, хотя  втравил
меня в ужасную историю. Он пролетел вдоль склона и призывно  крикнул  пару
раз. Я заметил парой метров ниже и сбоку  еще  один  уступ.  Значит,  надо
подаваться все-таки не вверх, а вниз.
     Я, прыгнув, едва не соскользнул с крохотной площадочки,  но  все-таки
примостился. А дальше что? Журавль скрылся за краем  ущелья.  Ну,  демагог
пернатый. Заманил и бросил, Сусанин этакий.
     Нет, он опять появился, как-то неторопливо  выписал  пару  кругов,  и
закурлыкал, снова показывая уступы.
     Пару раз оскальзывалась нога на гладких камнях, и  пальцы  не  хотели
держаться за острые грани, сдирающие кожу. Но  худо-бедно  добрался  я  до
влажного дна ущелья.
     Журавль и там не оставил меня. Он усердно, как  штурман,  прокладывал
дорогу вперед, вернее вверх, из ущелья  наружу  -  однако  противоположная
скальная стена выглядела практически отвесной. Птица явно издевалась  надо
мной. Или была уже перевербована врагом.
     Пока суть да дело вмешалось новое действующее лицо. Или вернее морда.
По мшистым гладким камням заструилось  тело.  Немаленькое  тело,  если  не
сказать гигантское; кстати, без ручек и ножек. Это была  здоровенная  змея
по имени  якумама  (по-нашему  анаконда),  которой  лишние  конечности  не
требовались. Скорость ее извилистого движения была гораздо больше моей,  в
чем я смог вскоре убедиться.
     Ягуарша теперь показалась невинным существом, как бы я хотел обменять
отвратительную рептилию на милую игривую кошечку, которую можно чесать  за
ухом. Журавль по-прежнему барражировал, показывая, что мне  надо  переться
прямо на стену. К сожалению, пользы сейчас от него было не больше, чем  от
унитаза.
     Вот змеиная пасть  рядышком,  уголки  ее  загнуты  вверх  -  анаконда
заранее довольна - а мне никак не задействовать заложенные в  меня  Высшие
Силы, всяких там ящеров, впрочем, известно, откуда они взялись.
     Движения мои становятся судорожными, бесцельными, я опять-таки словно
в смоле застреваю.
     Змея считает,  что  подходит  законный  финал  и  распахивает  пасть,
бледно-розовый зев выглядит орудием квалифицированной казни. Она  даже  не
собирается душить меня кольцами, а хочет просто заглотить целиком.  И  тут
не знаю, какой амок у меня случился, но я, что говорится, полез на стену.
     Ну и ну. От первого же шага стена качнулась, от  второго  шага  стала
опрокидываться - ущелье переворачивалось как корыто. Вот она уже сделалась
горизонтальной, а потом наклонилась в противоположную сторону - все-таки я
имел дело с весьма нестандартной стеной. Она, похоже,  возникла  благодаря
энергии моего ужаса. И сейчас  стала  склоном,  сотканным  из  серебристых
нитей. Да уж,  с  эктоплазмой  надо  разбираться,  привлекая  скопом  всех
Нобелевских лауреатов.
     Ну, а пока я соскользнул по склону,  затем  преодолел  влет  туманный
барьер и шлепнулся на пол в храме Кильи. Я быстро разобрался, что снова  в
царстве Уайна Капака, мире верхнем по отношению к царству Супайпа-Бормана.
Видимо, я только-только отпал  от  значительного  живота  матушки  Луны  и
опрокинулся от полноты чувств на спину.
     Рядом со мной стоял пес, немного склонив набок голову, что  придавало
ему вид внимательный и сострадательный.
     - Если ты хочешь помочиться, то делай  это,  пожалуйста,  не  на  мое
неповинное тело, - таковы были мои приветственные слова.
     Я вспомнил, что у инков собака вовсе не друг человека, а  черный  пес
вообще  считается  проводником  в  нижний  мир.  Тут  мне  стало   не   до
воспоминаний, потому что в храме  начали  появляться  люди,  если  точнее,
инкские воины. Ближайший из них метко кинул в меня легкое копье. Я  как-то
увернулся, пропустив его мимо уха.
     Но полку воинов  прибывало  и  все  они  чего-нибудь  метали.  Копья,
дротики, топорики, камни, даже ножи.
     Меня спасало то, что я прятался за матушкой-Кильей, отцом-древочленом
и дядюшками-идолами,  отчего  бойцы  аккуратничали  и  старались  наносить
только "точечные" удары.
     Все равно, момент был напряженный.  Я  пытался  не  передрейфить,  не
"залипнуть", а вместо этого напрячь свои способности.
     Килья злобно обдала меня потоком острых и жгучих вибраций, но облетев
вокруг моего позвоночника, те  стали  послушными  эктоплазменными  нитями.
Сообразно моим  представлениям  о  прекрасном,  они  свились  в  настоящие
щупальца.
     Превратившись  в  спрута-кракена,  я  стал   испытывать   невероятные
физиологические ощущения. Я захлестывал своими гибкими конечностями  руки,
ноги, туловища, шеи инкских воинов,  приклеивал  их,  сжимал,  стягивал  и
обездвиживал. Я из оппонентов как  будто  сок  выдавливал.  И  питал  свои
щупальца этим соком.
     Я видел, что лица воинов пунцовеют а-ля  помидор,  глаза  набухают  и
становятся как сливы, руки дрожат и опускаются, кто-то  даже  обписался  и
испортил воздух. Куда уж там копьем или тем паче дротиком попасть.
     Однако, следом за  первой  командой  врагов,  влетело  до  полувзвода
воинов орла с пистолет-пулеметами. Мои щупики быстро отлетели  от  них,  а
сам я завертелся, удирая от свинцовых плевков. Прятался я  по-прежнему  за
статуями и истуканами. Из-за обстрела от бедных идолищ отлетали  куски,  а
то и вовсе превращались они в брызги шампанского.
     Но тут сыграл пес, крепко сыграл. У него, оказывается, был свой ход в
храм и обратно.
     Вначале я  решил,  что  им  могут  пользоваться  только  четвероногие
некрупные животные, но потом догадался, что вряд здесь устраивают  туннели
лишь для псов и котов.
     Я  немного  подвинул  истукана,  заслонявшего  выход,  протиснулся  в
узость, едва не схлопотав копьем  в  попу,  и  рванулся  каким-то  мрачным
переходом. Заодно, конечно, размышлял о том, кто такой этот пес?  Впрочем,
если Крейн в нижнем мире Бормана-Супайпы был птичкой, почему бы здесь  ему
не стать симпатичной собаченцией?
     Я несся за прыткой псиной, а  за  мной,  естественно,  гнались  воины
орла. И удивительное дело, я как будто чувствовал и  ощущал  весь  дворец.
Казалось, что мои щупальца нагло распущены по всем его пределам.  Впрочем,
крайние пределы  я  ощущал  весьма  невнятно,  в  виде  каких-то  жужжащих
царапающихся пятен, а вот то, что за ближайшим углом -  совершенно  ясным,
хотя и странным манером. То, что осталось позади, я видел слева,  то,  что
впереди - справа. Удаляющиеся предметы  как  бы  сплющивались  перед  моим
взором и, в конце концов, превращались в нити.
     Но неожиданно коридор, который смотрелся совершенно проходимым,  стал
тупиком и закончился стеной, практически монолитом.
     Пес выдал несколько порций гавканья, глядя то на меня, то на тупичок.
Значит, должен быть  потайной  выход.  Ну,  не  клиническая  же  дура  эта
собаченция. Я зашарил по стене руками, затопал рядом с ней ногами, пытаясь
нащупать скрытый рычаг. А где-то неподалеку уже  слышался  топот  и  гомон
несущихся навстречу воинов.
     Я замельтешил перед тупичком, метаясь  между  стен,  как  броуновская
частица. Ой, сейчас меня насадят на копья, а это так вредно для здоровья.
     И тут проклятый пес прыгнул  и  канул  в  никуда.  Я  даже  не  успел
заметить, как случилось это дело. Все-таки заманил и бросил меня  лохматый
фраер, словно какой-нибудь опытный партийный лидер. Но в чем  загадка  его
физического исчезновения?  Паузы  на  тягостные  раздумия  практически  не
осталось. Мое чутье и эти самые "щупальца" показывали, что какой-то  выход
из положения есть.  Но  ум-разум  говорил,  что  все  равно  этим  выходом
воспользуется некто другой, более счаст